ain't this the life

— У меня есть кое-что для тебя, — говорит Рэд, как только короткий путь заканчивается. Его ухмылка значит сплошные неприятности. Санс бросает на него равнодушный взгляд. — Твой член? — Хех. Если хочешь, но это не единственное, — по непонятным причинам Рэд переместил их в гостиную, а не в свою спальню. Он падает на диван, опирается на подлокотник и похлопывает по месту рядом с собой. — Иди сюда. — Это совсем не подозрительно, — говорит Санс, даже когда он подходит и садится рядом со своим двойником. — Это та часть, где я просыпаюсь в ванне, полной льда, без почки? Потому что мне неприятно сообщить, что эта схема «быстро разбогатеть» немного непродуманная из-за хрупкости моих органов, а точнее их отсутствия. — Чёрт, а я уже спустил деньги на блэкджек и горчицу, — Рэд вытаскивает пакетик из кармана толстовки и размахивает им. — И травку. Санс моргает. — Ты шутишь. — Нет, — отвечает двойник. — Это ситуация из разряда «то, чего Эджи не знает, а значит не убьет»? — спрашивает Санс. — Потому что то, чего он не знает, но в конце концов узнает, убьёт тебя и, возможно, меня. — Посмотри на себя, ты говоришь о честности, — говорит Рэд. — Это бесценно. Но не переживай из-за этого. Он знает. — Он знает, что у тебя есть наркотики, и ты употребляешь их, когда его здесь нет, — говорит Санс. Покачивание пакетика в руке собеседника слегка гипнотизирует. Вполне возможно, что эта проблема с лишением сна выходит из-под контроля. — И он совершенно не против этого. Кажется незаконным. — Это просто травка, чувак, — говорит Рэд. — Это не значит, что я не могу убить кого-то, когда я под кайфом. — Тонко, — категорично говорит Санс. — Так рад это слышать. — Самооборона, — говорит Рэд немного лаконично. Затем он пожимает плечами. — Травка, секс и выпивка — это в значительной степени единственные вещи, которые удерживают меня от того, чтобы начать разбрасывать своё дерьмо прямиком из своей комнаты. У нас дома точно нет психиатров. Дома. Санс не морщится. — Значит, я здесь, чтобы нянчиться с тобой? Звучит забавно. — Ты здесь, чтобы помочь мне выкурить это, — говорит Рэд. — Назови это благотворительным пожертвованием на то, чтобы вытащить палку из твоей задницы. — Ты должен указать это в своей налоговой декларации, — говорит Санс. — Странно, мне не нужно быть под кайфом, чтобы трахнуться с тобой. — Это даже не обязательная часть программы, — говорит Рэд. — Хотя я бы точно не разозлился из-за этого. Я привык курить в одиночестве. Может быть, мне нужна компания, чтобы посмотреть телевизор и поговорить о теории струн. — И материалы для шантажа, — говорит Санс. Вовсе не скрывая, Рэд ухмыляется. — И это тоже. Хех, нам обоим давно пора остыть. Ты же знаешь, что хочешь. Самое досадное, что его двойник прав. Это было давно, даже дольше, чем секс. Это казалось ещё большей проблемой, чем то, что стоило раздобыть травку. Любой, кому он доверял бы настолько, чтобы использовать её, был тем, кому он мог бы рассказать слишком много, если бы дым развязал ему язык. Кроме того, иногда ему казалось, что напряжение было единственным, что связывало его кости воедино. Но, чёрт возьми, он устал носить это с собой. Неудачное время для принятия решения. Санс пожимает плечами. — Хорошо. Раз уж ты проявляешь милосердие и всё такое, давай разыграем специальное мероприятие после школы. Он знает свои пределы. Он остановится задолго до того, как достигнет их. Пусть Рэд потерпит крушение; если он достаточно дёрганый, чтобы потрудиться накачать его травкой, ему не помешает легкая ночь. — Мило, — говорит острозубый скелет, выглядя искренне довольным. Он достаёт трубку из своего кармана. Это примерно так же банально, как и зажигалка. — Мне нравится оказывать плохое влияние. Когда наступит та часть, когда ты начнёшь сосать член ради наркотиков? — Мы можем сделать это позже, если хочешь, — говорит Санс. — Это зеленый флаг для траха, пока ты под кайфом? — заинтересованно спрашивает Рэд. Он начинает набивать трубку, пальцы ловкие и опытные. Выпендрёж. — Потому что я расстроен, но мне нужно, чтобы ты сказал мне сейчас. Согласие и всё такое. — Конечно, — говорит Санс. Он никогда не пробовал этого раньше. Он курил только с Альфис; у него было много друзей, но он доверял ей. Они никогда не трахались. Она ему слишком нравилась, чтобы рисковать всё испортить. Он знает, что Рэд ничего не ожидает, и поэтому Санс не может его подвести. Секс может быть интересным. — Только не надо переносить на меня свои кинки. — Никаких резиновых уточек. Понял. Санс перемещает свой вес, бросая взгляд в сторону двери. — Может быть, нам стоит перенестись в спальню? Рэд ухмыляется. — Что, ты против небольшого эксгибиционизма? — Да, если это касается твоего брата, — говорит Санс. — Посмотрите на мистера Веселье, здесь полиция. Расслабься. Учитывая твою деликатную чувствительность и всё такое, Босс позвонит прежде чем вернётся домой, — скелет заканчивает набивать трубку и достаёт зажигалку. Загорается свет. Травка загорается, и первая сладко пахнущая струйка дыма поднимается сквозь тусклый свет гостиной. Рэд ухмыляется. — Дробовик? — Если хочешь, — Санс удивлённо смеётся, когда Рэд хватает его за переднюю часть толстовки и тянет до тех пор, пока он либо не заберётся второму на колени, либо не будет перевёрнут лицом вниз. Он выбирает первый вариант, потому что серьёзно не хочет слышать, что Рэд сказал бы о втором. — Я действительно хочу, — говорит Рэд. — Хэй. Это кажется знакомым. Сидя на коленях своего двойника, Санс прекрасно видит чужую ухмылку и тёмные, темнее чем обычно, круги под его глазами. В чужой улыбке сквозит напряжение. Лучший человек, вероятно, спросил бы, всё ли с ним в порядке, но Рэд не так уж сильно отличается от Санса. Зачем решать проблему, если можно её избегать? Вместо этого он говорит: — Кажется, я однажды видел подобное порно. — Да, это то, где чувак скачет на чьих-то пальцах. У меня есть для тебя кое-что новое, — Рэд держит трубку между пальцами, кончик почти касается зубов Санса. — Вот. Сначала безнадёжные квадраты. — Боже мой, мистер, — невозмутимо произносит Санс. — Вы уверены, что я должен брать конфеты у незнакомых людей? — Горячо, — говорит Рэд, его глаза блестят. — А теперь зови меня папочкой. — Ты примерно на двадцать лет опоздал с выплатой алиментов на ребёнка, папочка, — говорит Санс. Он делает затяжку, а собеседник хихикает. Дым попадает ему в горло и обжигает там, просачиваясь из-под футболки, после чего выходит между рёбер. Пахнет травой. Рэд, вероятно, мог бы так же получить кайф от дыма, который выходит из глазниц Санса, но он всё равно наклоняется вперёд и прижимается своим ртом к чужому. Санс промычал, прижимаясь ближе, одна рука упирается в спинку дивана рядом с головой Рэда. Когда острозубый скелет отстраняется, его улыбка становится немного мягче по краям. Может быть, одного удара будет достаточно, чтобы вызвать такое выражение на его лице. Санс сомневается. — Да, — говорит Рэд грубым голосом. — Это будет весело.

***

Оказывается, что есть проблемы со всем этим планом. Проблемы заключаются в следующем: 1) Сорняк, который могли бы найти два студента-ботаника, по-видимому, действительно дерьмовый по сравнению с тем, что может найти один невероятно отрывочный ублюдок со связями. 2) Санс — идиот, который пытается идти в ногу с кем-то, у кого буквально в пять раз больше HP. 3) Он не хочет прекращать целоваться с Рэдом. Кажется, это замысловато связано с тем, чтобы поглащать дым изо рта. Тот факт, что Рэд — его ёбырь, и Сансу не нужен предлог, чтобы целоваться с ним, с каждым разом кажется всё менее важным. Конечный результат: Санс сильно, весело накурился. — Рэд, — говорит Санс. Они в горизонтальнои положении. Это произошло в какой-то момент. Острозубый скелет растянулся на диване, Санс на нём, его скомканная толстовка засунута второму за голову. Лежать на Рэде, вероятно, было бы неудобно, если бы Санс не был накурен, но так легче прижаться ртом к горлу партнёра, и Рэд издаёт действительно отличные звуки, когда Санс облизывает его горло. — Что? — спрашивает острозубый скелет. Его пальцы скользят по спине Санса через футболку. Некоторое время назад он заставлял их впиваться в плечи Санса. Это было мило. Скелет сверху поднимает голову, чтобы посмотреть на него. — Рэд. Тот поднимает бровь. Он не может управлять такой же надменной невозмутимостью, как Эджи, в основном потому, что его глаза не совсем сфокусированы. — Да. Санс хватает его за футболку. Каким-то образом второй скелет всё ещё носит одежду. Может быть, это месть за то, что Санс не снял свою. Это было бы похоже на Рэда. Очень серьезно, он говорит: — Рэд. — Святое дерьмо, ты легковес, — смеётся двойник. — Что? Санс наклоняется к нему ближе или пытается это сделать, потому что между ними не так много пространства. Но это важная информация. Критически. — Ты мурлыкаешь. Это тихое мурлыканье, хриплое и мягкое, будто секрет. Санс чувствует, как оно гудит в грудной клетке его двойника. — Ну, да, — говорит Рэд, отводя взгляд. Его лицо слегка порозовело. — Я под кайфом. Ты уже слышал, как я это делал раньше. И что? — Мне это нравится, — говорит Санс. Чужая рука ложится на спину скелета сверху, прикасаясь к его рёбрам. — Ты тоже это делаешь, тупица. Громко. Хм. Санс этого не заметил. Между одним ударом и другим он перешёл от теплого и удобного состояния к слишком блаженному, чтобы встать. Хотя всё ещё тепло. Всё ещё комфортно. Почему он всегда пытался уйти после секса, когда с Рэдом было так приятно валяться? Ему нужно оставить для себя записку рядом с теми, что касаются сброса, чтобы он не забыл. Санс касается своего горла. И правда мурлыканье, как у лодочного мотора. Он сглатывает. — Да, вроде как думал, что не умею. Не могу сделать это тише. Извини. Ты всё ещё хочешь заняться сексом? — Какого хрена ты извиняешься, чудик? — спрашивает Рэд, как будто это важная часть информации. — Было бы хорошо, если бы я засунул твой член себе в глотку. Я имею в виду, чтобы мурчать, — острозубый скелет пристально смотрит на него. Санс спрашивает, — Что? Полусмеявшись, Рэд говорит: — Срань господня. Это то, что нужно, чтобы вытащить из тебя грязные разговоры? — Это не грязные разговоры, — говорит Санс. — Это идея для эксперимента. Занимаюсь здесь наукой. — Хех, — Рэд впивается пальцами в позвоночник Санса. Мурлыканье второгг пару раз прерывается. — Значит, травка возбуждает тебя. Понял. Санс прижимается к бедру партнёра, просто пытаясь получить небольшое трение. Сдержанное желание, которое было там, но не было срочным, пока он сидел на коленях второго или целовался с ним непристойное количество времени, внезапно подкралось к нему. Рэд резко вдыхает, глаза вспыхивают ярче. — Ты всё ещё хочешь? — снова спрашивает Санс. Если нет, он, пошатываясь, доберётся до ванной и позаботится об этом сам. — Ага, — говорит острозубый скелет, растягивая слово. Он подвигается под Сансом, стягивая шорты с бёдер. Плохие новости: это требует того, чтобы Санс на минуту перестал тереться о него. Хорошие новости: магия Рэда придала ему форму члена, соответствующую тому, который был у Санса с тех пор, как острозубый скелет начал стонать. Санс начинает скользить вниз по его телу, и тот тянет его назад. — Не-а. Я ничего тебе в рот не кладу. Пока ты у меня такой, я хочу тебя слышать. — Ты такой мудак, — говорит Санс. — Я не настолько засранец. — Ты именно настолько засранец, — говорит Рэд. — Сансы — придурки. Это универсальная черта характера. — Твоя мама — универсальная черта характера, — говорит Санс. — Я имею в виду, возможно, — говорит Рэд. — Если у нас разная генетика и разное происхождение, являемся ли мы всё ещё двумя версиями одного и того же человека? Каковы пределы? В какой момент мы не просто два парня с одним и тем же именем? Санс обдумывает это. — Ого. Глубоко. — Я глубокий парень, — говорит Рэд. — А теперь сними свои чёртовы штаны. — Да, да, — Санс спускает свои шорты достаточно низко, чтобы на них не попала сперма. Всё остальное требует большей координации, чем у него есть сейчас. — Ты просто обрушиваешь на меня философию, потому что пытаешься залезть мне в штаны. Шутки над тобой. Я хочу трахаться с тобой, даже когда ты ведёшь себя как придурок. — Это так, — говорит Рэд, как будто пытается не рассмеяться. Ублюдок. — Я не мог иначе. — Я хочу трахаться с тобой почти всё время, — говорит Санс. — Это действительно прискорбно. — Я должен извиняться? Потому что я не собираюсь, — говорит второй. Он облизывает ладонь, делая её влажной, отвлекающая вспышка языка сквозь промежутки между пальцами. — Это потому, что ты злой клон, — говорит Санс. — Может быть, нарисовать козлиную бородку маркером… — Рэд обнимает партнёра и подталкивает его в лучшую позицию, как будто это ничего не значит. Их члены выстраиваются в линию, первое прямое прикосновение к Сансу с тех пор, как всё это началось. Удовольствие медленное, плотное и всеобъемлющее. Он говорит: — Ох, чёрт. Острозубый скелет берёт в руки оба их члена, ослабленная хватка, тёплая кость и тёплая магия. Он стонет от прикосновения собственной руки, или, может быть, от того, как Санс втягивает воздух и хватается за воротник чужой футболки. Голосом, густым от дыма и возбуждения, Рэд говорит: — Нормально? Санс отрывисто кивает. Он не может оторвать глаз от руки партнёра, предэякулят смешивается со слюной и сохраняет всё гладким и скользящим, контраст цветов между магией Рэда и его. Холодно-синий и жгуче-красный. — Поговори со мной, — говорит его двойник. Санс смотрит на него снизу вверх. Рэд смотрит на него, видя слишком много, отдавая столько же в ответ. Эти тёмные круги у него под глазами… Санс не единственный, кому это нужно. Он вздрагивает и отводит взгляд. Сглатывает. У него пересохло во рту. — Знаешь, Рэд, мы н-не чужие для любви.* Он скорее чувствует смех партнёра, чем слышит его. Медленное скольжение руки Рэда не прекращается. — Эй, чувак, ты знаешь правила, и я тоже. Я просто хочу сказать тебе, что я чувствую. Как, чёрт возьми, Рэд так много говорит во время секса? Во время секса под кайфом, не меньше? Если не считать лёгкого рычания в его голосе, он мог решать кроссворд. Сансу сейчас трудно даже сложить две мысли воедино. Пытаться пошутить и не превратиться в чёртов беспорядок невозможно, но он делает попытку. — Ну, ты должен заставить меня… — дрожащий стон вырывается у него из горла, и он полностью теряет нить. — Блять, Рэд. — Да, — говорит его двойник, в его голосе звучит удовлетворение, как будто Санс дал ему что-то. Это ошибка. Это слишком честно. Сансу нужно просто попросить. Рэд отпустил бы его. Он так много знает. Но он так же способен заставить себя остановиться, как и починить машину, починить что-нибудь в своей дерьмовой бессмысленной жизни, а он этого не хочет. Он хочет остаться здесь. Поэтому он накрывает пальцы партнёра своими собственными. Он держит запястье расслабленным, следуя чужому примеру, и при каждом удобном моменте проводит большим пальцем по головке члена Рэда. Ловит себя на этом так же часто, но он не против того, чтобы быть сопутствующим ущербом. Второй вздрагивает. Говорит: — Ты слишком под кайфом, чтобы быть полезным, — но не так, как будто он собирается заставить Санса остановиться. — Твоё лицо слишком обкурено, чтобы быть полезным, — бормочет Санс, его собственное лицо прижимается к чужому плечу. Это самое полезное. Он даже не пытается заставить Рэда двигаться быстрее. Засвидетельствовать всю глубину его великодушия. Хa. Глубину. Он должен рассказать об этом ему позже. Рэд выворачивает запястье при следующем движении. Санс выгибается, пытаясь следовать за ним, чтобы заставить Рэда дать ему больше. Его пальцы сжимают пальцы партнёра, и тот полностью нажимает на тормоза. Санс не скулит, но подходит к этому смущающе близко. — Всё на мне, — говорит Рэд. — В любом случае, моя очередь. Санс не может вспомнить, чья очередь. Это действительно имеет смысл только для того, у кого есть реальная координация, чтобы управлять рулём. Неохотно он ослабляет хватку, прижимая большой палец к кончику члена партнёра. Дразнит щель, чтобы заставить Рэда выругаться. Он не может сделать это слишком лёгким для него. Он не хочет, чтобы у острозубого скелета появились идеи. Тем не менее, довольно приятно не делать ничего более сложного, чем слушать урчание внутреннего мотора Рэда и наблюдать, как движется рука, становясь всё более влажной с каждым движением. Он не может сказать, намеренно ли партнёр мучает его, или он настолько расслаблен, что удовольствие просто накатывает на него медленными волнами, поднимаясь всё выше, вместо того, чтобы столкнуть его с края, как обычно. Зная Рэда, это сделано скорее всего намеренно. Санс немного сдвигается, чтобы вернуться к облизыванию горла второго. Кость на вкус как затяжной дым, как будто он мог бы получить от неё кайф. — Твою мать, твой рот, — хрипло говорит Рэд. Прежде чем Санс успевает сказать, что да, это было предложено, но тот отказался, чужая хватка становится крепче. Санс заглушает большую часть отчаянных звуков, которые он издаёт, благодаря горлу партнёра. Не весь шум. Когда он снова облизывает горло, он чувствует вкус кожи. Ошейник тёплый, как кровь. Намерение напевает слабо, собственнически, магия накладывается поверх магии. Годы прожгли кожу. Это похоже на Рэда и кого-то ещё. Кого-то другого. Он немного отстраняется. Значит, не горло, не тогда, когда он такой неуклюжий. Свободной рукой он задирает футболку Рэда и касается его рёбер. Ему нужно что-то делать, он не может просто лежать здесь и наслаждаться. Он должен это заслужить. Он говорит, немного дрожа: — Я могу отсосать у тебя. — Это то, чего я хочу, — говорит острозубый скелет. Он не останавливается. Может быть, он просто будет держать Санса таким, под кайфом и бесполезным. — Ты отлично справляешься с этим. Прямое попадание, а Рэд даже не целится. Санс крепко зажмуривает глаза, содрогаясь всем телом. Он так близко, так чертовски близко, но этого просто недостаточно. Удовольствие тянется и тянется, наваливаясь на него, пока он не перестаёт дышать. — Расслабься, — говорит партнёр снизу почти нежно. Он ускоряется, влажные звуки его руки непристойны, член так сильно прижимается к Сансу, твёрдый, скользкий и хороший. Стон проскальзывает сквозь зубы скелета с белой футболкой. Грубым голосом Рэд говорит: — Вот так. Позволь мне… Санс не слышит остальную часть того, что он должен позволить ему сделать, потому что он слишком занят тем, что разваливается в чужих руках. Это потрясающе (в ужасающем смысле), что его тело могло так с ним поступить, чувствовать себя так, чтобы второй игрался с ним так. Звук, который вырывается из его горла, резкий и непроизвольный, и Рэд вторит ему, дроча с новой плавностью для Санса. Он груб, как будто забыл, что всё ещё прижимает чужой член к своему собственному, выжимая толчки из костей Санса. Не скоординированный, тот крепче обнимает Рэда и помогает ему. Это меньшее, что он может сделать. — Чёрт, это так… — говорит Рэд отрывисто и несвязанно. — Ты… — и затем он кончает горячей жидкостью под пальцами Санса. Он дрожит, его кости дребезжат. Санс утыкается носом ему в лицо. Кажется, что это слишком большое усилие, чтобы по-настоящему поцеловать его, и Рэд всё равно слишком тяжело дышит. — Ты в порядке, — говорит Санс. Слова срываются с его языка. — Полностью закончил с этим и на себя. Не знаю, чего ты ожидал. Рэд неуверенно смеётся, затем начинает класть свою грубую липкую руку с спермой на спину Санса. Санс хватает его за запястье и подносит руку партнёра ко рту. Кажется более эффективным просто вылизать его дочиста. Меньше хлопот с бельём. Рэд сидит неподвижно, глядя на это, как будто он застрял между ошеломлением и возбуждением. Когда Санс засовывает пальцы Рэда в рот, то зацепляет их зубами. Его улыбка опасна, когда он говорит: — Не искушай меня. У Санса изо рта течет слюна. Пальцы лежат на его языке. Он краснеет лицом, пытаясь найти то напряжённое выражение, которое было раньше. Нет, Рэд определённо выглядит лучше. Более расслабленным. Так что Санс его кусает. Он действительно не знает, что бы он сделал, если бы тот всё ещё выглядел напряжённым. Он не знает, что сделал бы Рэд. Двойник фыркает и высвобождает пальцы, вытирая слюну о собственную рубашку. — Ну ты и хуй. — Ага, — соглашается Санс. Он снова кладет голову на чужое плечо, устраиваясь поудобнее и игнорируя ворчание. Такое чувство, что его кости гудят, магия в его суставах заменена медом или чем-то таким же бесполезным в качестве связующего вещества. Двигаться кажется плохой идеей, особенно когда Рэд кладёт руку ему на спину и начинает гладить его длинными поглаживаниями, как кота. Мурлыканье отзывается в горле Санса. — Спасибо, — говорит Рэд, почти слишком тихо, чтобы расслышать. Это, вероятно, требует какого-то ответа. Санс похлопывает его по плечу. — Окей, — долгая минута молчания. Да, этого, наверное, недостаточно. Он пытается снова. — Что-то случилось? — Да, мы трахались, — говорит Рэд. — Жаль, что ты это пропустил. — Угу, — Санс снова засовывает руку под футболку Рэда, чтобы у него под рукой была голая кость. Трещины на рёбрах имеют интересную текстуру под костяшками пальцев, сглаживающуюся со временем и регулярным питанием. Он зевает. — Я уверен, что ты хорошо провёл время. — Так и есть, — говорит Рэд, самодовольный, без доли сомнения. Санс кивает, и двойник немного расслабляется, его мурлыканье становится громче и увереннее. Через мгновение Рэд говорит: — Ничего страшного. Просто обычная чушь собачья. — Хм, — Санс трётся щёкой о чужую грудь. — Отстой. — Да, — Рэд продолжает гладить его. — Особенно в той части, где мы пытаемся говорить о чувствах, как пара придурков. — Я под кайфом, — говорит Санс так, будто это всё объясняет, потому что на самом деле так и есть. Он собирался оставить это в покое. Элементарная вежливость. Но если что-то было не так, если существовала угроза или какая-то причина для того, чтобы Рэд снова начал набирать LV, Санс хотел, по крайней мере, увидеть, как это произойдет. Он никогда не утверждал, что не лицемерит. — Ты под кайфом? О чёрт, мне лучше позвонить в полицию, — говорит Рэд. Санс смееёся. — Я должен был остановиться час назад. — Может быть, — говорит Рэд. — Я вроде как рад, что ты этого не сделал. Во-первых, ты не попытаешься сбежать в ту же секунду, как мы закончим, как минимум. — Ты просто используешь меня для объятий, — говорит Санс. — Да, ты раскрыл мой секрет. Поздравляю, — Рэд глубже устраивается на диване, как будто собирается остаться там на некоторое время. — Босс не очень любит обниматься, и я думаю, что ты станешь приставать ко мне. — Я мог бы зарезать тебя, — говорит Санс. Его глаза продолжают закрываться без его разрешения. Грубо. — Ты не знаешь. — Ну, теперь ты испортил сюрприз, — Рэд покачивает ногой, пытаясь привлечь его внимание. Санс рычит. — Дай мне свой телефон, чтобы я мог написать твоему брату, что ты остаешься на ночь. — Я собираюсь уйти через минуту, — говорит Санс. — У меня есть дела. Машина. Он мог… посмотреть на неё или что-то в этом роде. Ещё раз просмотреть чертежи. Или он мог бы смыть остатки дыма в организме и не быть полным грёбаным бедствием утром на работе. Много всякой всячины. — Я слишком объебался, чтобы срезать путь, а это значит, что ты определённо слишком накурился, чтобы срезать путь, — говорит острозубый скелет. — Чёрт знает, где бы ты оказался. Мне повезет, если ты упадешь с водопада, а потом твой братан убьёт меня, а мой братан убьёт твоего. Это будет центр братоубийства. — Папайрус никого бы не убил, — говорит Санс. — Он слишком крут. Он просто… он самый лучший монстр. Я так сильно его люблю. — Мило. Мой — мудак, — Рэд двигается под ним (неудачно), дотягиваясь до шорт Санса. Роется в карманах, издаёт негромкий звук «ага» и хватает партнёра за копчик. Санс взвизгивает, и Рэд говорит, — Надень штаны обратно. — Я получаю противоречивые сообщения, — говорит Санс. — Эй, если ты хочешь, чтобы Босс всё видел, когда вернётся домой, я не против, — говорит Рэд. — Почти уверен, что он бы тоже не возражал. — Это настораживает, — Санс натягивает шорты. Это своего рода постановка. Он обязательно пару раз пихает скелета снизу локтём. Как только это сделано, он вздыхает: — Хорошо. Дай мне телефон, я это сделаю. — Как бы забавно ни было слушать, как ты говоришь, что любишь его в течение двадцати минут, я уже сделал это, пока ты пытался разобраться в штанах, — говорит Рэд. — О, — Санс прокручивает это в голове. — Рэд?.. — Да, детка? — Рэд возвращается к ласкам, ровным, лёгким. Санс вроде как хочет посмотреть на него, но это требует больших усилий, когда вместо этого он может слушать биение чужой души. Она не бьётся так, как будто треснула. — Ты не кажешься под кайфом. — Я суперски под кайфом, — весело говорит Рэд. — Я просто привык делать это в одиночку. Это кажется невероятно печальным. Санс может представить себе это: его двойник бродит по дому, ожидая, когда Эджи вернётся с какого-нибудь патруля, слишком осторожный, чтобы расслабиться, но всё ещё нуждающийся в чем-то, чтобы снять напряжение, чтобы он мог продержаться ещё одну неделю, ещё один день, ещё один час. Санс утыкается в него носом. — Тебе больше не нужно курить в одиночестве. Если тебе когда-нибудь понадобится, чтобы кто-то был твоей нагрузкой, я к твоим услугам, приятель. — Полный груз, который отлично ложится, — говорит Рэд. — Это либо милая, либо полная нарциссическая чушь, — говорит Санс. Двойник пожимает плечами, встряхивает головой, и Санс теряет к нему всякую привязанность навсегда или, по крайней мере, на следующие две минуты. — Ты хочешь смотреть Разрушителей мифов и жаловаться на их методологию исследований? — Да, чёрт возьми, — горячо говорит Рэд и начинает рыться в подушках в поисках пульта дистанционного управления. — Я думал ты никогда не спросишь.