***
Прийти в шхолу - это одно, а вот попасть непосредственно в здание - совершенно другое. На крыльце с самого утра собиралась длинная вереница сонных учеников с уставшими лицами, ожидающими пропуска в холл. Система проверки здесь была покруче, чем в аэропорту. Металлоискатели, досмотр, проверка личных вещей, а каждого второго называли подозрительным и уводили на своеобразный допрос, чтобы узнать, не пронёс ли он чего лишнего. А список лишнего пополнялся едва ли не каждый день: продукты питания (но по каким-то причинам тараканы из школы без пищи не умирали, как бы их не травили), колюще-режущие, к которым приравнивались даже скрепки, любые жидкости, кроме воды (хотя старшеклассники легко проносили что-то покрепче клюквенного морса), – и много других идиотских правил, которые становились ещё тупее каждый день. Здесь все ехали крышей по безопасности, совсем забывая, что дети могли прикончить друг друга голыми руками даже без скрепок. Но Зима пугало другое. Толпа. Много-много людей, сосредоточенных в одном месте. И каждый из них был, чёрт возьми, опасен. Как бы Зим не сходил с ума по вирусу из Стрейнджервиля, вокруг всё ещё оставались базилионы микробов, готовых его прикончить, о которых пришлось вспомнить спустя долгое время хоть какого-то спокойствия. – Слышал о вирусе? – один из старшеклассников в очереди, с которым, кажется, у Зима был вместе класс по химии, начал болтать с кем-то ещё. Едва пришелец успел взмолиться всем земным и не очень богам, чтобы люди вокруг перестали ему напоминать о его диком страхе, как тут же в дискуссию вмешалось человек пять, стоящих дальше по очереди. – Ага, наверное, там сейчас такая жуть творится! – Мне вообще страшно в Бринглтон-Бэй заезжать, он же рядом со Стрейнджервилем! – А Дель-соль-Велли? – А может это просто попытка скрыть что-то в тайной лаборатории? – Не неси чушь, там просто куча учёных пытаются понять, как действует заболевание. – Нет, может быть, это попытки скрыть инопланетян? – У этого есть внеземное происхождение, это доказано! – Хватит нести дрянь, это не так уж и опасно. Зим, отчаянно пытаясь не грохнуться в обморок, прижал руки к месту, где по идее должны были находиться уши. Едва ли это была попытка заткнуть старшеклассников, а скорее общепринятый жест, но все участники болтовни повернулись к нему. Среди них было несколько знакомых лиц, но вспомнить, где он их видел, Зим не смог. Человеческие дети уставились на инопланетянина, будто на экспонат в музее. – Зим, а что ты думаешь? – пришелец надумал себе в этом голосе издёвку. – Я совершенно нормальная человеческая личинка. Пожалуйста, не упоминайте в моём присутствии опасные заболевания. Едва ему успели что-то ответить, и едва сам Зим успел понять, что ему на самом деле нужно было сказать, как кто-то дёрнул его за руку и бесцеремонно потащил к проходному пункту. Впрочем, пришелец и не думал сопротивляться. И когда дети-черви научились шевелить мозгами? Ну, вероятно, это был конец. Если узколобые старшеклассники и не догадаются, что он на самом деле инопланетное существо, то в лаборатории наверняка поймут, что растения уж точно внеземные. А если бестолковые земляне откроют, что помимо них в этой вселенной есть кто-то ещё, то и до Зима им недалеко добраться. Гениальному плану суждено рассыпаться в прах, когда он уже почти готов к завершению. Ну уж нет! Он слишком переоценивает глупых пятипалых червей. Они, наверное, даже не догадаются, что растения не с Земли. Впрочем, тогда им всем скоро сулит смерть. Как и Зиму. Едва ему удалось додумать эту мысль до неутешительного завершения, как рамка металлоискателя нашла у него... удивительно, металл. В общем, без лишних разговоров ему пришлось снять с себя всё, что могло заставить рамку реагировать. Когда же Зим остался без застёжек, ремня, запонок и всего похожего, рамка всё равно пищала, когда он через неё проходил. – Ну и что же это может быть? – Я учусь здесь уже несколько лет, и вы каждое утро задаёте мне этот вопрос, – Зим, всё ещё думая о заразности всего вокруг, вздохнул и показательно закатил глаза. – У меня на спине штука, которая заставляет моё тело до сих пор существовать. Поняли? – Скрепки есть? – произнёс охранник, копаясь в рюкзаке Зима в поисках запрещёнки. – Скрепок нет. Удивительно, но сегодня его пропустили без очереди, так ещё и охранник почти не стал в очередной раз прикапываться к ПАКу! Сегодня было хоть что-то хорошее. Впрочем, до этого хорошего Зиму уже не было особого дела. Едва он оказался в здании школы, как снова готов был откинуться. Слишком. Много. Людей. Встав посреди холла, он вынужденно слышал абсолютно все разговоры вокруг, не имея возможности ни сосредоточиться ни на одном, ни перестать вообще их воспринимать. Кто-то смотрел видео, рядом с ним толпились ещё несколько людей, будто сельдь в банке, и они все слушали сегодняшний выпуск новостей. Конечно же про Стрейнджервиль. Другие оживлённо обсуждали заражённых, третьи болтали про распространение спор, а ещё точно с десяток людей перекидывались своими теориями заговора о том, что это всё пришельцы с Бубиру. Изо всех динамиков неслось «Смерть от болезни в Стрейнджервиле! Смерть, смерть, смерть!». Глупые людишки, которых, однако, теперь стоило опасаться. Зим попал в информационную яму. – Вниманию учащихся! Поступила информация, что некоторые ученики были в зоне распространения инфекции… – школьная система оповещения звучала, как воздушная тревога. Совсем отчаявшись найти хоть какой-то выход из постоянных новостей про заразу, инопланетян и в целом толпы, ему пришло в голову просто куда-то сбежать, лишь бы уйти от человеков. К счастью, Зим сообразил, что крики и возгласы о том, что они сейчас все умрут, совершенно не помогут делу. Конечно, бесцельный бег в никуда тоже делу не помогал. У него, кажется, должна была быть математика в том крыле, верно? Предположим, что он опаздывает, и– – НЕ БЕГАТЬ ПО КОРИДОРАМ. Едва ему удалось проскочить пару метров, как по всему холлу раздался ужасающий голос. Было даже непонятно, откуда он шёл. В ту же секунду абсолютно все ученики, ранее оживлённо болтавшие обо всём, заткнулись и ретировались куда подальше. Повисла угрожающая тишина. Все взгляды в холле были сосредоточены на очередной жертве его классной, будто толпа смотрела на линчевание на главной площади. Перед ним материализовалась мисс Биттерс. Только пришелец заметил, что она внезапно появилась из темноты, как обувь предательски проскользила по плитке. Он грохнулся на пол прямо перед нечистью. Казалось, Зим слышал, как гудят лампочки. Никогда прежде он не слышал, чтобы люди молчали так громко.***
– Погодите, у меня же будет четвёртое отстранение по литературе! – Зим всячески пытался найти себе оправдание, когда мисс Биттерс хладнокровно тащила его в класс для отбывания наказания чуть ли не за шкирку. – Я знаю, что у вас нет сердца, но проявите хоть чуть-чуть сострадания и дайте мне уйти! Но у мисс Биттерс не было даже сострадания. Она грозно посмотрела на Зима и заставила его заткнуться одним только взглядом, затем открыла кабинет и запустила туда провинившегося бегуна. – Отсидишь тут четыре часа – возвращайся, – надменно произнесла она и захлопнула дверь прямо перед Зимом, пытавшимся понять, сколько отстранений он получит сегодня. Выходила весьма и весьма неутешительная цифра. – О, привет, – голос, который нельзя было не узнать. Каким же образом Газ оказалась здесь? – Ну, тебя за что сюда упекли? – как ни в чём не бывало спросила она. На самом деле было удивительно видеть её без консоли или телефона, но здесь их отобрали вынужденно. – Пробежался по коридору, – уныло произнёс Зим и сел на ту же по счёту парту, что и Газ, но с другого ряда. Впрочем, хотя бы его страшная паника при виде людей могла угомониться – из людей здесь были только они. – Сколько тебе нужно отсидеть? – Те же четыре часа, что и тебе, – устало произнесла Газ, уставившись в учебник биологии. – За то, что у меня нашли вот это, – она показала ему обыкновенную железную скрепку. – Была бы вторая, можно было бы по-быстрому вскрыть ящик мисс Биттерс с телефонами. Вот только я понятия не имею, где она этот ящик держит. – Ага, – отстранённо произнёс иркен, думая о том, что опять потеряет кучу времени, сидя и делая домашку. Но разве он не проводил так почти каждый свой вечер? – Кстати, те растения в Стрейнджервиле, – с внезапным энтузиазмом спросила Газ, повернувшись к Зиму и всем своим видом выражая уверенность в своих словах. Пришелец закатил глаза, едва услышав слово «Стрейнджервиль». Ну нельзя ему не капать на мозг этим, когда они заперты? – Это твоих рук дело? – Почему вы все думаете, что здесь замешан я? – восприняв это чуть ли не как личное оскорбление, Зим ни с того ни с сего пустился в монолог, хотя напоминание о заразе его, конечно, в очередной раз выбило из колеи. – Я знаю, что вы осознаёте мои возможности для захвата планеты, но уж не думайте, что Зим бы решил сделать это каким-то сорняком, – он пропустил себе упоминание в третьем лице. – И они даже не с Ирка. – Просто здесь все трындят про то, что эта штука инопланетная и вполне может зацвести, – Газ вообще не обратила внимание на его внезапный выпад. – Растения и правда не особо выглядят по-земному. Да и новости не радуют позитивом. Звучит, как хорошая идея для какой-нибудь видеоигры, а не причины для массовой паники. – Вот хоть с тобой можно поговорить о том, что что-то выглядит инопланетным, – Зим издал смешок. – Мне только интересно, откуда эта штука попала сюда. А если... – его внезапно осенило. – А ЕСЛИ КТО-ТО ДРУГОЙ ПЫТАЕТСЯ ПОРАБОТИТЬ ЭТУ ПЛАНЕТУ ВМЕСТО МЕНЯ? – Я так не... – Ясно! Всё понятно! – Зим вскочил и принялся объяснять не то себе, не то Газ, что, по его мнению, должно было происходить. – Кто-то уж точно собирается уничтожить Землю и, к тому же, не моим методом! Пронырливые, зараза. – Ты не думал о том, что эти растения могли появиться сами по себе? – Такого не должно быть! Мне просто нужно понять, какого чёрта они так влияют на людей. У этого же должна быть какая-то цель, разве нет? – Зиму вообще нравилось пускаться в монологи, да так, что в этот раз он зачем-то (вероятно, для пафосности) запрыгнул на парту. Газ уже решила его не переубеждать, а просто слушала сумасшедшую полулогичную речь. – В любом случае... Эта зараза в первую очередь представляет угрозу мне, а мне уж точно не хотелось бы начать шляться по улицам с выпученными глазами и приставать к прохожим. – Так почему бы тебе не наведаться в лабораторию? – с усмешкой спросила его Газ, воспринимая всё скорее как большую шутку. Зима она не представляла в виде угрозы от слова совсем. – Там же сидят все самые умные... вежливо попросишь, и тебе дадут все данные. – Глупый, глупый земной червь, – явно не поняв иронии в словах, Зим внезапно осознал, что в лаборатории действительно могут быть ответы. Вот только ему одновременно было и нужно туда попасть, и ужасно страшно. Ведь непосредственно место, где изучается зараза, – самый большой рассадник этой заразы. Но только в нём можно было найти что-то, что предотвратило бы распространение вируса (хотя скорее всего это был не вирус, его было удобно так называть). – Ладно, я немного утрирую. Споры же есть только в Стрейнджервиле, почему я в Виллоу Крик и в Сан Мишуно должен бояться? Ровно в этот момент, когда звёзды сошлись в нужном порядке, или Меркурий был ретроградным, или просто Зим был очень неудачливым, около кабинета их заключения прошли несколько человек, громко обсуждавших случившееся. – В Сан Мишуно уже первый заражённый, слышала? – У-у-у, ну всё, пошло-поехало. Зим так и застыл, стоя на парте с очень сконфуженным выражением лица.***
За четыре часа почти тюремного заключения Зим и Газ полностью надоели друг другу. Не то чтобы они действительно активно общались всё время, пока сидели здесь, но к концу их уже начало раздражать просто существование кого-то рядом. Первые полчаса было весело. Газ можно было пожаловаться на линзы, на четыре отстранения от литературы и не слышать в ответ какую-то околесицу, которую мог нести ГИР. Но через эти полчаса Зим обычно переставал чувствовать границы. Ближе ко второму пропускаемому уроку он изобрёл удивительное устройство по плеванию жёваной бумаги, в народе называемое «трубочка». Газ было плевать на всё, кроме инопланетных слюней в ухе, так что некоторое время они просто сидели и продолжали делать домашку, когда Зим получил в морду. Можно было предаться мыслям о том, что два жучка у него были с собой, хотя это тоже была «запрещёнка», за которую могли упечь ещё на четыре часа. Школьная администрация вообще поехала по четырём часам – на это время закрывали в классе буквально за всё, что не нравилось кому-то из работников. Но лучше уж это, чем ошейники, в которых чувствуешь себя натуральной псиной. Но Зим и был натуральной псиной. Когда в учебнике биологии закончили трындеть о том, что митохондрия – энергетическая станция клетки, а учебник по физике прекратил баллады о неминуемой смерти (его всё ещё интересовало, почему на обложке не написана фамилия Биттерс), он вновь предался испытаниям человеческого терпения. Ох, кажется, сегодня это приносило ему ещё больше удовольствия, чем обычно. Ровно до тех пор, пока Газ не пригрозила засунуть ему плевательную трубочку в разные внеземные дырки, а потом позволить Дибу переехать его машиной уже по-настоящему. Отчего-то эти угрозы работали. – Кстати, что случилось с его учебными правами? – пытаясь как-то нарушить тишину в пустом классе, Зим зачем-то спросил про её чудаковатого брата. Жизнь внезапно начала связывать его с весьма странными личностями. – Понятия не имею как, но отец прознал про то, что мы тебя едва не переехали. Права есть, а машины уже нет. Позлорадствовать не вышло, но Зима от бесконечной прострационной болтовни о захвате планеты это не спасло. Вот только было интересно, зачем забирать конкретно машину, а не права. Шёл второй час заключения. Казалось, пришелец уже обошёл весь класс вдоль и поперёк. Он исходил в небольшом пространстве уже несколько километров, забираясь на все стены и даже на потолок, не пугаясь использования ПАКа. Как же всё-таки было удобно, когда Газ не парилась. В этом хождении была только одна проблема – предстояло объяснить мисс Биттерс, почему на белом потолке внезапно оказались следы от обуви. – В любом случае, – остановившись посреди своего длинного отчасти логичного монолога обо всём на свете, Зим внезапно вспомнил о том, что пока они находятся в относительной изоляции, снаружи как бы происходят заражения. В очередной раз вспомнил. – Мне стоит выяснить, как обезвредить эту штуку. Человечеству стоит погибнуть более красивым и зрелищным способом. И желательно от иркенской армады. – Ой-х-х, – Газ громко вздохнула. Она слушала эти высокопарные речи, казалось, вечность, и уже очень устала думать хоть что-то по этому поводу. – Ты прям как Диб, только зелёный. Тот тоже пытается заморить меня рассказами про какую-то несусветную дрянь. Да не умрёт никто, успокойся ж ты наконец. Переболеют и всё. – НЕТ УЖ! Этот земной червяк хоть пытался придумать план, как проникнуть в лабораторию? – Зим прошагал по стене на пол и остановился, сложив руки на груди. Он очень сомневался, что у того есть хоть десятая часть возможностей, которые есть у Зима, чтобы остановить стрейнджервильскую заразу. И у них явно были разные мотивы. – Всё утро тарахтел, так ещё и ты. Думал, что на раз-два взломает там всё и отроет разгадку о том, откуда появились растения, – пожаловалась она ему. – Второго такого же мне не надо. – Погоди, – пришелец явно не дослушал её до конца. – Ты сказала взломает? – Угу. Помимо микробов, копов, военных, слюней и разного рода школьных запретов у Зима была ещё одна проблема в жизни. Человеческие защитные дряни. Они били током, вызывали тех самых военных, а если их пытались вскрыть, то звали ещё больше копов. Непостижимые для развитого инопланетного разума свистящие, гудящие и воющие сигнализации, которые нельзя было отключить, были основной проблемой, по которой Зим ограничивался кражей фонарей. Он мог быть весьма и весьма умным и изобретательным, если это касалось иркенских технологий, но простые как пробка человеческие штуковины ставили его в тупик. Может, ему просто не повезло родиться с чуть-чуть гибким разумом и понять, что для более приземлённых вещей требовались более приземлённые правила. Зим не умел вскрывать сигнализации. – Была бы у Диба такая же штука, как у тебя, так он бы тоже по стенам ходил. Третий час прошёл в яростном рассуждении о том, что Зиму нужно что-то, чтобы обезвредить земные сигналки. Газ молча слушала, каждый раз убеждаясь, что этот остолоп даже школьный чулан захватить не сможет, не то что планету. Конечно, ему не казалось, что он сможет заявиться вот так на государственный объект даже без «здрасьте» и взять то, что ему надо. Но когда это сказала Газ, ему внезапно пришлось напрямую столкнуться с этим до непосредственного контакта с колючей проволокой под напряжением. Пойти и посмотреть, как вообще можно забраться в лабораторию, следовало бы до того, как был бы придуман план. Потому что обойти охрану – основная часть этого плана. – …да и к тому же они, похоже, слишком умные. Им лучше не знать о том, что в дело по изыманию инопланетной флоры вмешивается инопланетное существо. – Ага, так они сразу и не поймут, – Газ уже порядком надоели рассказы о великих планах этого доставучего пришельца, но ручки на окнах в классе были заблаговременно сняты. Видимо, учителя знали, что в одной комнате с Зимом любому скоро захочется попробовать себя в прыжках без парашюта. Четыре часа скоро должны были подойти к концу, но последнюю четверть заключения Зим всё не унимался разглагольствовать о том, что он «не такой уж и лошара, раз не может обмануть человеческую штуковину, и вообще платит только за аренду квартиры, потому что весьма нечестно использует энергию и воду соседей». Конечно, указывать то, что это была не совсем его идея, в голову не приходило. Но вот признать, что у Зима что-то не получается – что за вздор! Из-за того, что Газ уже несколько часов подряд терпела болталогию, где он упорно доказывал свою компетентность, ей жутко хотелось вздёрнуться. – Заткни-и-ись, прошу тебя, – она не могла сидеть всё оставшееся время, закрыв уши руками, так что просто тихо умоляла его наконец закрыться. Ну или время идти чуть быстрее. – Просто признай наконец, что ты отстой в земных штуках. – ЗИМ – ОТСТОЙ В ЗЕМНЫХ ШТУКАХ? – возмутился пришелец. Все его труды по объяснению своих промахов пошли на смарку. Если раньше казалось, что он устал от собственных высокопарных речей, то сейчас этого и след простыл. – Между прочим!.. В коридоре прозвенел звонок, и через мгновение каким-то невиданным образом мисс Биттерс материализовалась прямо перед дверью. Газ и Зим будто съехали с катушек, если не успели полностью сойти с ума взаперти. Они кинулись к мисс Биттерс, будто та была ангелом во плоти, дарующим им освобождение. На деле же она просто небрежно отдала им телефоны в руки и выпроводила из класса с недовольным бурчанием, сдерживаясь, чтобы не дать им подзатыльники за то, что занимают целый класс. – Как жаль, что вас ещё не исключили из школы, позорища. В конце года мы вручим тебе грамоту, Зим, за то, что ты освободил нас от бремени обучения совершенно бестолкового человека. – Я чуть не померла, – пробормотала Газ, осознав, что давно не была чем-то так сильно утомлена, как четырёхчасовым заключением с пришельцем. – Между прочим, Зим удивительно хорошо знает устройство земного мира! – весьма громко зашипел на неё тот, когда она начала уходить. Кажется, Газ даже немного хромала после всего. Наконец, спустя четыре часа от изначально запланированного времени Зим мог исполнить весьма и весьма неэтичную вещь. В руке он держал жучок – то, что должно было оказаться у мисс Биттерс. Сначала нужно было разобраться с первым, а уж потом думать, куда (или кому) прицепить второй. Конечно, всё это выполнялось параллельно с основной миссией, но Зиму очень, очень хотелось раздобыть доказательства того, что его страшная училка, вселявшая ужас и двойки, была нечистью. Как минимум вампиром. – Мисс Биттерс, – пока та ещё не ушла, у Зима был прекрасный шанс начать свою ужасную карьеру шпиона. – За время моего изгнания из людского общества я достаточно много думал о ваших размышлениях о вселенной… и смерти… и смерти вселенной… – Что ты хочешь, Зим? – ужасно усталым голосом произнесла она, кажется, начиная замечать подвох. – Я всегда знала, что ты странный ребёнок. – …и нашей неминуемой смерти… и о нашем отвратительном будущем… и о том, что мы умрём, и вспоминать о нас никто не будет… а наши трупы– – Да, всё верно, Зим. Захлопнись, – мисс Биттерс развернулась и, совершенно не будучи заинтересованной в жалкой попытке пришельца привлечь её внимание, зашагала прочь. Впрочем, это был единственный раз, когда она сказала «всё верно» в его отношении. – Но ведь, – Зим, зная, что она его терпеть не может, как и любых других учеников, решил, что любые действия останутся незамеченными. – Вы не дослушали… – он быстро засунул жучок ей за воротник. Мисс Биттерс тут же остановилась, как и он. Его доставучая душа ушла в пятки. Повисла угрожающая тишина. – Ещё четыре часа за то, что ты надоедливый придурок, Зим. Хоть это и было лучше, чем попасться бесящей мисс Биттерс с тем, что он совершенно невинно хочет подслушать её разговоры, восемь часов торчать в школе – не лучшая идея. Особенно если при этом он пропускает алгебру, по которой у него набирается уже восемь отстранений. Зим знал, что с десятым он попадёт в группу тех, кто завалил класс, а значит будет сдавать его в следующем году. Которого не было. Этот был последним. – Ну и пожалуйста, – прошипел он сквозь зубы, внутренне всё ещё зная, что после отбывания наказания сможет получить то, что задумывал.Мисс Биттерс отобрала у пришельца телефон и заперла в классе, от которого за время короткого разговора они успели уйти всего на пару метров. – Всё по новой, – Зим вздохнул, понимая, что попал. Конкретно попал. Теперь его могли слушать только одинокие стены класса, которые, кажется, он сможет заставить треснуть.