***
— Реб, как ты? — Порядок. Свифт позволяет себе на секунду отвести взгляд от дороги и обернуться. Эмси с аптечкой на коленях и ватой в руке обрабатывал пулевые ранения бунтаря. Последний стойко терпел манипуляции младшего, однако периодически слышалось возмущённое шипение. Над их головами горит жёлтая лампочка. — Эмс, что скажешь? — уточняет Свифт, надеясь услышать что-то обнадёживающее. — Я не спец, бро, но походу пули сидят глубоко. Будет больно их доставать. — Да похуй! Вытащи эту дрянь из меня. «И побыстрее», — думает Ребел, ощущая выступающие капли пота на лбу и лёгкую вялость. Ага, значит организм стрессует и уже начал свою упорную работу над ранами. Острая боль то отступала, то возвращалась с большей силой, как и алая, вязкая кровь. Чем больше они оттягивают момент изъятия инородных тел из мышц, тем выше риск занесения инфекции и тем ближе предстоящая лихорадка. Ох, Реб ненавидит болеть… — Судя по навигатору, через 12 километров будет поворот на дорогу в лес. Мы поедем по ней, свернём на какую-нибудь тропинку и остановимся на время. Когда достанем пули, обсудим, что будем делать дальше. Никто не высказался против. Дорога была пустынна, по выезду из Нью-Йорка встретилось от силы машин десять. Возможно, потому что было позднее время и часы показывали далеко за полночь. Возможно, потому что из-за бешенного ливня дальше окон практически ничего нельзя было разглядеть. Или же из-за высокого уровня смертности на американских трассах, хотя это мало кого останавливает. Свифт ненавидел водить машину в такую скверную погоду, но сейчас это было даже на руку, поэтому он доверился зелёному указателю на экране, что показывал передвижение их транспортного средства. Главное — не поддаваться искушению и не превышать 40 миль в час. После преодоления этих 12 километров и ещё парочки поворотов автомобиль сворачивает на обочину. Только старший позволяет себе расслабиться, по привычке потянувшись за пачкой сигарет во внутренний карман куртки и приготовившись щёлкнуть зажигалкой, как следуют гневные вопли: «Положи на место или еби смердеть на улицу!». Взвесив вариант промокнуть под дождём, позволив никотиновому яду удовлетворить свой мозг, или же сохранить «чистую» голову с вероятностью от нескольких минут до нескольких часов (чёрт знает, сколько ещё продлиться этот ливень), Свифт останавливает свой выбор на первом и покидает салон. Снаружи в темноте особо ничего не разглядишь. Мутант прислоняется к лакированной дверце и наклоняется вперёд, укрывая бережно извлечённую сигарету от падающих капель. Щелчок, огонёк, первая затяжка. Удовлетворённый выдох и приятное, странное ощущение в лёгких. Прошло не больше минуты, как куртка промокла насквозь и прилипла к шее и панцирю, но Свифту уже наплевать. Хлопнула дверца с обратной стороны, и рядом оказался молчаливый Гоуст с раскрытым чёрным зонтом в руках, прикрывая им брата. Старший благодарно кивает и делает новую затяжку. — Я и забыл, что у нас есть зонт. — Валялся под сидением в машине, — сухо отмахивается младший из них. Оба на некоторое время замолкают, прислушиваясь к уличному оркестру из капель дождя, разбивавшихся о дорогу, листья окружающих деревьев и крышу автомобиля. Запахи мокрого асфальта и сырой земли перебивали вонь сигареты. — Надо двигаться дальше. — У тебя есть план? — Нет, — честно изрекает задумчивый Свифт. — К такому раскладу событий я не был готов. — Никто не был готов, что это произойдёт именно сегодня, — поправляет второй мутант, словно пытаясь оправдать первого. Гоуст знал, подсознательно чувствовал, что старший будет винить во всём себя, будет мысленно загоняться из-за произошедшего, поэтому… да, эти слова вполне можно принять за поддержку. Вполне в стиле самого сдержанного из братьев. Свифт, несмотря на некоторую легкомысленность и порой клоунское поведение, очень ответственно подходил к планированию дел, будь то кража в ближайшем гипермаркете или нападение на банду головорезов. Только на простых вылазках в одиночку, когда все братья находились в безопасности дома, он мог сильно не париться и действовать по наитию, но во всех остальных случаях мутант тщательно готовился, разрабатывал планы, изучал базы данных и расположение возможных камер, просматривал чертежи зданий, даже печатал порой схемы, если требовалось их регулярно просматривать и заучивать. Парни всегда были в риске, насколько бы идеально они не продумывали свой путь, и обдумывали запасные варианты, выходы из всевозможных ситуаций. Они были застрахованы от всего, до чего только мог додуматься стратегический ум старшего, но риск однажды попасться вот таким простым способом был ВСЕГДА. И… Чёрт, неужели Свифт так сильно сконцентрировался на других задачах, что упустил самое важное, самое примитивное, что могло случиться?! Они оказались в ловушке из своей паутины. Их нашли в собственном логове. Старший не мог отделаться от мысли, что на этот раз жёстко проебался, но никак не мог понять, где именно. Мыслительный штурм прервали возмущённые крики из машины. Свифт мигом схватился за ручку задней дверцы. — Что случилось? — Ничего! — скалится Ребел. — Есть проблема. Во-первых, не получается достать пулю. Во-вторых, в аптечке нет обезболивающего, — констатирует Эмси. Лидер банды делает последнюю затяжку и выбрасывает окурок. — Давай я попробую. — Ты что, смерти моей хочешь?! — У-у, ты разбиваешь мне сердце этими словами, Ребби! Свифт делает самое страдальческое лицо и наигранно хватается за место упомянутого органа. Когда самый младший освобождает своё место самому старшему, тот быстро становится серьёзным и наклоняется к ране, оценивая нанесённый ущерб. Освещения над головой недостаточно, поэтому приходиться дополнительно использовать фонарик на телефоне. В нос ударил запах крови. Он не сразу увидел их. При наведении света металлическое покрытие блестело в кровавом туннеле с неровными краями диаметром в сантиметр. Эмси, как ни старался работать аккуратно, всё же расковырял раны. Однако Свифт тоже не был экспертом и с подобным столкнулся впервые (они все привыкли работать с рваными ранами, а не огнестрельными), поэтому полагался больше на интуицию, чем на медицинские познания, которых, в принципе, толком и не было. Интуиция подсказывала, что без анестетиков и умелых рук специалиста Свифт сделает только хуже. И всё же рискнуть стоило — точнее, убедиться, что этот вариант безнадёжен. — Я попробую, Реб, но ничего не обещаю. Бунтарь громко сглотнул накопившуюся во рту слюну и уселся поудобнее. Руки он запустил себе под задницу, чтобы ненароком от боли не залепить кулаком по лицу Свифта и не сделать иных резких движений, способных помешать процессу. От старшего не укрылся вид искусанных губ, поэтому тот потянулся за спинку заднего сидения, в багажник. Послышался звук расстёгнутой молнии и звон металлических приборов. — Что ты делаешь? — интересуется бунтарь и изумляется протянутой плотной верёвке. — Это ещё зачем? — Закуси, а то без рта останешься, — голос лидера банды вопреки своей насмехающейся и язвительной манере звучит строго. И Реб отлично знает, что при такой интонации старшему нельзя перечить, поэтому послушно зажимает зубами горькую и колючую верёвку. Свифт вооружается проволокой и сворованным складным ножом, предварительно обработав их антисептиком, и повторяет манипуляции младшего брата: первым «инструментом» мягко оттягивает кожу и мышцы для лучшего обзора, а вторым пытается вытолкнуть пулю наружу. Ребел сильнее вцепился в собственные ягодицы и резко выдохнул, почувствовав режуще-колющую боль внутри. Мало кому будет приятно ощущать, как что-то в собственной теле двигается, по миллиметру разрывает на части. Мутант даже порадовался, что спрятал ладони под себя, иначе, определённо, он на уровне рефлексов вмазал бы каждому, кто посмел прикоснуться к нему сейчас. Без раздумий. От силы, с какой сжалась его челюсть, заскрипела верёвка. Резкие выдохи перешли в сдержанный вой. Безуспешно. Словно клещ, пуля упрямо держалась за своё место и не желала его покидать. Как будто ей было мало той крови, что потерял страдающий мутант. Аналогичная ситуация вышла и со второй. Свифт с чувством выругался и швырнул красные инструменты обратно в аптечку. Что им делать? В больницу они точно не поедут, тут без объяснений ясно, что это провальный вариант. Парочка знакомых подпольных хирургов живут в Нью-Йорке, а возвращаться туда небезопасно и глупо. Ограбить ближайшую аптеку с наставленным пистолетом? Свифт и Гоуст вполне могли бы замаскироваться, чтобы их не узнали, и выстрелить в камеры наблюдения. Убрать свидетелей, хотя панки прибегают к этому только в особых случаях. Да и всё равно никто не поверит фармацевтам при описании мутантов, если их раскроют. Решат, что это были костюмированные грабители. Хм… К чёрту! Ребелу лекарства сейчас нужнее. Завтра они будут далеко отсюда и залягут на дно на некоторое время. Уж кто-кто, а полиция в последнюю очередь сумеет их отыскать по случаю ограбления небольшой придорожной аптеки. Тем более из-за пары жалких анестетиков. Кажется, у них появился план. Правда, плану не суждено осуществиться, так как по пути в ближайшую аптеку машина заглохла. — Да вы гоните! — ни к кому конкретно не обращаясь, восклицает Свифт. Он несколько раз ещё повернул ключ зажигания, но ничего не поменялось. Дела очень-очень плохи. Поздняя ночь, тёмный лес, дождь как из ведра. Ни одного встречного автомобиля за последний час и никакой перспективы в ближайшее время. Хуже просто быть не может. — Парни, меня сейчас… Бу-у-эргх. А нет, всё же может. Теперь заглохшая машина стала ещё и заблёванной. — Ты как? — интересуется самый младший и успокаивающе гладит по спине бунтаря. — Не буду лгать, мне хуёво. Простите за это… — Переживём. Пока Эмси возился с Ребом и уборкой салона, лидер панков с оружейником вышли проверить двигатель в капоте. Топлива было достаточно, новый аккумулятор не мог подвести. После тестирования на наличие иных недугов, парни пришли к выводу, что проблема заключалась в неисправности топливного насоса. — Гоуст, с этим можно что-то сделать? — Неа. — Прекрасно, — в голосе старшего звучит явный сарказм. К такому он тоже не был готов. Уверенность в своих стратегических способностях стремительно испарялась, как и в том, что это всё ему не снится. Свифт не помнит, когда в последний раз испытывал подобное. Он мгновенно возненавидел это состояние, потому что оно заставляло чувствовать его беспомощным. Оно делало его бесполезным для собственной семьи, которая так в нём нуждалась и в безопасности которой нуждался он. Сегодня явно не их день. Проблемы наступают им на пятки и, похоже, не остановятся на этом. Итак, что же они имеют? Боевой ассортимент, неисправная машина и постепенно теряющий свою дееспособность мутант. До ближайшей аптеки 20 километров, но добираться туда без машины слишком долго, даже если Свифт с Гоустом будут бежать изо всех сил. Звать людей на помощь тоже не айс. Снова попытаться достать пули? Или оставить их? Из двух зол надо было выбрать наименьшее, но Свифт правда не знал, какое именно. Чёрт, такими темпами они скорее покалечат Реба, чем спасут его… В уме всплывает электронная карта на экране мобильного. Кажется, примерно в 6 километрах от их автомобиля должен быть посёлок. Что, если… Нет. Или всё же?.. Нет. Но Ребу нужна помощь. Другого выхода нет. Лидер банды достал из кармана джинс свой телефон с изображением синего черепа на чехле, снова открыл карту и выбрал режим «спутник». Да, посёлок был недалеко от них. Количество жителей, если верить Гуглу, составляло около 4000 человек. Неужели недалеко от Нью-Йорка ещё существовала подобная глушь? Да и странный какой-то посёлок получался: он практически весь состоял из частных домов, часть из которых находились на приличном расстоянии от друг друга, словно те пытались абстрагироваться. Некоторые дома уходили больше в лес, выбиваясь тёмным квадратным пятном среди буйства зелени. Постойте… Да это ж прекрасно! В глубине души Свифт надеялся, что часть этих домов будет заброшенной, где они смогут укрыться на некоторое время и остаться незамеченными среди людей. Днём они могли бы отдыхать, восстанавливать силы для будущего путешествия, а ночью пробираться к местным и забирать необходимое. Правда, сделать это будет сложнее, чем в шумном Нью-Йорке. Там, где много людей, легко затеряться, а тут кража в одном доме способна вызвать переполох по всей местности. Благо, Свифт — искусный вор, так что данная задача не казалась проблемой. Труднее всего будет найти способ помочь Ребу. Хм, угнать местную машину на одну ночь и доехать до ебучей аптеки, чтобы потом вернуть на место? Или утопить в ближайшем озере и навсегда свалить отсюда? А что, вполне могло сработать. А если дом, где они остановятся, не будет заброшенным? Припугнуть? Убрать свидетелей? Припугнуть, выведать (выбить) полезную информацию про местных, а потом убить? Ладно, по дороге туда стратег что-то да придумает. Как всегда. Кажется, у них есть новый план. Дубль два. — Парни, поднимайте свои задницы. Мы уходим. Гоуст не хотел оставлять свою коллекцию боевого оружия, но Свифт заверил, что они скоро вернутся за машиной. Ребелу не понравилась затея старшего брата, но, так как иного выбора у них не было, покинул такое уютное заднее сидение и упрямо твердил, что сумеет дойти без посторонней помощи. — У меня болит живот, а не ноги, так что я сам, — заявил он, отмахиваясь от протянутых рук. — Я скажу, как только станет хуже. Им дважды повторять не надо. Каждый взял по пистолету и рюкзаку. Эмси нёс остатки продовольствия и аптечку, остальные же взяли часть боевых запасов. Так, на всякий случай. Дождь немного поутих и больше моросил. На неровной песочной дороге образовались целые ручейки, реки, озера, моря из луж, благодаря которым обувь панков быстро намокла и стала хлюпать при каждом их шаге. Этот забавный звук легко мог выдать их присутствие, но парни надеялись, что в такой поздний час и в такую погоду никому не взбредёт в голову ошиваться на улице. Луны из-за туч не видно. Кромешная тьма широко распахивает свои объятья пришельцам, только фонарики с телефонов не позволяют ей полностью поглотить их. Парни не привыкли к такой обстановке. Лес встречал их множеством звуков, непривычных слуху городского жителя, поэтому руки машинально тянулись к рукояти пистолета — молчаливого, холодного, покорного спутника, никогда не подводящего. Удар капель воды о листы деревьев отзывался эхом, где-то хрустнула ветка, где-то упала шишка, в очередной раз нога одного из братьев громко плюхнулась в лужу, за чем следовало недовольное шипение… Но лес не желал новоприбывшим существам зла, так что по дороге в посёлок ничего не происходило. Никто не встречался на пути. Одно спокойствие, обычно такое далёкое от них. В ноздри ударяет запах сырой земли, моха, древесины, свежести. Панки вдыхают их поначалу с осторожностью, словно боясь, что те могут навредить изнутри, но после уже вдыхают полной грудью, позволяют насытиться своим лёгким. Они так привыкли к душному городскому воздуху, что от нового кружится голова, усталость быстро сменяется бодростью и наоборот. Ох, как только они доберутся до подушки (или того, что её заменит), будут спать как убитые. Надо переспать пережитый стресс, дать себе немного отдохнуть, набраться сил в дальнюю дорогу. Только бы найти безопасное место и вытащить пули из брата, остальное — это мелочи. Одежда быстро пропитывается влагой и неприятно липнет к зелёной коже. Несмотря на лето, прохлада и сырость словно проникают глубже, пробивают до самых костей, вызывают рой мурашек по всему телу. Да, у парней был один зонт, которым кто-то из них мог укрыться от дождя. В данном случае логичнее было бы отдать его Ребу, но тот чувствовал себя придурком и эгоистом, раз не может быть с остальными на равных даже в таком состоянии, так что зонт благополучно полетел в рюкзак Свифта. Ребел ощущает себя так, будто внутри разрастается огонь, а его самого окунули в ледяную воду, и поёжился от странного контраста. Тело берёт озноб, зубы невольно начинают выбивать ритм — парень сильнее сжимает челюсти и осторожно оглядывается на остальных, надеясь, что те не успели заметить. Те замечают, но молчат. Пока бунтарь не просит о помощи, пока ноги его держат, пока взгляд остаётся трезвым, пока спина держится прямо вопреки боли, лучше к нему не лезть. Иначе бесполезно. Будь на его месте кто-то другой, тренер команды не позволил бы ему такое поведение. Опекал и спуску не давал бы, аки наседка только-только вылупившимся птенцам. «Потому что упрямый, как осёл. Словно дитя малое, честное слово», — думает Свифт, иронично усмехаясь. Свифт не был бы Свифтом, если бы не попытался сделать всё по-своему. Он достаёт зонтик и раскрывает его над обладателем горячей головы. — Скажешь хоть слово против — я тебе врежу, — отрезает старший, предупреждая возмущения бунтаря. Тот лишь возмущённо фыркает в ответ и складывает руки перед собой, но не отталкивает. Через некоторое время молчание прервёт еле слышимое, неловкое «спасибо», за ним — довольное «ага». Лидер ловит себя на мысли, что они с Ребом поменялись местами. Как… парадоксально?Начало
14 октября 2022 г. в 21:53
Свифт искренне недоумевает, как такое получилось. Не понимает, как эти ублюдки сумели вычислить их и тайное логово, которое целых 15 лет оставалось неприкосновенным. Не понимает, как он с братьями прогадал тот момент, когда тощий сопляк в чёрном направил на Реба пистолет. Не понимает, когда они успели завести машину, втащить на заднее сидение раненого мутанта и укатить в никуда.
Как до такого дошло, что теперь безопасность всей семьи находится под угрозой?
Конечно, панки всю свою сознательную жизнь находятся под угрозой, но до сих пор им удавалось скрываться. Красть только необходимое и максимально незаметно, развлекаться и ускользать до приезда копов, убивать при необходимости, не оставляя улик и свидетелей. Терпеливо выжидали, пока всё вокруг не утихнет, залечивали, иногда в прямом смысле зализывали раны, если ничего иного не оставалось. И снова выходили на разведку или охоту — каждый из братьев воспринимал эти вылазки по-своему.
Только проблема осталась нерешённой.
У них больше нет дома.
— Твою же мать, — шипит старший.
Практически все сраные вещи остались там, в логове. Устранив ворвавшихся туда козлов, они схватили только самое важное: часть боевого ассортимента, денежные накопления и памятные вещи Розы, их матери. Больше бы тупо не вместилось в автомобиль. Ах да, и святую аптечку! Святую святых из всего, что у них было. Можно сказать, что она заменяла им крест с распятым Иисусом или икону, потому что они ничему так не молились, как ей, чтобы внутри оказались нужные медикаменты, если кто-то из братьев оказывался ранен. В самого Бога панки не верили.
Свифт смотрит через лобовое зеркало на заднее сидение. Реб придерживает здоровой рукой окровавленную тряпку у дважды простреленного живота. Братья обладали лишь элементарными познаниями в анатомии, поэтому о степени ранения трудно было говорить, о последствиях — рано. Хуже всего то, что панциря в этот момент на парне не было. Карапакс и пластрон были достаточно прочными, чтобы не допустить проникновения патронов, и при их наличии ничего подобного бы не случилось. Ничего не предвещало беды, семейный вечер обещал был спокойным и уютным, так что все парни позволили своим спинам немного отдохнуть от нелёгкой ноши сзади. Сейчас же пустой панцирь Ребела лежал в багажнике автомобиля с остальными вещами. Но две пули продолжали оставаться где-то там, среди волокон мышц, или же, возможно, ещё глубже. Тренер команды не привык жаловаться на боль, однако его искусанные губы и более напряжённая складка между бровей выдавали его дискомфорт с потрохами. Следовало бы как можно скорее изъять пули, но, пока машина не пересечёт границу города и не выедет на пустынную дорогу, старший из братьев не думал останавливаться. Сейчас важнее было избежать погони.
Ночь встречает их бешеным ливнем. То ли пыталась помочь и скрыть от чужих глаз, то ли смыть с лица Земли, словно ненужную грязь. Впрочем, последнее им больше подходит. Огни большого города и проезжих машин лижут зелёные морды мутантов. На скорости 70 километров в час, сквозь капли дождя и через затемнённые окна вряд ли что-то успеешь разглядеть, однако панки непроизвольно прятались даже в собственной одежде: накинуть капюшон, наклонить козырёк кепки, втянуть голову в плечи, спрятать большую часть лица за высоким воротником безрукавки.
Для них в этом городе не осталось безопасных мест.
Обидно, на самом деле. Нельзя сказать, что парни любили Нью-Йорк, ведь в этом городе проживали тысячи, десятки тысяч людей, неприязнь к которым была вполне обоснованной. Огромный, яркий, с бешеным ритмом жизни Нью-Йорк полон ужасных людей, готовых вредить другим в угоду себе, особенно если это принесёт им деньги. Нож в спине, супружеские измены, закулисные интриги, подставы старых корешей — не имеет значения, каким образом совершалось предательство. Однако… парни выросли здесь. Они выживали здесь и выучили город вдоль и поперёк так, что без труда могли сливаться с бетонными стенами зданий, с темнотой переулков, даже с редким утренним туманом. Здесь же они встретили Розу и тут же её потеряли. «Столица мира» проросла сквозь них и стала их частью. Именно частью их самих, а не они — её.
Панки вообще не ощущают себя частью этого мира. Скорее её патологией, ошибкой, чьей-то злой шуткой. Мир не раскроет свои объятья четырём зелёным уродцам и не погладит утешающе по головке, мол, всё хорошо, и для вас найдётся место в этой суматохе. Они не любили свой город, но, тем не менее, когда за окнами показались деревья и проскочил баннер с надписью «Добро пожаловать в Нью-Йорк», внутри как будто что-то оборвалось.