Трещины на зеркале

Проснулся Ричард в удивительно хорошем настроении. Полюбовался дрожащей над озером предутренней дымкой, потянулся. Посмотрел на палатку и мудро решил, что это не его головная боль. В Винтблуме они встретятся с маршалом, вот он пусть и разбирается. Вместе с оруженосцем, если понадобится. Ричард усмехнулся, представив возможный разговор, закончил умываться стылой озерной водой и решительно отправился поднимать своих людей. Добираться им еще дня четыре, если быстрым ходом. Вопреки принятому решению на сердце было неспокойно. Словно что-то подсказывало: проблема именно его, Ричарда, и голова болеть будет в первую очередь у него. Перед тем, как зайти в палатку, нашарил в кармане давешний камушек, все еще теплый. «Четверо, а можно он просто исчезнет с первыми солнечными лучами, как дурной сон?» Нельзя. По крайней мере одежда, весьма необычного покроя, нашлась сразу, небрежно развешенная на стуле. Ее хозяин спал — по крайней мере он дышал, но лицо застыло в хмурой гримасе, а он сам и не думал шевелиться, даже когда Ричард его окликнул. Пришлось подходить и тормошить за плечо. Вот тут он проснулся, резко, будто арбалетный крючок спустили. Ричард отскочил, ожидая такой же молниеносной атаки, но этот Алва только сел, недовольно обежал глазами палатку. — А вы, я смотрю, не страдаете привычкой спать до полудня, — протянул недовольно. — Я бы с удовольствием ей наслаждался, но как-то все недосуг, — раздраженно отозвался Ричард, бросил на колени, все еще укрытые одеялом, собранную на глаз небогатую одежду. Брови Алвы поднялись. — Это что? — Стесняюсь спросить, что именно вы видите в первый раз: камизу, бриджи или гамбезон? — фыркнул Ричард. — Вставайте, мы собираемся выдвигаться, а палатку еще нужно собрать. Вопрос Алва проигнорировал, зато указание выполнил незамедлительно, скинув на пол предложенный костюм и, как был, дошел до своей одежды. Ричард пожал плечами и вышел: он планировал успеть поесть. Запасная лошадь, благо, тоже нашлась, смирный и печальный надорец, на которого обычно грузили тюки. Теперь их равномерно распределили по отряду, а надорца подвели Алве. Который, конечно, проигнорировал гамбезон. Ричард спрятал на миг лицо в ладони, потом вежливо — насколько уж мог — осведомился: — Вы считаете себя бессмертным? Остальной отряд, в том числе Пьер, пожертвовавший свое запасное снаряжение в пользу странного «приблудыша», с интересом наблюдал за разговором. Алва смерил их взглядом, задержал глаза на сюрко и кольчуге Ричарда и, наконец, посмотрел на лошадь. Лицо его мрачнело все больше. Под конец он снова закрыл глаза ладонями. — Интересно, у Четверых или у Создателя такое отвратное чувство юмора, — выдохнул едва слышно он. — Но хотя бы это Круг Скал, а не Золотая анаксия. Ричард торопливо махнул остальным, чтобы ехали вперед, а сам подвел коня ближе к Алве. — Откуда бы вы на нас не свалились, — сказал негромко, — потрудитесь не оглашать свои наблюдения вслух. Мои люди болтать не станут, но лишних домыслов хотелось бы избежать. А теперь наденьте броню — простите уж, запасной кольчуги не нашлось, — а Роберт одолжит вам подшлемник и шапель. На перевалах все еще может быть небезопасно. Алва не спорил, только едва нахмурился: — Какой сейчас год? — Летние Скалы семнадцатого, — Ричард внимательно проследил, чтобы какая ни есть, но броня заняла свое место, кивнул и поехал вслед за отрядом. — А оружие мне полагается? — насмешливо спросил Алва. На неказистом надорце он смотрелся как золотое колье на крестьянке, и Ричард с трудом подавил усмешку. — Надеюсь, оно вам не понадобится. Если вас так поразил несчастный гамбезон, мне страшно представить, что будет, если дать вам в руки копье. — Так с кем вы меня спутали? — спрашивает Ричард, протягивая Алве миску. Ночь в горах приходит рано и резко, а продолжать путь по темноте было небезопасно, поэтому на стоянку встали как только солнце скрылось за горами. По дороге Алва подозрительно молчал, и, кажется намеревался продолжать это благородное занятие, но Ричарда какая-то кошка за язык потянула. — О, вы не хотите знать эту в высшей мере поучительную историю, — зевнул герцог, с сомнением заглянул в миску, кажется, даже с воодушевлением. — Лучше одолжите мне карту. Ричард воззрился на него с удивлением. — Нет. Кажется, он сумел удивить Алву, сильнее, чем когда либо до этого. — Что значит «нет»? — Вы не мой маршал и не знакомый мне рыцарь. Вы еще спросите, сколько у нас копий и куда мы намерены их послать. — А вы не думаете, что ваши перемещения и так хорошо мне известны? — недовольно нахмурился Алва. — Мало ли что я думаю, — Ричард пожал плечами. — Я ничего о вас не знаю. Ваше имя, как и все ваши слова, могут оказаться ложью. Алва усмехнулся, закинул руки за голову, откидываясь на валун, у которого устроился, еще раз изучающе оглядел Ричарда. — А я не вызываю у вас доверия? — он всегда и над всем смеется? Нет, не похоже, чтобы ему вообще было смешно. — Если бы я доверял всякому, кого встречу, я не дожил бы и до шестнадцати лет, — отрезал Ричард. Показалось, или лицо Алвы дрогнуло на миг. Полумрак скрадывал черты, и если смотреть вот так, сверху вниз, на запрокинутое лицо, можно было на миг представить, что говоришь… нет, не с Рамиро. С тем, полузабытым герцогом Алвой из какой-то другой, давно минувшей жизни. …А кого видит Рокэ, хотелось бы знать? Тревога вернулась, когда впереди был самый узкий участок тракта, вьющийся по крутому берегу. Ричард смотрел на покатые желтые скалы — песчаник, кое-где осыпавшийся, дрянная, ненадежная порода — и отчаянно не хотел туда ехать. Громоздящиеся выше серые валуны между невесть как схватившимися за склон деревцами, не радовали тем более. Впрочем, на их долю и песчаника хватит, если осыпется. В конце весны тут шли дожди, и речка вздулась так, что, говорят, захлестывала тракт. — Мда, — тянет за спиной Алва, крутя головой, — раньше тут было куда неприятнее, оказывается. Ричард неодобрительно косится на него через плечо. Поднимает руку, останавливая отряд. Что-то не так, что-то точно не так, но скалы выглядят спокойными. Туда ли он смотрит? Спешивается, медленно идет вперед, прислушиваясь к ощущениям — над головой и под ногами. …говорили, река подмывает тракт, и его приходится укреплять. Но даже известняк быстро не подмоет. Ричард подходит к краю и осторожно опускается на колени. Он не слишком знает, на что нужно смотреть, но что-то не так, что-то точно не так. Берег выглядит неправильно. Ненадежно. — Размыло или подкопали, — говорят за спиной, даже как-то непривычно серьезно. — Под скалой должно быть безопасно. Но обоз здесь уже не пройдет, — отзывается Ричард. — Верно, — он там удивляется или просто корчит из себя мудрого наставника? Ричард не смотрит, просто возвращается к лошади и приказывает выстроиться цепочкой. Сам едет первым, украдкой скользит ладонью по теплой скале. Словно гладит и просит не подбрасывать сюрпризов. Когда опасный участок остается позади, Ричард стаскивает шлем и перчатку, запускает руку под подшлемник. Волосы влажные. Почему он так нервничал? — Вы слышите скалы, юноша? — интонации Алвы все такие же насмешливые, и Ричарду хочется дать ему в морду и за сим закрыть вопрос. Но он только огрызается: — У меня есть глаза! Что-то не так в этом вопросе, что-то тревожащее. Вспоминается сон с пляшущим безглавым быком, упавший щит, фамильный камень, к которому его совсем маленьким водил отец и рассказывал, что однажды и Ричарду придет пора завещать душу Скалам. И книга, полная непонятных слов — интересно, сохранилась ли? И странные слова из того же сна. «Всегда четверо». Поэтому Ричард только отворачивается, но продолжает затылком чувствовать взгляд Алвы. — Я просто очень хочу жить, — говорит тише. — И выживать я научился. — Вы не рассказываете всего, — замечает Ворон, пуская своего коня рядом с Ричардом. — Вы тоже, — возвращает он странный упрек. — Если объясните, зачем вам знать, может, и я соглашусь быть откровенным. Алва вскидывает бровь. — Не верю своим ушам: Окделл и торгуется! — А вы не можете не трепать мою фамилию, — поджимает губы Ричард. — Что мой тезка вам сделал? Ногу на приеме отдавил? — Всего лишь попытался меня убить, — Алва улыбается, но это не обманывает — этот удар его достал. — Возможно, вы это заслужили, — пожимает плечами Ричард и пришпоривает Агата. Продолжать беседу нет никакого настроения.