Естественный ход событий

Прошло несколько дней. Финн не пришел. Я забралась с ногами на твердую кровать и растерянно гадала, что же могло произойти. Напарник был настроен серьезно, я ни за что не поверю, что он забыл обо мне. Вероятнее всего, возникла непредвиденная ситуация, и у него больше нет возможности прийти сюда. Служба у Гончих полна непредвиденных обстоятельств. Ни сэр Инес, ни, судя по всему, Финн, не могли быть уверены наверняка во времени, отведенном им в свободное распоряжение. Предпочту думать, что он просто сильно занят. Или мы вовсе разминулись в то короткое окошко, когда меня не было в камере. Вероятность мизерная, но закон подлости работает так, что я совсем не удивлюсь, если позже узнаю, что именно это и произошло. Я успокаивала себя подобными мыслями в глубине души надеясь, что Финн не влип из-за меня в неприятности.       Я тяжело вздохнула и слезла с кровати, прошла круг по камере. Остановилась. Начала делать потягивания в стороны. Развороты. Что бы еще? Размять шею, плечи, руки. Снова потягивания. Да, я же начала неправильно. Не важно, здесь нет моего учителя, отругать себя могу только я сама. Решусь этого не делать. Дальше ноги. Размять, помотать, поболтать. Что за халтура? Пора уже заниматься нормально. Я постаралась вспомнить сложные упражнения, которые выполняла на тренировках. Оценив свое физическое состояние, решила, что кроме примитивных несложных движений ничего не осилю. Переживания и бесконечное ожидание неизвестного выпили все мои силы. К тому же я достаточно сделала позавчера: и разминка, и упражнения, и повторение техник боя — можно сделать себе небольшую поблажку.       Понятия не имею, какое сейчас время суток. Гончая приходил около часа назад, но я сбилась и не понимала, утренний это визит или вечерний. Ноги горят. Пока хватит. Отдышаться, походить и можно будет приступать к следующему упражнению. Сегодня или завтра меня поведут умываться. Какое счастье. Жизнь домашней крыски просто невероятна, так и пестрит событиями. Зачем я вообще здесь, если Заксен даже не приходит? Это ведь он не отпускает меня. Я думала, он держит меня, чтобы в любой момент прийти и спустить на мне пар. Что он там любит? «Избить, придушить, утопить…». Я тронула языком затягивающиеся ранки на внутренней стороне губ. «Зацеловать». Весьма специфичный набор.       Испустив очередной тяжелый вздох, я приняла упор лежа. Из-за вечного бездействия чувствую себя ужасно вымотанной, но это лишь самообман. Всякие попытки уснуть оказываются провальными, если не вымотать себя за несколько часов до сна. Я совершенно не чувствовала в себе сил, мне хотелось просто лечь и не двигаться столько, сколько это позволит само тело. Но, опять же, это лишь эффект длительного бездействия. Мне наоборот нужно пересилить это неподъемное состояние, чтобы хоть немного облегчить свое существование в этой тесной каменной коробке.       Я размяла руки в плечах и начала упражнение.       «Раз». Двигаться лень, но мышцы помнят свою силу и легко подчиняются мне.       «Два». Губы почти зажили, но в душе, похоже, все больше мелких багровеющих точек.       «Десять». Все еще не чувствую никаких сложностей.       «Тринадцать». Он вонзил клыки не в губы, а в само сознание.        «Двадцать два». Я замедляюсь слишком быстро, так быть не должно.       «Двадцать семь». Я должна бы злиться на него… я и злюсь, но недостаточно, и мне это не нравится.       «Тридцать один». Мышцы заметно дрожат, я действительно сильно ослабла.       «Тридцать четыре». Я все еще хочу понять его, это раздражает, я не должна этого желать.       «Тридцать восемь». Давай, хотя бы до минимальных пятидесяти, это уже не смешно.       «Сорок два». Все из-за тех ощущений? Они кажутся неправильными.       «Сорок три». Я пытаюсь поднять тело или гору булыжников в мешке?       «Сорок четыре». Как мне перестать постоянно думать обо всем этом, черт возьми?       — Дрожишь как немощный котенок, что за жалкое зрелище, — послышался голос слева.       Я опустилась грудью на камни, тяжело дыша. Я чувствую себя странно и, откровенно говоря, опасаюсь говорить с Заксеном, но в глубине души благодарна, что он пришел: мне не придется доделывать оставшиеся шесть отжиманий. Не мое поражение, а его неожиданный визит. Я не слышала, как он пришел, как и не слышала гула открывающейся калитки и его шагов, приближающихся ко мне. В голове шумело. Я повернула голову и увидела пару черных сапог в метре от меня. О нет, сейчас еще и встать как-то нужно… Тело налилось свинцом, руки дрожали в локтях, но мне удалось подняться на ноги. Икры щекочет изнутри, ноги трясет от слабости, но это скоро пройдет, нужно всего лишь перетерпеть. Я отряхнулась, расправила смявшуюся одежду и только тогда нашла в себе силы взглянуть на Заксена.       — Я поражен, ты была настолько сосредоточена, что не слышала моего прихода. Многозадачность не входит в список твоих умений, как я погляжу.       Я растерялась. Его взгляд спокоен и насмешлив, каким я и видела его в последние встречи, но я совершенно не знала, как мне реагировать. Я решила не отвечать на его колкость в ожидании того, что еще он может мне сказать. Повисла тяжелая, почти физически ощутимая тишина.       — Ты не слишком-то приветлива, — недовольно протянул командир. — Язык проглотила?       — Да нет, — коротко ответила я.       — Тогда где же твое гостеприимство, бывшая аристократка? Разве тебя не учили этикету?       Я не ответила.       Кажется, Заксену не понравилось мое молчание. Он быстро заскучал, озорной огонь его глаз вмиг погас. Он большим пальцем указал на решетчатую дверь за спиной и приказал:       — На выход, — и сам двинулся за пределы клетки.       — Что на этот раз? — мрачно спросила я, последовав за ним и машинально подняв руки, чтобы дать их сковать.       — Интрига, а? — ухмыльнулся командир Гончих, застегнул на запястьях наручники и за них же притянул меня к себе: — Избавляю штаб от паразитов, — хищно оскалился он.       Я посмотрела в зловеще поблескивающие глаза Бранденбурга.       — Уже наигрался, сэр Заксен? — зло прошипела я.       — Вполне, — хмыкнул командир Гончих. — Ты оказалась не так бесполезна, как я полагал. Но однажды даже самая лучшая игрушка оказывается на помойке. Туда тебе и дорога.       Он кивком приказал мне двигаться к выходу из темницы, и я последовала к массивной металлической двери. Когда мы вышли, он взял меня за локоть и направил в сторону двойной двери, ведущей на улицу. Мы спустились по лестнице и направились к калитке, ограждавшей территорию штаба. Я едва могла поверить, что вновь могу видеть солнечный свет. Не имею не малейшего понятия, сколько я пробыла внизу, и, откровенно говоря, мне почти все равно, куда ведет меня командир, ведь все, что я могла делать сейчас — наслаждаться ненавязчивым робким ропотом улиц за забором, что становился отчетливей с каждым нашим шагом.       Когда мы дошли до калитки, я хотела сделать шаг за нее, но Заксен удержал меня, так что пришлось поравняться с ним.       — Что еще? Разве мы не идем наружу? — спросила я.       — Мы — нет, — сказал командир и расстегнул наручники.       Я зависла. Посмотрела на освобожденные руки. На улицу за решеткой калитки. На Заксена. Видимо, выражение моего лица говорило лучше слов, потому что командир испустил короткий сдержанный смешок, позабавленный моим замешательством.       — Чего ты ждала? — с неизменной ухмылкой спросил он. — Накрытого стола, шампанского и свеч?       — Откровенно говоря, я не ждала ничего, — пораженно ответила я. — Ну разве что публичной экзекуции или чего-то вроде… Так, на задворках сознания.       — Пха… В следующий раз как-нибудь. Сегодня на повестке дня грязные улицы, холод и опасные соседи. Очень похоже на то, чего ты просила, проще говоря.       — Твой вариант мне нравится больше, — ответила я.       — Какая радость, — бесстрастно ответил командир. — Проваливай, пока я не придумал, как претворить в жизнь твои ожидания.       Мне не нужно было говорить дважды. Я коротко кивнула Заксену и ушла прочь. Не оборачиваясь, двинулась к первому попавшемуся дому и скрылась за углом. Остановилась. Все мое тело передернуло. Я выглянула из-за угла, чтобы убедиться в реальности происходящего и увидела, как за дверью исчезает кончик черного плаща. Прижалась к стене и облегченно выдохнула: «Свободна». Мне почти не верилось, что я действительно могу идти, куда захочу. Который раз я снова испытываю это ощущение? Я сбилась со счета. Просто надеюсь, что это последний.       — Что вы здесь делаете?       Я вздрогнула от неожиданности и обернулась на знакомый голос.       — Добрый день, сэр Инес, — потрясенно сказала я вице-командиру, стоящему передо мной. — Ничего особенного, наслаждаюсь свободой, — нервно сказала я.       — Как я должен это понимать? — удивился он.       — Так, как я и сказала. Сегодня меня наконец-то выпустили из темницы. Буквально только что.       Он молчал с полминуты, удивленно глядя на меня. Я могла понять его изумление.       — И сколько же вы пробыли там? — наконец спросил он.       — Без понятия. Меня посадили на следующий день после нашего последнего занятия.       Признаюсь, я даже не пыталась считать дни, думала, уже не выйду оттуда.       — Поразительно, — выдохнул сэр Инес. — Вас вообще нельзя оставлять здесь без присмотра, да?       — Похоже на то, — горько усмехнулась я.       — Если вновь случится так, что мне придется покинуть вас надолго, я постараюсь проверять хотя бы ваше присутствие в доме, — раздосадовано сказал вице-командир.       — Это лишнее. не хочу, чтобы вы отвлекались от работы из-за меня. К тому же, как видите, меня уже выпустили.       — Да. Я рад, — серьезно сказал мужчина. — Заксен редко приказывает освободить пленников, так что я действительно рад видеть вас здесь в добром здравии.       Я согласно кивнула. Мне повезло, что командир решил меня отпустить, а не прикончить. Это было чем-то за гранью реальности, так что я даже уже не хотела пытаться найти причину такому решению. Не могу больше думать о Заксене, это становится просто невыносимо.       — Куда вы теперь? — перебил мои невеселые мысли вице-командир.       — Домой, если мне еще есть, куда возвращаться. Надеюсь, никто не додумался выломать дверь или что-то вроде.       — Понятно, — расслабленно улыбнулся сэр Инес. — Я могу зайти вечером? Хочу убедиться, что с вами все в порядке.       — Конечно, в любое время. Спасибо за заботу. Кстати говоря, что насчет уроков? Они вам еще нужны?       — Да, разумеется. Правда, на ближайшее время у меня нет четкого графика, не могу сказать ни время, ни в целом вероятность моего прихода.       — Служба, я все понимаю. Надеюсь, скоро у вас наступят дни поспокойнее. В любом случае, знайте, что вы можете прийти, как появится возможность. Я буду ждать.       — Хорошо, я понял.       — Тогда… до встречи?       — Да, мне пора. До вечера, — слегка улыбнулся он и неспешно ушел на центральную улицу, возвращаясь к своим обязанностям.       Я так давно не видела сэра Инеса, что разговор с ним казался похожим на сон, его голос будто пробирался через навязчивую пелену. Адаптация к свободе происходит немного тяжелее, чем в прошлые разы. Из темницы на волю и обратно… Каждый раз как первый. Скоро я окунусь в серую обыденность убежища и забуду свое заточение как страшный сон. Эта мысль придает мне сил отлипнуть от стены и направиться в сторону дома.       Когда я пришла, дом действительно был пуст. Я мысленно поблагодарила себя за осторожность и толику смекалки. Держу пари, жилище давно заняли бы, если бы оно было открыто.       Я осмотрелась вокруг и подумала, чем могла бы себя занять. Первое, что пришло на ум — уборка. За время моего отсутствия пол и столешницы накрыл заметный слой пыли, а овощи в шкафу давно испортились, по комнате распространился резкий неприятный запах. Нужно вычистить шкаф, вытряхнуть плед и одеяла, вытереть мебель и хорошенько вымыть полы. Вот и мое первое погружение в рутину, и я с удовольствием сделаю этот прыжок.       На уборку ушло не больше пары часов. Немало, но недостаточно, чтобы убить время до прихода вице-командира, время едва-едва подползло к двум. Я сделала все, что могла, разве что не постирала второй комплект одежды на смену, но это вполне можно отложить на потом. Времени у меня до вечера, и я поняла, что действительно хочу провести остаток ожидания на улице. Район не пестрит красотами, но после недель, проведенных в компании каменных стен и железной миски из-под похлебки, я жажду пройтись по улице, послушать гул людей вокруг, впитать в себя скудные дары спрятанного за облаками солнца. Кто я такая, чтобы отказывать себе в такой мелочи?       Поддавшись порыву, я выскочила наружу, прихватив с собой пару монет, просто так, на всякий случай. Когда неспешным шагом совершенно случайно дошла до рынка, поняла, что хоть и не специально, но поступила правильно: дома не осталось продуктов, чтобы состряпать себе какое-нибудь нехитрое варево, нужно было прикупить себе еды. Я решила оставить это дело на потом и просто продолжила бесцельно гулять вокруг. Чувствовать себя в безопасности на улице под тяжелым взглядом патрулирующих Гончих совершенно невозможно, но я решила постараться делать то же, что остальные горожане: просто игнорировать их.       День прошел спокойно. Прогулка хоть и казалось бесцельной, но она совершенно точно целебно подействовала на меня: мысли прояснились, а настроение заметно улучшилось, в сознании наконец-то снова проснулась тяга к жизни. Когда я пришла домой, приготовила себе немного риса с овощами. Небольших порций спокойно хватит до следующего вечера. Был бы погреб, может я и делала бы с запасом, но не рисковала, опасаясь, что при комнатной температуре пища испортится раньше, чем я успею ее съесть. Едва я успела закончить, как послышался стук. Я уже знала, кто стоит за дверью, и поспешила открыть ее:       — Добрый вечер, сэр Инес, — с улыбкой поприветствовала я его с полотенцем в руках.       — Добрый. Я хотел проверить ваше состояние, но уже вижу, что вы в порядке, так что теперь я спокоен, — облегченно сказал он.       — Заходить не будете?       — Разве вы не заняты?       — Нет, я искала себе какое-нибудь занятие в ожидании вашего прихода, бродила по улице пару часов, переделала все дела по дому. Так что, если вы сейчас уйдете, в этом не будет никакого смысла, — я легко улыбнулась ему. Он ответил тем же, раскусив мой нехитрый маневр.       — Вы умеете уговаривать, — с улыбкой вздохнул вице-командир и ступил на порог.       — Подождите меня немного, я скоро закончу, — сказала, убирая со столешницы редкие крупинки просыпавшегося риса. — Вы голодны?       — Нет, совсем нет, — послышался голос из-за спины.       Я домыла столовые приборы и повернулась к мужчине.       — Вы так и светитесь, — тепло сказал сэр Инес. — Выглядите как настоящая женщина.       — А как я выглядела до этого? — усмехнулась я.       Мужчина замер на мгновение, но тут же смущенно поправился:       — Извините, я совсем не это имел в виду. Я хотел сказать, что видеть вас такой довольной очень непривычно. Улыбка вам к лицу. Очень женственно.       Его неуклюжее оправдание позабавило меня, я не сумела сдержать смешок.       — Простите, комплименты — не моя сильная сторона, — неловко сказал сэр Инес, хмуро смотря куда-то в сторону. — Я просто рад видеть вас в прекрасном расположении духа.       — Не волнуйтесь, я поняла. Все потому, что я наконец-то чувствую в себе силы контролировать собственную жизнь. Давно не ощущала подобного, не могу нарадоваться. Знаю, что скоро это пройдет, поэтому просто наслаждаюсь моментом.       — Вот как, — облегченно вздохнул вице-командир. — Побочный эффект свободы?       — Верно, он самый.       Я взяла со стола исписанный лист и положила перед мужчиной со словами:       — Перед уходом в прошлый раз я обозначила темы, которые мы могли бы обсудить. Посмотрите, что сейчас интересует вас больше всего, и мы начнем.       Он пробежал глазами по моим закорючкам и поднял голову:       — Разве я что-то говорил про сегодняшнее занятие?       Я ненадолго зависла, прокручивая наш сегодняшний разговор, и усмехнулась:       — Вы правы, ни слова. Я настолько к этому привыкла, что предложила на автомате.       — Я так и понял, — улыбнулся он. — Однако я совсем не против, ни к чему откладывать то, что мы и так собирались делать в другой день. К тому же у меня накопилась пара вопросов.       — Да? Я вас слушаю.       Первый восторг от вольной жизни постепенно сошел на нет, будни заполнились привычной рутиной. Сэр Инес приходил реже обычного и, как предупреждал, не говорил мне точного времени своего визита. Жить в полном неведении и ожидании было неудобно, но я не жаловалась. Во-первых, ни он, ни я никак не могли повлиять на его график, а во-вторых, мне в принципе грех сетовать на жизнь, когда я могу регулярно питаться благодаря обыкновенным беседам.       Открытым оставался лишь один вопрос: что мне делать в отсутствие сэра Инеса. Он мог прийти в любое время суток, мне желательно как можно меньше покидать дом, иначе мы легко разминемся. Сейчас мне не нужно искать способ заработать, но я не могла сидеть без дела весь день напролет, мне нужно тратить это время с пользой. Я изо всех сил старалась придумать себе занятие, но мне совершенно не за что зацепиться. Кроме готовки, боя на мечах и предварительной заготовки некоторых растений, я не обладала навыками, которые могла бы развивать, но в сложившихся условиях все мои умения совершенно бесполезны. Я долго ломала голову над этим вопросом, но не могла ничего придумать.       Решение проблемы само нашло меня. Однажды утром, решив заняться стиркой, я обнаружила широченную дыру под мышкой своего заношенного жакета. Я внимательней осмотрела замоченную одежду и заметила множество потертостей, в некоторых местах ткань истончилась настолько, что готова была порваться от одного неловкого движения, а на рукавах и вовсе тонкие хлипкие нити торчали во все стороны. Очевидно, этот комплект доживал свои последние дни, и я осознала, что не имею никаких навыков, способных продлить жизнь моим вещам. В убежище не только одежда, но даже ткань стоит невероятных по нынешним меркам денег. Однажды я точно останусь босая и нагая, если не найду способ зарабатывать достаточно, либо, как Риелит, самой шить себе одежду. Или хотя бы латать ее. Мне стоит попробовать научиться этому. И многому другому… Но все постепенно.       В тот же день я направилась на рынок. Я уже запомнила расположение лотков и небольших магазинчиков, примерно представляю, в какой части видела текстиль и швейные наборы. Я не ищу чего-то грандиозного, всего пара иголок, моток ниток и немного ткани — просто потренироваться. Я ни за что не смастерю что-то приличное без хоть какого-то понимания и практики. Мне бы хоть пару небольших лоскутков сшить так, чтобы они не развалились при первой же возможности.       — Эй, девонька, — обратился ко мне торговец средних лет с редкими полупрозрачными волосами, когда я сосредоточенно выбирала наиболее простую для тренировки ткань, — тебе что-нибудь подсказать?       — Хмм… нет… — задумчиво изрекла я и продолжила оценивать товар.       Куда я ни смотрела, все казалось либо слишком плотным, либо слишком тонким, либо слишком хлипким. Я, конечно, понимаю, что плохому танцору и музыка мешает, но мне бы хоть первое движение разучить. Я раздосадовано цыкнула и уже думала, не зря ли все это затеяла, как торговец, устав слушать мои недовольные вздохи, снова подал голос:       — Что ты вообще ищешь?       — Что-нибудь, с чего можно научиться шитью, — призналась я.       — А-а-а, так ты совсем зеленая. От же, и помощи не пожелала, самостоятельная такая. Возьми вот этот набор, а ткань вообще не ту смотришь, бери лучше здесь. И куда ж без ножниц? — он ловким движением подсунул мне под нос перечисленные инструменты и развернул перед глазами моток светлой ткани.       — Разве она не слишком плотная? — спросила я.       — А ты что, собралась из тюля шить? — усмехнулся торговец. — Бери, с этой справиться будет легче всего, уж поверь мне, знающему человеку.       Мне его подход показался неправильным, но на то я и новичок, что не понимаю каких-то очевидных истин, верно? Я согласилась взять предложенную торговцем ткань.       — Сколько будет такой кусок? — я руками показала примерную длину.       Он озвучил сумму, и я сказала: «беру».       — Добре. Что еще?       — Это все.       — Тю… — озадаченно выдохнул улыбчивый, заметно лысеющий мужчина, — и что ты сделаешь с такой крохой? С нее даже трусы не слепишь, на что она тебе?       — Я же сказала, что только учусь. Мне хоть шов ровным сделать, а вы тут про белье.       — Ну так учение на то и учение, что нужно взять больше материала. Учиться-то на чем собираешься? Мож на пальцах?       — Меньше возьму — меньше испорчу, — хмуро ответила я. — Не тратьте силы, я все равно не возьму больше. Лучше приду еще раз и докуплю.       — Хорошо-хорошо, я понял, бери свое богатство, — усмехнулся мужичок. — Только это… Если и правда хошь научиться, приходи ко мне через пару дней. Спецом для тебя притащу одну прекрасную вещицу, — загадочно прошептал он, наклонившись над прилавком, чтобы приблизиться ко мне. — Ну, не прям только тебе, разумеется. Просто держу у себя парочку экземпляров, — выпрямился он и широко улыбнулся. — Знающим новые фишечки, а зелени вроде тебя отличный учебничек. Да еще и скидку сделаю. Так что обязательно приходи, слышишь?       — Таков ваш способ заманивать клиентов? — усмехнулась я.       — Да ты что! — возмутился торговец, вскинув руки к небу. — Да молодым помогать это ж милое дело! Да здесь каждый второй начинал с меня, такие же головастики как ты, приползали и искали себе мамашу этого тонкого искусства.       Его голос стал на пару тонов выше, и эта тенденция не думала останавливаться. Я уже предчувствовала начало долгой хвалебной оды самому себе, а потому решила как можно скорее рассчитаться с торговцем и вернуться к своим делам.       — Да я… Да на мне тут столько завязано, молодежь. Дорога к совершенству знаешь откуда начинается? Да отсюда! Да прям от моего прилавка и далей растет во все стороны до самых стен! Да спроси любого, тебе каждый скажет, что дядь Вояр их свет! Учитель! Путеводитель в чудесный мир… — он остановился как раз в тот момент, когда громкость его голоса стремилась достичь пика.       — Что ж вы замолчали, «дядь Вояр»? — шутливо спросила я, отсчитывая деньги на оплату покупок. — Немного не дожали до совершенства, — я подняла на него взгляд и протянула пару монет.       Он так и застыл с задранным в гордости подбородке и широко открытым ртом. И не думал шелохнуться. Взгляд мелких поросячьих глаз устремлен куда-то вбок с диким выражением животного ужаса, по его мертвенно-бледной щеке медленно стекала капелька пота к едва заметной белесой щетине.       Я обернулась. Сердце пропустило удар.       — Какая встреча, — тонкий огонь лиловых глаз устремлен прямо на меня. — Куколка в гостях у мартышки. Что это у тебя? — он посмотрел на бумажный пакет в моих руках, из которого торчал кончик купленной ткани. — Наша маленькая аристократка решила смастерить себе платьице на бал?       — А что? — строго посмотрела на него. — Тебя так уязвляют мои привычки? У тебя какой-то пунктик на этот счет?       Боковым зрением я видела, как дернулся торговец от моих слов, как медленно и тихо он сделал пару шагов назад, прячась от нас.       Что я творю? Кто тянул меня за язык нести эту чушь? Я хотела дать себе по губам, но вместо этого сосредоточилась на том, чтобы не дать Заксену распознать мою растерянность. Змеиная улыбка командира стала еще шире.       — Ну что ты, — иронично протянул он, — я весь в предвкушении узреть своими глазами, как мисс полицейский натянет свою любимую юбчонку и поскачет бороздить просторы района.       — Ты будешь первым, кто увидит это, обещаю. У меня нет в этом никаких сомнений, ведь по какой-то невероятной случайности ты каждый раз оказываешься рядом, стоит мне сунуть нос наружу. Как так? Преследуешь меня?       — Тц. Если воспользуешься своим серым веществом, то вспомнишь, что я присматриваю за этим местом, — раздраженно сказал он.       Я не заметила раньше, но вокруг стало очень тихо. Свободный гул рынка сменился едва различимым ропотом. Люди вокруг старались говорить как можно тише и не смотреть на фигуру в черном мундире.       — Работа? — удивленно переспросила я.       — Именно, — фыркнул Заксен. — Я пришел на шум. Ожидал увидеть нечто большее, чем… это, — он посмотрел в сторону застывшего в ужасе мужчины, едва трясущим головой в отрицательном знаке. — Какая тоска, — скривился командир и повернулся ко мне: — Однако ты можешь помочь. Если пройдешь со мной в штаб.       — Это арест? — нахмурилась я.       — Любезное приглашение в гости, — ухмыльнулся мужчина. — Составь мне компанию за ужином сегодня вечером.       Он серьезно? Что на него нашло? Я не могу даже представить эту картину.       — Ну раз это приглашение, а не приказ, я сохраню за собой право отказаться.       — И зарубишь на корню проявление добрых намерений? — все с той же ухмылкой спросил Заксен.       — Не хочу стать зайцем, что сам лезет в пасть волку.       — В таком случае я сам найду твою нору, — пригрозил он.       — Ты действительно не оставляешь выбора, да? Ладно, я приду к тебе, — зло ответила я.       — Пха, забудь, это просто шутка. Твоя хмурая физиономия не слишком-то способствует здоровому аппетиту.       — Тогда зачем ты все это начал?       — Потому что могу, — хмыкнул командир. — Другой вопрос: зачем тебе эти тряпки? — он кивнул на пакет в моих руках.       Я пожала плечами:       — Просто хочу научиться чинить свою одежду.       — Разве тебе не давали уроков вышивания крестиком или чему там учат девчонок на рукоделии?       — Это ведь совсем не то, ты же понимаешь? Да и учительница быстро сдалась обучить меня. Мои работы были слишком… грубы, скажем так, — призналась я. — Ну, я, конечно, не настолько плоха, могу наложить пару швов на рану, но только в крайнем случае, когда нет кандидатуры лучше. Зашивать одежду я еще не пробовала.       — Если ты настолько плоха, как я думаю, пожелание тебе успеха — бессмысленное сотрясание воздуха.       — А ты собрался желать мне успеха?       — Еще чего. Мысли вслух, не больше, — просто ответил он. — Научишься или нет зависит лишь от тебя самой. Если провалишься, в этом виноваты не отсутствие таланта и кривые руки, а лишь твоя собственная никчемность и лень продолжать осваивать сложный навык.       — Как-то… неожиданно слышать это от тебя. Звучит почти как наставление. Если отбросить оскорбление, — заметила я.       — Наставление? — удивился он и рассмеялся. — Как скажешь.       Я внезапно поняла, что мы стоим на рынке в окружении беспокойно шепчущихся горожан и обсуждаем первую попавшуюся тему так, будто мы два встретившихся товарища, а не преступница и кровожадный надзиратель. Обычное строгое выражение на лице Заксена разбавлено едва заметной улыбкой. Она настолько мимолетна, что наверняка не видна проходящим мимо нас жителям, ее распознает лишь тот, кто может слышать наш разговор. Наверняка таких не найдется, ведь все, кто мог, включая моего торговца, отошли от нас подальше как от чумных, и лишь изредка кидали напряженные взгляды в ожидании того, что произойдет с неудачницей, попавшейся командиру под руку. К собственному удивлению, мне даже нравилась эта небольшая бессмысленная беседа. Может быть, я рехнулась? С другой стороны, меня не пытаются покалечить, и я просто наслаждаюсь чувством безопасности, что так редко возникает в присутствии этого человека.       — У тебя хорошее настроение? — решила уточнить в качестве оправдания его мирному поведению.       — По крайней мере не отвратное.       «Ну да… Иначе мы не болтали бы здесь так спокойно».       — И что послужило причиной?       — А ты очень любопытна.       — Так же, как и ты. Это же простой вопрос, неужели не ответишь?       — Никто не успел испортить.       «Еще не вечер».       — Чисто для справки… Есть надежный способ его исправить?       — Уже строишь стратегии на случай опасности?       — Почему бы и нет? «Знать и использовать слабости оппонента — правильная тактика». Твои слова.       — Я сказал это, но с чего ты взяла, что так просто получишь оружие в руки? Более того, с чего ты взяла, что сумеешь удержать его?       Я задумалась. «Наверняка это что-то на порядок сложнее, чем принести любимое блюдо или пожелать доброго утра. Что может осчастливить такого человека, как он?». Я заинтересованно взглянула в надменно сощуренные глаза. Не представляю, что ему может понравиться. Что может заинтересовать? Помимо причинения людям боли.       — В твоей жизни есть хоть какая-нибудь радость? — после полуминутного молчания поинтересовалась я.       Ни один мускул не дрогнул под его бледной кожей, лицо превратилось в тонкую фарфоровую маску.       — А в твоей? — спросил он.       — Конечно, у меня… — начала было я, но тут же остановилась. Есть ли?       Мысли ползли медленно, неохотно, едва-едва добирались до висков и тут же сбегали под внутренние вопросы «Что же? Что же? Что же это может быть? Вспоминай». На ум приходили только работа, родители и Финн. Но у меня их больше нет. Нет тех замечательных дней, когда три эти звена идеально переплетались между собой в прекрасном целостном узоре, составляющем мою жизнь.       — Вот и выяснили, — хмыкнул Заксен.       Издалека послышалось звяканье многочисленных мечей. Мы обернулись на шум. На другом конце улицы несколько Гончих сбились в единую массу и выкрикивали грязные ругательства, слышалось непрекращающееся шарканье и непонятные глухие звуки. Я не могла ни разобрать слов, ни различить движения Гончих и понять, что же там происходит.       — Неплохая пища для размышлений, да? Приятного аппетита.       С этими словами он развернулся и направился в сторону мельтешащего красного пятна.       — Есть в моей жизни радость, — едва слышно произнесла я.       Торговец подошел ко мне и хотел было что-то сказать, но я жестом остановила его, положила деньги на стенд и направилась к дому под весом возложенных в недра сознания мыслей.       Ответ командира странно повлиял на меня. Я стала слишком много думать. О моей бывшей работе, о родителях, о преступниках и их жертвах. Что меня радовало тогда, что для меня ценно сейчас? Правда ли я была среди тех, кто меняет мир к лучшему, как когда-то считала? Многие из тех, кого я арестовала, сейчас находились здесь, внизу, они беспрестанно боролись за лишний день лишенной удобств жизни. Когда-то я была счастлива избавлять нашу страну от недоброжелательных и откровенно опасных личностей. Они заслужили быть арестованными. Думала ли я о том, что происходит после? Нет. Думала ли я о том, что здесь, прямо сейчас становлюсь на сторону людей, кого однажды засадила сюда? Нет. Много ли осталось от моего прежнего восприятия мира? Трудно сказать. Делать что-либо «во зло» или «во благо» — оба эти понятия смешались в совершенно непонятное бесформенное месиво. Вернись я наверх, была ли бы я так же счастлива, как когда-то? Очевидно, нет. Моя жизнь опустела в один миг. Она тускла и бесцельна, в ней и правда осталось мало места для радости. Но что меняет это знание? Ничего. Даже так я продолжу жить и делать все, что считаю правильным. Интересно, делает ли Заксен то же самое? И правда ли он считает правильным то, что делает?       За прошедшие дни все во мне перевернулось пару десятков раз, и хоть я обещала себе быть аккуратней с мыслями, не смогла справиться с нахлынувшим потоком и поддалась ему. Как результат — совершенно утерянное понимание собственного «Я». Оно разделилось надвое. Часть меня считает Заксена ужасным человеком, вспоминает мужчину, кого я ненавидела всем сердцем и не могла спокойно выносить даже его существования. Другая часть смотрит лишь на того, кто стоял передо мной несколько дней назад. Так удобно отброшена шелуха прошлого, что мешает относиться к этому человеку с пониманием. Хотела бы я знать, почему мои мысли вечно возвращаются к нему, почему я хочу поговорить с ним, выслушать, понять его, найти объяснение его поступкам. Наверное, потому что во мне еще живет надежда на то, что быть мерзавцем без причины человек не может. Я знаю, насколько наивны эти мечты, я знала, что не всему можно найти оправдание. Но отчего-то мне отчаянно хотелось, чтобы оно на самом деле было.       Когда я в очередной раз шла на рынок за продуктами, думала о том, что в моей жизни внезапно стало слишком много командира. Если он не находится рядом физически, то в мыслях ему отведена добрая четверть моего времени, и это начинало меня утомлять. Хотела бы я научиться отпускать эти образы далеко и надолго, но мне удавалось только в тот момент, когда я сознательно ловила себя за тем, что снова думаю о Заксене. К счастью, я не видела его с той встречи на рынке, поэтому могла жить более-менее спокойно.       Я немного прогулялась по округе, набрала продуктов и направилась домой. Я посмотрела в недра небольшого пакета, который несла в руках и улыбнулась сама себе: там лежала толстая, но неожиданно легкая книга, которая должна помочь мне освоить навык шитья. Самостоятельное обучение ни к чему не привело, я только и сделала, что испортила ткань и выбросила добрую половину мотка ниток. Сказать, что результат ужасен — не сказать ничего, поэтому я надеялась, что сумею справиться, если воспользуюсь книгой, которую посоветовал мне торговец.       Я невидящими глазами смотрела перед собой и думала о том, как приятно проведу сегодняшний вечер. Толпа гудела и обнимала меня со всех сторон, почему-то меня успокаивал этот нестройный гул. Ничто не предвещало беды, ни единым нервом я не ощущала затаившейся опасности, не испытывала ни намека на беспокойство.       Мир перевернулся. Колени подкосились, поясница взорвалась резкой острой болью, я, не успев ничего осознать, увидела, как мимо скользнул вихор льняной рваной ткани, как земля стремительно летела на меня и остановилась только когда достигла моего предплечья. Руки загудели, мелкие камешки врезались в мягкую плоть, локтевой сустав заныл от перегруза, я почувствовала, как кто-то вырывает краешек зажатого в моих пальцах пакета. Я приподнялась на руках и вгляделась в толпу. Кончик желтоватой плотной ткани мелькнул между ногами идущих мимо горожан. Я быстро поняла, что произошло, окрикнула фигуру в плаще и тут же вскочила на ноги, игнорируя длинные тонкие иглы, пронзающие мои кости и суставы, коснувшиеся земли, бросилась за сбившим меня незнакомцем. Желтый капюшон мелькал среди голов снующих в разные стороны горожан, некто плыл между людьми с невероятной скоростью и ловкостью. Судя по росту и комплекции, это парень, точнее, совсем еще мальчишка. Вот же наглый! И быстрый. Но ему не сравниться с Ульриком, да и толпа не настолько плотная и непредсказуемая, чтобы вор мог так легко скрыться в ней от меня.       Мальчишка не терял времени на бессмысленную погоню в толпе, прижался к ее краю и быстрым резким движением нырнул за угол каменного дома, решив скрыться как можно быстрее. Я чуть было не упустила этот трюк, но все же распознала его и тут же последовала за ним, ускорив шаг. Стоило свернуть с центральной шумной улицы, как гул толпы утих, мы будто оказались в другом мире.       — Эй ты! — крикнула я фигуре в плаще, стремительно направляясь к ней. — Верни украденное!       Капюшон незнакомца едва повернулся в мою сторону и тут же отвернулся, вор с быстрого шага перешел на бег, двинулся вдоль черных стен в глубь глухой улицы. Я кинулась за ним, приказывая остановиться. Он не послушал. Ну разумеется.       — Да стой же ты! — зло крикнула я.       Мальчишка был быстрым, но моя физическая подготовка на уровень выше. Я нагнала его, повалила лицом на землю и заломала руки в захвате. Незнакомец болезненно вскрикнул подо мной на удивление тонким высоким голосом. На мгновение я впала в ступор. За плечо повернула паренька к себе лицом, сняла капюшон с головы и застыла.       — Кто ты? — удивленно спросила я.       Снизу-вверх на меня смотрела юная рыжая девушка глазами цвета изумруда удивительной чистоты. Она была младше меня, кажется, ей едва стукнуло шестнадцать. Ее личико было мелко осыпано едва заметными веснушками, под длинными светлыми ресницами глаза сверкали в испуге и удивлении.       — Зачем ты это сделала? — спросила я, не отпуская ее рук. Она не пыталась вырваться.       Девушка не успела ответить, едва она открыла рот, как за углом послышалось шарканье и тонкий звон болтающихся на ремне ножен.       — Если нас заметят, у обеих будут проблемы, веди себя тихо, — сказала я.       Я глянула на девушку подо мной и увидела, как по-змеиному сощурились ее ярко-зеленые глаза, как губы расплылись в кривой ухмылке, как неестественно изогнулись ее едва заметные брови. Она подмигнула мне:       — У меня есть идея получше.       — Что ты…       — ПОМОГИТЕ!!! — заверещала она звонким надрывным голосом. — Спасите! Убивают!!!       — Эй! — крикнула я девчонке. — Ты что творишь?! — и зажала ей рот.       Было поздно. Я слышала, как ускорился шаг, доносящийся из-за угла, как залязгали ножны. Я поняла, в каком положении оказалась, но не успела что-либо сделать: Гончая выскочил на свет и направлялся ко мне.       — Что здесь происходит? — проревел он.       У меня по коже пробежал мороз. Это был Вудс. По его блестящему в восхищении взгляду я поняла: он тоже сразу узнал меня.       — Прошу, выслушай меня, — спокойно сказала я, медленно поднимая руки, все еще сидя верхом на незнакомке.       Девчонка воспользовалась моим положением и закричала еще громче, с каждым словом наращивая в голосе напускной страх.       — Прошу, помогите мне! — кричала и дергалась она. — Эта сумасшедшая кинулась на меня! Она угрожала мне, отобрала вещи! Мне страшно! Я хочу домой… Моя мама ждет меня. Снимите же ее! — на последнем предложении она уже истерически дергалась подо мной, из глаз ее хлынули слезы.       — Заткнись! — рявкнул на нее Гончая и поднял на меня свой полный неприкрытого удовольствия взгляд.       Девушка умокла, но продолжала играть свою роль, хныча как можно громче и жалостливей. Я не спускала взгляда с Вудса, медленно встала на ноги, держа руки перед собой. Рыжая бестия вскочила и кинулась к Гончей, вереща что-то о моих угрозах в ее адрес.       — Да я понял, сгинь уже. Ей воздастся по заслугам, — с безумной улыбкой, не глядя на девчонку, прорычал мужчина.       Девочка что-то пискнула ему напоследок, схватила мой пакет и убежала за спину Гончей, кинув на меня надменный взгляд. Я застыла на месте. Впервые я видела столько гнили и желчи в глазах ребенка и совершенно не знала, что мне делать сейчас. Девочка расплылась в улыбке победительницы и скрылась за поворотом.       — Послушай… тебя надурили, она…       — Да срать я хотел, — ухмыльнулся мужчина, направив на меня меч. — Меня интересуешь только ты.       От его взгляда волосы встали дыбом.       Я лихорадочно осматривалась, медленно отступая от Гончей, думая, как мне спастись. Черт! Черт-черт-черт!       — Ну куда же ты, малышка? — грязно пропел он, наступая на меня. — Неужели думаешь, что сумеешь сбежать? Ты арестована, в курсе вообще? За нападение на гражданку в попытке ограбления. Или, о нет, ты хотела ее убить? Пха-ха-ха! За такое ареста мало! Ты получишь свое сполна.       Он подходил все ближе, его безумная улыбка становилась все мерзопакостнее с каждым шагом, я пятилась и думала, что же могу сделать. Хотела бы я выхватить его меч, но… Его лезвие смотрит прямо на меня, у меня нет ни шанса. Нас разделяет всего пара метров и тогда… Он закончит то, что начал тем вечером…       У меня был только один вариант. «Бежать!!!».       Я рванула с места так быстро, как только могла, и выскочила на основную дорогу. Сзади до меня доносился грязный мат и звук вкладываемого в ножны меча. Я слышала тяжелые удары сапог о гравий у себя за спиной. «Нет-нет-нет-нет-нет!!!» — только и громыхало у меня в голове, пока я мчалась мимо горожан, отпихивая людей в стороны.       Не знаю, на что я надеялась. Скрыться с его поля зрения, нырнуть за угол, вломиться в чужой дом в поисках убежища. В голове мельтешил с десяток провальных планов. Ни шанса на успех. Я хотела выиграть время на план получше и откровенно надеялась на чудо, больше ничто не поможет мне.       Я бежала так быстро, как только могла, но скрыться мне не удалось. Кто-то сбил меня с ног, привычным движением скрутил руки за спиной и нацепил на них наручники. Все произошло так быстро, что я осознала происходящее только когда меня потянули за волосы, приказывая встать на ноги. Я повиновалась. Замутненным взором я видела, как Вудс бежит нам навстречу, останавливается, старается отдышаться. Вот и все. Мои легкие жгло, ноги дрожали, в голове стоял оглушающий шум бьющейся в сосудах крови и единственная мысль: «Это конец».       — Что произошло? — спросил Гончая, который поймал меня. Он был высок и силен, и все еще держал меня за волосы, вынуждая стоять прямо.       — Напала на какую-то девку, падаль, — сплюнул Вудс густую слюну себе под ноги. — Хер ее знает, что они там не поделили, эта ей угрожала. Когда я пришел, она уже сидела сверху и душила ее.       — Никого я не душила, — зло сказала я. — Она украла мои вещи…       — Умолкни, — прорычал Вудс, глядя на меня. — Мне плевать, кто там виноват, я гоняюсь за тобой уже не в первый раз, думаешь, сможешь так легко уйти?       Меня трясло от усталости и злости. Почему это происходит снова?       — Я все понял, — кивнул Гончая, что держал меня. — Я кину ее в клетку, командир разберется. А ты возвращайся на пост, Оливер.       — Бля, да просто отдай ее мне и дело с концом, — раздраженно сказал мужчина.       — Вперед, забирай, если хочешь оказаться внизу вместе с ней, — ухмыльнулся Гончая товарищу и подтолкнул меня к Вудсу. — Командир сегодня лютует. Если узнает, чем ты занимался в рабочее время, кроме причиндалов лишишься еще и своей пустой башки.       — Сука, у этого гада нюх как у ищейки, точно прознает, — зло проговорил мужчина. Было видно, как он борется с собой. Он явно хотел получить свое немедленно, но здраво оценивал риски. Между сладкой местью и жизнью Вудс выбрал второе.       — Черт… Да хер с тобой, — бросил он мне. — Повезло тебе, сопля, — развернулся и пошел в противоположном от нас направлении, ругаясь себе под нос.       Я почувствовала, как расслабляется хватка мужчины, он отпустил мои волосы и раздраженно сплюнул на асфальт:       — Чертов ублюдок.       Я недоуменно глянула на него. Это был короткостриженый высокий брюнет с яркими янтарными глазами, обрамленными длинными темными ресницами. Никогда прежде с ним не сталкивалась.       — Чего пялишься? — раздраженно спросил он.       — Не знала, что это запрещено, — тем же тоном ответила ему я и отвернулась.       Теперь я обречена. Меня кинут в темницу, где Вудс запросто достанет меня. Если бы у меня было хоть что-то, чем можно защититься…       — Боже… Ты и впрямь похожа на нее, — перебил мои размышления Гончая и толкнул в сторону штаба.       — На кого? — безразлично спросила я.       — На младшую мою. На сестренку, — нехотя ответил мужчина.       — Вот как, — фыркнула я. Мне это ничем не поможет.       — Ага.       Половину пути мы прошли молча.       — Послушай, — начала я, привлекая внимание Гончей, — я никого не душила и уж тем более не собиралась убивать. Она украла мои вещи, я кинулась за ней. Когда поймала, она позвала на помощь и обвинила меня в нападении.       — И что же?       — То, что меня подставили, я ни в чем не виновата.       — Все так говорят. Меня там не было, так что не мне решать, что делать с тобой дальше.       Верно… Я внезапно поняла, что пытаюсь убедить местного стража порядка так же, как некоторые умоляли меня отпустить их там, наверху. Я даже не слушала тех людей, твердо уверенная в том, что должна делать. Несмотря на их мольбы без колебаний передавала арестантов следующему звену разбираться с произошедшим. Такова была работа. Мои попытки оправдаться выглядят жалко, они совершенно бесполезны.       — Хоть ты и не похожа на ту, кто станет нападать на человека, но внешность обманчива. Знаешь о таком?       — Ага, знаю. Сегодня убедилась.       — Хм… Думаю, мы друг друга поняли.       Я кивнула, смотря перед собой. Черные металлические ворота были все ближе. Гончая кинул меня в первую попавшуюся камеру. Он задумчиво посмотрел на меня и сказал:       — Твои слова будут отражены в рапорте. Дело звучит максимально скучно, командир даже спускаться не станет, можешь не волноваться.       — И что с того? Не он, так Вудс.       — А-а, так вот, кого ты боишься, — рассмеялся он. — Совсем не различаешь истинной опасности?       «Да нет, как раз командир сейчас опасности не представляет. Надеюсь».       — Эта шавка Вудс только тявкать умеет, забудь про него. Здесь, внизу, без прямого приказа ничего не делается, он сюда даже не сунется, так что ты явно боишься не того. Да и само дело твое слишком мизерное, чтобы держать здесь долго. Скорее всего, тебя выпустят через пару дней. Так что просто расслабься и жди.       С этими словами он удалился прочь. А я снова здесь. Черные стены уже роднее собственного дома… Только после теплого уличного воздуха здесь кажется слишком холодно, разгоряченное погоней тело как никогда остро ощущает ледяное кусачее покалывание сквозняка, стелющегося из-за угла. Ближайшие пару дней будут не из легких. …       — Я смотрю, тебе нравится гостить у меня, — сон разбился о знакомый низкий голос.       Я присела на кровати, смотря на вошедшего.       — Похоже, тебе по вкусу жизнь по расписанию. Глядя на твой восторг от этого места, я подумываю организовать для тебя уголок у себя в кабинете. Буду кормить и поить, выгуливать во дворе, а после работы позволю приносить себе тапки. Временами разрешу гулять без цепи вокруг стола и лежать у меня на колене, пока буду пить кофе. Я стану тебе хорошим хозяином. Что скажешь?       — Я искренне надеюсь, что это твое специфическое чувство юмора, а не настоящее предложение.       — Еще немного, и я всерьез задумаюсь о том, чтобы оставить тебя здесь насовсем, — хмыкнул Заксен. — Ты как верное животное, что жить не может без любимого хозяина. Всегда возвращаешься, стоит выкинуть тебя на улицу.       — Раз уж на то пошло, меня приводят сюда под страхом смерти на цепи и в наморднике, — пожала я плечами. — Не слишком похоже на любовь.       — Но по-своему очаровательно, — спокойный взгляд командира вкупе с низким веселящимся голосом оказывал на меня странное влияние. Хотелось услышать его снова. Это откровение пугает.       — Сколько прошло времени с моего ареста? — я решила сменить тему, обескураженная внутренним волнением. — Я уснула и не понимаю, какой сейчас день.       — Около девяти часов, если верить документу. Странно, что ты не проснулась, когда тебе принесли пищу, — он кивнул на миску у решетчатой двери.       — Оно и к лучшему, — вздохнула я. — Быстрее время проходит. Так, значит, сейчас примерно десять ночи? Что ты тут делаешь в такой час?       — Пришел услышать твою версию случившегося, когда увидел документ. Невинная сказка перед сном, — усмехнулся командир и сказал серьезно: — У тебя дурная привычка сталкиваться с Гончими, подобные дела принято расследовать. Если собираешься выкинуть что-то такое в следующий раз, будь добра хотя бы не попадаться нам на глаза, чтобы мне не пришлось тратить время на такую ерунду.       — Поверь, я пыталась, — хмуро сказала я. — В этот раз мне просто не повезло оказаться не в то время не в том месте.       Я рассказала ему то же, что ранее объяснила Гончей.       — Хоо, хотел бы я взглянуть на эту малявку, что засадила тебя, — сказал командир. — Так легко обставила тебя, перекрутила ситуацию в свою пользу. Я восхищен.       — Ты на ее стороне, да?       — Хитрая и изобретательная в таком возрасте. Быстро поняла правила мира, в котором родилась. Отвратительна как жительница вверенной мне территории, наверняка создает много проблем. Но весьма любопытна. Ты выносливее, быстрее, физически более совершенна, имеешь какой-никакой опыт службы полицейским за плечами. И в этом твоя слабость. Ты полагаешься на силу, которой здесь недостаточно, живешь по правилам, которые здесь не работают. Она же родилась на помойке и ведет себя как мусор. Мне нравится наблюдать этот контраст.       — Почему тебе по нраву такое? Это вечное состязание, дележка на слабых и сильных.       — Потому что так работает жизнь. Слабые всегда оказываются за бортом. Будь ты силен умом, духом или телом, сможешь удержаться в этом никчемном мире. Если сочетаешь в себе хотя бы два из этих качеств, сможешь добиться успеха. Справедливость и честь — это пустой звук, они не спасут тебя в момент опасности в мире вечной борьбы.       — Похоже, твой взгляд на мир давно устоялся, мне нет смысла спорить с тобой, мы не поймем друг друга. Да и я прежде не задумывалась о таких вопросах.       — Разумеется, ты слишком юна, и по непонятной мне причине, совсем не испорчена пережитыми предательствами. Не понимаю, это слабоумие, доброта или наивность.       — Я просто живу как живу, чувствую, что чувствую, и не копаю слишком глубоко, если это меня ранит. Что происходит с тобой, вынуждая видеть врага в каждом встречном, я не понимаю.       — Умение мыслить и видеть дальше своего носа, я полагаю, — хмыкнул он. — Завтра разберусь с твоим делом и решу, как с тобой поступить, — с этими словами Заксен открыл дверь и собрался уходить.       — Постой.       — Что еще? — он остановился.       — Можешь дать мне другую камеру?       — Хм? Чем эта плоха? — с интересом глянул он на меня.       — Холодно. Очень, — нехотя сказала я. — Здесь постоянно гуляет сквозняк.       Это правда. За часы, проведенные в камере, холод пробрал меня до самых костей, тело охватила легкая дрожь. Просить командира о помощи совсем не хотелось, но лучше так, чем замерзнуть тут ночью, когда температура упадет еще на пару градусов. К счастью, он согласился без издевок и колкостей. Я оказалась в той же комнате, где сидела раньше.       — Выглядишь слишком довольной для такой мелочи.       — Тебе кажется. Хотя… Я не слишком-то рада находиться в заключении, но лучше так, чем узнавать, что собирался сотворить со мной Вудс. В какой-то степени даже хорошо, что меня перехватил другой Гончая. Если бы мне не удалось сбежать, этот день закончился бы куда хуже.       — Он угрожал тебе?       — И был настроен решительно.       — Хм… Я разберусь с ним. Не люблю, когда кто попало лапает мои игрушки.       — Я признательна тебе за помощь, конечно… Но я не твоя вещь.       — Это ты так думаешь, — ухмыльнулся командир и скрылся из вида. Вскоре в дали коридора послышался тяжелый гул закрывающейся двери.       В подземелье его штаба в пределах стен его территории спорить со словами командира было сложно.