Хоуп

Жизнь — это гребаный ад. Холодный, мерзкий и бесчеловечный. Это боль и унижение, синяки на бедрах и ссадины на коленях. Это уродливые пороки, которые каждый похотливый ублюдок стремится удовлетворить. Мои мечты на положительный исход разбиваются ровно через два дня после ухода мексиканца. Сорок восемь часов, в которые бордель забывает о моем существовании. Пара суток, в которые я пытаюсь отмыться от мерзких прикосновений Гомеза. Все время кажется, что его ладони отпечатались на коже клеймом. На третий день меня провожают в душ, где удается познакомиться с другими девушками, которые так же, как и я, собраны здесь для обслуживания членов. Никто не переживает из-за наготы, они заняты банными процедурами, наносят скрабы и демонстрируют упругие сиськи поочередно с подтянутыми задницами. Ни одной лишней складки, никакого целлюлита — идеально подобранные. Они общаются и даже смеются — я же смотрю на них как на сумасшедших, хотя в действительности ненормальная тут одна. Они рассматривают меня точно диковинную игрушку, во взглядах некоторых я замечаю сочувствие, пара особо затасканных девушек смотрят с высокомерием, сразу же указывая мне место под солнцем. А может, и не под ним. — Привет, — бросаю из остатков вежливости и скидываю халат с плеч. Оставляю тот на крючке в отдалении от остальных и шагаю к душевым кабинкам, плотно закрывая полупрозрачную дверцу. Я готова стоять под водой вечность, но подхватываю первый попавшийся шампунь и тщательно мою волосы. Они выпадают сильнее обычного — сказывается стресс. У меня есть еще примерно десять минут, после чего вода станет гораздо холоднее. Нагреватели не справляются с девчачьими запросами, поэтому последние купаются в прохладной воде. Говорят, от нее кожа лучше становится. Я же думаю, что на нас так попросту экономят. До завтра о душе можно и не мечтать, поэтому я трусь с особой тщательностью и извожу четверть пузырька с гелем для душа. Заканчиваю уже под холодной водой, всерьез думая, что свалиться с простудой от переохлаждения — отличный вариант. Вряд ли кто-то захочет себе в пользование сопливую шлюху. Эта мысль забавляет, я даже носом шмыгаю и воду ладонями вниз по телу сталкиваю. Полотенце не взяла, так что придется демонстрировать свой невыдающийся скелет другим девочкам. Вздыхаю и открываю дверь, едва не вскрикивая от ужаса. Меня караулит лощеная блондинка. Она даже без макияжа как с обложки журнала — лицо подтянутое и без единого прыщичка, а еще девушка выше меня на полголовы, так что на ее фоне я кажусь себе уродливым гномом. — Ты забыла, — она протягивает мне полотенце и улыбается приветливо. — Бери, не стой столбом, — в голосе строгие нотки проскальзывают, и я не решаюсь задавать вопросов. — Спасибо?.. — произношу растерянно, торопливо кутаюсь в ткань и немного расслабляюсь. Конечно, вряд ли девушки увидят во мне что-то интересное, сами такие же, но щеголять обнаженной перед такой компанией я не привыкла. — Я Аманда. Не верю в искренность, это место, хоть и обнажает людской ужас, никак не назовешь правдивым. Вот и Аманда, которая пытается меня к себе расположить, совершенно не выглядит настоящей. Зверьком затравленным на нее смотрю, но уйти не могу — девушка перегородила коридор, явно настроенная со мной поболтать. — Хоуп. — Милое имечко, — она снова губы в улыбке тянет. Выходит так натурально, почти убедительно, мужики от такого, наверное, в очередь выстраиваются, чтобы ее трахнуть. Она подходит вплотную, касается пальцами моего подбородка и голову вверх поднимает. Шлепаю ее по руке и отталкиваю, на что Аманда усмехается и качает головой. — Гомез не соврал, ты и правда дикая, — забавляется. — Ладно, раз уж ты такая серьезная, то давай сразу к делу. — Что тебе от меня нужно? — Лично мне — ничего, loca, — Аманда внимательно меня рассматривает, голову на бок склоняет и изучает. — А вот нашему мексиканскому другу ты понравилась, поэтому сегодня он хочет тебя видеть в клубе. — Чего? — шестеренки неохотно раскручиваются. Я впала в апатию на эти дни, а теперь меня так резко вытаскивают в новую жизнь, что я ни черта не понимаю. Аманда закатывает глаза и берет меня под руку. Кивает на кабинку, где одна из девушек перекрывает кран, но выходить не спешит, явно собираясь прислушаться к нашему разговору. Вот сучка. Хотя единственное занятие здесь — собирать сплетни, чтобы хоть как-то чувствовать себя живой. — Не кричи так, — щелчок по носу, я часто моргаю. Желание придушить эту девицу растет в геометрической прогрессии, но вместо этого я только вздыхаю тяжело и натянуто улыбаюсь: — Сделаешь так еще раз, и я выдеру тебе все волосы, — перехватываю ее предплечье. Аманда округляет глаза, дергается испуганно, и я вдруг понимаю, что веду себя как все мудаки, что сюда приходят. Отпускаю ее, скрещиваю руки на груди и хмурюсь. Не стану извиняться, в конце концов, не надо было вести себя со мной как с ребенком. — А теперь рассказывай со всеми подробностями. Что за клуб и почему я должна туда пойти? Вроде клиенты сами приходят в номера, разве нет? — О, так ты совсем ничего не знаешь, — Аманда слишком весело хлопает в ладоши. Мы занимаем угол, максимально далекий от всех. Блондинка берет какую-то баночку с суперлосьоном, обещающим сделать кожу мягкой, но упругой и обязательно сияющей. Верю только в последнее, и то пока масло не впитается. Но нам нужно сделать вид, что мы заняты делом, иначе лишних ушей не оберешься, это я уже заметила. — Не все девочки сидят в номерах, только те, кого выбрали по фото или кто ждет постоянных. У тебя вроде фотосессии пока не было, значит, клиентов придется искать, нетраханными здесь ходить не принято, — она сбрасывает с себя полотенце, греет в ладони масло и наносит на кожу, не пропуская ни одного участка. — Попробуй, — передает мне скользкий тюбик. — Так вот. Обычно девочки танцуют, их кто-то выбирает на приват, часто потом ведут в номер, и там отрабатывают стандартную программу. Сегодня тебя тоже должны были отправить в клуб, но Гомез захотел тебя себе, поэтому вечер мы проведем с ним и его другом. Он часто меня покупает, им нравится групповушка, — Аманда кладет ногу на скамейку и массажными движениями размазывает лосьон по внутренней стороне бедра. — У тебя был групповой секс? А с девушкой? — Н-нет, — отмахиваюсь, отчего-то зачарованно наблюдая за тонкими пальцами. Движения такие плавные, умелые, что невольно притягивают внимание. — Значит, сегодня твои границы расширятся, — она подмигивает и заканчивает процедуру. — В общем, подготовься: платье, макияж, каблуки. Гомез любит, когда девочки на шпильках, а с твоим ростом тем более нужно. И лучше с самого начала веди себя хорошо — он тогда делится экстази, тебе понадобится, чтобы первый раз прошел легче. *** Платье омерзительное короткое и слишком открытое. Даже усилий прилагать не нужно, чтобы оголить грудь, она сама едва не выпрыгивает из тонкой ткани, что трет кожу. Пришлось надеть стринги и отказаться от лифчика. С волосами не делала почти ничего, только назад зачесала, чтобы не мешали и не лохматились. Стрелки длинные, накладные ресницы для шлюшьего взгляда и неяркая помада. Странно, что здесь нет красной, но, видимо, пока мне подбирают косметику исходя из предпочтений клиента. Ноги бесконечно длинные из-за шпилек. Я стоять на них боюсь, а еще нужно дойти до зала и випа. Нас попросили задержаться на час, потому что у мужчин важный разговор, поэтому я барабаню пальцами по бедру и жду. Инструктаж я запомнила хорошо, правила поведения тоже, даже пересказала их дважды. Это уже не просто трах за закрытыми стенками, и мне доходчиво объяснили, что будет, если я что-то сделаю не так. И смерть в этом списке еще легкий приговор, который мне точно не вынесут за все убытки. Поэтому остается только быть хорошей девочкой и вести себя так, чтобы меня тихонько трахнули и забыли до следующей ночи. Хотя тихонько — это не про клиентов борделя. За мной приходит охранник. Аманда уже ждет в коридоре, но выглядит она совсем не так, как в душевой. И дело вовсе не в наряде, который преображает девушку внешне. В ней больше нет той уверенности, дерзости и игривости. Она собрана, но взгляд бегает, выдавая волнение. Удивительно. Думала, что трястись от страха буду как раз-таки я, а никак не девушка с бóльшим опытом работы. — Все в порядке? — шепчу я ей, когда мы оказываемся рядом. Аманда хватает меня за руку и сжимает ладонь, прося поддержки. А у меня с эмпатией всегда были проблемы. Что ей сказать? Не волнуйся? Отличный совет, а главное, рабочий! Сразу же успокоится. — Сегодня мой последний шанс. Если Гомез откажет мне в покровительстве, то я так навсегда и застряну на шесте, — шепчет сбивчиво. — Поэтому, пожалуйста, не лезь вперед, дай мне проявить себя. Ни черта не понимаю, что она говорит. Размышлять об этом тоже не хочу сейчас, поэтому киваю и решаю, что отсидеться в сторонке не такая уж и плохая перспектива для первого выхода в свет. Аманда улыбается, она мне верит, не догадываясь, что моя цель корыстная. Но какой еще ей быть? Либо ты, либо тебя. Я не готова быть выкупленной для сексуальных утех. Это же ебаное рабство. В борделе, конечно, не лучше, но тут хотя бы создана иллюзия «работы». Мы поднимаемся на второй этаж. Там несколько кабинок, они отгорожены стенами и легкой полупрозрачной вуалью, которая дарит чувство приватности, но при этом демонстрирует абсолютно все и не мешает видеть танцпол, где кружатся девочки. В соседних кабинках уже царит разврат. Кто-то отсасывает клиентам, другие танцуют приват, а третьи не стесняются заниматься сексом. Зрелище для извращенцев, поэтому я торопливо отвожу взгляд, думая, что предложат сделать мне. То, что я легко не отделаюсь — очевидно. Гомез та еще скотина похотливая, и я целиком в его власти на этот вечер. Есть еще какой-то таинственный друг, но вряд ли он будет лучше. — Удачи, крошка, и помни, нет ничего запрещенного, — шепчет мне на ухо Аманда. Перед нами отодвигают шторку, и мы заходим внутрь. У стен диваны, посередине — низкий стол, на котором стоят закуски и алкоголь. Гомез по-царски восседает, заняв угол. Он плотоядно улыбается, увидев нас, оценивает с ног до голов и удовлетворительно кивает. Его друг сидит рядом, на той же стороне, между ними расстояние как раз для одной девушки. Но я удивленно смотрю на незнакомца. Он выглядит презентабельно: густые темные волосы собраны в короткий хвостик, широкие плечи обтянуты черной рубашкой. Орлиный нос и хищный взгляд делают его лицо пугающе притягательным. Я засматриваюсь, не замечая, как мужчины переглядываются, и наконец тот, которого я ни разу в глаза не видела, смеется гортанно, возвращая меня в реальность. — А она забавная, как ты и говорил, Рик, — он переводит взгляд на меня, я вижу, как в черных радужках вспыхивают нехорошие искры, которые явно указывают на то, как закончится вечер. — Иди ко мне, детка, — он протягивает ладонь, она большая и красивая, с длинными пальцами. Черт, он же выглядит как модель с обложки, зачем ему приходить в бордель? Неужели не может девчонку себе найти, чтобы кинки свои тешить? — С удовольствием, — отвечаю с улыбкой. Он выглядит не так жутко, как Гомез, поэтому я радуюсь, что смогла заинтересовать его. Да и второй вроде как за Амандой закреплен, я наш уговор нарушать не собираюсь. Вкладываю ладонь в его руку. Мужские пальцы вокруг моих стальной хваткой сжимаются. Интуитивно хочется отдернуть, но я держусь. Уголок губ только нервно дергается, но я поняла, что здесь нельзя показывать свой страх, иначе на него обязательно надавят, чтобы сделать больнее. Аманда уже пробирается по дивану к Гомезу. Садится рядом, как верная собачонка, и принимается массировать его плечи. Он выдыхает со стоном. Вот что на тебя действует, старый извращенец. Мозг сохраняет полезную информацию, но я не уверена, что она когда-либо мне пригодится. — Сядь сюда, guapa, — он хлопает по пустому месту между двумя мужчинами, и я напрягаюсь. На кой черт ему это нужно? — Я помогу, — улыбается незнакомец и резко дергает на себя. Теряю равновесие, падая на его ноги. Он, пользуясь случаем, лапает меня всю и ловко пересаживает на диван. Усаживает меня к себе лицом, ведет двумя пальцами по подбородку, приподнимает голову, снова оценивая, как кобылу на рынке, и я очень жалею, что у меня нет копыт, чтобы лягнуть придурка. — Я Дамиан. — Хоуп, — не собираюсь церемониться с ним после того, что он сделал, но, чтобы расположить к себе мужчину, кладу ладонь на его бедро. Срабатывает. Дамиан удивлен и, кажется, немного восхищен моей смелостью. Он отрывает виноградину от кисти свободной рукой и подносит прохладную ягоду к губам. Открываю рот, его палец скользит внутрь, проталкивая виноград. Обхватываю его губами, чуть прикусываю, чтобы не распускал лапы раньше времени. Меня едва не тошнит. С трудом сдерживаю рвотный позыв, потому что крупная ягода намеревается скользнуть в горло. Дамиан наконец избавляет меня от своих рук и пальцев. Я прикусываю виноград зубами, сок брызгает, и я надеюсь им смыть дерзкое нападение на мой рот, но интуиция подсказывает, что это не последнее, что моему рту придется еще ощутить за этот вечер. — Мальчики, может, выпьем? — вмешивается Аманда, развеивая градус напряжения. Она продолжает липнуть к Гомезу, но тот принимает ее внимание как что-то давным-давно приевшееся. — Дамиан, налей им шампанского, — отдает приказ, четко выстраивая иерархию. Каким бы важным Дамиан ни казался, он не больше, чем еще один подчиненный Гомеза. Или же мексиканец так общается со всеми. — И нам обнови виски. — Выпьем за знакомство? — предлагает Дамиан, вручая мне бокал, наполовину заполненный пеной. Но напиваться я и не планировала сегодня. Это, конечно, хорошая идея — захмелеть и забыться, только что-то мне подсказывает, что потом отходить я буду дольше. — Рада, что ты сегодня здесь, — произношу тупую фразу и неумело строю глазки Дамиану, пока тот мне улыбается. Зачем делаю это? Наверное, чтобы избавиться от прожигающего лопатки взгляда Гомеза. Он удивительно притих. Наверное, Аманда уже засунула свой язык в его горло. — Мне не рада? — слышу за спиной и оборачиваюсь испуганно. Я не то что не рада, я видеть его не желаю. Мне приходится обернуться. Дамиан, будто защищая, обхватывает мою талию рукой. Становится спокойнее. Я улыбаюсь Гомезу и тянусь бокалом, негромко чокаюсь. Он отпивает и отставляет бокал, ждет ответа. — Нет, — произношу, наблюдая за тем, как вытягивается его лицо от удивления, а потом искажается злостью. — Ну ты зажигалка, Хоуп, — смеется Дамиан. Я нахожу одобрение в его темном взгляде. Какой-то очень уверенной себя рядом с ним ощущаю. Он не боится Гомеза, чувствую это. И я так же смелею. — И ужасно недальновидная, — рычит Гомез. Он хватает меня за волосы и тянет на себя. Заваливаюсь назад, взвизгивая. Где-то рядом ахает Аманда и просит меня отпустить. Дамиан склоняет набок голову и что-то говорит Гомезу, но я слышу только тяжелое дыхание, обжигающее мое ухо, и ощущаю боль. Это жутко. Я понимаю, насколько беспомощна перед этим ублюдком. Он, будто пользуясь властью, доказывает мне, что я ничтожество в его руках. Сминает грудь через ткань платья до боли. Сдавленно мычу, пытаюсь вырваться, но Гомез сильнее волосы натягивает. — Не забывай, кто тебя купил сегодня, — шепчет со злостью. На глазах выступают слезы, но я боюсь пошевелиться. — Хватит, Рик! — вмешивается Дамиан. — Ты заигрываешься. — Она здесь именно для этого, — он спускает вниз бретельки, пальцами выкручивает сосок. Я стискиваю зубы и с шумом втягиваю воздух. Не получит от меня ни звука. — Хочешь возразить, guapa? — Тише, сеньор, — Аманда пытается перетянуть внимание на себя, но получается плохо, потому что Гомез недоволен. — Рот закрой и не трогай меня, — угрожающие нотки не оставляют сомнений, что за непослушание будет наказание. Аманда и правда замолкает. Перед моими глазами звезды идут — так сильно натягивается кожа на голове. Если таким будет каждый день, то я быстро сойду с ума. Ненормальных же они не держат тут? Есть шанс выбраться из этого бесконечного ада. — Пусти, — умоляю, и мне ни капельки не стыдно. Я поступила опрометчиво — поплатилась. Но наказание не может длиться вечно. Пора заканчивать и переходить к следующему этапу, в котором я позволяю Дамиану залезть себе под юбку. — Для тебя есть предложение Хоуп, — хмыкает Гомез довольно. — Если я тебе так не нравлюсь, можешь выбрать, — он подается вперед, кусает мою шею и давит на место укуса подбородком. Ощущения странные, боль смешивается с возбуждением. Никто раньше подобного не позволял со мной: удовольствие на грани грубости. Это унизительно и соблазнительно одновременно. Но пока во мне все же больше отвращения к Гомезу, хотя по телу уже разливается тепло. — Отсосешь здесь и сейчас Дамиану, и можете валить вдвоем в номер. Откажешься или не сможешь — мы трахнем тебя вдвоем. Хотя нет, втроем, да Мэнди? — Да, сеньор, — отвечает как марионетка Аманда. — Не разочаруй меня, lista, — Гомез отталкивает меня, я почти падаю в руки Дамиана. Тот поддерживает меня, пока я поправляю волосы и бретельки на платье, а потом садится удобнее. Еще один похотливый извращенец. Но выбирая групповушку или трах с извращенцем, я отдаю предпочтение второму. Он хотя бы один. В другом случае черт знает, что взбредет в Голову Гомеза. Я нервно улыбаюсь Дамиану. Богиня орального секса из меня очень посредственная, вряд ли я смогу его удивить, но рассчитывать могу только на жалость к себе, поэтому опускаю ладони на его бедра. Массирую их, не спешу переходить к действиям. Сердце колотится в бешеном ритме, дыхание то и дело сбивается. Я вздрагиваю, когда на ягодицу опускается широкая ладонь Гомеза. Хочется смахнуть ее с себя, но я боюсь спровоцировать очередную волну гнева. Я не справлюсь с ним. — Давай, детка, — Дамиан кладет одну руку на свой член и сжимает пальцы через ткань брюк. Там уже твердо, и я сглатываю. Давай, Хоуп, ты уже делала это. Просто не думай о том, что это какой-то извращенный урод. Дамиан даже симпатичный. Облизываюсь демонстративно, чтобы мой мучитель остался доволен. Расстегиваю ремень, пуговицу, молнию. Прикрываю глаза и, оттянув резинку боксеров, обхватываю член ладонью. Он красивый и ровный, явно меньше, чем у Гомеза, но сейчас это больше плюс, чем минус. Сделать. Не думать. Отключиться от реальности. Плавно вожу ладонью вверх и вниз, возбуждая мужчину сильнее. Он одобряюще кивает. Действия почти не вызывают у меня рвотных позывов, но пока я не дошла до самого сложного. Наклоняюсь ниже, открываю рот, высунув кончик языка, и жмурюсь, чтобы не видеть происходящего. Пусть только ощущать, но не смотреть. Стоит кончику языка коснуться головки, как меня резко дергают наверх. Я даже не сразу понимаю, что это вскочивший с места Гомез. Он возвышается надо мной, ноздри его гневно раздуваются, а губы искривляются от ярости. Меня охватывает волной паники, я недоуменно смотрю на всех собравшихся: Дамиан растерян, но это длится ровно две секунды, потом он усмехается. Аманда едва не рыдает, понимая, что ее, скорее всего, ждет танцпол. А Гомез… я не могу его описать, на его лице смешались злость, восхищение и даже похоть. Этот странный коктейль реален, но пробовать его я не стану. Хотя есть подозрение, что заставят. — Не ожидал, что ты решишься. Но запомни, Хоуп, никто не смеет выбрать не меня. Одним рывком он ставит меня на ноги и толкает в сторону выхода.