Молчание Харухи Судзумии

Глаза открыты. Снова. Как ни печально, произошедшее не было сном. Все случилось в реальности, и я едва не застонал от жуткой горечи в груди. Очередное утро, но с одной разницей — Харухи Судзумия меня ненавидит. Я лежал на постели, несмотря на то, что пора собираться, и смотрел в потолок. «Харухи меня ненавидит» — разве все так? Да и если так, что плохого? Хм, что бы сказал Коидзуми? Я постарался представить себе смазливое лицо бывшего товарища, который с беззаботной улыбкой скажет что-то вроде: «Ну, лично я бы не хотел, чтобы Судзумия-сан меня ненавидела. Не то чтобы это было что-то личное, скорее, я волнуюсь о том, что случается с нежелательными для нее элементами мира.» Коидзуми, скользкий червь, всегда впереди планеты всей с объяснениями, но даже его вчера застали врасплох. Любопытно, что случилось с ним потом? Вспомнив лицо Харухи, я не без удовлетворения подумал, что вчера вся его Организация вместе с ним пыталась разрушить самое крупное замкнутое пространство за всю историю Харухиной меланхолии. Впрочем, это не решает моих проблем ни капли. Я пошел умываться. Перспектива быть уничтоженным Харухи начала меня волновать, но вспомнились слова ребят: «Ты — ее избранник». Это обнадеживало, ведь, в сущности, как поступит Харухи? Просто подуется, но потом вновь меня простит, я не сомневаюсь в этом, так всегда и происходит, пусть и с осложнениями. «А что, если Нагато позаботилась и об этом?» Глупость — зачем бы Юки так делать? Вряд ли она хотела меня уничтожить, скорее, только обезвредить, пускай и так жестко. В экстренных ситуациях Юки очень быстро принимает решения, за секунды подсчитывая весь вероятный ущерб — она не могла безрассудно сломать один из важных (по ее словам) рычагов воздействия на Харухи. Я-то, конечно, не считаю, что Харухи так уж сильно от меня зависит, да и влез я в ее жизнь так основательно лишь из-за ее же выкрутасов, прибавьте к этому цирковые представления моих бравых сокомандников, и вуаля — я уже путешествую по времени, изменяю ткань реальности, и мне уже черт знает, сколько лет. Вот такой я «самый обыкновенный и ничем не выдающийся человек» по версии Ицки Коидзуми. Так чего же мне бояться? Они не могли меня выгнать по-настоящему, так что все будет хорошо. Так я думал. Я был уверен. Даже болезнь отца не могла сбить мой настрой. Я прошествовал мимо комнаты сестры и мельком увидел Сямисена, мирно спящего на ее кровати. Кривая улыбка расплылась на моем лице. 21:37. Вечер прошлого дня. Я сижу в закрытой комнате перед развалившимся на полу говорящим котом. Мое лицо напряжено, как будто я пытаюсь телепатически прочесть его мысли. Сямисен беззаботно поглядывает на меня, не придавая значения моему, в целом, непрезентабельному виду. — Сямисен. — обращаюсь я к нему, чувствуя себя настолько глупо, что ощущаю на кончике носа красный бархатный шарик клоуна. — Сямисен, если ты все еще можешь говорить, то нам надо кое-что обсудить. — Мррря. — отвечает мне глубокомысленно Сямисен и начинает извиваться, потягивая лапы. Я тяжело вздыхаю. — Лучше бы ты разговаривал. — шепчут мои губы. Теперь душевное состояние сестры и мамы беспокоит меня куда больше прежнего. Ладно, к черту. Все проблемы стоит решать поступательно, поэтому вот какой у меня созрел план: Пункт 1. Помириться с Харухи. Пункт 2. Помириться с командой. Пункт 3. Найти способ убедить их или кого-то из них помочь мне с семьей. Пункт 4. Вернуть все в прежнее русло. Всего четыре пункта, от самого простого к самому сложному. Я не сомневался, что уже сегодня верну расположение Харухи, а остальным придется с этим смириться. Вряд ли Нагато второй раз полезет к ней в голову — несложно представить, как отнеслось ее начальство к первой попытке. В груди екнуло, и я замер на склоне горы. «Ты ведь можешь ее больше никогда не увидеть.» Где-то внутри громко и надрывисто смеялся мой злой двойник. Мне было все равно, что Нагато так со мной поступила — я не хотел, чтобы она исчезла. Я просто не мог этого допустить, учитывая, сколько мы вместе прошли, да и что мы можем без Юки? Интересно, осознают эти инопланетяне хоть на йоту, что без Нагато бригада SOS не просуществует и недели? А ведь в ее памяти это должно быть в деталях расписано: вся та тысяча раз, что она спасала наши жизни, реконструировала разрушенную реальность, вытаскивала нас из вымышленных миров Харухи, останавливала время, чтобы мы могли вернуться из прошлого — боюсь, КПД Нагато в десятки раз превышает КПД остальной команды вместе взятой. Я выдохнул с облегчением. Уж если я это понимаю, то межгалактическое всезнающее существо наверняка тоже догадается. «Вспомни вечер в больнице. Тебе бы не пришлось обещать Нагато защиту, если бы…» Заткнись. «…если бы они понимали это. Да и к тому же, далеко не факт, что им известно то, что знает Нагато. Ей не свойственно самолюбие, так что она могла сильно принизить свою роль в деятельности команды, докладывая своим космическим друзьям о наших успехах. Всегда есть шанс, что они и не знают, как она ценна. Или что им безразлично мнение никчемных землян. Или что получить знания Нагато можно лишь растворив ее в общем мыслетеле.» Я ударил себя по голове, но дьявольский голос холодно и ясно продолжал: «Все предыдущие разы, когда дела шли наперекосяк, ты мог положиться на Нагато, однако, можешь ли сделать это теперь?» Что ты имеешь в виду? «Нагато сделала ход против тебя. Есть два варианта последствий: Нагато нанесла удар вопреки воле пришельцев-Нагато была уничтожена, Нагато нанесла удар-Нагато не уничтожена, поскольку Объединение приняло ее решение как допустимое. Из второго варианта вытекают еще два: Объединение поддерживает Нагато и считает тебя опасным элементом, Объединение не поддерживает Нагато, но вопрос касательно тебя еще не решен. Ты в проигрыше во всех имеющихся вероятностях.» Чушь. Ты просто мое отчаяние и мой страх. Верить тебе значит отрицать все положительные вероятности. Не может быть все настолько плохо, мы же всегда справлялись. Не может же. «Ну-ну.» Да помолчи уже. Так. Достаточно этой чепухи. Как я и сказал, эта нить размышлений заставила меня остановиться тогда, и очнулся я лишь когда мое плечо кто-то весьма сильно пихнул. — Йо! Знакомый голос, полный необоснованной самоуверенности. — Привет, Танигути. — несколько мрачновато ответил я и наконец продолжил восхождение. Как обычно, мой приятель Танигути был полон сил, энергии и стремления наконец заполучить в свои загребущие руки ничего не подозревающих девушек. За все это время он уже успел заслужить среди наших одноклассниц не самую почетную славу. К счастью для него, Танигути считал, что женщины никогда не имеют в виду то, что говорят, поэтому смешки девочек сносил стоически, глубоко внутри полагая, что лучше такое внимание, чем вообще никакое. — И чего ты опять идешь такой кислый? — поинтересовался он, отметив весьма неприятную тенденцию. — Дай угадаю, снова трояк схлопотал? Предки, наверное, бесятся? Вот мой отец мне плешь проел, никакого покоя… Он нес околесицу все то время, что мы добирались до вершины, и я думал только о том, что, быть может, жить в вакууме, как Интегральное Мыслетело, не так уж плохо. По крайней мере ясно, почему оно такое умное — в космосе никто не мешает думать. Мне не хотелось говорить Танигути о Харухи — в мои планы не входило подвергаться шквалу дурацких шуток, насмешек, намеков на тилитесто и всего остального арсенала остроумия своего друга. Даже странно, что он сам не догадался, у меня же на лице написано: «ХАРУХИ ОПЯТЬ ЧТО-ТО НАТВОРИЛА». Вот так, крупным шрифтом, удобным для чтения. Но Танигути есть Танигути — он и пожар заметит только когда наполовину прогорит. К классу я приближался с заранее подготовленной речью. «Харухи, давай найдем инопланетянина, чтобы он меня похитил и вставил мне нормальные, рабочие мозги, м?» — достаточно неплохо, правда? За столько времени понимаешь, каких слов она ожидает. Ну как же, «обычные люди меня не интересуют», помним. Как бы она не кичилась, я думаю, на самом деле Харухи чувствует себя очень одинокой, потому стоит ей сказать что-то в стиле Джона Смита как то: «Харухи, мне кажется, только что экстрасенс пытался взломать мою голову» или написать на наш же сайт анонимное письмо-откровение о том, что у меня в подвале живет путешественник во времени — и она откликнется, будьте уверены. А если и не откликнется, что-то внутри нее все равно оценит то, что и вы верите. «Без веры не бывать мечте» — ее кредо, а вокруг нее очень мало людей, верящих в то же, что и она. Я видел своими глазами, но до сих пор сомневаюсь, а эта троица — ну, судя по Харухи, они настолько ничем себя не выдают, что она, в общем-то, отталкивается от того, что они тоже не верят ни в какие странные вещи, а слушаются ее просто потому что Харухи, как ни крути, умеет подчинять людей. И она это знает, и прекрасно пользуется этим. Не словом, так силой — основной принцип. Я не знал, за что иду извиняться. Это была самая слабая часть плана. Если Харухи заподозрит, что я ни капельки не раскаиваюсь, прощения мне точно не видать. К сожалению, подсказки были лишь у Нагато, но поскольку она стала меня немного пугать, прежде мне нужно было заручиться поддержкой Харухи и вернуться в бригаду. Если обнаружится, что Харухи я не нужен, то с чего бы всемогущему космическому мыслетелу вообще мне содействовать? За излишнюю назойливость мне могут и память стереть, а это, как не крути, полнейшее фиаско. Осторожность и последовательность. Эх, и почему с такими мозгами я еще не отличник? Будем считать, что это тоже проделки Харухи. Определенно. Дверь в класс открылась, и я почувствовал волнение. Вдруг не выйдет? «Лучше попробовать и узнать…» — начал голос в голове, но я тут же его заткнул и, нервно выдохнув, пошел на свое место. Харухи за столом не было — черт, придется ждать и волноваться, пока не придет. Даже странно, чего это она — всегда приходила раньше меня, вроде. Опять сжало грудь — а что если Харухи пропала? Опять? Нет, этого не может… К моему столу приближался Куникида. В голове будто бы шуршала пленка, проматывая мне все то, что я уже видел в тот злополучный декабрь. «Только попробуй сказать, что не знаешь Харухи Судзумию и познаешь чернейшую тьму» — думал я, пока он шел. Как и в тот раз, он сел на место Харухи и повесил сумку. — Привет, Кён. — проговорил он, доставая книги. — Чего это ты так странно смотришь? Внутри медленно созревала догадка. — Куникида, — обратился я, прищурившись, — это же место Харухи? — Кого? — переспросил тот, и я улыбнулся, — нет, оскалился: — Я тебя задушу сейчас. Ты не знаешь Харухи Судзумию, что ли? Куникида задумчиво нахмурил брови. — Подожди, ты про Судзумию, которая там сидит? — и тут он указал на пустующую парту через ряд от нас. — Ну, я только эту Судзумию знаю, вроде бы, Харухи, да. С ней же не общается никто. Я смотрел сквозь Куникиду. Я не знал, что мне делать точно, поэтому и злился, и боялся одновременно. Ну на этот раз хотя бы не придется идти в Коёэн. Только вот где же Харухи? И вот, собственно, тут она и вошла. Сказать, что я впал в ступор, значит, не просто промолчать, но еще и глупо пошутить вдогонку. Я был полностью и бесповоротно ошарашен. Мрачное, как сезон дождей, лицо, сжатые, как гранитные глыбы, кулаки, но самое главное — волосы. Волосы! Длинные, роскошные волосы, завязанные… в конский хвост. Я сидел с отвисшей челюстью, за чем слегка недоуменно наблюдал Куникида. — Кён, ты в порядке? — заволновался он. — Чего это ты прицепился к ней? Вы что, встречаетесь или типа того? Теперь я перевел взгляд на него. — С ума сошел? — возмутился я и снова потерялся. — Почему она сидит там? И волосы… Куникида, — я медленно выдохнул и посчитал в голове до трех, — скажи — я вообще знаком с ней? Как я и боялся, друг просто пожал плечами. — Не знаю, Кён. — он все продолжал смотреть на меня с подозрением. — Никогда не видел вас вместе. Щелчок. Покажи мне смятение. — Кён, ты себя хорошо чувствуешь? — Да. — выдавил я. Мне вспомнилось, как в декабре я разнес полкласса и перепугал насмерть Асахину. «Паника означает, что идея акулы в общественном бассейне страшнее настоящей акулы.» Несмотря на дрожь и неровное дыхание, я держал себя в руках. Что же делать, что же делать — ни одной толковой мысли. — Я задам еще вопрос, не обращай внимания, если он странный, но, — говорил я с трудом, — Асакура все еще учится с нами? — Она перевелась. — спокойно ответил Куникида. Мне всегда нравилась его невозмутимость, что бы не происходило. — А почему ты спрашиваешь? — Да понимаешь… — сказал я и в очередной раз вздохнул. — А, ладно, неважно. Забудь, о чем мы сейчас говорили, ладно? Это же твое место? — Да. — кивнул Куникида, конечно, не скрывая на лице беспокойства. — Ты странно себя ведешь. — Знаю. — сказал я. — Так бывает — иногда воспоминания не сходятся с реальностью. Почитай книги про мозг, это частое явление. — Ну ладно. — неуверенно ответил он, и я, закрыв глаза, принялся думать. По словам Куникиды, я никогда не общался с Харухи. Что на это указывает? Очевидно, волосы. Судя по Харухи, сегодня вторник, и, похоже, никто в этом мире не удосужился обратить внимание на эту взаимосвязь дней и причесок. Все это время она просто продолжала так делать, сидя в одиночестве, а я, судя по всему, никогда не заговорив с ней, жил спокойной школьной жизнью. И почему так случилось? Ну, вариантов сотня, а определенности ноль. Мир переделала либо Харухи, либо Юки, и сейчас все похоже на то, что у Нагато опять случился «сбой». Слишком уж все гладко выглядит в отличие от «работ» Харухи, где все вверх дном перевернуто и гиганты крушат все направо и налево. Вот только у Нагато нет причин вычеркивать меня из… Стоп. Я вспомнил вчерашний день. Осознание наступило стремительнее японской армии в Китае. «Нагато, ты что, решила избавиться от меня?» Голос в голове опять громко засмеялся, и я не мешал ему. Меня сковала горечь, и я закрыл глаза. Почему ты так? Ну зачем ты так? Мне вспомнилось, как я одергивал ее тысячи и тысячи раз в тот замкнутый август, как держал ее на руках после боя с Асакурой, как мы ходили вместе в библиотеку. Я вспомнил, как она два дня ждала меня в парке, пока я и знать не знал об этом, как поймала лазер Микуру, который должен был пронзить мою голову насквозь. Я вспомнил, как накинул на ее плечи свою куртку в морозный декабрьский вечер и обещал защитить ее от всемогущих небесных начальников. Я вспомнил все это, и мне захотелось плакать. Отвернувшись, я закрыл лицо рукой и погрузился в темноту своего новообретенного одиночества. «За что, Юки?» Так я и просидел до начала урока, забыв подойти к Харухи. Но делать это теперь, казалось, было незачем. Все вокруг расплылось, и время, осязаемое и привычное до сих пор, стало растягиваться, как пружина в моем будильнике. Оно натягивалось до самого своего упора, а я держался за голову, не слыша ни единого слова учителя, на что тот, благо, не обращал внимания. Я не мог посмотреть на Харухи, и то, что происходило, было настолько плохо, что еще вот-вот, и мои пальцы, вцепившиеся в волосы, просто вырвут их с корнем. Я боялся, я лихорадочно думал и паниковал, паниковал, паниковал. Голос в голове надменно наблюдал за моими мучениями, пока наконец снова не зазвучал. «Похоже, пришло время изменить план. Что мы делаем, когда Харухи нас не узнает?» Я… Я… «Заткнись и вспоминай. Попадая в стрессовые ситуации, ты становишься бесполезным, но сейчас у нас нет времени на полный развал сознания. Мы слишком много уже прошли.» Так, откуда ты вообще взялся и кто ты? «Начинаешь говорить сам с собой.» Принято. Слушаю. «Нам не нужно ее искать — это уже преимущество по сравнению с прошлым разом. В тот раз ты догнал ее на улице, и у тебя было всего несколько секунд на размышления, которые ты потратил на получение звонкого тумака от Судзумии. Что было дальше?» Точно. Конечно. И как я сразу не сообразил? Вчера мне не дали сообщить Харухи этот секрет, но теперь нет Нагато, чтобы меня остановить. Харухи учится в Северной Старшей, и это значит, что она встречала Джона Смита. Она прождала уже почти четыре года, каждый день меняя свою прическу, парней, кружки и все остальное, лишь бы не было так скучно. «Она ждала и ждет нас до сих пор.» Я наконец отпустил свои волосы и приподнял переставшее быть каменным лицо. Только теперь я услышал, что говорит учитель. Повернувшись, я увидел Харухи, которая даже не записывала ничего. В каком бы мире она не оказалась, у нее всегда полный порядок с учебой. Хотя и я тоже, как правило, не меняюсь. Итак, план остается прежним, меняем лишь пункт первый с «помириться» на «познакомиться». Познакомиться с одной из первых красавиц школы, да еще и на дух не переносящей бесполезные знакомства — что может быть проще? У меня в рукаве был всего один козырь, но с ним я не могу проиграть. Готовься, Харухи, я опоздал, но все равно нашел тебя. Лишь прозвенел звонок, я бросил вещи и направился к ее столу. Неуверенность во мне боролась с желанием поскорее исправить положение, которое запуталось чересчур уж сильно. «Только бы не послала» — думал я, приближаясь к ней. Честно говоря, я даже удивился. Это лицо — лицо Харухи до создания бригады SOS, было безнадежно разочарованным. Добавьте каплю озлобленности, щепотку скуки и толику одиночества — я не видел ее такой почти полгода с того памятного декабря. Оказавшись рядом с ней, я постарался вспомнить себя на ту давнюю Танабату многолетней давности. Я тащился с Асахиной на спине довольно долго, потом каким-то чудом перебросил ее через ворота Восточной Средней, потом еще полночи бегал как кролик под чутким взором Харухи — таким она меня запомнила. Я сделал лицо мрачным и немного замученным. Как и ожидалось, Судзумия-сан не удостоила меня даже взглядом. — Чего тебе надо? — спросила она фирменным недовольным тоном, но я и не поморщился. Все на моей стороне, я веду игру. — Ты же Харухи Судзумия, верно? — постарался я говорить уверенно. — Я помню тебя. Прости, что молчал все это время. Она наконец посмотрела на меня взглядом, полным скепсиса и усталости. — Помнишь меня? — она нахмурилась. — Ты кто вообще такой? — Я — Джон Смит. — как можно более невозмутимо сообщил я и уже был готов увидеть гамму удивлений и восторгов на ее лице, но Харухи ничуть не изменилась. Напротив, она отвернулась к своей книжке. — Не знаю я никаких Джонов. — буркнула она, и внутри меня пятитонный самосвал надежд упал в пропасть безысходности, где оглушительно взорвался. «Как это вообще…» — Постой, Харухи, этого не может быть. — запротестовал я, и она сжала кулаки. — Вспомни, Танабата, три года назад, задний двор! Мы написали там послание пришельцам! БУМ! Казалось, стол должен был развалиться под ударом Харухи. Она вперила в меня буквально ненавидящий взгляд и процедила: — Слушай сюда, шутник, — она встала, мы оказались очень близко друг к другу, — еще раз ты хоть что-нибудь скажешь мне про Танабату, я затяну твой галстук так, что дышать ты сможешь только лет через сто, тебе ясно? Ее голосом можно было резать металлические блоки. Я закрыл рот и просто стоял, сплошь покрытый взглядами насторожившихся одноклассников, в том числе и моих друзей. Харухи вернулась на место и перевернула страницу, чуть ее не вырвав. Блинский… Хотя нет, какое там. Такой катастрофы я не видел со времен последнего цунами на востоке. Тут годятся другие, совсем не литературные слова. Как это понимать? Почему она так разозлилась? Что же делать? Несметное количество путей превратилось в столь же большое количество тупиков. Теперь Харухи выглядела не то что недосягаемой — я осознавал, что она либо не помнит, либо и правда никогда не встречала Джона Смита. «Очевидный вопрос: что она тогда делает здесь?» — Прости, пожалуйста, — тихо сказал я и, сглотнув продолжил: — но позволь всего один последний вопрос: почему ты выбрала Северную Старшую? На этот раз в ее взгляде не было столько злобы. — И зачем тебе это? — Ты могла выбрать любое другое место, тот же Коёэн, например. Почему ты пошла сюда? Харухи ответила не сразу. Нахмурившись, она отвела взгляд. — Не знаю. — наконец ответила она. — Мне всегда казалось, что… Нет, не так. У меня просто ощущение, что здесь меня что-то ждет. Что-то важное. — Она посмотрела на меня. — Не понимаю, зачем вообще тебе это говорю. — Прости, что потревожил. — сказал я, разворачиваясь для ухода. — Ты мне просто напомнила одного знакомого человека. Эти слова дались мне определенно нелегко. Как с таким комом в горле вообще что-то выговаривать? — Ну ладно. — она смягчилась. На этом наше подобие разговора подошло к концу, и я поплелся обратно под все тем же шквалом любопытных взглядов. Конечно, за этот год никто из вас не смог подойти к Харухи, с ее-то колючками. В ваших глазах она, небось, больная психопатка — да и в моих все примерно так. Вот только она моя психопатка, даже если не помнит этого. — Эй, — ее мрачный голос нагнал меня, и я обернулся, — ты же Кён, да? Кажется, я еще никогда так радостно не улыбался. *** Мы больше не заговаривали, и мне пришлось привыкать к новой обстановке. Когда я вернулся, Куникида осторожно заметил, что Харухи довольно симпатичная, выражая свое ненужное понимание «моему неудачному флирту», на что я попросил его заткнуться. Не очень приятно возвращаться к началу, но такой уж расклад, господа, играем с тем, что на руках. А на руках у нас Харухи, трехлетняя Танабата, которая за пару слов стала запретной тайной о семи замках, позабытый ею я и, конечно, бригада SOS. Как раз ее существование я и шел проверить после уроков. Все то же старое крыло. Все тот же коридор. Как Харухи вообще могла создать кружок без меня — это ведь я подал ей эту идею! Я почти не сомневался, что обнаружу пустой литературный кружок. Возможно, там будет Нагато, и вот ее поведение я предугадать абсолютно не мог. Если она инопланетянка, то вариантов масса, и в некоторых из них я рискую прекратить существовать. Если она снова обыкновенная, то помочь мне ничем не сможет. Я очень сомневаюсь, что в этот раз Нагато оставила мне какие-то программы сброса. Мне была ясна конечная цель — обезопасить Харухи от моего негативного влияния и защитить пространство-время, но все еще оставалось непонятным, почему выбран именно такой путь. Я все еще существую, хотя было бы проще меня стереть, и я в состоянии взаимодействовать с Харухи — уверен, я смогу восстановить наши отношения. И тут как гром среди ясного неба: «А с чего ты взял, что у нее вообще остались способности?» Ну, вопрос, конечно, хороший, но в глубине души я верил, что так оно и есть. В этот раз все иначе, чем в прошлый, и целью было не создать мир без Харухи — судя по всему, создавали мир без меня. Условно. Поэтому не было причин лишать бога способностей, а Объединение — единственного способа продолжить эволюцию. Нет, она несомненно все еще перекраивает реальность, когда ей хочется цветущую сакуру, например, в январе. Уверен в этом. Заветная дверь была передо мной. Никакой таблички над ней не оказалось, и я встревожился. «Неужели заброшено?» — но голоса внутри развеяли эту паническую мысль. Собравшись с силами, я вошел. Два стола. Стулья. Шкаф с книгами. А еще бумага. Много бумаги. Очень много бумаги. Все стены оказались залеплены бумагой, покрытой рисунками, записями, стрелочками и пометками. Были тут и всевозможные вырезки из газет, распечатки и фотографии. В этом хаосе надписей было невозможно разобрать что-то определенное, но тут и там мелькали слова «пришелец», «путешествия во времени» и, разумеется «экстрасенс». Вся бригада была в сборе и теперь взирала на меня… как обычно. Нагато сидела за книгой, Коидзуми — на своем месте и приветливо мне улыбался, а на лице Микуру подобно летним полевым цветам распустилась радость. И во главе стола, заваленного кучей папок и бумажек, сидела она, моя новая Харухи, и лицо ее, конечно, не имело ничего общего с жизнерадостным лицом моего Командира. Похоже, я оторвал ее от напряженной бумажной работы, потому ее взгляд, наверняка разметавший бы ошметки любого другого гостя по коридору, меня лишь слегка обжег неприветливостью. — А, это ты. — без особой радости констатировала она. — Зачем пришел? — Ну, это… — я понял, что абсолютно не готов. — Я увидел объявление. — Объявление? — Харухи приподняла бровь. — Коидзуми, мы что, давали объявление? — Не припомню… — совершенно растерянным голосом ответил тот. Харухи взглядом очень занятого генерала вновь меня смерила. — Так что тебе нужно? — голос ее был жестким. На удивление для себя, я заметил, что в таком виде она куда больше напоминает лидера. Спорить с ней явно не хотелось. — Ну, я услышал о вашей бригаде и подумал вступить. — не веря своим ушам, кое-как выговорил я и заметил, что Коидзуми скорчил такую гримасу недоумения, какой мне никогда еще не приходилось видеть. — Да? — сухо спросила Харухи. — А что ты можешь? Ты видел что-нибудь необычное? — Ну, вообще, да. — я почесал затылок. — Я… — Одну минуту. — прервал меня Коидзуми, переглянувшись с Асахиной, на лице которой буквально читалось «Я ничего не понимаю, спасите». — Судзумия-сан, вы не позволите мне переговорить с нашим гостем с глазу на глаз? — Почему это? Коидзуми, он что-то знает? — теперь взгляд Харухи стал крайне заинтересованным. — О чем ты хочешь с ним пообщаться? — Это по учебе. — сообщил Коидзуми. — Я его знаю — он состоит в школьном совете. У меня в последнем месяце были проблемы, и, надеюсь, вы поймете, что я не хотел бы обсуждать это при всех. Браво, Ицки. Так не стелят даже профессиональные горничные в лучших отелях. Харухи задумчиво на него посмотрела. — Проблемы? У тебя? — она прищурилась. — И я узнаю об этом только сейчас? — Еще раз простите, Судзумия-сан, я не хотел выносить это на публику. Просто мелкие неувязки с учебой. — Коидзуми сделал скорбный вид. — Всего на пять минут. — Идите. — дала команду Харухи и обратилась к Микуру: — Асахина, мне нужна еще газета. Ты не нашла ничего? — Н-нет, Судзумия-сан, простите. — ответила она, все еще глядя то на меня, то на Ицки. Мы вышли в коридор и проследовали в его конец. Всю дорогу лицо Коидзуми было непроницаемым — то ли зло, то ли задумчивость. Наконец мы остановились, и он повернулся ко мне. — Полагаю, тебе стоит объяснить, что тут происходит. — Эм, — замялся я, — не совсем понимаю. — С тобой все в порядке, Кён? — спросил Коидзуми, и я вздохнул с облегчением. Помнит! — Почему Судзумия-сан говорит с тобой так, словно вы не знакомы? — Это хороший вопрос. — вернул я себе самообладание. — Видишь ли, Коидзуми, судя по всему, меня стерли из памяти Харухи. Погоди, — спохватился я, — она же здесь обладает сверхсилами? — «Здесь»? — переспросил тот. — Из твоих слов рискну предположить, что ты прибыл откуда-то еще, я прав? — Как и всегда. — не особенно довольно ответил я. — Поскольку Харухи со мной не знакома, то и бригаду она создала самостоятельно, так? Чем вы там занимаетесь? — Тем, чем и должны — ищем инопланетян, путешественников во времени и экстрасенсов. — ответил Коидзуми. — Честно говоря, она слишком упорно занимается этим, никогда не видел такой отдачи. Иногда мне даже становится страшно, что она нас раскроет, благо, мы старательно прячем все следы. — А замкнутые пространства? — спросил я. — Они по-прежнему возникают только в районе Восточной Средней? — Да… — протянул он. — Хотя я и не знаю, откуда тебе это известно. Но что означает «по-прежнему»? — То есть? — Они всегда возникают только там. Алло, дежурный по объяснениям? Вы немного задерживаетесь, тут все совсем плохо. — Коидзуми, я думаю, что мир изменился этой ночью. — сказал я, взглянув в окно. — Вчера… Вчера я и Нагато довольно серьезно поссорились. — Вы что? — его глаза расширились. — Кён, как ты вообще смог поссориться с Нагато-сан? — Ну, — протянул я, морщась, — я попытался сказать Харухи, что я — Джон Смит. — Джон Смит? — не понял Коидзуми. — Это какая-то кодовая фраза? Я медленно развернулся к нему. Мое лицо не выражало ничего. — Коидзуми, что случилось на Танабату три года назад? — Ох. — он потер подбородок. — Эта точка — отправная, да ты и сам все знаешь. В ту ночь Судзумия-сан сделала свое послание пришельцам во дворе школы. И началась вся эта запутанная история. — Постой-постой, а меня там разве не было? — я нервно потер переносицу. — Я же отправлялся вместе с Асахиной в прошлое, я рисовал то послание — без этого Харухи не стала бы Харухи! Коидзуми вновь выглядел недоуменно. — Правда? — его голос хоть и звучал обычно, но едва скрывал испуг. — Кён, насколько мне известно, ничего подобного не случалось. Мы можем спросить Асахину-сан, но я сомневаюсь, что она скрыла от нас факт участия людей из будущего в подобном событии. Нагато-сан уведомила бы нас об этом, такие вещи от нее невозможно спрятать. Тупик. Я буквально чувствовал, как мой череп крошится при каждом новом ударе о стену. «Ну, по крайней мере, мы знаем, что именно было стерто.» Я потер веки. — Коидзуми, еще вчера все было нормально. — сказал я. — Харухи не занималась «таким» поиском. То есть, мы просто гуляли, развлекались, маялись ерундой, в общем. Она ни разу за все время, насколько я помню, не искала вас всерьез. Теперь она меня даже пугает немного, если честно. — Я увидел солидарность на его лице. — Что теперь делать? — Ну, задача, конечно, непростая. — покачал головой Коидзуми. — Не думаю, что мы разберемся здесь без Нагато-сан. Кроме того, я уверен, она, как и ты, тоже заметила перемены. Так, значит, вот что будет дальше. — он сделался вновь серьезным. — Сейчас я выведу Судзумию-сан под каким-нибудь предлогом ненадолго, а ты должен поговорить с Нагато-сан. Все это очень тревожно, — он вздохнул, — и хоть я ничего не помню о прежнем мире, я хотел бы туда вернуться. Постарайтесь все восстановить, хорошо? И он улыбнулся. Кажется, в этот раз у меня не возникло отвращения. Я был рад, что Коидзуми с готовностью откликнулся — он действительно заботится о своем мире. Жаль, что болезнь моего отца не входила в тот перечень перемен, которых он не хотел бы допускать. — Судзумия-сан, беда! — войдя в комнату, скорбно сообщил Коидзуми. — Оказывается, совет снова намерен закрыть наш кружок. — Чего?! — мгновенно разъярилась Харухи и швырнула прочь папку, разбросав бумаги. — Да я их низвергну в такую глубокую бездну, из которой даже время не возвращается! Асахина, Коидзуми, за мной! — в ее руке появился небольшой фотоаппарат. — Пора нанести визит вежливости нашим друзьям из совета! — и прежде, чем я успел что-то сообразить, проходя мимо, она бросила: — Узнаю, что ты в этом замешан — молись. — И Харухи помчалась, увлекая беспомощную Асахину за собой. Коидзуми тоже вышел, коротко сказав: — У тебя пять минут. Дверь захлопнулась. Шаги быстро стихли, и я наконец осмотрелся внимательнее. Ну и обиталище себе устроила Харухи! Все эти псевдоснимки летающих тарелок, фотографии каких-то людей, прямо или косвенно связанных с сверхъестественными событиями, о, и эти заголовки! «ИНОПЛАНЕТЯНЕ ПОХИЩАЮТ ИНДЮКОВ!», «ПУТЕШЕСТВЕННИК ВО ВРЕМЕНИ ПРИЗНАЛСЯ — В 2021 ГОДУ СЛУЧИТСЯ АПОКАЛИПСИС!» — очень интересно и предельно достоверно. Похоже на кошмар пьяного конспиролога. Неудивительно, что совет пытался прикрыть это место — положим, в костюм зайчика Харухи больше не одевается и даже может легально оформить свой кружок, но такая помешанность на паранормальщине кого хочешь напугает. Не хватает только вешалки с шапочками из фольги. В комнате воцарилась тишина, и мой взгляд остановился на ней. Девочка-андроид, постепенно становящаяся опаснее самой Харухи. Из всей команды прежней, казалось, осталась только она — молчаливая всемогущая хозяйка литературного кружка. Юки Нагато. Она никак не реагировала на мое присутствие, поэтому мне пришлось начать самому. — Юки, — обратился я несколько сухо, — ты не заметила никаких изменений? — Заметила. — с паузой ответила она, не отводя глаз от чтения. Односложные ответы — наше все, правда? — И что ты думаешь по этому поводу? — Ничего. Если вы мечтаете поговорить с внеземным гостем — уверяю вас, это не так увлекательно, как кажется. Я решил пойти напролом. — Нагато-сан, — сказал я, слегка повысив голос, — вчера Харухи объявила мне бойкот после вашего вмешательства, а сегодня она не помнит обо мне ничего. Вы можете объяснить, что происходит? Нагато подняла наконец голову и посмотрела на меня. Космос без звезд чернел в ее глазах. — После вчерашних событий и экстренной корректировки памяти поведение Судзумии Харухи претерпело изменения. Несмотря на это, Объединение настроено продолжать наблюдение без дальнейшего принятия мер. И тишина. Я набрал в грудь воздуха. — Юки, зачем ты это сделала? Зачем ты стерла меня? Она смотрела на меня все так же невозмутимо. — Этой ночью Судзумия Харухи изменила мир без моего участия. С моей стороны вчера были лишь предприняты действия по недопущению нарушения режима секретности. У меня не оставалось времени вынести вопрос на обсуждение Совета, поэтому я была вынуждена пойти на инициативу. — Инициативу? Что такого ты сказала Харухи, что она меня выгнала? Нагато промолчала, а затем ответила: — Я встроила в ее память знание о том, что ты прилюдно признался в романтической симпатии Асахине Микуру. После этого между тобой и Судзумией Харухи произошла конфронтация, в ходе которой ты сказал ей, что не веришь ни во что из того, во что верит она. Сочетание этих воспоминаний привело к тому, что Судзумия Харухи пожелала стереть тебя из собственной памяти. Челюсть отвисла. Чего-чего? Да я бы в жизни такого не сказал. Я признался в любви Микуру? Хорошо, но какое Харухи вообще до этого дело? И как вообще я мог сказать нечто подобное? Нагато стоит отдать должное — она способна привести в реальность настолько невозможный сценарий, что хочется прямо сейчас встать, порвать афишу и выйти из зала. Только это не зал. Это жизнь, а с этой сцены не сойдешь. Я поник головой и медленно уселся на стул. Нагато продолжала смотреть на меня. — Что же теперь делать? — пробормотал я. — Как все вернуть? Нагато не стала отвечать, и я ударил себя по лбу. — Юки, пожалуйста, что мне делать? Как все исправить? — На данный момент Объединение не считает необходимым вносить корректировки. — сообщила она. — Пространство-время стабильно, действия Судзумии Харухи несут менее разрушительный характер. Более того, поскольку теперь Судзумия Харухи независима от тебя эмоционально и умственно, мы можем продолжать наблюдение только за ней. — Но мир же изменился, Юки, я не могу здесь оставаться! — я часто задышал. — Как ты можешь просто наблюдать? Харухи переписывает мир, ее необходимо остановить! Нагато не отвечала. Я встал, подошел к ней и отнял книгу. В этот момент дверь комнаты стала открываться, но вдруг застыла на полпути. Я нахмурился, и тут Нагато встала со своего стула и абсолютно пустыми глазами посмотрела на меня. — Вчера из-за твоих действий на обсуждение поставили вопрос о моей непригодности к наблюдению и взаимодействию. Объединение было настроено уничтожить меня, но произошедшие ночью перемены заставили представителей Совета изменить свое решение, и я продолжаю вести наблюдение. — в пустых глазах Нагато впервые за все время блеснул недобрый огонек. — На данный момент состояние твое и Судзумии Харухи оценивается как приемлемое, ткань реальности и времени также не были повреждены. Вне правил как-либо влиять на ваше поведение, однако, при прямом контакте интерфейсам разрешено ограниченно применять силу. — Теперь ее взгляд был пугающим. — Я настаиваю, чтобы ты больше не пытался спровоцировать меня на действия, итог которых будет иметь негативные последствия. Она взяла книгу из моей ослабевшей руки и вернулась на место. В ту же секунду время снова пошло, и в комнату вошла Харухи с заплаканной Асахиной и успокаивающим ее Коидзуми. — Идиоты! — не унималась Командир, просматривая фотографии на аппарате. — Не на тех напали! Это мой кружок, и я не позволю никому мне мешаться! — проходя мимо меня, она остановилась и добавила: — Тебе повезло, дубина. — и села за свой стол. Удивительно она выглядела в своем новом, едва узнаваемом обличии — этот грозный вид безупречно контрастировал с великолепными длинными волосами. Она включила компьютер и принялась что-то в нем искать. «Абсолютно другая. Что же в ней изменилось?» Моя Харухи занималась, в основном, праздным бездельем и бессмысленными проделками, просто тратя наше время, тогда как эта полностью погрузилась в свою мечту — отыскать таки потусторонние силы. В этом мире она настолько отдалась своей цели, что и без меня создала кружок по интересам, притащила туда Коидзуми и Асахину, а затем целый год безуспешно копала, копала, копала. А те, кого она искала, в это время без моего участия подавляли вспышки ее гнева, служили ей во всех началах и наблюдали за ее поведением. По крайней мере, таким был сюжет, который Харухи придумала и реализовала прошлой ночью, вероятно, во сне. Признаться честно, такой она мне нравилась больше, пускай и злобы в ней явно прибавилось. Этой Харухи не хватало немного беззаботности, безрассудности и обычного веселья. Девушка передо мной не играла в бригаду SOS — она упорно трудилась, и было жаль, что такие титанические усилия уходят в никуда. «Вот как выглядит Харухи, которой не нужен ты. Она и сама прекрасно справляется.» «Чувствуешь это?» «Ты здесь лишний.» Отогнав жуткие мысли, я сел на стул и принялся наблюдать. Асахина привела себя в порядок и взялась за переборку каких-то газетных статей. Ее не наряжали ни в какие костюмы и чай она больше не делала. Кажется, из всех Микуру новая Харухи давалась тяжелее всех. Лицо ее было бледным с красными следами, глаза — очень усталыми, но она продолжала выполнять поручения Харухи. Тем же занимался и Коидзуми, напоминавший прежнего себя, но явно более робкий. Он и в моем мире никогда не противоречил Харухи, но здесь он даже двинуться в ее присутствии не мог без разрешения. Я удивлялся тому, как она ежовыми рукавицами удерживала порядок в бригаде, которая, несмотря на абсурдность главной темы, представляла собой настоящий клуб по интересам. Правда, обычные кружки строятся на демократических началах, а наш клуб по интересам строился на интересах только Харухи Судзумии. В этом плане различий не было. Я сидел, пока Харухи не обратила на меня внимание. — Так, если ты пришел в мой клуб посидеть и поглазеть, то можешь топать, а если нет, то займись делом. — все это было сказано с холодом арктической пустыни. — А что делать-то? Харухи махнула рукой в сторону Коидзуми, и тот устало улыбнулся: — Вот. — он поставил передо мной небольшой телевизор и видеомагнитофон. — Судзумия-сан, как и я, считает нужным просматривать видео с местных камер наблюдения на случай появления чего-то необычного. — и он вручил мне мешок с кассетами, коих было не меньше десяти. — Можешь смотреть на ускоренном — вот кнопка, но осторожно. Постарайся ничего не упустить. — Он приторно улыбнулся, как старый добрый Коидзуми. Наклонившись, он прошептал: «Ну что?». Я лишь покачал головой, и он вернулся на свое место с несколько огорченным видом. До конца вечера я всерьез занимался тем, что смотрел дурацкие кассеты. — Харухи, а почему ты думаешь, что инопланетяне попадутся на эти камеры? Они же умные. — лениво спросил я, мотая пленку, и даже не заметил, как все занервничали. Лицо Харухи было мрачнее тучи, но она ответила: — Потому что они настолько умные, чтобы считать, что никто не будет просматривать эти записи. Надо сказать, если бы не Харухи, все бы у них получилось. Вот только конкретно сегодня почему-то ни пришельцы, ни медиумы, ни телепаты на видео так и не появились. Так и шло, пока Харухи, хлопнув, не объявила о завершении дня. Тут я заметил, что она дает всем что-то в руки. Досталось и мне. Я раскрыл ладонь и увидел на ней конфету. — Спасибо, что пришли. — бодро сказала она, накинула куртку и вышла из кабинета. Я сидел обескураженный. Коидзуми спокойно положил свою конфету в карман и принялся собираться. — Не верю. — донеслось с моей стороны, и все трое посмотрели на меня. — Она в жизни никогда никого не благодарила. И конфета… — Ну, видимо, Судзумия-сан теперь считает, что полезный с ее точки зрения труд должен вознаграждаться. — заметил Коидзуми. — Пускай и чисто символически. «Вау.» — только и висело в моей голове. Я взглянул на Нагато, механическими движениями собиравшую вещи. «Может, ты и права, Нагато? Может, сама того не зная, Харухи, используя свою силу… повзрослела?» Я покачал головой. Как бы то ни было, а мне нужно было вернуться. «Своя Харухи ближе к телу.» Мда, ну и сморозил. Тем временем, я собрался и, попрощавшись со всеми, вышел из кабинета. Взгляд мой краем упал на Асахину, которая за вечер практически ничего не сказала. Я догадывался, что с ней произошло в школьном совете и теперь только сочувствовал. Несмотря ни на что, она весь вечер работала, как того хотела Харухи, и ее не унижали больше бесконечными переодеваниями. Хотя, конечно, о легкости работы с Харухи Асахина может судить сама. Признаться, я уже всерьез соскучился по ее чаю. Таким был второй день, а впереди приближался третий. Я оказался на грани, и теперь мне было не на кого надеяться. Папа все так же болел, а сестра, по энергичности которой я так же затосковал, сидела с Сямисеном. Я слышал, как она спрашивает его так, будто он и правда с ней разговаривает. Зажав уши подушкой, я попытался уснуть и вскоре мне это удалось. «А ведь и верно — больше не нужен.» «Больше не нужен.» Спать оказалось труднее, чем я думал, поскольку следующий мир, в который я провалился, оказался миром ночных кошмаров.