Хогвартс, 1996 год.
Долорес Амбридж восседала на троне, который притащил Аргус Филч в один из кабинетов. Обычно этот класс использовался для наказаний, которые стали особенно популярны в последнее время. Там ученики выводили перьями простые слова, вроде «подрывать чужой авторитет — плохо» или «я не должен перечить уважаемым людям» и тому подобная лицемерная чушь, горячо любимая новым директором. Женщина в розовом одеянии, которое будто украли у девочки-первокурсницы и увеличили до нужных размеров, медленно распивала чай. На чашке изображались котята, они бегали по ней и лапами игрались с пальцами, дотрагивающихся до белого фарфора. Конечно, владелица этого сервиза не ощущала прикосновений нарисованных животных, на то они и нарисованные. Если бы инспектор Амбридж ощутила тычок от пушистых лап или, ещё хуже, когти, она бы без раздумий запустила эту чашку в первого попавшегося ученика, так как Долорес Амбридж считала котят сборником грязи и болезней, и эти животные годились лишь на милое изображение на стенах. Другая рука придерживала блюдце из этого же набора, на нём лежало два кубика сахара и серебряная ложечка. Гарри Поттер, мальчик-который-больше-не-лжёт, злился на себя. Его раздражало собственное бессилие, неспособность бороться с системой. Надежда покинула его после того, как Альбус Дамблдор, бывший директор Хогвартса, взял на себя вину Отряда Дамблдора и исчез. Сами члены Отряда Дамблдора перестали разговаривать друг с другом, снова разошлись по своим факультетам и исправно ходили на уроки. Луна Лавгуд, девушка с Когтеврана, временами странная и даже полоумная, сказала, что эти собрания давали ощущение единения и дружбы. Не было удивительным то, что всё закончилось. Теперь за бывшими членами нелегального кружка следили пуще прежнего, не особо скрывая этот факт наблюдения. Драко Малфой был доволен собой и числился на хорошем счету у жабы, по недоразумению возглавлявшую школу. Это тоже не было неожиданностью, так как школу один раз посещал глава попечительского совета Люциус Малфой, и Долорес Амбридж с превеликим удовольствием щебетала с ним о всяких важных (или не особо) делах. Теперь Малфой не упускал случая всячески поддеть друзей Гарри Поттера самым гнусным образом и не страшился никого, а случаев предоставлялось достаточно. — Чем ты так недоволен, Поттер? — снова распетушился Малфой. Сегодня их шайка насчитывала пять человек. — Мамочка не прислала сладкий рулет? — слизеринцы захихикали. Гермиона сжала плечи Рона и Гарри, заставляя оставаться на месте. Гарри закатил глаза, еле справляясь с раздражением. Малфой был тем человеком, который мог за секунду вывести из спокойствия любого. — Нет, Малфой, просто на пути редкостное дерьмо, которое никак нельзя обойти. Малфой словно бесшумно зарычал, когда приподнял верхнюю губу. Он оттянул и без того расслабленный галстук и даже сделал шаг вперёд. — Я смотрю, ты разбираешься в сортах говна. Впрочем, ничего неожиданного: в таком окружении и не такому научишься. — Панси Паркинсон причмокнула алыми блестящими губами с характерным звуком. — Не хами, Поттер. А то я тебя накажу. — Малфой облизнулся. — У меня есть на это привилегия, в отличие от тебя. — Но поскольку ты, в отличие от меня, способен только трахать время без толку и страдать хуйнёй, отойди и не воняй. — потерял терпение Гарри и пихнул плечом белобрысого. Малфой только этого и добивался. Он мгновенно спрятался за широкими спинами Крэбба и Гойла, и два ходячих шкафа размяли кулаки. — Минус пять очков с тебя, Поттер! — донеслось оттуда. — За мат и оскорбление! И минус пять очков с Уизли за то, что он мне просто не нравится. У грязнокровки тоже снимаю пять очков за безропотное молчание! Из поворота вышли гриффиндорцы: Шеймус Финниган, Дин Томас и Невилл Долгопупс. Теперь количественный перевес был на правильной стороне. Малфой и его крысы ретировались.***
Свет можно найти даже в темные времена, ведь так? Гарри перестало казаться подобное возможным: Волдеморт любил мучать его сознание во сне, насылал кошмары и вёл изощрённую психологическую войну, пока весь магический мир слепо верил в то, что Гарри лжёт. Удивительно, как у Волдеморта в принципе оставалось время развлекаться с Гарри по ночам при всей его занятости в качестве Тёмного Лорда для своих Пожирателей Смерти. Холодная война началась, и не было важным, признавал ли её наличие Корнелиус Фадж. В течении года Гарри всё чаще возвращался мыслями на уроках к Волдеморту, порой упуская важные замечания окружающих. — Поттер! — уже в который раз повышенным тоном процедил Снейп, негодуя, что у него отнимают драгоценные минуты лекции своим невниманием к учёбе. — Ну наконец-то. — он тут же поймал потемневший взгляд Гарри. И это не было редкостью. На приёмах пищи Гарри тоже часто пропадал куда-то, подобно Полумне Лавгуд витал в своих мыслях. Правда, стоит сказать, что Гарри не «витал», а скорее плыл глубоко под собственными думами. Гарри иногда созванивался по камину с Сириусом: крёстный был тем редким островком надежды, но в такие минуты можно было полагаться только на свою удачу, ведь, если их кто-то застукает, то Гарри не сносить головы. — Эта связь… Между мной и Волдемортом. — сегодня Гарри снова видел змееподобное лицо Тёмного Лорда, что равнодушно смотрело в душу красными глазами-щелями. — Что, если я становлюсь на него похож? — Гарри не мог забыть тонкие узловатые пальцы с белыми когтями, держащие палочку с пером феникса внутри. Одно мгновение — и Седрик мёртв. — Я чувствую такую злость! Всё время! — шептал опасения Гарри камину. У Волдеморта были желтоватые зубы, больше похожие на клыки, чем на обычные человеческие резцы. Волдеморт всегда кровожадно улыбался перед тем, как Гарри просыпался. — И что, если после всего того, что я пережил, что-то сломалось во мне? — Лили иногда кричала, будто дементоры снова плыли к Гарри, выкапывая это воспоминание предсмертного крика из недр памяти. — Я становлюсь плохим. — он наклонился ещё ближе к камину. Рассказывая о своих проблемах, он надеялся услышть ободряющий совет, так как знал, что Сириус провёл двенадцать лет в Азкабане среди дементоров и не сломался. Поэтому большего эксперта в вопросах подобного толка Гарри не сыскать среди своего окружения. Только если обратится к великому и мудрому Альбусу Дамблдору, который в этот год сначала избегал Гарри и вообще открыто игнорировал его существование, а потом и вовсе был несправедливо обвинён в попытке подрыва власти, и ему пришлось скрыться. Сириус, конечно, отрицал: Гарри был эмоциональным, но верным и добрым другом. Сомневаться в себе — нормально.***
— Какой же ты слабый! — с отвращением выплюнул Неназываемый и схватил мальчишку за горло. Гарри попытался воспользоваться палочкой, но её не было рядом. — Надо быть уверенней, Гарри. — Волдеморт заслужил боль, он многих людей заставил пережить невозможное. Или не пережить. — Ты же знаешь заклятие, Гарри. — Crucio, Crucio, Crucio! Но его оскал не померк, а рука всё так же душила Гарри. Он проснулся, как всегда, внезапно.***
Следующим вечером Гарри по обыкновению бродил по коридорам Хогвартса с картой Мародёров, чтобы избегать других студентов. Время близилось к отбою, и, если его кто-то обнаружит вне общежития Гриффиндора, у Гарри будут большие неприятности. Но на этот случай Гарри взял с собой мантию-невидимку: с картой и мантией он будет неуловим для членов Инспеционной Дружины и мистера Филча с его облезлой кошкой миссис Норрис. Если бы Гарри понимал, что Мародёры знали не все потайные места в Хогвартсе, он бы не гулял так уверенно. А Малфой знал о привычке Гарри Поттера пройтись по пустым коридорам в одиночку. Гарри ходил один, такой беззащитный и от того притягательный для Драко Малфоя и его подчинённых. Ничего не сделаешь, когда удача одним вечером повернулась спиной к Гарри, оставив его разбираться со своими проблемами. С несколькими конкретными проблемами, вынырнувшими из потайного помещения и преградившими путь парню. Разговаривать с ними, естественно, было бесполезно, и зря Гарри купился на уловку Малфоя подольше заболтать врага, чтобы успокоить его бдительность. Драко обладал длинным языком и отсутствием каких-то моральных границ, Драко на пятом году обучения совсем осмелел, получив власть и привилегированный статус над другими учениками. Гарри в тот вечер, шатаясь, всё-таки дошёл до портрета Полной Дамы. Охранница Гриффиндора с широко раскрытыми глазами оглядела Гарри и принялась спрашивать, что случилось, но Гарри не хотел в тот вечер вести диалоги, поэтому только назвал пароль, игнорируя взволнованный голос женщины с портрета. Та нахмурилась, обиженно оборвав очередной вопрос на половине, и открыла проход, чтобы как можно быстрее донести сплетню до своей приятельницы по соседству и опросить другие портреты с пристрастием. Через сломанный нос было больновато дышать, главное стараться не шевелить им, а ноздри сами справятся. Кровь уже успела подсохнуть, красной дорожкой застыв на губах и подбородке. Частично она обводила ореолом левую ноздрю и пятном растеклась над губой. — Как я выгляжу? — поинтересовался Гарри у друзей. — Весьма прозаично. — ответила Гермиона и принялась его лечить. — Отлично. — лишь успел сказать Гарри и схватил тряпку, которую протягивал Рон на всякий случай. По лицу Гермиону можно было понять, что она обо всём догадалась: всё-таки от недостатка сообразительности девушка никогда не жаловалась. Рон тоже понимал характер произошедшего, так что Гарри лишь подтвердил их догадки одним предложением. Гермиона скривила нос и тихо выругнулась, чем, между прочим, повергла Рона в небольшой шок. Гермиона считала низким опускаться до частого использования нецензурной лексики, но, если ситуация была действительно плохой, могла прокомментировать ей подобным образом. Рон относился ко всему проще, он не считал мат в повседневной жизни признаком низкого интеллекта. Лаванда Браун, обладающая белокурыми вьющимися волосами, стояла поодаль и иногда тяжело вздыхала, никак не облегчая ситуацию, пока нашёптывала свои соображения подруге Парвати Патил. — Со мной всё нормально! — сделал резкий выпад вперёд Гарри, обращаясь к сплетницам. — Не дёргайся! Я тебе нос буду вправлять! — приструнила его Гермиона. — Эпискеи!***
— Эй, Гарри! — окликнул пятикурсника знакомый голос, когда тот удалялся от Большого Зала с завтрака. Гарри обернулся и увидел улыбающихся близнецов Уизли. Близнецы могли неудачно пошутить над кем-то (было в таких случаях смешно только им), но они никогда не оскорбляли кого-то просто так, ради забавы, в отличие от того же Малфоя. Гарри нравились Фред и Джордж; улыбчивые и весёлые, с неиссякаемым запасом шуток всегда помогали, если их попросить, пусть и порой из чувства выгоды. Один из них держал коробку, перевязанную черной верёвкой. — Не хочешь развлечься сегодня в полночь? — лукаво подмигнул ему Фред. — Как делают «взрослые» мальчики. — незамедлительно закончил за братом Джордж. Гарри вскинул брови и пару секунд пожевал губы. Звучало, с одной стороны, интригующе, а в подобные будни как никогда хотелось развлечений, хлеба и зрелищ. С другой стороны, Гарри нутром чувствовал, что это предложение отличается от остальных, что такая проделка способна ненадолго перевернуть привычный им уклад вещей. Фред и Джордж славились рискованными замыслами, недаром они знали большинство тайных ходов Хогвартса и многие заброшенные кабинеты разного предназначения. Гарри и правда не представлялось, о чём толкуют рыжие близнецы. — Хочу. Уизли игриво ухмыльнулись и похлопали его по плечу, уводя за собой, чтобы рассказать об одной интересной задумке.***
— Мистер Поттер. — навстречу им вышла Долорес Амбридж, выставив в оборонительном жесте палочку с Люмосом на конце. — Мистер Уизли и… Мистер Уизли. Вы должны давно быть в постелях. — женщина по обыкновению растянула рот в улыбке. — Или вы хотите заработать дополнительное наказание? — улыбочка стала оскалом. Гарри нахмурился, так как такая интонация всколыхнула в нём волну гнева, и рука с палочкой дрогнула так, будто должна была вскинуться вперёд, но в последний момент парень передумал и решил выждать. Уизли шагнули вперёд, поравнявшись с Гарри. Это придавало некой уверенности в своих действиях, в конце концов, если нести страшные наказания, то вместе, а не одному. Не то, чтобы Гарри страшился этого, но в любом случае вместе подобное переживается легче. Втроём можно придумать выход. Лица Уизли помрачнели, и Фред, словно угрожая, облокотился на каменный выступ на стене. Долорес лишь скрестила руки на груди, нетерпеливо ожидая оправданий. — Нет, мадам. — улыбнулся Джордж и его лицо прояснилось, — мы играем в мою любимую игру. — И что же это за игра, требующая нарушения правил? — Она называется «как избавиться от надоедливой суки за одну ночь». — посерьёзнел Джордж. Долорес Амбридж перестала изображать милостливого преподавателя, её щёки словно надулись ещё больше, чтобы набрать воздух в лёгкие. Ещё немного — и она в самом деле превратится в жабу, дабы вытянуть язык к добыче. — Не пугайтесь, — Фред выдержал паузу, — мадам. Мы, как джентельмены, позаботимся о вас. Всё-таки, втроём напасть на одного легче. Гарри убедился в этом благодаря Малфою, и теперь решил закрепить знание на практике. Амбридж не успела даже ранить кого-то из троицы, она была связана крепким Инкарцео, и её рот был заткнут Силенцио, чтобы инспектор не вопила, привлекая любопытные головы. Лишнее внимание в таком деле не на руку. Карта Мародёров на этот раз не подвела, и трое юных господ беспрепятственно вошли на территорию Запретного леса, Гарри помнил дорогу к брату Хагрида Грохху. Недалеко от него как раз располагалось жилище кентавров, которых Амбридж имела неосторожность недавно оскорбить, назвав «мерзкими полукровками».***
— Вы слышали новости? — Гермиона через два дня за завтраком намазывала тост маслом и говорила с Роном и Гарри. — Амбридж объявили пропавшей, а говорили, что она уехала по делам Министерства. Близнецы сидела по левую сторону от Гарри и, как обычно, улыбались. Гарри выпрямился и случайно выронил ложку. Та громко зазвенела, ударяясь о тарелку. Было неловко. — Очень странно. — с набитым ртом ответил Гарри и продолжил копаться в тарелке. Он снова гулял допоздна, не беспокоясь о времени. — Вот это да, Гермиона. — положил голову на кисть Джордж. Он не притронулся к завтраку, лишь распивая утренний чай. Близнецы одновременно повернулись к Гарри. На сегодня было запланировано шоу-сюрприз для студентов и профессоров во внутреннем дворике; запустят фейерверки в виде четырёх животных-символов факультетов (Фред и Джордж торжественно обещали, что слизеринцов там никак не унизят: «Вот ещё, терять из-за этих неженок очки!»), и, летая на мётлах, разбросают фейерверки вокруг всего замка. — Гарри, ты слышал? — хихикая обратился к Гарри Джордж. Он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. — Я тебе потом объясню. — тихо пообещал Гарри подруге, потому что Гермиона и Рон в этот раз ничего не поняли. Рон сейчас этим не был обеспокоен, бурно радуясь отсутствию Долорес Амбидж в Хогвартсе, как и остальные сокурсники. Гарри, Фред и Джордж сделали правильный выбор.