***
Зик посмотрел на себя в зеркало. Капилляры в глазах полностью лопнули. Он не брился. Двухдневная щетина выглядела отвратительно. Хорошо еще, что на работе он мог спокойно брать отгулы. В конце концов, специалистов по Латании на Парадизе днем с огнем искать надо. Местная полиция тем временем работала отменно. Вернее никак. По закону, подростки на Парадизе с 15 лет могут уходить из дома на трое суток без уведомления родственников или иных опекунов. Не будет весточки через три дня - приходите. Пацан на нервах пьет. Отстали бы от него. По сводкам никого похожего нет. Успокойтесь и идите спать. Зику хотелось треснуть их всех. Какая-то адская смесь безразличия и социал-дарвинизма. Размышления прервала трель мобильника. С надеждой и тревогой Зик кинулся на кухню, где оставил телефон. На экране светился незнакомый номер. — Да? — Зик сам удивился тому, как дрожал его голос. — Мистер Зик? — на том конце сети послышался тонкий девичий голосок. — Это Хистория Рейсс, мы с вами виделись, когда дядяюшка Дариус вашу машину доставал. Йегер вспомнил флегматичную блондинку на пассажирском сиденье. — Да, точно. Помню. — Я насчет Эрена звоню… — Что с ним?! Ты знаешь, где он? Хистория угукнула. — Его повязал Майк Закариас, когда он драку с кем-то затеял в одном из баров Троста. Сказал, что заберет его в свой участок. Майк работает в 104-м отделении, это в округе Мария. Я вам скину адрес смс-кой. — Конечно. Спасибо. А ты была с Эреном в это время? — Ну да. Хотя скорее в качестве мебели. Сидела рядом и слушала его бессвязный бред. Вы с ним поссорились? Зик закусил кулак, зажмурившись. — Да. Это я виноват. Наговорил ему всякого… — Понимаю, — протянула Хистория. — Вы не злитесь сильно на него, ему плохо было. Я, честно говоря, пропустила момент, когда он сцепился с каким-то пьянчугой. Йегер не понял, каким образом ему удалось добраться до полицейского участка без происшествий. В самом участке было довольно тухло: полусонные сотрудники заполняли формуляры и оформляли протоколы на местных пьянчуг и женщин, как говорил один хмырь в правительстве, с пониженной социальной ответственностью. — Вам помочь? — спросил подошедший мужчина, державший в руке стаканчик с кофе. — Да. Мне нужен Майк Закариас. Птичка на хвосте принесла, что он привел сюда моего брата, Эрена Йегера. Мужчина усмехнулся. — Я Майк. Очень приятно. Вы Зик Йегер, я полагаю? Ваш младший успел тут про вас наговорить… всякого. Зик сглотнул. — А… что именно? Закариас махнул рукой. — Да забейте. Пьяный бред. Конечно, к тому заведению, где он нажирался алкоголем, у меня куча вопросов, проверки им организованы. Но вы уж с ним поговорите. Имею в виду, не стоит его сильно ругать. По-моему, он просто немного не в себе. Да и смерть мистера Йегера его подкосила явно. — Вы знали нашего отца? Полицейский кивнул. — Поверхностно, но все же, как мне кажется, отец с сыном были привязаны друг к другу. Неудивительно, что пацана штормит. Идемте. Вам надо будет также заполнить некоторые бумаги. — Конечно. Расписавшись во всех необходимых документах, Зик подхватил Эрена, до этого дремавшего на скамейке, за пояс. — Оооо, — пьяно протянул брат, — а ты кто? Зик покачал головой. — Я Зик. Твой брат. — Врееешь, — прошипел младший ему на ухо, — ты мне не брат. Ты не брат мне, Зики. — Утром поговорим, — сказал Зик, укладывая Эрена на заднее сиденье. Поговорят, как же. Заруливая во двор дома, а после выводя Эрена из машины и укладывая его в кровать, Зик размышлял о том, что разговор у них с братом получится сложный. Дело было в том, что он совершенно не знал, что стоит сказать ему и как дальше поступать. Поначалу Зик думал попросить совета у матери. Зная ее, она точно не спала в такой час, но Йегер решил позвонить Ксавьеру. Все же, он мог понять его куда лучше. Зик тяжело вздохнул и потер глаза. — Я… я совершил ошибку. Я увидел, как он смотрит репортажи про меня, и он сказал, что хочет быть журналистом. Вы знаете мое отношение к ним. И я… черт, все было нормально, у нас все было хорошо. Но у меня как будто крышу снесло. Я кричал на него. Я замахнулся на него. Боги, я не знал, что смогу ненавидеть кого-то сильнее Гриши. Я так ненавижу себя. Он ушел на два дня, я еле нашел его только потому, что его подруга беспокоилась за него и сообщила мне, в какой участок его потащили. — Да, дела… Слушай, Зик, может, вам с ним сходить к специалисту? Видишь ли, в чем дело… Не забывай о том, что пару лет назад он потерял маму, и, судя по твоим рассказам, даже оплакать ее толком не смог. А теперь потерял отца. Каким бы человеком ни был Гриша Йегер, он все равно был его отцом. Человеком, которого Эрен любил, от которого зависел. Думаю, причина именно в этом. Он утратил якорь, который как-то его удерживал. Просто будь рядом с ним. Не видит он в тебе родного человека, и не надо. Стань ему родным. Нам ли с тобой не знать, Зик, что родство определяется не кровью, а общей болью. Раздели его боль. — Так я же… — Зик. Нет. Фигурально выражаясь, ты как будто хочешь не дать ему спрыгнуть с моста. Но Эрену нужно прыгнуть с моста. Ты должен не препятствовать, не прыгать вместе с ним — ты должен его ловить. А ты пытаешься жить так, будто Гриши не было в твоей жизни. Наверное, так и было, ведь у тебя в сердце живет Ла Сьедад Дивина. Но у Эрена не было этого города. Но у него был Гриша и его смерть. Это, если хочешь, его персональная Ла Сьедад Дивина. Тот мост, с которого он должен спрыгнуть. Как бы ты ни хотел, Гриша был в его жизни, занимал существенную ее часть, и его потеря — удар для Эрена. Нравится это тебе или нет, он должен пройти через этот ад. И пройти в одиночку. Просто будь рядом. Раздели его боль. Прими его боль. Прими его отношение к вашему с ним отцу. Не смотри на его ситуацию через призму Ла Сьедад Дивины. Я знаю, как ты переживаешь из-за тех людей, которым не сумел помочь, которых не сумел спасти. Но Эрена не надо спасать. Надо дать ему понять, что ты всегда будешь рядом с ним. Несмотря ни на что. Дай понять, что примешь любой его выбор. И подбодришь в любой его неудаче. Эрен потерял все ориентиры, какими бы они не были по твоей оценке. Они были его ориентирами, его ценностями. Тебе тоже будет больно отказываться от своих позиций. Ты готов на это ради Эрена? Зик сглотнул. Он знал ответ. — Я готов на все ради него. — Тогда и веди себя так. Даже если это значит, что надо наступить себе на горло и даже переломить себя об колено. Любовь — это часто не просто о компромиссах, а о жертвах. А что до журналистики… Зик, так ведь военкоры, «Ливень» и «Маре сегодня» — это лишь малая часть. Он может стать политическим или экономическим обозревателем. Может работать в пресс-службе. Может писать о том, какая актриса с кем спит. В любой работе можно найти грязь. Но, думаю, ему будет намного легче, если ты поддержишь его, если ты поможешь ему найти свою нишу. Если он ушел в запой на два дня после твоих слов, значит они для него многое значат. Не дави на него. Направляй. Это разные вещи. Я верю в тебя, Зик. Поверь и ты в него. Разговор с Ксавьером немного прояснил разум, но в то же время добавил сложностей. Хотелось обдумать то, что он скажет брату, но слов не находилось. Тяжело вздохнув и убедившись, что Эрен спит у себя в комнате, Зик отправился на кухню. Пора было доделать блюдо, которое он начал несколько дней назад. Рыба, наверное, уже готова.***
Эрен обнаружил Зика сидящим на кухне и евшим какое-то блюдо. На латанийское не было похоже. — Что это ты ешь? — Эрен присел рядом. Зик поднял на него глаза. — Лютефиск. Блюдо антарасийской кухни. На любителя, конечно. — Можно попробовать? — Да, конечно. Эрен нерешительно потянулся за вилкой, как Зик вложил ему прибор прямо в ладонь. На мгновение показалось, что тело прошибло электрическим током. — Оно… — Эрен прожевал немного, — оно странное. Но не невкусное. — Дословно это «рыба в щелочи». — Вот как… Лютефиск казался чужеродным и одновременно подходящим ко всей этой атмосфере неловкости и напряжения. — Зик, я… — начал было Эрен, но замолк, понимая, что не может вымолвить ни слова. — Все в порядке, — Зик встал со своего места и уселся перед братом на корточки. Отчего-то Эрену вспомнилось, что так обычно сидит один из приятелей Саши. Конни, или как его там. Зик взял в свои руки ладони брата и погладил их. — Прости меня, Эрен. Это было мерзко с моей стороны так поступать. Ты вправе решать, кем тебе быть. Я просто хочу… я хотел уберечь тебя от этих поганых шакалов. А их там так много. Но это твоя жизнь, твои решения. Неправильно с моей стороны так реагировать. Я просто… черт… Глядя на то, как тяжело Зику даются слова, Эрен сжал его руки. — Я сам виноват, Зик. Не стоило все это от тебя скрывать. — Ты ни в чем не виноват, братишка. Тебе надо думать о будущем, вполне естественно, что ты выбираешь то, что интересно. Я тебя поддержу. Мое отношение к журналистам касается только меня. Я буду поддерживать тебя, потому что ты мне дорог. Неважно, с чем ты захочешь связать свою жизнь. Эрену хотелось что-то сказать. Что-то умное или колкое. Как в тех тупых сериалах, что крутят в любимых кондитерских Армина. Но слов не было. Его одолевали разные чувства, хотелось выразить их, выплеснуть их наконец, но слов для них не было. Для них были действия, вот только непозволительные. Совершенно непозволительные.***
Эрен лежал в кровати, решив не идти сегодня в школу. Брат великодушно разрешил, заперевшись в комнате со своими переводами. Находиться с ним рядом стало невыносимо. В тот бар в одном из районов округа Роза Эрен попал почти случайно. Хистория написала, что у ее девушки какие-то неотложные дела, и она не может выпить с ней, а столик уже заказан. Не пропадать же брони. Эрену было все равно. Эрену была нужна отговорка, чтобы нажраться и не идти домой, где был Зик. Чертов Зик. Он уже второй день дома не появлялся. Рассорившись с братом, Эрен долгое время просто бесцельно бродил по улицам — дошел даже до трущоб Стохеса. Впрочем, быстро повернул назад и начал обходить питейные заведения. Бар, в общем-то, обычный, средней паршивости. Ничего необычного. Выпивка, закуски. Все, чтобы не думать о Зике и не идти домой. — Я же после репортажей о нем захотел стать журналистом! Я же… я же так хочу… — пьяно протянул Эрен. — Хочешь, чтобы он изменил мнение о журналистике благодаря тебе? — флегматично спросила Хис, потягивая пиво. — Уууу… похоже, что да. Я не понимаю, он че, нормально сказать не мог? Обязательно орать и обзываться? Я же так… я же все это для него. Братец, тоже мне. Рейсс усмехнулась. — Знаешь, Эрен, не знай я, что Зик — твой брат, я бы подумала, что ты рассуждаешь о любовнике. Йегер поперхнулся и закашлялся. Любовнике? Из комнаты Зика доносилась незнакомая мелодия. На этот раз это был мужчина. Может, стоит поучить латанийский? Латания уже прописалась в их доме. Стала его частью. Эрену даже казалось, что всегда была здесь. Просто вышла из шкафа. Йегер сам усмехнулся нелепости сравнения. Y me quede soñando Con la ilusión a cuestas Con la esperanza guardada En el bolsillo roto de un pantalón En el baul sin fondo de mis decepciones Aletargado en el tiempo Obsesionado con verte Se enrojecieron mis ojos Se marchitaba mi mente Sera Que aun no se llenaba la luna Sera Que el tiempo fue menguando nuestras ganas Sera Sera Sera Sera la luna Sera Sera Sera Serán las ganas sera [1] Эрен хрипло засмеялся от осознания. Он действительно не видел в Зике брата. Он видел в нем мужчину, который его привлекал. К которому его тянуло. Певец тем временем тянул звуки и фразы, надрывался. Эрену казалось, что его грудь раздирает когтями, что внутренности горят. Эрен поежился, но не от холода. В прохладе ранней зимы Парадиза ему казалось, что вокруг воют сухие ветра Ла Сьедад Дивины, в которой он никогда не был. Полная луна обратилась в палящее солнце, а в звуках музыки из комнаты брата слышалась канонада битв и крики предсмертной агонии. Латании действительно слишком много. И Эрен отчего-то был рад этой мысли. Проведя в размышлениях день, иногда вслушиваясь в возню брата в комнате, подросток не заметил, как практически наступила ночь. Его одолевали тяжелые мысли о напряжении в отношениях с братом (которое после примирения никуда не делось), о чувствах к Зику, о том, как им вообще быть дальше. Сможет ли Эрен вообще адекватно вести себя в его присутствии, а не как трясущаяся школьница? С другой стороны, он был благодарен Хистории за то, что сказала обо всем, что облекла его чувства в слова. Стало намного легче. Устав ворочаться, Эрен поднялся и направился в спальню Зика. — Да? — отозвалось из комнаты, когда подросток постучался. Не ответив, Эрен вошел. Зик уже лежал в кровати, свет был выключен. — Что-то случилось? Эрен? А действительно, случилось ли что? Голос брата был сухим и каким-то беспомощным. — Зик, я… я… — Не можешь заснуть? Эрен покачал головой. А на что он рассчитывал? Что брат может сделать? — Иди сюда, Эрен. Ложись, — Зик подвинулся, откидывая одеяло. Не дав себе опомниться, Эрен прилег рядом с братом, который притянул его ближе. — Как ты? Ничего не болит? — Да вроде нет… Просто не спится. — Ничего. Такое бывает. Все равно промежуточные экзамены сданы, так что не думаю, что ты сильно потеряешь, если пропустишь несколько дней. — Угу. Тем более, часть учеников болеет. Перед Новым Годом на Парадизе всегда так, поэтому в последнюю неделю года от уроков одно название. Это если преподаватель не болеет. Зик улыбнулся, гладя макушку брата. — Новогодние каникулы длинные. Чем думаешь заняться? Эрен замер. — Не знаю. А можно попробовать попрактиковаться в районке? Зик улыбнулся и чмокнул его в макушку. — Конечно. Конечно можно. Впервые за долгое время сон Эрена был спокойным и без кошмаров.