Император Цзинь Вэй: «Десять лет преданности»

Перед прочтением, автор просит благословения ಥ_ಥ! Я редко обращаюсь к своим читателям, но перед тем как начнёте читать, хотелось бы попросить фидбэк! И ещё, все должны понимать, что ничего не происходит просто так. Все что случается сейчас, это причина того, что произошло в прошлом! Всему есть свое объяснение и если вы проявите терпения ко мне и немного любви к главному герою, уверяю, что никто не уйдёт из новеллы недовольным! (Осторожно! 18+ сексуальный контент, глава отредактирована, приятного чтения!) Тело мужчины будто растворилось в туманной дымке. Наслаждаясь приятными ощущениями в горячих источниках, он не обратил внимания на то, что остался здесь в полном одиночестве. Ло Люэр давно покинул брата, предпочтя оставить его наедине со своими мыслями и пойти позаботиться о мальчике вместе с Ху Ланем. Туман в бассейне становился плотнее, тело Цзинь Вэя было раскалено, но он наслаждался. Наслаждался этими мгновениями спокойствия. Вокруг всё ещё витал приятный аромат благовоний, смешиваясь с запахом родниковой воды. Впереди у него была целая ночь, он бы мог беззаботно провести это время здесь, но понимал, что его будут ждать Ло Люэр и Ху Лань... Цзинь Вэй надеялся, что если Ху Ланя нет в купальне, значит, тот наверняка дождётся выхода императора и займёт её после. В худшем случае, он столкнётся с ним у входа или в любую секунду юноша войдёт внутрь купальни и обнажит свое крепкое тело: по его мускулам будут течь капли воды, образовавшиеся от пара, он войдёт вглубь бассейна, скрывая свою красивую фигуру в тумане, и вода станет ещё горячее. Внезапно, Цзинь Вэй полностью погрузился в свои мысли. В одной руке он держал кусочек мыла из гледичии*, а вторая была погружена в воду. Он совсем потерялся в своих мыслях, представляя, как Ху Лань разгуливает по бассейну без одежды. [*Гледичия - растение, из которого изготовляли мыло в виде шариков размером с апельсин. Их называли фэйцзао. В современном китайском языке это слово до сих пор используется в значении «мыло»]. От собственных мыслей, Цзинь Вэя словно искрой прострелило. Ресницы мужчины задрожали и опустились, а его красное и мокрое лицо стало горячим. В нем зародились смутные чувства по поводу того, что он желает. Эти желания ласкали его сердце длинными обжигающими языками похоти и удовольствия. Сладострастные желания стали грязными, отвратительными, но он продолжал тянуться к ним, как повисший цветок над водной гладью, жаждущий воды. — Представлять такое… ни в этой, ни в прошлой жизни, я бы никогда не подумал, что… Внезапно, внутри появилось ноющее чувство, словно все его внутренности скрутились в один комок. Стоило Цзинь Вэю подумать о том, с каким бы трепетом он смотрел на Ху Ланя в этом горячем источнике, и какая бы атмосфера их окружала, как его сердце быстро заколотилось. Это было похоже на бурлящую в груди лаву, которая вот-вот взорвётся. Странное чувство внизу живота заставило его ноги подкоситься и опереться плечом о камень за спиной. Мужчина прислонился щекой к каменной поверхности, кусочек мыла выпал из его руки, а тело горело все сильнее. — Черт возьми, — тихо шепнул Цзинь Вэй. Его грудь медленно вздымалась, а стук сердце чётко отдавался в горле. — Что же ты делаешь, Ху Лань… Мужчина осознавал все, что сейчас с ним происходит, только он совсем не понимал выбор своего сердца. Почему же это случилось в момент его последнего возвращения? Это было всего лишь биением сердца, а ощущения от него оставались болезненными, его что-то сковывало, а что — Цзинь Вэй не мог понять. Однозначно, было чувство симпатии, чувство какого-то желания, возбуждения и огромного удовольствия. Он ощущал это ранее, но никогда к мужчине. Такое было для него впервые. «Сейчас, когда вы вернулись в свое тело, я не посмею сделать что-то подобное, клянусь! Я всегда буду на вашей стороне, кто бы что ни говорил. Даже если вы выбрали Гуань Циньсюя… я приму ваш выбор. Можете отталкивать мою к вам любовь, но не отталкивайте меня, прошу, Ваше Величество.» И как же после этих слов Цзинь Вэй вообще мог оттолкнуть Ху Ланя!? В тот момент, юноша впервые в жизни его так тепло обнял, голос был глубоким, а в словах слышалась проступающая боль и тревога. Сердце сильно сжалось. В источниках союза Ци, Цзинь Вэй тоже ощутил странное влечение. Его реакция на генерала, конечно же, была оправдана. Быть в объятиях Гуань Циньсюя было волнительно. Он чувствовал, как их горячие тела касаются друг друга, а мышцы генерала то напрягаются, то расслабляются. Если бы он тогда поддался желанию тела, то, возможно, смог бы почувствовать на себе руки Гуань Циньсюя. Однако он никогда в жизни не думал о генерале как о партнёре. Узнав его чувства к императору Цзинь Вэю, Цзинь Юй все равно бы никогда не принял их. Это было слишком невыносимо - Цзинь Вэй не позволил бы, чтобы его грязные мысли касались чистой души. Гуань Циньсюй был для него близким другом, ради которого Цзинь Вэй готов был отдать жизнь. Генерал казался невинным, его светлая кожа была не тронута человеческими грехами, он был богом войны в глазах Цзинь Вэя. Реакция тела Цзинь Вэя всего лишь была подтверждением его смены ориентации - его на самом деле может возбуждать мужское тело. Именно в этот момент, Цзинь Вэй, наконец, признался самому себе: «Это не страшно… это совсем не страшно. Чувствовать что-то к мужчине - совсем не страшно…» Страшнее было влюбиться и потерять этого человека в кровавой войне между людьми и мертвецами. Водоворот странных мыслей окружил его со всех сторон. Он уже не мог отличить, что было его воображением, а что - правдой. Он мог лишь упасть в эту иллюзию греха, и со всеми своими желаниями посмотреть, насколько далеко он мог зайти, и каковы будут ощущения. Чего уж скрывать, только подумав о теле Ху Ланя, он уже был возбужден, но старательно игнорировал этот факт. Вода в этом уединенном месте достигала его поясницы, и его возбужденный член был раскален до предела. Стоило Цзинь Вэю опустить взгляд, как он крепко сомкнул губы, брови плотно сдвинулись к переносице, и, несмотря на раскрасневшееся лицо, император выглядел сосредоточенно. Из головки члена уже сочилась смазка, плоть ныла и желала прикосновения. Мужчина беспокоился, что если он коснётся, то сразу же кончит. Раньше он обладал хорошей выдержкой и мог часами удовлетворять девушек, но сейчас не мог и представить, как будет реагировать это тело. Мужчина втайне желал, чтобы к его плоти прикоснулись чужие руки. С губ слетел возбужденный вздох. Опершись о камень спиной, чувствуя тепло исходящее от него, он долго старался унять свой пыл, но в конечном итоге больше не мог этого выносить… Цзинь Вэй потянул чуть дрожащую руку вниз, и обхватил собственную плоть. Внезапно, его дыхание стало ритмичным, тело неожиданно покрылось мурашками, а сердце болезненно подскочило. В нём не осталось больше никакой гордости, чистота исчезла ровно в тот момент, когда он понял, что не стать ему небожителем в этом мире. Невинность не имела никакого значения - его руки уже запятнаны в крови. Ощущая пульсацию своего члена, он прикрыл глаза и начал двигать рукой. Эти действия оставляли после себя приятные ощущения, он мог удовлетворить себя только рукой, но неожиданно в голову стали приходить странные видения… Два тела тесно прижимались друг к другу, словно желая слиться воедино, их скрыла густая дымка источника, и лишь свет висящих фонарей позволял увидеть их затуманенные похотью глаза. В тёмных глазах, смотрящих на Цзинь Вэя, было настоящее желание, но тот стискивал свои зубы, чтобы не впиться ими в израненную душу Цзинь Вэя. Его скулы выглядели острыми, но можно было заметить, как мышцы лица напряжённо подрагивали, когда возбужденный взгляд скользил по телу императора. Дыхание Ху Ланя было таким сексуальным и сдавленным, когда он произнес: — Ваше Величество, пожалуйста, повернитесь ко мне спиной. От этого греховного желания мужчина уже не мог сбежать. Пока крепкие руки сжимали его бедра, а нереально горячие губы касались его плеч, Цзинь Вэй развернулся спиной к юноше. Его тут же обняли и прижали к горячей мускулистой груди. Пальцы Ху Ланя нежно касались тела мужчины, почти щекоча кожу, спускаясь ниже. Независимо от того, воображение это или реальность, Цзинь Вэй не мог выносить этих нежных касаний. Его тело дрожало в объятиях Ху Ланя, он хотел упасть вниз, опереться руками обо что-то и перевести дыхание, но не желал возвращаться в реальность. В конечном итоге, юноша обхватил ладонью член Цзинь Вэя. Мужчина задыхался, его тело содрогалось от каждого движения чужой руки. Ещё бы чуть-чуть и он растворится в чужом теле, как конфета во рту. Он мог бы слиться с юношей, как речные воды и течь по течению вместе с ним. Внезапно, он стал слишком остро реагировать на касания и сдавленное дыхание за своей спиной. Это был не эротический сон, это были его собственные грязные желания, которыми он наполнил эту купальню. В прошлом, он был обычным человеком, который совсем не интересовался подобным. Наблюдая за этим со стороны, он не возражал, пока это не коснулось его самого. Что же тогда он почувствовал? Гнев? Омерзение? Нет, все было не так. Единственный вопрос, который он задал самому себе, когда Лу Чжао протянул ему цветы, был бессердечным: «Почему парень? Почему не девушка?» В то время он действительно хотел найти спутницу. Он был молод и, наконец, решил завести отношения. Однако первым, кто к нему подошёл, был парень… Он не разозлился, он разочаровался в несправедливости судьбы. Ему стало обидно до тошноты. Цзинь Юй никогда не думал о мужчинах, но его будто осквернили этим признанием, он считал грязным себя, а не Лу Чжао. Он хотел заплакать, сказать ему: «Найди другого человека, не меня… только не меня». Но вместо этого, в нем что-то щёлкнуло, и он избил бедного юношу, который ни в чем не был виноват. От своей жестокости он не чувствовал удовлетворения, лишь стыд. Но он прошёл тогда, когда Лу Чжао умер в больнице. В тот момент, Цзинь Юя будто освободили от всех его внутренних страданий - он больше не встретится с ним, и ему больше не придётся ощущать себя паршиво. Но в момент переселения его души и встречи с Вань Мэй, Цзинь Вэй понял: это был шанс на искупление, шанс, чтобы сказать «прости меня за всё, ты и вправду замечательный человек». Но ему никогда не удавалось произнести этих слов. Вань Мэй была для него близким человеком, ее можно было сравнить с сестрой. Она понимала его с полуслова и на каждый вопрос давала хороший и понятный ответ. Встретившись лицом к лицу в другой жизни, они не чувствовали никакой неловкости, лишь шуточно вспоминая прошлое. Цзинь Вэю никогда не было интересно, как проходит половой акт между мужчинами, однако, повертев в руках пустую пиалу для чая, он хрипло произнес: — Вань Мэй, можешь мне… рассказать, как происходит это у мужчин? Тот зимний день был холодным, мужчина грелся на диване в особняке семьи Гуань. Он уже дождался Ху Ланя с пика и даже не понимал, для чего он задал именно этот вопрос. Пока он гостил в Шэньси у Гуань Шеня, обсуждая с главой союза новые здания, которые он хотел бы построить в союзе Тэн, Цзинь Вэй часто сталкивался с Вань Мэй и мог продолжительное время с ней общаться. Он не волновался о Ху Лане, ведь с момента его возвращения, этот юноша должен был следовать за генералом, а Цзинь Вэй мог спокойно отправляться в союзы с бойцами из гвардии. Была почти глубокая ночь, ветер на улице усиливался, тревожа колокольчики на черепичной крыше особняка. Вань Мэй только что поставила новый чайничек с горячим чаем и села на другую сторону дивана. Ее удивленные глаза  внимательно исследовали каждый дюйм лица императора, словно пытаясь понять, в чем подвох? Цзинь Вэй поднял сосредоточенный взгляд на девушку. Он неловко кашлянул и проницательно сказал: — Здесь нет подвоха, я просто спросил. Не смотри на меня так… — Ну, Цзинь Вэй, я уже не знаю чему верить, — дева Вань тихо вздохнула, отвела взгляд и по-ребячески забралась на диван с ногами. — Это происходит точно так же, как и с девушками. Цзинь Вэй был на время ошеломлен. Подперев подбородок рукой, взгляд мужчины стал увереннее: — А, я понял. Но… я никогда не делал этого. Искренне считая, что анальным сексом нужно заниматься с человеком, который останется с тобой на всю жизнь, он и подумать не мог, как такой жизнью живут мужчины. В конечном итоге, Вань Мэй тихо посмеивалась про себя, объясняя некоторую последовательность такого секса. Её слова всегда были ласковыми, а внешностью она обладала непревзойденной и элегантной. Это успокаивало его во время неловкого разговора, и он совсем забыл, что на самом деле перед ним сидит Лу Чжао. В одно мгновение, словно пронзая воздух, послышалось хриплое дыхание, которое вытолкнуло его из раздумий. Не было ничего, чего он бы не понимал в этой ситуации. Он ещё сильнее дрожал, а рука Ху Ланя набирала темп, не выпуская его из своей хватки. То, как эти руки сдавливали его плоть, то, как юноша припадал губами к его шее, и каким голосом он произносил все слова, всё это вызывало трепет и желание внутри Цзинь Вэя. — Не кончайте, если это сделать сейчас, как же я смогу продолжить? Казалось, это было сказано с хитрой усмешкой на губах. Если он обернётся, то сможет увидеть эту усмешку? Сможет ли насладиться теплом, исходящим от его глаз? Он боялся, что если сделает неправильное движение, скажет хоть слово, все это исчезнет: превратится в густой туман, распадется в мелкую пыль и пропадет навеки. Движения руки замедлились, и Цзинь Вэй не сдержал недовольное мычание. Его сердце переполнилось грязными желаниями, ещё бы чуть-чуть и он бы не смог отличить реальность от сна. Только собравшись выбраться из фантазий, его что-то остановило. Он вдруг ощутил у своих ягодиц невероятно горячую плоть. Дыхание стало ещё тяжелее, и Ху Лань произнес: — Сожмите свои ноги, — казалось, юноша тоже был на пределе, и хватка рук стала сильнее. Невозможно было сказать, его ли спина покрылась потом, или же это была влага от пара, однако Цзинь Вэй ощущал, как капли стекают вниз по спине, достигая бёдер. Послушно сдвинув ноги, мужчина вздрогнул и сгорбился от неожиданности. Он и не думал, что ощутит что-то настолько остро, но между его ног скользил горячий член. Цзинь Вэй чувствовал его, словно тот был раскаленным железом, и сам наполнялся страстным желанием. Рука Ху Ланя до сих пор была на плоти мужчины, и резко повысила темп, вторя движению члена между сжатых ног. Горячая плоть скользила туда-сюда и была плотно прижата к промежности Цзинь Вэя. Эта близость сводила его с ума, было приятно до головокружения, а позвоночник, казалось, онемел. Взгляд Цзинь Вэя затуманился, он не понимал, как он смог вообразить что-то настолько грязное и сексуальное. Ему оставалось лишь поддаваться этим желаниям, почти неслышно стонать, чтобы никто его не услышал. Внутри горел огромный стыд, однако теперь это был стыд не за свое вожделение, а за трусость принять свои мысли. Человек за спиной целовал его шею, плечи и сдержанное раскаленное дыхание обжигало кожу. Ху Лань почти не издавал звуков, лишь вторгался размашистыми движениями между его ног, заставляя их дрожать. Пах юноши касался его ягодиц, немного щекоча кожу. Но самым странным было то, что он чётко чувствовал, как место, где они сталкивались в пошлом шлепке, потело. Влага была не только потом и водой источника, но и липкой смазкой, стекающей по внутренней стороне бёдер мужчины и придающей своеобразный хлюпающий звук. Это все нереально… Нет, это не могло быть правдой… Цзинь Вэй держался, чтобы не кончить, не видя ничего перед собой, лишь ощущая дрожь в теле и то, как толстый половой орган был на грани того, чтобы проникнуть в само отверстие мужчины. Он прожил две жизни и только во второй понял, что его фантазии хватило на то, чтобы представлять как его ученик мог бы быть нежен с ним и вместо того чтобы впервые заняться с ним любовью, сдерживался между его ног, и грязно шептал ему в ухо: — Сожмите сильнее, я хочу чувствовать, как вы сжимаете мой член. Мужчина поджал губы, он, несомненно, выглядел жалко со стороны, потонув в своих фантазиях и не различая, где правда, а где ложь. Его половой орган был на грани, вот-вот и он готов был кончить и утонуть в этом источнике, смывая с себя все греховные мысли. — Ху Лань, ты… как ты можешь быть в моей голове. Как ты можешь, после всего, что ты сделал. Цзинь Вэй говорил хрипло, но, в конце концов, не смог сдержать почти подавленный стон. Тело содрогалось, ещё чуть-чуть и он мог упасть на колени, захлебнувшись водой. Судороги свели всё его тело, и в конечном итоге, он обильно кончил, подавшись вперед всем телом. Медленно открывая замутненные глаза, Цзинь Вэй начал приходить в чувства. С ошеломленным взглядом, его пробрала дрожь и он начал задыхаться. Его душа была разорвана в клочья человеком, который проник в его фантазии. Он не оставил и пяди чистой души, овладев ею и растерзав острыми зубами. Цзинь Вэй понял, как могла быть приятна такая близость, как страстно можно переплести тела и погрузиться в борьбу желаний двух людей. Но это всё неправда… Неправда… Удовлетворившись горячей волной оргазма, Цзинь Вэй все ещё сжимал головку своего члена, а сперма обильно вытекала из его ладони, растворяясь в воде белесыми облачками на поверхности воды и размывая отражение мужчины в роднике. Тяжёлое дыхание еще не успокоилось, император был полностью погружен в свои мысли. Полностью осознав то, что произошло, мужчина чувствовал огромный стыд. Он был взволнован этой ситуацией и одновременно удовлетворён. Унимая дрожь и возвращая спокойствие в сердце, Цзинь Вэй тихо выругался. Он пылал от стыда, но сохранил на лице непринужденный вид. В конечном итоге, убедившись, что в купальне он остался один, мужчина вышел из своего укрытия и вымыл свое тело под небольшим водопадом, будто смывая все грешные мысли. Но сердце все равно ощущалось грязным.