Дух

— Вы так думаете? — Филлис с надеждой смотрит на Мозли. — В этом есть смысл. Если бы кости были спрятаны где-то наверху, их бы уже нашёл какой-нибудь рабочий — крышу ремонтировали много раз, и кто-нибудь заметил, если бы в стене сначала прорезали, а потом заштукатурили дыру. А вот снять половицы — достаточно просто, и все, что нужно сделать, это снова прибить их на место. У меня был такой тайник под кроватью для сладостей и всякого добра, когда я был ребенком. — Но как мы узнаем где? Мы не можем вскрыть весь этаж. — Филлис поворачивает часы к свету и проверяет время. — У нас осталось чуть меньше часа, до того как народ начнёт просыпаться. Что мы можем успеть за это время? — Ну, можно начать искать пустоты и незакрепленные доски. Начнем со шкафа и оттуда вернемся сюда. — Хорошо. Они кладут фонарики на пол так, чтобы два луча смотрели вперед, как фары автомобиля, и, стоя на четвереньках, начинают проверять пол. Он весь в пыли и песке, и через несколько минут у Филлис уже полдюжины болезненных заноз от необработанного старого дерева, но она продолжает упорно ползать, стуча по каждой доске (но не слишком сильно, чтобы никто внизу не услышал), и прислушиваться ко всему, что звучит иначе. Она не заколола волосы, и конец длинной косы все время падает на плечо и его приходится откидывать назад, что вызывает у Филлис прилив сильной зависти к новым коротким стрижкам в современных журналах. Она думает, что если бы у нее сейчас были швейные ножницы, она бы одним махом срезала бы всё это, а уж потом бы разбиралась с последствиями. Когда они безрезультатно простукивают всё свободное пространство, Мозли морщась встает и прижимает руку к пояснице, а потом помогает Филлис подняться на ноги. — Ну вот и всё, — говорит он, а затем видит разочарование на ее лице и поспешно меняет тон: — А может, и нет. Шкатулка всё ещё может быть под одной из этих груд. Можно передвинуть эти вещи и продолжить проверять. — Я не думаю, что она там, — рассеянно говорит Филлис. Она оглядывается, вспоминая все разы, когда видела призрака в этой части чердака, с той первой ужасающей встречи до прошлой ночи. — Я думаю, что она прямо здесь. Должна быть здесь. Она… — Что? — Под шкафом, — говорит она, указывая на него пальцем. — Там мы не проверяли. Без защитного чехла шкаф нависает над ними, стоя на четырех коротких изогнутых ножках, резные голуби над дверцами смотрят на них с Мозли пустыми глазами. Под ним около фута пустого, чёрного пространства, но Филлис не может сказать, скрываются ли в этой темноте секреты или нет. — Мы не сможем отодвинуть эту штуковину, — говорит Мозли, глядя на шкаф. — Он семь футов в высоту и полностью из дуба, он должен весить сотни фунтов. Чтобы его передвинуть нужна целая бригада мужчин. — Я залезу под него, — говорит Филлис. — Думаю, я достаточно маленькая. По крайней мере, я смогу дотянуться проверить доски, и если там ничего нет, мы будем знать наверняка. Она снова опускается на колени и видит, что зазор между нижней частью шкафа и полом достаточно большой, чтобы просунуть голову и плечи. Там темно и тесно, и очень похоже будто бы её похоронили заживо, но Филлис изо всех сил игнорирует это чувство и простукивает доски одну за другой, пока на четвертой доске в ответ не раздаётся глухой звук и Филлис замирает, почти не дыша. — Можете посветить мне? — обращается она к Мозли, который услужливо направляет один из фонариков в щель, освещая пол и толстый слой пыли и паутины, которые просочились под тканевый чехол и скопились там за долгие годы. Филлис рукой сметает мусор в сторону — бесполезно беспокоиться об одежде, которая уже наверняка навсегда испорчена — и видит слегка кривую доску, которая, если на неё надавить, чуть-чуть болтается, словно расшатанный зуб. На каждом из четырех углов вколочено по ржавому гвоздю, которые выглядят так, будто они были там со времён изобретения железа. — Помогите мне, — говорит она приглушённым голосом. — Как мне её подцепить? — Погодите. — Она слышит, как позади неё возится Мозли, а затем просовывает под шкаф ручкой вперед тяжелый перочинный нож с открытым лезвием самого большого размера. — Вставьте его в щель и используйте как рычаг. Только старайтесь не направлять его в лицо, а то вдруг лезвие сломается. Я не думаю, что это произойдет, но бережëнного бог бережёт. Угол неудобный, но Филлис удаётся втиснуть лезвие на дюйм или около того с правой стороны от доски и приподнять еë. Гвозди медленно отрываются, и сделав последнее усилие, Филлис поднимает доску достаточно высоко, чтобы отложить нож и начать тянуть руками, пока доска полностью не отрывается, обнажая тёмную прямоугольную дыру. Оттуда пахнет старостью, плесенью и мышиным пометом, и Филлис не хочется лезть внутрь из опасения, что там будут мыши или ещё что похуже, но она стискивает зубы и всё равно опускает туда руку. — Я что-то чувствую. — Её пальцы лишь слегка касаются краешка чего-то холодного и гладкого, может быть металла или стекла. — Это шкатулка. — Шкатулка? Шкатулка Реджинальда? — Я не знаю. — Филлис сильнее тянется вперед, суставы хрустят, а мышцы и сухожилия дрожат и напрягаются до предела. — Думаю, я смогу её достать, если просто… — Она прижимается к полу и поворачивает голову набок, подтягиваясь немного ближе и морщась, когда резные украшения на нижнем крае шкафа царапают ей спину. Филлис вслепую шарит в дыре, нащупывает нижний край шкатулки, и просовывает руку под него, пока шкатулка снова не упала. Она начинает скользить, и Филлис пугается, что она проскользнет дальше куда-нибудь вниз, и её вообще нельзя будет достать, но затем шкатулка натыкается на что-то твёрдое, и Филлис удаётся подцепить её пальцами, которые сводит судорогой под её весом. — Я вылажу, — говорит она, и Мозли отходит, давая ей дорогу. Свет фонарика исчезает вместе с ним, но Филлис всё равно. Она извивается, выползая назад, вытаскивает свою награду и садится, прижав её к груди. Глаза Филлис наполняются слезами, и она ничего не видит, но она уже делала это раньше — чувствовала ту же самую форму в своих руках и у своего сердца. Ей не нужно смотреть на шкатулку, чтобы понять, что это она. — Что такое? — Мозли приседает перед ней и пытается вытереть её лицо тыльной стороной ладони, но слезы текут слишком быстро, чтобы он мог с ними справился. — Это не та шкатулка? — Нет, — говорит Филлис сквозь рыдания. — Та самая. Смотрите. Она даёт шкатулке упасть к ней на колени. Серебряная «К» покрыта чёрным налетом, но всё ещё видна на фоне чередующихся светлых и темно-зеленых квадратов эмали, и Филлис осторожно и благоговейно прикасается к ней кончиком пальца. — Она настоящая, мистер Мозли, — говорит Филлис. — Она мне приснилась, но она и вправду настоящая. Я думала, что она может существовать на самом деле, но до сих пор я не была в этом уверена. — Нужно ли нам её открыть? — спрашивает Мозли. — Последняя монета может быть внутри. Филлис прикусывает губу и пытается перестать плакать, но получается у неё с переменным успехом. — Я так не думаю. Мы бы слышали, как она стучится о стенки. — Что же, давайте посмотрим. Который час? — Почти пять. У нас осталось совсем немного времени. — Филлис ставит шкатулку на пол между ними. — Вы откройте её. Не думаю, что я смогу. — Вот, подержите. — Мозли передает ей свой фонарик. Он всё ещё горит, но уже начинает тускнеть по мере того, как садятся батарейки. Мозли с опаской тянет на себя крышку шкатулки, но потом понимает, что она сдвигается в бок. Скрытый шарнир сначала почти не двигается, он одеревенел из-за долгих лет простоя, но потом он сдается, и Мозли всё-таки удаётся полностью открыть крышку. — Это пепел. — Он в замешательстве чуть наклоняет коробку к Филлис, показывая ей две горсти чего-то серого, похожего на порошок. — И… ох… эти белые кусочки, смешанные с пеплом, — это кости. Я думаю, что это… Мозли не успевает закончить, потому что они оба начинают чувствовать знакомое электрическое покалывание и гул, настолько сильные, что у них перехватывает дыхание, и почти сразу же появляется призрак. Он даже не потрудился принять человеческую форму, его существо трепещет и вспыхивает, как будто он сам и есть гроза. Он ныряет в шкатулку, парит над ней мгновение, а затем устремляется к Филлис и грубо овладевает ею, даже не пытаясь приспособиться к её телу. — РЕДЖИ ОТВЁЗ МЕНЯ К ТОМУ ЧЕЛОВЕКУ ОН ИЗМЕНИЛ МЕНЯ ОН ПОЛОЖИЛ МЕНЯ В ЭТУ ШКАТУЛКУ — Эдвин, стойте… — ОН СУНУЛ МЕНЯ В ОГОНЬ ОН СЖЁГ МЕНЯ ДОТЛА — Хватит… — ТОТ ЧЕЛОВЕК СДЕЛАЛ ТО ЧТО РЕДЖИ СКАЗАЛ ЕМУ СДЕЛАТЬ РЕДЖИ ДАЛ ЕМУ МОНЕТУ ЧТОБЫ ОН СДЕЛАЛ ЭТО — Эдвин, пожалуйста — ОН ДАЛ ЕМУ МОНЕТУ ЧТОБЫ ТОТ МОЛЧАЛ Филлис не знает, то ли призрак сжалился над ней, то ли просто сказал всё, что хотел, но он мгновенно исчезает, и она снова остается сама по себе. Мозли, который во время этого представления стоял на коленях напротив нее, застывший, как кролик перед удавом, теперь вскакивает, хватает её за плечи и поднимает с пола на ноги. — Что… что вы делаете? — Забираю вас отсюда, пока он не вернулся. — Мозли бледный, его трясёт, как будто он стал свидетелем аварии на дороге. — Я думал, он убьёт вас. Он двигался так быстро. Вы можете самостоятельно стоять? — Да, — говорит Филлис и с удивлением понимает, что это правда. Каким бы жестоким и резким ни был призрак, его кратковременное пребывание внутри неё, похоже, повлияло на неё меньше обычного. — Возьмите шкатулку, мы не должны её оставлять. — Подождите, — Мозли отпускает её, берёт два фонарика, выключает их и сует в карманы, потом закрывает крышку шкатулки и засовывает её под мышку. — Я ничего не забыл? — Там. — Она указывает на открытый сундук, который они осматривали, перед тем, как вернулись к шкафу и Мозли защёлкивает крышку. — Вот и всё. Можем идти. Несмотря на все их усилия, когда они спускаются по лестнице и выскальзывают в коридор, Филлис видит уже загоревшиеся линии света под дверью Дейзи и миссис Патмор, и слышит стон труб в ванной, когда кто-то набирает воду. Они идут так быстро и тихо, насколько это возможно в данных обстоятельствах, но на полпути к разделительной двери под дверью миссис Хьюз загорается свет, и Филлис с Мозли слышат, как начинает открываться замок её двери. Они в панике смотрят друг на друга, а затем на чистом инстинкте Филлис хватает Мозли за руку, тянет его на несколько футов вперёд к своей незапертой комнате, толкает его внутрь и захлопывает за ними двумя дверь.