***
Выпросив у мадам Помфри разрешение на временный уход из Больничного крыла, я отправилась на поиски Кормака. Буду мстить. Найдя Кормака, ожидаемо, в Большом зале, я начала на него кричать, напрочь забыв, что меня отпустили с просьбой не нервничать сильно: — ДА КАК ТЕБЕ БЫЛО НЕ СТЫДНО?! — Грейнджер? — Решил отомстить этими чертовыми слухами? Что же, спасибо! — я чуть не плакала. Но держалась. — Ты… — Не притворяйся! Я прекрасно знаю, что это ты! — Да, это я, из-за того, что ТЫ подставила меня! — А СПРОСИТЬ было сложно?! Кинув в него проклятие, я в слезах вернулась в Больничное крыло. Мадам Помфри пыталась выяснить, что случилось, но я попросила просто оставить меня в покое.***
Чуть позже, когда меня выписали, Кормак снова полез ко мне в обвинениями: — Прохлаждалась себе в Больничном крыле, а я должен был позориться перед семьей? — Напомнить, кто меня до нервного срыва довел? — вопросом на вопрос ответила я. — Я нормально попросил! — Да? То есть, поставить перед фактом — нормально?! — У нас в семье — да! — Извини, конечно, но ты совсем уже с катушек съехал?! — хотелось и погрубее выразиться, но не стала — все-таки староста…хотя, сводить счеты с жизнью — то, что нужно делать старостам? — Да что не так? — Почему я?! — так, еще немного и я вернусь в Больничное крыло, чувствую… — На твоем месте мечтают оказаться миллионы! — Но я — не они! За что мне такое? Зачем слухи? — Потому что ты мне противна! И всем! Всем ты ненавистна! — Спасибо. Спасибо за ответ, — я развернулась и, послав в него проклятие и еле сдерживая слезы, шла куда-нибудь, где я смогу остаться наедине с мыслями… Этим местом оказалась Выручай-Комната. Слезы чуть ли не душили меня, из-за чего я не смогла рассмотреть, что в ней. Боюсь, что придется возвращаться в Больничное крыло — я пропустила начало урока. А так — придется сказать правду, что плохо себя чувствую…***
Мадам Помфри была удивлена увидеть меня через несколько минут после выписки, да и всю в слезах. — Что случилось? — За что? — прошептала я. Говорить не могла — от плача посадила голос. — Что именно? — За что все так со мной? В чем я провинилась? — Попей воды, — мадам Помфри дала мне стакан с прозрачной жидкостью. Она была довольно теплой. — Спасибо, — действительно — пить хотелось ужасно. — Лучше? — Немного, — снова шепотом. — Горло болит? — Немного. — Все будет хорошо…профессора МакГонагалл позвать? — Не стоит… — А как психолога? — Ладно, — чуть подумав, согласилась я. Меня снова уложили, дали поспать, и только после этого зашла профессор МакГонагалл: — Гермиона? — Здравствуйте, профессор МакГонагалл, — голос немного вернулся, и тот хрип, что был с самого начала, немного прошел. — Расскажи…что произошло? — Кормак…он унизил меня при всех. Разнес слух, что…мы вместе…что я с ним… — я не смогла сказать этого. — Он насиловал тебя? — Пытался. Я смогла этого избежать. Но не слухов. — Почему тебя эти слухи задевают? — Они наносят удар по мне. Неудачи — мой страх. Это подтвердил боггарт на третьем курсе. — Но страх мог измениться… — Не уверена. Я же подумала, что он мог теперь показывать неудачную попытку свести счеты с жизнью. Но и тут есть неудача в страхе… — Ладно. Скажи честно, что ты хотела бы? — Чтобы все закончилось. — Точнее? — Чтобы закончилось такое отношение ко мне — как к вещи. Чтобы закончилось…все. — Что именно — все? Помимо отношения к тебе? Слухи? — И они тоже. — Гермиона…ты же знаешь, что не нужно унывать, опускать руки… — Но, если это единственный выход? — Что? — Если лучший способ не чувствовать себя…ненужной и…лишней…это перестать что-то чувствовать вообще? — Нет. Есть еще много способов. — Но не факт, что они решат всех проблем, верно? — я понимала, что еще немного, и заплачу. — А самоубийство? Что оно изменит? — Меня не будет волновать что-либо. Мне будет наплевать на мнение людей обо мне. — А слухи? — О мертвом нельзя говорить плохо. Кем бы он ни был. — Доля логики есть…но, Гермиона, мы найдем выход! Не считай себя брошенной. Не думай, что мертвой тебе будет лучше! — Я не считаю себя брошенной. Я знаю, что на меня всем наплевать. Что никому я не нужна. Я знаю, что так и есть. — Не надо убивать себя. — Я и так почти мертва… — прошептала я. — Нет, мисс Грейнджер, это не так! — в ее глазах смешались страх и удивление. Конечно, не ожидала она такого от меня… — Почему? — я подняла на нее взгляд. Профессор не ожидала увидеть в нем столько боли и отчаяния… — Мы сможем что-то изменить. — А если…а если уже поздно что-то менять? Профессор не ответила. Пришла мадам Помфри и сказала, что мне нужен отдых. Я спокойно выдохнула. И что профессор сможет придумать, когда я уже все решила?***
Спина все еще болела после не самого удачного падения на пол. Но уже почти прошла боль. Люди мне сделали гораздо больнее. Знаешь, Кормак, я могла все изменить. Но почему-то не изменила… — тяжелый вздох, после которого я продолжила, — Я могла остановить, предотвратить слухи, о которых говорила ранее. Но ничего не изменила… Как я уже говорила, я последние годы часто задумывалась, что будет после моей смерти? Думала, что практически всем будет лучше… Я могу назвать только одного человека, ради которого я жила…погодите, я же говорила ведь о нем! О Гарри! Вот мы почти и подошли к самому концу. Осталось совсем немного…