Вы: Всё норм Я дома Просто очень везучий
Газ: Н-да Слава богу, что не умер Такого несусветного вранья от твоих одноклассников я никогда ещё не слышалаВы: Подожди, чего?
Газ: В общем Они ко мне заявились, как только ты уехал Свалил, говорят, твой Диб, и начали рассказывать Потом мнения разделились Не то ты заразился, не то просто сбежал, не то тебя Зита покусала, не то собака, и теперь ты бешеный Потом, пытаясь мне объяснить, они сошлись во мнении, что здесь определённо замешан ЗимВы: Его даже в школе не было При чём тут он?
Газ: Так работают сплетни, а эта теория показалась им самой логичной Вы же последние пару недель только вместе и ошиваетесь Все вокруг уже слышали, что вы что-то делаетеВы: Проект от мисс Биттерс
Газ: А они, конечно, думают, что это связано со Стрейнджервилем Вроде как изначально это была шутка Но я уже не уверена Теперь у твоих одноклассников новая тема для обсуждений: больной на голову пришелец и просто больнойВы: Боже Наверное, это просто неудачное совпадение Потому что Зим мне не переставая трещит в личку
Газ: Ответь ему Я нечаянно пообещала его прикончить Диб быстро напечатал Зиму в ответ пару фраз. Ну, началось. Зим: тыгде?/?Вы: Я не могу Я дома
Мда. Прежде Газ беспокоилась за его жизнь, только когда он шёл досдавать мисс Биттерс забытый проект. Тогда она с по настоящему серьёзным видом хлопала Диба по плечу, а затем говорила, что похоронит его ноутбук вместе с ним. Видимо, ей наговорили так много чуши, что она даже каким-то образом в неё поверила. Ну или наконец поняла, что споры – не шутка или очередная бесполезная попытка Зима захватить Землю. Зима-то Газ не боялась. А вот потенциальной возможности потерять Диба… Зим: АЙХЦЪЙ видел новости??? Какие к чёрту новости? Он едва поднял своё бренное тело с постели. Теперь осталось выяснить, что натворил Зим в его отсутствие.Вы: Нет Меня отправили домой с температурой Но я вроде живой Что ты мне тут настрочил Ты где вообще? Зим? Какого чёрта?
Как известно, сплетням лучше не верить. С другой стороны, даже глупые слухи очень часто приуменьшают тот абсурдный поток мыслей, который творится в голове у Зима. Диб вздохнул и приготовился в худшему. Ну куда, куда мог попасть этот непутёвый инопришленец? Он сходит с ума по вирусу, баррикадируется у себя на базе и наверняка пытается выудить засекреченную информацию у учёных, спаивая их в барах. Раз уж он в «Восемь склянок», то уже точно. Зим: Напиги Газ Ага, да уже успел. Она и была первой, кто решил всё-таки проверить, кусала ли Диба бешеная собака.Вы: Уже написал Объясни мне, что ты делаешь в Стрейнджервиле
Последовало угрожающее молчание. Чёрт. Если уж Зим молчит, а не пытается придумать очередную пафосную фразу, которая бы одновременно возвысила и его, и Ирк, и Высочайших, и даже его инопланетную кофемолку, то он явно творит что-то незаконное. Во всяком случае, зная его, Дибу так показалось. Предстояло только узнать от третьих лиц, прохожих и очевидцев, что он там учудил, прежде чем... Да всё что угодно! Тут такой простор фантазии, что и не знаешь, на чём остановиться. Зим мог сдать их (включая самого себя) с потрохами, мог нечаянно кого-то убить или неудачно стукнуть, что никакая страховка не оплатит, чихнуть в помещении и прибавить работы местному гробовщику, смастерить на коленке из придорожной травы какую-то неизвестную науке машину, которой сам не знает, как управлять. Боже, он в конце концов был пришельцем! Ходячей инопланетной неуправляемой катастрофой, над которой Диб ломает голову дольше, чем с ним знаком. Иронично... Сколько он вообще беспокоится о том, что разумные существа есть не только на Земле? Да наверняка всю свою жизнь! Хотя, конечно, с тем, что на Земле остался разум, можно и поспорить. Когда ещё ходил пешком под стол, то уже обожал смотреть шоу, которые обычные дети не смотрели. Какой там испанский с Лорой, если на другом канале показывали шоу про пришельцев, бюджет которого составлял два энергетика и разрисованный с двух сторон лист бумаги, на котором эту анимацию и рисовали? Пфф, да он и сейчас вспомнит каждый его эпизод наизусть. Только бы припомнить название… Кажется, где-то в шкафу была кассета. Или не кассета? То ли там был записан эпизод того шоу, то ли что, но она точно была. Диб непроизвольно цокнул, пытаясь придумать, где она могла быть. Он, в очередной раз покосившись на экран с перепиской, положил телефон на подоконник и пошёл шариться в бездне бардака, который годами разводил в шкафу. Если уж болеть и сидеть дома, то со вкусом и ностальгией. В шкаф он засовывал всё, будто надеялся спрятать там от кого-то сокровенные запасы хлама. Диб давно хотел развесить наспех брошенную в никуда одежду, но бедные рубашки с брюками всё никак не дождутся своего часа. Ох-х, сколько же здесь всего! Начиная напевать навязчивую мелодию из заставки, он всё-таки полез в эту червоточину. Справа – выпуск какого-то старейшего журнала, который он обожал. Кажется, месяц назад он его уже вытаскивал. На обложке – один из его паранормальных кумиров бигфут, хотя его изображение совсем не относилось к тематике журнала. Н-да, в начальной школе у всех были разные увлечения, а у Диба... А чуть дальше лежит целая коллекция футболок, которые ему теперь уж точно малы. Туда лучше вообще не заглядывать. Диб припомнил, что кассеты у него лежали на полках сверху. Подняв голову, он понял, что их место давно заняли неизвестного происхождения папки, на торцах которых было что-то начерчено. Диб сразу узнал свой невнятный почерк, который с годами, к счастью, хоть чуть-чуть выправился. Мисс Биттерс пригрозила ему таким многообразием пыток, какие он даже не смог вспомнить из сомнительных сайтов, на которых лазал без родительского контроля в поисках очередных книжек про средневековье. Ему даже страшно вспоминать, что он творил, желая удовлетворить своё непомерное детсадовское увлечение средними веками. Ещё страшнее вспоминать проклятия, которыми осыпали его руки. Их теперь, кажется, в церковь нельзя проносить. В общем, от этих папок воспоминания были не очень. Да ещё если и разобрать, что же в них было... Переведя все фотографии отвратительнейшего качества, хранящиеся в этих папках, в цифру, можно заполнить несколько жёстких дисков, что они будут молить о пощаде и визжать о том, что они созданы не для такой дряни. Начало увлечения Диба паранормальными явлениями. По этому шкафу можно написать его биографию, не зная в лицо. Но, как обычно, самые важные воспоминания приходят слишком поздно. А потом Диб вспомнил, что кассеты он отдал папе, потому что видеомагнитофон хранился у него. Вот чёрт. И что же он сюда полез? Диб закатил глаза, а затем повернулся обратно к окну, чтобы посмотреть, не написал ли его инопришелец в панике что-то вроде «ВЫЗЩЗЫВВЙ КОПОВ МЕНЯЧТ РАСЧНЕЯЮТ». Мда. Ну и как теперь ненавязчиво сказать отцу, что у него в душе затесалась тоска по детству, и он хочет посмотреть старое шоу? Диб презрительно окинул взглядом хлам на полках. Шкаф понимающе скрипнул крепежами, страдающими от рекордного веса. Где-то наверху, будто пытаясь заманить Диба обратно в пучину фильмов, книг, сериалов, журналов и музыки, которую он слушал в средней школе, что-то заскрипело. Он уже готовился к худшему. Обычно этот звук значит только то, что куча хлама сейчас навалится прямо на него всем своим необъятным весом подростковых интересов. Лучше было не открывать. Наверху подозрительно зашевелилась кучка дисков, уже начиная увлекательное путешествие за пределы шкафа, в котором провела последние лет семь. Пытаясь удержать готовящуюся к падению стопку, Диб поднял руки, но этим совсем делу не помог. На голову шлёпнулась куча DVD, ехидно цокая пластиковыми обложками. – Вот чёрт! На полу оказалась его коллекция любительских конспирологических фильмов. Здесь их было всего штук восемь – подписанные и в пластике. Диб, вздохнув, решил быстро собрать с пола результат досадного недоразумения. Но стоило ему только взять в руки первую часть, как он по привычке открыл упаковку и услышал знакомый резкий запах. Ах, родная вонь дешманского пластика. Напоминает о беззаботных деньках просиживания летних каникул дома, потому что друзей у тебя никогда и не было. Но Диб тут же опомнился. Не надо предаваться токсикомании в ностальгическом ключе. Он мигом взял в руки все восемь дисков, а после засунул их обратно, чтобы не видели света до колледжа. Но принимать хлам обратно шкаф не спешил, поэтому стопка в ту же секунду грохнулась обратно. Вместе с фильмами на голову свалилась папка неподписанных DVD в бумажной обложке. Либо от болезни Диб забыл, как двигаться, либо шкаф сопротивлялся. Наклонившись, он взял в руки один из дисков. Зачем-то распаковал, будто надеясь найти там бумажку с записью, но на диске было только написано маркером «09/28». Датами обычно подписывают только какие-то семейные события. Видимо, нашёл что-то поинтереснее. – А где год? – он ещё повертел конверт, пытаясь отыскать хоть какой-то намёк на содержимое. Сложно остановиться, когда лезешь в пучину своего старого хлама, который сложно выбросить. Зим всё ещё молчал, почему нет? Другой вопрос – у его компьютера не было дисковода. Вернее, был, но внешний, который трагически утопили они с Зимом во имя спасения школьных ноутбуков, когда иркен решил, что на них определённо должна храниться информация интерпола. Неизвестно, что происходило в его голове, когда Зим захотел отправить их в путешествие по каналам Виллоу Крик прямо во время работы над групповым проектом. Видимо, в очередной раз пересмотрел сериалов. Странно, что почти любую информацию об окружающем мире он берёт из них, а не непосредственно из мира. В общем, дисковод так и остался лежать на дне, так как достать ноутбуки им всё-таки не вышло. Странный был денёк. Если кассету он и не найдёт, то хоть успокоит любопытство. В конце концов, дисковод был ещё и у телевизора. Конечно, было бы не лучшим исходом начать смотреть какую-то жуткую неизвестную брехню, которая могла быть на диске, в формате full HD в гостиной, когда папа дома. Но Диба это не остановило. Он взял в руки все оставшиеся DVD в бумаге и, даже не пытаясь убрать разбросанные диски, зашагал по коридору и лестнице вниз, прихватив с собой телефон. Может быть, Зим всё-таки очень долго пишет объяснения? Хотя ему с температурой уже не очень хотелось с этим разбираться. Главное ничего не делать слишком громко. Он просто быстро посмотрит, что было записано, и сразу вспомнит, о чём шла речь. А потом положит всё обратно, будто ничего и не было. Ещё лет на двадцать, пока в шкафу не зародится жизнь. Он оставил диски на столе, а один взял в руку и сел на скрещенных ногах прямо перед телевизором. Диб шустро щёлкнул по кнопке на дисководе, затем вставил диск и стянул пульт с журнальной стойки. В меню ничего особенного не было. Просто файлы, пронумерованные по датам. Некоторые даже не были близко к двадцать восьмому сентября, но об этом задумываться не хотелось. Мало ли что думалось человеку, который записывал. Может, казалось логичным. Интересно, продолжает ли Зим поить учёных дешёвой водкой? Диб нажал на первую запись, которая была датирована тем самым числом на обложке. Он на всякий случай снизил громкость. Дисковод издал характерный звук. Да, это было видео. Да, этот самый дом. И снимающий в кресле, которое стоит по правую руку от Диба, недоверчиво глядящего в экран. Он отчего-то быстро глянул на это место. На видео другая софа. Определённо, видео старое, раз уж диван они сменили… было слишком сложно считать, когда у тебя болит и горло, и голова. Даже непривычно смотреть на старую бежевую софу, когда всё, сколько себя помнишь, она была красной. Ну, почти всё, за исключением редких воспоминаний из детства. Человек переводит камеру на часы. Почти двенадцать. На фоне включён телевизор, по нему какая-то реклама. – В двенадцать начинается шоу, – замечает голос из видео, а затем переводит камеру обратно на телевизор. По нему до сих пор идёт реклама. – О Господи, – Диб даже сам сначала не понял, кому принадлежит этот голос. Он не узнал собственного отца! Папа показывает стол со стульями, которые стоят ещё правее. Диб снова быстро посмотрел на них. Ровно те же самые, только раньше на столе было больше бардака. По полу раскиданы листки бумаги, разлита окрашенная вода, а за столом кто-то бодро орудует кисточками и что-то приговаривает. Да нет, не верится, что это он сам! – Три, два, один… – когда реклама на фоне затихает, папа начинает финальный отсчёт. Диб отчего-то ухмыльнулся. По первым нотам он уже узнал заглавную тему одного из его любимых мультсериалов детства. Конечно, как сказать «любимых»… одного из тех, что были при пришельцев. – А! – маленький Диб внезапно срывается с места с жутким визгом, чуть не опрокинув на себя стул, пока на фоне продолжает звучать интро. Затем мигом скачет к телевизору на другой конец комнаты и прилипает к экрану, завороженно глядя большими глазами на бегающих туда-сюда героев. Боится что-то пропустить. На фоне смеётся папа. Внутри что-то ёкнуло, когда Диб понял, что до сих пор наизусть знает песню из заставки. Он даже не вспоминал об этом шоу последние лет пять, а сейчас может повторить слова лучше любого стиха. Неужели он действительно так обожал его смотреть? Диб припадает к экрану, будто выжидая, когда же появится главный герой. Это сопровождается громкими выкриками его имени – на экране появляется до боли знакомый силуэт пришельца, от которого в каждом эпизоде исходят все проблемы. Экран рябит из-за того, что его снимает камера, но это ничуть не мешает. – Ему вид на Венеру заградила Земля, – Диб тихо проговаривал слова из заставки, даже не пытаясь их вспоминать. Всё случалось как-то само. – И ты это знаешь – проблема твоя. Едва звучат последние строчки, как Диб тут же поворачивается к отцу и наконец замечает, что всё это время его снимали. Запись кончается. На экране снова главное меню. – Похоже, это была не кассета, – пробормотал Диб, перебирая в руках пульт. Он и совсем не ожидал, что его увлечение началось с такого. Вернее, знал, но не думал, что даже в годы, которые он помнит очень смутно, его любимое шоу было про пришельцев, а сам он ещё с тех пор избрал себе путь фриковатого помешанного на том, во что никто не верит. Затем он ушёл в сторону более паранормального и более отвергаемого обществом – и это он прекрасно помнил. Но инопланетяне всё равно остались какой-то важной частью, которую никогда не стоило забывать. А потом появился Зим, о котором забыть стало невозможно. Диб услышал, как дверь в гостиной открылась. Он тут же повернулся на звук. – О, ты вспомнил про те DVD, – папа хмыкнул, встав в проёме и посмотрев на экран. – Не думал, что ты их ещё когда-нибудь откроешь, – он пожал плечами. – Да, наверное… – Диб почесал затылок, продолжая сидеть на полу. Нехорошо вышло. Он же совсем не надеялся найти на дисках то, что хотел найти на кассетах. – Слушай, а ты не знаешь, есть ли у нас эпизоды на кассетах? Я почему-то помню, что они были. – Должны быть. Можем поискать, – по его тону было понятно, что он совсем не растерян или обескуражен. С другой стороны, почему он должен таковым быть? Это не он только что искал в богом забытых местах своего шкафа видео с шоу, которое внезапно пришло ему в голову. Повисло секундное молчание. – Я просто подумал, – Диб всё-таки решил встать, чтобы не продолжать сидеть на полу. – Что вся моя жизнь… почти вся моя жизнь каким-то образом связана с нелюдью. Просто представь – сколько мне здесь лет? – он указал на монитор, где всё ещё было меню. – И я уже тогда был готов бросить всё, чтобы только посмотреть новую серию про какого-то нарисованного придурка. – Ну, это так, – судя по голосу, он должен был улыбнуться. Диб вдруг почувствовал себя уверенне раз в сто. – А потом я понял, что вокруг есть не только пришельцы, – он вздохнул и развёл руками. Что здесь вообще можно сказать? – Есть, в общем, вампиры, йети и другие им подобные… И они действительно есть, это самое главное! Они просто недостаточно изучены, я уверен! Осталось только предоставить доказательства, чтобы… – …доказать, что ты не болен на голову? – он закончил фразу за него. Вот чёрт. Диб замолчал. Ну и к чему он здесь разводил этот монолог, если ко всем выводам всё равно происходит не он? – Ты не обязан оправдывать то, чем занимаешься. – Нет, я… Ну да. Да, наверное, да, – он сделал паузу на пару секунд. А ведь если думать об этом в таком ключе, то всё становится действительно проще. – Я думаю, я не обязан… Потому что мне это правда нравится. – Я знаю. Ты на моих глазах все семнадцать лет гоняешься за привидениями и пугаешь соседей внезапной ночной необходимостью посмотреть в небо через огромный телескоп. Естественно, тебе это нравится. Никто не по собственной воле не стал бы просыпаться в четыре утра, чтобы поглядеть за…. В общем, за тем, что ты там делаешь, – голос был единственным средством, по которому можно было понять, что папа его прекрасно понимает. Стоило ли сейчас заходить на запретную территорию? Диб думал об этом последние пару дней, когда Зим наконец в лицо сказал ему, что машина нужна срочно. Маздохонда долго не протянет, скорее всего, а Диб всё медлил, заставляя её мучения продолжаться. Он уже понял, что никогда не решится. Лучше делить транспорт с инопланетной рожей, чем говорить с собственным отцом, правда ведь? Но в этом и заключается главная фишка подростков – всё уж слишком сложно, чтобы просто так решить. – Если я не обязан оправдываться, – он поставил всё и готов был сдаться. – То объясни мне всё, что происходит в Стрейнджервиле. Ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой. Ты видел, как я сам пытаюсь понять, что там случилось, но ты снова говорил, что это слишком опасно. Но разве я теперь в меньшей опасности? Серьёзно? Да там по школе разгуливают заражённые, на которых никто не обращает внимания, потому что к врачу их отвести некому. Просто объясни, почему здесь происходит такое. Я не могу спокойно сидеть, когда всем вокруг наплевать, а ты просто ничего не говоришь. Пожалуйста. В ответ послышался только вздох. Вздох, не похожий на разочарование или презрение, а будто просто безмолвное согласие. Диб мысленно выдохнул. – Я просто хочу узнать это от кого-то. Будь уверен, я всё равно каким-то образом смогу найти объяснения… Кстати, какого чёрта тебе вдруг дали выходной спустя столько лет во время эпидемии? – Диб вопросительно вскинул бровь, ожидая услышать какую-то отмазку. Ладно, может быть Мембрейн-старший был чуть дальновиднее его, но не настолько же! – И если ты всё готов потратить лишний час на объяснение мне всех тонкостей… Пожалуйста, отдай ключи от машины. У меня от школьного автобуса уже кошмары и лёгкие чернее души Зима, – он приложил руку к щеке для пущего эффекта, допустив себе упоминание Зима. Папа, конечно, до сих пор не понял, что он в самом деле иркен. Оправдания, оправдания, оправдания… Может, для кого-то Диб всё равно нормальный, даже если никто и не верит, что с ним учится пришелец, но бо́льшая часть людей всё равно покрутит пальцем у виска. И Диба, конечно, беспокоила именно она. Так уж работает человеческий разум. Ему, к сожалению, не плевать на то, что думают окружающие. Иногда можно было и позавидовать Зиму, которому было тысячу лет плевать, какой слух на дню о нём распускают. Экран телефона вдруг засветился. Уже зная, что ему предстоит слушать полноценную лекцию из объяснений, Диб сразу решил проверить, кто там о нём вспомнил. Это уже начало входить в традицию – писать сообщения, чтобы оставить собеседника максимально растерянным и непонимающим. Зим: ЗИМ ПОЛУЧИЛ ИНФЕКТОСКОП Было сложно сказать, с какого момента началась эта странная и запутанная история. Было ясно только то, что вся ситуация, в которой они оказались, – полный джинглбелз.