***
Всё было слишком нормальным. Совсем нормальным. Будто ничего никогда не происходило. Люди ходили, разговаривали, общались друг с другом. Люди существовали и не глазели на Зима, будто на какую-то зверушку. Ни единого человека в маске, ни единого упоминания болезни. Он что, снова задремал в автобусе? Зим явно что-то пропустил. Слишком всё уж хорошо. Нет, он не мог прийти в школу после двухдневного отсутствия, чтобы его не порвали в пух и прах! Причём в первый раз он даже не предупредил, что будет шляться в Стрейнджервиле вместо уроков. Зиты не было. Дарлинг он не видел. Диба, конечно, не должно было быть, если только он магическим образом не смог вылечиться за два дня. Или его не выпнули из дома, потому что «пропускает уроки». Не хватало трёх человек для создания проблем, а без них четвёртый не знал, что и делать. Зим, сложив руки на груди и сидя в респираторе, что никто не понимал его речи, подозрительно оглядывал класс математики, мысленно каждый раз проклиная себя за то, что упустил из виду целых двадцать четыре часа информации. Почему ему взбрело в голову пропустить выпуск утренних новостей, если прошлый заставил его попасть в Стрейнджервиль в восемь утра? Может, по новостям объявили, что наконец-то найдена вакцина? Может, рассказали про его дебош в «Восемь склянок»? Почему все резко успокоились? Ах, да, конечно, Зим просто забыл каждый раз глядя на них вспоминать, что всем плевать. Именно поэтому иркен так упорно дистанцировался ото всех, забившись со своей партой в самый угол класса. Позавчера он своими глазами увидел, как ведущий нервно трясся, оповещая всех о том, что в Стрейнджервиле случилась небывалая вспышка, а небо с чего-то позеленели. Тогда они ещё не должны были догадаться, что лабораторию открыли. Может быть, сегодня объявили как раз об этом? У них же должна была случиться массовая истерика! Ну что-то же должно было произойти! Не мог целый один день осознания не оставить ничего в голове землян, сходящих с ума по спорам. Люди не ведут себя так спокойно, когда их жизням что-то угрожает. Что-то должно было случиться, он это знал, ему просто никто не говорил. Ну зачем, зачем он решил уйти от истеричных ведущих, которые каждые полчаса с взволнованными лицами говорили про статистику заболеваемости? Он счастливо играл в домино с ГИРом и думал, что всё это не оставит следа? Почему они, чёрт возьми, такие спокойные?! Ох, нет, ему снова придётся по крупицам собирать то, что происходило. Будто Диб в очередной раз дал ему по морде, чтобы привести в чувства после синей дымки, а теперь отказывается говорить, что случилось, пока Зим был в отключке. – Зим! От одного этого голоса он вспомнил все свои грехи и приготовился исповедаться. Перед глазами пронеслись восемь часов заключения, подслушивающий жучок, который она, должно быть, уже обнаружила, злополучное письмо по электронной почте, беготня по коридорам и даже мнимое употребление. Иркен медленно повернул голову, зная, что в респираторе его мольбы будут неслышны. Класс замолчал в ту же секунду, и ученики материализовались за своими партами. Значит, будет что-то страшное. – Ты пропустил тест, – прошипела она, сверля его глазами. Зим готов был уже выдохнуть, но, кажется, ещё не время. Он что, забыл про какую-то очередную идиотскую контрольную? Она уже давала им сотню тестов, чтобы они перекрыли свои F+, стоящие за каждое занятие, но ученики каждый раз писали всё хуже и хуже. Нет, наверное, он забыл о каком-то очередном суперски важном тесте, за который мисс Биттерс дадут по шапке. Его опасения подтвердились, когда в дверном проёме показался Диб, жестом отрубающий себе голову. Он выглядел жутко напуганным, потерянным и невыспавшимся, а ещё от него несло таблетками от кашля. Зим нервно сглотнул. За пару дней он пропустил настоящий цирк с конями. И не только он. Случилось что-то покрупнее, чем просто обыкновенный тест. Что-то даже серьёзнее, чем эпидемия. – Эта работа показала мне, что вы ещё более тупые, чем казалось, – она властно швырнула стопку бумаг на стол, сокрушающим взглядом проходя по классу и останавливаясь на каждом ученике. Так тихо в классе было только в тот момент, когда Диб шутил несмешную шутку. К сожалению, сегодня он молчал, не смея даже громко вздохнуть. – Вы хорошо умеете маскироваться под обычных людей, но я знаю, что на самом деле среди вас полно беспросветных идиотов, – сердце Зима пропустило удар, и ему показалось, что ПАК сейчас ударит током, чтобы он не отключился. Одноклассники даже не смели начать сползать под стол. Им не было стыдно, им было скорее страшно, что мисс Биттерс их выпотрошит за эту одну-единственную контрольную. На перемене никто ни разу не обмолвился о ней. Они что, думали, будто написали хорошо? – Но вы хотя бы имели достоинство написать тест, – Зим почувствовал, как весь её гнев в один момент сосредотачивается на нём. Он боялся лишний раз посмотреть не туда, поэтому решил, что разглядывание настенных часов – интереснейшее занятие. Может, она сейчас вытащит из-под стола нож и прекратит его страдания? Но мисс Биттерс лишь долго презрительно смотрела на него, а после перевела взгляд на кого-то ещё – Зим не знал, на кого. Скорее всего, вторым несчастным оказался Диб, если его внезапно решили вытащить в дикую природу на растерзание учителям. – Некоторые посмели пропустить занятие, – в тот же момент, как она закончила, Диб закашлялся, и Зим для убедительности повторил за ним. – Поэтому они будут позорно дописывать работу сейчас! Едва до них дошёл смысл фразы, как мисс Биттерс уже всунула Зиму листочек с гордо напечатанным «Общешхольное тестирование качества образования по математике, вариант 4». Неужели кто-то действительно интересуется тем, насколько качественно им здесь мнут мозги? – Аки – F, Гретхен – F… Боже, за что мне такие идиоты, – почти после каждого имени мисс Биттерс добавляла какое-то ругательство, обращённое то к ним, то к человечеству в целом. – Мелвин, неудивительно, F с тремя минусами. Рассказывай, где списал, после восьмого номера у тебя ответы на другой вариант, – по классу прокатилась волна смешков. Мисс Биттерс, не прервавшись ни на секунду, продолжила монотонно пересматривать работы. – Ваши безобразные попытки в вычисления похожи на занятие в детском саду для умственно отсталых. В черновиках ни единого намёка на числа, а какие-то бессвязные каракули, – Зим, судорожно пытаясь вспомнить, что надо писать в графе «ФИО», продолжал слушать её. – Почерк как у припадочных. В моё время за неправильное извлечение корня нас бы разорвали крысы, а сейчас среди вас хоть один бы выжил при бешенстве. Отвратительно. Зита, единственная, кто написал на D+, пришла в школу заболевшей. Ей даже поражение мозга не помешало написать работу нормально! Человечество деградирует, совсем скоро нас сожрёт наше собственное безразличие, и вы станете причиной краха вселенной, если хоть немного не начнёте думать своими бестолковыми умишками. Выпускники этого проклятого места сейчас работают в Стрейнджервиле, и, будьте уверены, вы погибните от разработанной ими вакцины раньше, чем от… – Мисс Биттерс, вы слышали про цветение в Стрейнджервиле? Кто-то с задней парты наглым образом прервал её речь. Мисс Биттерс готова была выжечь собственную подпись на лице негодяя одним лишь взглядом. Зим, кажется, подавился проглоченным мылом. Диб, едва дослушав предложение до конца, вытаращил глаза и замер. Затем он медленно повернул голову, будто сопоставляя события между собой, а после скорчил удивительно странную гримасу злости, испуга, разочарования и даже какой-то издёвки, встретившись глазами с Зимом. Он уже тысячу раз пожалел, что в тот раз отказался встретиться с пришельцем в «Восемь склянок».***
Цветение. Так вот, что это было. Зелёное небо и что-то похожее не тополиный пух, летающее в воздухе. Нет, не заметить это, конечно, было сложно, и Зим сразу понял, что открытая лаборатория не останется незамеченной. Но то, что это произойдет так, да ещё и в средине февраля, когда ему будет ну совсем не до разборок с каким-то разросшимся борщевиком… Вот такого ожидать было нельзя. Зим хотел бы засмотреть каждый сюжет новостей до дыр, докопаться до учёных за любую сказанную фразу лично, денно и нощно умолять Эрвина придумать какую-то убедительную теорию, как избавиться от этой дряни. Но только в интернете больше паники, чем информации, учёных он надолго спровадил из единственного бара, где они собирались, а Эрвин наверняка попросит ещё больше денег за какую-нибудь байку про лабораторию, больше похожую на анекдот. – Так ты говоришь, что тебя вытащили из дома только ради этой бесполезной контрольной? Зим вертел в руках бумаги, скреплённые степлером. После биологии шла перемена аж в двадцать минут, так что он решил потратить её всю и вся на пребывание в полном одиночестве. Если компанию Диба и Газ можно было так назвать, конечно. Разваливающиеся трибуны перед футбольным полем оказались прекрасным местом для трёх (по факту, двух) напуганных эпидемией школьников. Если они сломаются под их весом, может, прекратят страдания бедных детей. – Чуть ли не за шкирку, – прошипел сквозь зубы Диб, рассматривая что-то в точно таких же скреплённых бумажках, как и у Зима. Распечатки по биологии, которые им дали, чтобы готовились к экзаменам. Наконец-то вспомнили, что выпускникам нужно что-то сдавать! Но пока что из подготовительных материалов были только прорешанные тесты за, кажется, класс седьмой, с пояснениями для очевиднейших вопросов на полстраницы. – Я вообще забыл про этот тест, как про страшный сон! Думал, всё, проехали, если я буду дома истекать соплями, то смогу его пропустить. Нет, для статистики надо, чтобы писали все. – Издевательство, – Зим мысленно добавил к этой фразе что-то про засовывание работ в неположенные места. У него вместо черновика вышел раскрашенный самолётик, а тест выглядел, как поле битвы, где в каждом вопросе варианты ответа были зачёркнуты раза четыре. У Диба, по его словам, получилось не лучше, но он хотя бы честно пытался выжать что-то из своей огромной головы. – Расскажите хоть, что за тест был, – Газ уныло наблюдала за тем, как они жаловались друг другу на угнетение обделённых мозгами. – Тестирование качества образования, – вздохнул Диб, сжимая пустую банку газировки и отправляя её в полёт через дырку в лестнице. – Какая-то очередная дрянь, чтобы испортить нам средний балл. И нервы, – он снова пустым взглядом уставился на бумажки по биологии, будто мог найти там что-то интересное. – Нам сейчас должно быть вообще не до… – едва Зим понял, что болтать про дурацкие контрольные сейчас не время, как его уже никто не слушал. Диб действительно нашёл что-то в распечатке, раз уж всеми силами пытался не засмеяться, скорчившись в три погибели. – Чего это ты нашёл такого смешного? Диб тут же наклонился к Газ и шепнул ей что-то на ухо, указав на Зима. Она тоже прыснула, закрыв рот рукой. Оба заржали, как поехавшие, в очередной раз посмотрев на Зима. Тот совсем шутку не понял. – Эй, черви, о чём вы говорите? – он посмотрел на свои бумаги, затем снова на этих двоих, продолжающих хохотать без умолку, но так и не нашёл, над чем можно было так угорать. Диб, кажется, захотел ему объяснить, но снова согнулся, вспомнив собственную шутку. Вот что ненавидел Зим больше всего на свете – когда над ним так непрекрыто ржут. Но не успел он попросить того же, что у них было намешано в газировке, как Диб уже сунул свою распечатку Зиму, начиная задыхаться от смеха. Неужели сжалился? – Зимология¹ – это наука о… – он вслух прочитал задание, на которое ему указал землянин. Всё равно не понял. Совсем-совсем не понял. Да что ж это за чертовщина? Зим уже был полностью уверен, что это чучело выставляет его на посмешище. – Зим наелся дрожжей с сахаром и теперь ходит-бродит, – Газ захохотала, забывая, как дышать, а Диб снова закашлялся. Зим закатил глаза так сильно, как смог, но, похоже, этим двоим уже было совершенно всё равно, что там о них думает какой-то иркен. – Зим оскорблён. – Диб знает. От такой наглости Зим даже замешкался. – Тебе совсем плевать, что инфектоскоп у меня, верно? – интересно, к кому же ещё можно было обратиться с такой претензией, кроме как к Дибу? Но землянин продолжал страдать от очередного приступа неконтролируемого гогота каждый раз, как пытался ответить. – Ни один человек в этой вселенной не может по достоинству оценить то, как Зим… – О, хоть один раз в этой жизни ты был полезен! – первой от внезапного взрыва хохота отошла Газ, хоть и продолжала иногда неуместно хихикать. Она тут же дала Дибу в бок локтём, но того всё ещё гнуло от собственного переделанного анекдота. – Эта штука досталась Зиму не очень законно, но это не должно помешать, верно? – пока землянин продолжал прыскать каждый раз, как поднимал голову, Зим решил рассказать шедевральную предысторию этого непонятного полубластера-полуфонарика. Он тут же вытащил его из ПАКа. – В общем, пока ты пыталась понять, где Диб, почему-то написывая мне, Зим оказался в Стрейнджервиле, так как… – Ты думал, что я сдохну! – гаркнул Диб в передышке между бесконечным кашлем, беззвучным смехом и попытками научиться обратно дышать. – Так я думал, что ты сдохнешь, потому что сдохну я! – Зим уже забыл, о чём там вёл повествование. – Ни один нормальный землянин не пропадает со всех радаров, потому что у него температура! Ты маскируешься под человека хуже меня, Диб-вещь. – Да он сейчас задохнётся от собственного каламбура, – Газ умело вставила свои пять копеек, наблюдая, как Диб всё так же упарывается и давится слюной. – Ему тридцать семь и семь – крышка, смерть и маленький гробик. – Я абсолютно нормальный человеческий червяк, – он внезапно взял себя в руки и даже нашёл силы передразнить Зима. Тот вообще не был от этого в восторге. – И, между прочим, всю эту ахинею начал разводить ты, – Диб указал на иркена, но он только и был рад за это закуситься. – Ты вообще новости тем утром смотрел? А Зим смотрел! И Зим был жутко напуган, потому не пришёл в школу, а Газ написала, что твои… наши одноклассники что-то там сморозили, и у тебя бешенство или какая-то лихорадка, короче говоря, собака тебя покусала, и теперь ты напару с Зитой бороздишь просторы Стрейнджервиля и истекаешь пеной, и вообще домой тебя забрали… – Подожди, – Газ взмахнула руками и приказала иркену наконец замолчать, и он, что удивительно, послушался. – Я вообще ничего не поняла. – И я, – Диб выглядел, будто вообще не был причастен к этой истории. – Если честно, Зим тоже. Здесь вообще всё было понятно только наполовину. У одного сам инфектоскоп, но он понятия не имеет, что с ним делать, у другого документы от него, а третья обо всём этом слышала только из слухов от людей, которые, к тому же, вообще не из её класса. – Предлагаю рассказать по порядку всё, что мы знаем о том злополучном дне, когда Диб ушёл из школы, – Газ начала первой, чтобы эти двое не порвали друг другу глотки в попытках объясниться первыми. – Итак, ко мне на перемене прибегает целая толпа ваших одноклассников и начинает рассказывать, что моего кособокого брата забрали из школы из-за… чего-то, – Зим всеми силами попытался не засмеяться, когда вспомнил, как она описывала ему это в личных сообщениях. – И уверяют, что это напрямую связано с Зимом. – Конечно, связано. Диб же ни шагу без меня сделать не мо– – В общем, я пытаюсь тебе позвонить, ты не отвечаешь, – Газ обратилась к Дибу, не обращая внимание на попытку перебить, на что тот только отвёл глаза. – И на СМС тоже. Значит, точно с этим инопланетным придурком, – справа от неё послышалось недовольное «кхм-кхм». – Я пишу ему. Зим говорит, что тоже тебя ищет. Нет, подожди, мне надо договорить. Но я-то знаю, что ещё ни разу, когда Зиму надо было найти Диба, это не заканчивалось хорошо. Итак, я желаю Зиму скорейшей и мучительнейшей смерти, потому что, – Газ сделала глубокий вдох и изобразила самое пассивно-агрессивное лицо, какое только доводилось видеть этому свету, – оказывается, Зим одолжил Дибу документы по инфектоскопу, штуке, которой разрешено обладать только военным и учёным с разрешением на её ношение, а у нас один семнадцатилетний болван заимел инструкцию к ней. Итак, Зим каким-то способом получает инфектоскоп из Стрейнджервиля и даже возвращается живым… – А теперь дай Зиму рассказать, как он это сделал, – иркен уже не мог сидеть на месте. Он неустанно ёрзал, будто его могло разорвать от количества невысказанной информации. – Зим по обыкновению посмотрел новости, – Диб притворился, что его одолел очередной приступ кашля, но иркен понял, что он снова вспомнил свою шутку. – И узнал, что в Стрейнджервиле случилась очередная вспышка заболевания. Зим думал, что это должно было случиться ближе к полудню, но оказалось, что люди вообще существа очень внимательные… В общем, Зиму нужно было в Стрейнджервиль. Срочно. Потому что он с Дибом прошлой ночью, ну, немного открыл магнитную дверь в лаборатории, немного надышался неизвестным газом и немного не помнит, что происходило, пока он был под его воздействием… – Интересно, что на этот счёт думает Диб, а? – теперь Газ казалась более удивлённой, чем просто злой. Ну, теперь стало ясно, что одноклассники у них очень уж любят бесполезные сплетни, Газлен готова порвать кого угодно, если ей это действительно нужно, а Зим – главный паникёр. – Я думала, это всё враки, что вы вместе употребляете. – А Диб устал, – он выговорил эту фразу по слогам и повалился на трибуны, и те отозвались протяжным скрипом. – Диб ничего не хочет решать. Дибу семнадцать. Диб уже стар и помотан жизнью. Он хочет никогда больше не надевать маску и вообще забыть об этом кошмаре, – землянин закрыл глаза руками. – И газировки. Диб хочет ещё газировки… – Это я могу тебе устроить, – Газ хотела достать из рюкзака очередную банку, чтобы, конечно, сначала в неё плюнуть, но её прервало громкое дребезжание школьного звонка. – Да что ж такое! – Эй, ты до сих пор не объяснил, что надо делать с этой штукой, – Зим покрутил в руках инфектоскоп в очередной раз, будто это могло ему чем-то помочь. Наверное, про отравление мылом стоило умолчать, верно? Во всяком случае, про внезапную уверенность в неизбежной смерти через пару часов говорить придётся. А если нет – надо придумать многоэтажную ложь, в которой он обязательно запутается. – После уроков всё прекрасно объясню, – пробурчал Диб, продолжая лежать пластом на столетних деревяшках. – Если я здесь не сгину. – Н-да, всё-таки ради одного только теста выпускать тебя из дома было лишним, – Газ поднялась и шутливо попинала брата кроссовком. – После сегодняшнего мир не увидит твоего лица ещё многие годы, чемпион по сычеванию.