***
Каллен не был уверен, что смог бы предвидеть, что его день сложится подобным образом. Он выработал привычку каждый вечер планировать свой следующий день наперёд на пятнадцать минут. Рядом с каждой записью в своём календаре он также пытался предвидеть возможные неприятности, ссоры и даже откровенные катастрофы, которые могли произойти, пока он пытался выполнить свои повседневные задачи. Например, рядом с надписью «проверить соответствие формы» он сделал пометку, что некоторые солдаты могли потерять или обменять свои капюшоны — зелёные капюшоны не пользовались популярностью. В качестве ответа он пометил, что дополнительные капюшоны ещё не прибыли в Убежище, и он мог отдать приказ сержантам сократить зарплату или использовать методы физической дисциплины, чтобы соблюдались правила ношения формы. Он не станет принимать лириум, если инспекция провалится. Он не станет принимать лириум, если конюшни не вычищены. Он не станет принимать лириум, если партия пшеницы из Хайевера ещё не прибыла. У него были непредвиденные обстоятельства, но также у него было расписание, которое не включало в себя приём лириума и было заполнено с момента пробуждения до того момента, как он потерял сознание за своим столом от усталости (между одиннадцатью вечера и половиной третьего ночи, в зависимости от расписания). Сегодняшний график предусматривал двух-трёхчасовую встречу с «Вестницей». Он намеревался проинформировать её о своём прогрессе в снабжении и обеспечении безопасности настоящих миротворческих сил, способных оккупировать и обезопасить территорию. Он читал. Он принял её инструкции близко к сердцу. Он представлял себе, как он будет делать доклад с тех пор, как она уехала в Вал Руайо. «Мы с Жозефиной наладили поставки в Хайевер, Халамширал и Хоннлит», — расскажет он ей. «А ты их укрепил?» — спросит она. Конечно, он расскажет ей, что сделал все необходимые заказы с излишком на случай непредвиденных обстоятельств. «Молодец», — похвалит она. «Для меня большая честь служить вам, — ответил бы он ей. — Не хотите ли осмотреть эти туалеты?» — «Нет, конечно, нет, что за идиотизм, Резерфорд». — «Может, вы хотели бы осмотреть новые укрепления?» Она слегка нахмурится и скажет, что не хотела бы навязываться и отвлекать его от дел. «Вы вовсе не отвлекаете», — возразит он ей. Возможно, она захочет присоединиться к нему во время обхода территории. А может, она захочет посмотреть некоторые отчёты о тренировках, которые он получал, и сможет что-нибудь предложить, чтобы улучшить их. Возможно… «Возможно, будет лучше если она не убьёт Лелиану», — подумал Каллен, когда собрание пошло прахом. Лелиана решила, как бы невзначай, сообщить остальным членам Военного Совета, что у неё в камере под Церковью сидит храмовник, у которого состоялась стычка с Шепард перед Брешью, и она планировала лично допросить его. Шепард решила, что будет намного лучше, если допрос проведёт она, ведь так вся информация совершенно точно попадёт к ней. Лелиана возразила. Шепард настаивала. Лелиана сказала, что в данном конкретном случае Шепард не стоит доверять. Шепард предложила Лелиане пойти нахуй. Отсюда и декомпенсация. Женщины кричали друг на друга, а Шепард даже слегка стала светиться голубым. Жозефина прижалась к задней стене. Кассандра пробиралась к двери, вероятно к двум, находившимся в соседней комнате, храмовникам, способным удерживать магов. Каллен предпочёл бы принять лириум, чем влезать в это дело. И не потому, что испытывал потребность кого-то ударить. Но вместо того, чтобы принять лириум, он сунул в рот большой и указательный пальцы и засвистел. Его отец свистел так же, когда подзывал детей и собак Резерфордов в дом поужинать. — Дамы! Пожалуйста! — твёрдо сказал он. Лелиана посмотрела на него, удивлённо приоткрыв рот. Шепард зажала руками уши, как будто его свист причинил ей боль. — Я понимаю ваши опасения, — сказал он, посмотрев на каждую из них по очереди. — Возможно, будет лучше, если я пойду и поговорю с этим человеком? Скорее всего, он признает мой авторитет как бывшего рыцаря-капитана и, возможно, Вестница согласится, что я не замыслю ничего предосудительного, какую бы информацию этот человек мне не передал. Компромисс оказался приемлемым, поэтому Каллена отправили в сырую, холодную темницу, чтобы поговорить с новым заключённым. Он вошёл в его камеру с факелом, но у мужчины уже было несколько свечей, а ещё ему предоставили самую удобную мебель, которая нашлась в Убежище. Каллен был рад, что храмовник не подвергался насилию, но по его беспокойным шагам и дрожащим пальцам он мог сказать, что лириум ему не давали. Каллен вставил факел в кольцо снаружи камеры и вытащил блокнот. Он не пользовался планшетом с подсвечником, как Жозефина — он вообще не понимал, как она умудрялась постоянно не поджигать свои записи. — Приветствую вас, сэр, — сказал Каллен, приблизившись. — Я командир Резерфорд. Бывший рыцарь-капитан Киркволла. Мужчина не воспользовался предоставленным ему тазом с водой, поэтому его длинные чёрные волосы прилипли к лицу. Его глаза были красными, а на щеках виднелась отросшая за несколько недель борода. — Вы выжили в Киркволле! — выдохнул мужчина. — Тогда вы знаете. Вы должны убить их. Сделайте это сейчас, пока не стало поздно! — Его пальцы вцепились в железные прутья решётки. — Выпустите меня. Принесите мне немного лириума, и я помогу вам. Я был в пути несколько дней, но я всё ещё могу сражаться. Его слова были неприятным отражением шёпота, который Каллен слышал во снах. Он покачал головой, а его выражение лица стало суровым. — Я здесь, чтобы задать вам несколько вопросов о Джейн Шепард, также известной как «Вестница», — сказал Каллен. — Как понимаю, вы столкнулись с ней незадолго до того, как Верховная Жрица была убита, а Брешь разорвала небо. Мужчина энергично кивнул. — Я сэр Дентон из Амарантайна. Меня назначили в Круг Диарсмейда. После того, как мы подавили восстание, я отправился на юг с рыцарем-сержантом Паоло. Мы были уже близко к Конклаву, когда увидели огненный шар, падающий с холма менее чем в двух лигах от дороги. Мы, конечно же, отправились на разведку и увидели малефикара, выходящего из её тевинтерского артефакта. — Тевинтер? — переспросил Каллен. — Как вы узнали, что он был тевинтерский? И что это за артефакт? — Не знаю. Разве всё, что большое и сделано из неестественной магии, не из Тевинтера? Оно было большое. Больше, чем пять вместе взятых тележек. И оно было сделано из металла. Малефикар стояла в какой-то странной двери и светилась. — Что было дальше? — Ну, рыцарь-сержант сказал, что возьмёт её под стражу и доставит на Конклав. Либо Круги будут восстановлены, и её передали бы одному из них, либо их всех уничтожат. Так или иначе, всё бы решилось на Конклаве. — Замечательно, — ровным голосом произнёс Каллен. — Полагаю, ваша попытка взять её под стражу не увенчались успехом? — Эх, сначала всё было хорошо. Она шла, слегка пошатываясь, и сэр Милтон предложил связать ей руки. Но потом она снова начала светиться голубым и стала разбрасывать людей, словно те игральные кости. Рыцарь-сержант закричал, чтобы я бежал обратно в Кинлох за подкреплением, так что я побежал туда. На неё не действовали никакие наши атаки, хотя мы все приняли достаточно много лириума. Должно быть, она уже была одержимой. Каллен вздохнул. Не то чтобы мышление этого человека было ему совершенно чуждо, но именно такое мышление помешало бы Конклаву прийти к какому-то соглашению. — Когда вы последний раз видели её? — спросил Каллен храмовника. — Когда я видел её в последний раз, она накинула верёвку сэру Милтону на шею и повела его в сторону Конклава, что-то бормоча на каком-то демоническом языке. Как я уже говорил, я быстро смылся. За подкреплением, — быстро добавил он. — Разумеется, — сказал Каллен. — Вот почему вчера вы забрели в Убежище один, вусмерть пьяный и орущий во всю глотку. — В крепости Кинлох никого не было, — сказал сэр Дентон, стиснув зубы. — Храмовники ушли в Теринфаль. Но я свой долг знаю. Я пришёл предупредить вас. Она убийца. Она убьёт вас всех. — Вполне возможно, — вздохнул Каллен. — Некоторых даже раньше, чем других. Он убедил храмовника отметить на карте то место, где он встретил Шепард, а также нарисовать хотя бы примерно, как выглядел тот «тевинтерский» артефакт, из которого она вышла. Каллен отчитался перед Военным Советом, а также предупредил, чтобы ни при каких обстоятельствах этому человеку не давали лириум. Шепард не терпелось отправиться к месту, которое указал сэр Дентон, и рассеяно поблагодарила Каллена за его помощь. Он слегка запнулся, когда спросил её, не хочет ли она помочь ему осмотреть уборные.И снова Убежище
3 сентября 2023 г. в 17:39
У советников Шепард свои собственные планы.
Бездействие казалось Соласу мучительным. Гиланнайн однажды, дразня его, сказала, что он сидит на месте только когда спит, но и тогда он просто бодрствовал в Тени. Он знал, что путешествие — это постоянное движение; что Кассандра выбрала удобный для всех темп, но это было настоящим мучением: ограничивать себя шагом ленивой лошади Шепард, хотя когда-то он мог пересечь Элвенан в мгновение ока.
Гнев и печаль в равной степени пронзили его, когда он подумал о Фелассане и сети элувианов.
Разумеется, он ни в коем случае не поделился бы информацией об элувианах с Инквизицией, если на то не будет острой необходимости.
Так что всё, что ему сейчас оставалось: просто смотреть на дорогу и размышлять о своих многочисленных задачах, прошлых неудачах и будущих проблемах. Воистину, днём он был самой худшей компанией для самого себя.
Но ночью он мог продолжать продвигать свои идеи в прошлом, настоящем и будущем.
Они были уже достаточно близко к Убежищу, чтобы он мог навестить своих агентов, поэтому он осторожно проник в сон Роджелан, более известной шпионам Инквизиции как Нетти, чью одежду она стирала.
Нетти была мелкой, незаурядной личностью, которая вела незаметную, скучную жизнь. Солас случайно набрёл на её сны о мёртвом брате, убитом много лет назад орлесианскими шевалье, когда те преследовали вора, лишь слегка похожего на её брата.
Нетти долгое время втайне лелеяла слабую надежду когда-нибудь отомстить шемам; Солас в последние пару месяцев раздувал пламя её ненависти — с тех пор, как её хозяин, Ферелденский банн, служивший агентом у Церкви — пристроил Нетти в Инквизицию.
Солас предстал перед ней в форме величественного волка — Гордыня Народа.
В своём сне Нетти рыбачила на окраине Убежища в дождливый день. Её брат — вечно пятнадцатилетний — сосредоточенно забрасывал удочку, не обращая никакого внимания на рану, рассекавшую его лицо пополам. Рядом с Нетти был дух отчаяния, который разыгрывал перед ней эту трагедию. Всё внимание Нетти было приковано к этому духу, поэтому она не заметила, как Фен’Харел приблизился к ней.
Солас подошёл и сел рядом, будто его появление было естественной частью сна.
— Господин Фен’Харел, вы тоже пришли порыбачить? — спросила она без всякого любопытства. — Боу уже поймал трёх здоровенных рыбин с красными жабрами; он поделится, если хотите.
Дух повернулся, чтобы посмотреть на Соласа. Челюсть Боу почти отвалилась, вися на одних сухожилиях. Солас мог видеть белую кость черепа и сломанные зубы, находящиеся под неестественным углом.
— Нет, спасибо, Нетти, — сказал Солас так мягко, как только мог. — Отчаянье меня не привлекает.
Демон тут же изменился, как и сон.
— Ты говоришь так, будто мы незнакомы, Гордыня, — сказал Фелассан. — А ведь мы такие хорошие друзья.
Они стояли в развалинах небольшого зала, где когда-то давали концерты. Дождь капал туда, где играли струнные, а маленькие животные гнездились на зрительных скамьях. Фелассан наблюдал за Соласом, и его глаза блестели, будто ему нравилось видеть, как неуютно он себя чувствовал здесь.
В конце концов Соласу надоело терпеть проделки демона, и он вытащил их с Нетти из демонической иллюзии. Это было так на него непохоже — позволить демону зайти так далеко, чтобы поговорить с ним. Сегодня вечером он был рассеян.
Нетти никак не отреагировала на то, что обстановка слишком резко переменилась или что её «брат» исчез.
Теперь они находились в церкви Убежища.
— Это был очень долгий и непростой день, — признался он Нетти, которая в ответ лишь моргнула.
— И к тому же очень занятой, — согласилась она.
— Мне было бы приятно послушать, как прошёл твой день, — сказал Солас с теплотой в голосе. — Можешь рассказать, что ты видела?
— Как вам будет угодно, — безразлично ответила она. — Я должна была заниматься кроватями в южных хижинах, потому что туда заселился новый храмовник, а Орли всегда нравилось, как я занимаюсь постельным бельём: когда появляется новое, я сразу же меняю простыни, так что долго никто не остаётся без свежего белья, понимаете? Я проделала весь этот путь вниз со свежими наволочками, их было больше двадцати, как увидела Брукера, и он отправил меня обратно в церковь. Это была пустая трата времени! Я не могу просто взять и смешать бельё храмовников с бельём её светлости — её антиванской светлости. Видите ли, простыни у храмовников белые, а её светлость предпочитает красные.
Даже Народ Соласа иногда испытывал его терпение.
Он был совершенно уверен, что, если бы ему довелось увидеть Нетти вне Тени в образе большого шестиглазого белого волка, она бы куда более тщательно выбирала, что необходимо сообщить.
Солас попытался извлечь, возможно, единственную полезную деталь из её дурацких разговоров о простынях.
— Прибыл новый храмовник? Один?
— Да, но он не остановился у его светлости господина Каллена. Её светлость — Лелиана — посадила его в камеру из-за того, что он говорил о Вестнице, когда появился, — Нетти сделала паузу, а затем принялась рассказывать ему о подлых орлесианских прачках, с которыми она поссорилась днём.
Солас стиснул свои метафорические зубы и попросил Нетти просто продолжить рассказывать об аресте храмовника.
— Он сказал, что леди Вестница — злодейка, убийца и опасная отступница. Он бы сказал больше, но слуга её светлости ударил его по голове мешком с углём, и он потерял сознание. Так что теперь вместо южных хижин он поселился в камере под церковью, и мне пришлось раз десять спускаться и подниматься по этой лестнице, чтобы застелить ему постель и отнести вниз его вещи.
— Нетти, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты сосредоточилась. Скажи, было ли что-нибудь необычное среди его личных вещей?
Нетти уставилась на него своими водянисто-голубыми глазами.
— А я думала, вы будете звать меня Роджелан, — сказала она, впервые встретившись с ним взглядом за этот сон.
У Соласа перехватило дыхание, и он опустил морду на передние лапы.
— Роджелан. Да. Ma seranna ma, Роджелан.
Нетти была удовлетворена таким ответом. Она расправила складки платья и сказала:
— У него с собой была странная маленькая коробочка. В ней не было ничего такого, но она была слишком хороша для такого охотника за магами, как он. Поэтому, как вы и просили, я её спрятала для вас.
— Ma melava halani, lethallan, — сказал он, уткнувшись в её руку своей пушистой мордой. Нетти улыбнулась и провела рукой по его шерсти.
Солас вывел её из церкви в сон — настоящий сон — о мягком дожде на зелёных полях и её брате, идущем рядом с ней с целым и невредимым лицом.