Шкаф-начальник и бывший-бомж

Рувей был хорошим мальчиком. Он слушался маму, закончил школу почти отличником, поступил в приличный университет на бюджет, отпахал там 4 года чтобы стать знающим себе цену архитектором. Но что-то пошло не так, и, выпустившись, он попал на стройку. Почему жизнь пошла под откос он представлял слабо, вот и решил вкладывать в первую работу всего себя. Всё-таки опыт, в будущем пригодится. У него даже начало неплохо получаться справляться с простыми задачами. Первый день. А на второй он познакомился с начальником. Точнее, они вовсе не знакомились, как это делают нормальные люди. Просто Рувей его увидел, раздающего указания, и фыркнул про себя: «ну и шкаф». Он наклонил голову, надеясь стать незаметным под своей каской, но злой рок его не обошёл. И Рувея отправили выковыривать гвозди из старых досок. Он провозился с этим весь день. А на следующий решился открыть рот и сказать, что он очень умный и должен участвовать непосредственно в конструировании дома. — Да? — приподнял одну бровь шкаф-начальник. — Тогда бери вот эту балку и неси её ребятам. Рувей хмуро окинул взглядом балку и понял, что его подставили. Огроменная. Тяжелая, наверное. Ничего, он так просто не сдастся. — Справиться с этим можно только вдвоем. — Конечно, вдвоем, — шкаф-начальник почему-то широко усмехнулся и подхватил балку с одного конца. Рувей еле успел уцепиться за второй. А потом земля ушла у него из-под ног. Хотя нет, земля никуда не уходила. Пошел шкаф-начальник, не особо обращая внимание на тяжесть балки и висящего на ней Рувея. Ох, сначала он мужественно терпел, стиснув зубы. Но потом понял, что странный писк таки издает сам. Шкаф-начальник тоже что-то понял и обернулся. Его лицо резко стало серьёзным, он опустил балку, чтобы Рувей мог коснуться ногами земли, и покачал головой. — Видишь? Поэтому подобные задания для тебя не подходят. Так что повыковыривай гвозди ещё и сегодня… — Рувей. — Рувей. А я Ксандер Шакадера. Как это мы могли не представиться, еще столько всего предстоит сделать вместе… Рувей сделал вид, что не заметил протянутую руку, и зашагал к своим доскам. От злости его мелко трясло. Столько всего сделать вместе… Ага, а как же! Он бы предпочел больше никогда не видеть этого человека. Никогда-никогда. Но с его предпочтениями редко считались, так вышло и на этот раз. Со шкафом-начальником, в смысле Шакадерой, они, конечно же, виделись каждый день. И каждый день Рувея непременно трясло от злости. Было много причин, а одна из них заключался в том, что начальник считал его за какую-то размазню. — Нет, тебе не стоит поднимать этот ящик. И этот тоже, надорвешься. Давай я. Рувей, перестань. Ну куда тебе, такому маленькому. Продолжишь в том же духе — замолвлю слово за твое увольнение. Что вообще такое милое создание забыло в этой дыре… На каждую реплику у Рувея всегда находилась куча аргументов. «Нет, не надорвусь. Я не только умный, но и сильный. Я с детства ходил на айкидо и скоро непременно начищу твою рожу. Я не маленький, это ты чертов переросток. Меньше Растишки нужно было жрать! И я не милый, твою мать!» Увы, все эти остроумнейшие колкости приходилось держать при себе, чтобы Шакадера правда не решил повлиять на его увольнение. Ведь Рувею пусть малость, но нравились здешние вечно орущие матом ребята. Нравилась эта суетливая атмосфера. А ещё — его прекрасная каска, в которой так хорошо было биться головой о стену. Рувей редко отвечал Шакадере, так что на какие-то темы, не касающиеся работы, они тем более не разговаривали. И Рувея это устраивало, даже очень. А Шакадеру, похоже, нет. Или дело было не в нем, а снова же в злом роке… В любом случае, дело было в пятницу. Все пытались слинять пораньше, и как-то так вышло, что до победного конца на стройке остались только Рувей и Ксандер. Рувей решил избрать ту же стратегию, что и с бродячими собаками. Никакого зрительного контакта. Он просто будет заниматься своими делами. А именно собираться домой. Рувей повесил рабочую куртку в свой шкафчик, туда же положил каску, и прежде чем натянуть шапку, решил переплести косу. Он уже давно забыл, почему перестал стричься, но положение вещей его устраивало. А Шакадеру, похоже, нет. Потому что в какой-то момент Рувей почувствовал на своей спине чужой тяжелый взгляд. «Боже, или он снова решил ко мне прикопаться, или тут завелись призраки. Нет, я не куплюсь ни на какую провокацию. Я скоро буду дома и досмотрю тот сериал. Всё будет хорошо». — Говорю же, тебе не место в такой дыре, — ну кто его просил завязывать бесполезные разговоры?! Пялился бы себе на здоровье, проклятый рыжий хрен-переросток! — иначе давно бы задумался о более подходящей прическе. Рувей не выдержал. — А может, это тебе задуматься о чем-то, кроме меня?! Сейчас я выйду на улицу, вот за эту дверь, и там ты уже не мой начальник! И я не буду больше пытаться вести себя вежливо, я скажу всё, что о тебе думаю! — Рувей остался более чем доволен свей маленькой тирадой и в подтверждение своих слов шапку натянул уже на ходу. А ещё действительно громко хлопнул за собой дверью. Вот как хорошо получилось! И тут он остановился. Так, Шакадера ведь должен сейчас пойти за ним? Иначе зачем всё это было? Шакадера струсил и не хочет выслушивать про себя всю правду? Козёл! Подождать его, что ли? Рувею пришлось неловко попереминаться с ноги на ногу с полминуты, и дверь снова открылась. Чтобы посмотреть на лицо Шакадеры пришлось бы задирать голову, и выглядело бы это не солидно. Поэтому Рувей резко развернулся и пошел дальше. Не ждал он тут никого, конечно же, нет. Разве не видно? — Ну подожди, шустрый ты такой, — наконец окликнул его Шакадера, Рувей смилостивился и замедлил шаг. — Не угонишься. — А тебя никто и не просил за мной гнаться. — Не просил. Но уже так поздно и темно. Как твоему начальнику, мне положено знать, дойдешь ли ты нормально до дома. Поэтому я тебя проведу. — Что? — подобрать упавшую челюсть получилось с огромным трудом. Даже злость на смену удивлению пришла не сразу. Но когда пришла… — Во-первых, тут ты уже не мой начальник! А во-вторых, я тебе что, барышня кисейная, проводить меня до дома?! Да я… — Тогда я спокоен, — кивнул, наверное, сам себе Шакадера, и Рувей запнулся. Вот так просто? — Раз такие дела, то можешь провести меня до дома ты. — Что? — подобрать челюсть во второй раз оказалось даже сложнее. А переварить смысл сказанного вообще невозможно, но не мог же он позволить себе тупо промолчать? — И проведу! Да как нечего делать! Далеко тебе идти? — Нет, примерно полчасика, — Шакадера неопределённо махнул рукой и начал заливать, как много в его районе диких собак и не менее диких наркоманов. — Ничего, я всегда ношу с собой газовый баллончик, — гордо вовсе не похвастался Рувей. — Как герой из этого, как его… — О, ты тоже этот сериал смотришь? — Если время есть, бывает. — Сегодня последняя серия выходит, если снова скажешь какую-то хрень в мой адрес, всё тебе проспойлерю, Шакадера. — Лучше Ксандер. И не пугай так, я больше не буду. Оно как-то… само всегда. — Так я и поверил, — фыркнул Рувей, но сердце у него почему-то радостно забилось. Вот так они шли по каким-то дворам, где Рувей никогда не был, болтали о всякой ерунде, никак к работе не относящейся, как вдруг из темноты послышался чей-то голос. — Ксандер, ты? А чего это мы уже не здороваемся? — Ой, прости, в темноте не признал, — Ксандер, словно извиняясь, на секунду посмотрел на Рувея и помахал кому-то, сидящему на лавочке. Лохматый парень в странной шапке и огромной куртке выглядел как типичный бомж. Неужели один из диких наркоманов? Пальцы Рувея невольно сжали баллончик в кармане. — Другого от тебя и не ждал, — кажется, парень сплюнул и махнул в их сторону рукой. — Ну давай, проваливай, видеть тебя не хочу. — Ты дружишь с бомжом? — шёпотом спросил Рувей, когда они немного отошли. — Бомжом? — удивлённо переспросил Ксандер. А потом на его лице расплылась широкая улыбка. — Веришь в карму? Рувей кивнул, не понимая, как это вообще может относиться к его вопросу. — Ну так… это мой бывший. Он меня бросил, и вот что с ним стало. Кстати, а вот и мой подъезд. Еще увидимся? — у Рувея не получилось выдавить из себя хоть какую-то реакцию на всё это, но Ксандер продолжил и так. — Позвони мне, когда придешь. Пожалуйста. — У меня твоего номера нет. — Это потому что у меня нет твоего. — А что, в обратном случае ты бы мне уже давно наяривал? Не надо, не хочу знать ответ. Так, диктую только раз… Распрощались они довольно тепло, а Рувей ещё постоял немного у подъезда, провожая Ксандера взглядом до двери. Еще он задумался о чем-то странном, к реальности его вернуло похлопывание по плечу. Как ошпаренный, Рувей отскочил метра на два. Это оказался тот самый бомж. В смысле, бывший Ксандера. Стоп… бывший?! — Вечер в хату, — довольно доброжелательно поздоровался бомж, но в его взгляде промелькнуло что-то такое, что у Рувея сердце ушло в пятки. — Что эта дылда болтала про меня? — Что, — Рувей нервно сглотнул, вспоминая маму, которая так ценит честность, — ты с ним расстался, а потом из-за кармы стал бомжом. Бывший Ксандера несколько раз моргнул. Потом то ли моргнул одним глазом, то ли у него начался нервный тик. Потом преодолел расстояние между ним и Рувеем и грозно прошипел: — Я что, по-твоему, на бомжа похож?! — Совсем не похож! — замахал руками Рувей. — Я что, не могу после работы посидеть на лавочке с бутылкой пива? — Конечно, можешь! — про себя Рувей отметил, что одет парень действительно не так плохо. И откуда взялась мысль про бомжа… — И я что, похож на гея?! — Не знаю, — честно, как и прежде, ответил Рувей. — Я с геями не знаком. — Я так не думаю, — парень вдруг задрал голову вверх и заорал: — Ты, урод! Выпендрежник чертов! Будешь гореть в аду, слышишь?! Рувей даже не успел порадоваться, что обращаются не к нему, как его схватили за руку и куда-то поволокли. — Меня, кстати, Квон зовут, — кинул парень через плечо. — А меня Рувей. — Я знаю. Наслышан. — Что ты делаешь? — Провожаю тебя до дома. Перечить этому парню было почему-то гораздо страшнее, чем Ксандеру. Люди ведь обычно не в себе, после того, как их бомжами называют. Баллончиком его заливать почему-то тоже не сильно хотелось. Неведомым образом на полпути они таки разговорились. — И Ксандер такой спрашивает, увидимся ли… Что за чертовщина, да на работе завтра! — Клоун несчастный, погорелый театр по нему плачет… Уже дома Рувей обнаружил у себя на мобильнике один пропущенный. Это мог быть номер только одного человека. Рувей подумал, что он совершенно точно не гей и перезвонил. Проводить шкафа-начальника до дома ему понравилось. Как ни странно, быть проведенным не-бывшим-не-бомжом тоже.