Лебедь и скорпион

Из-за отсутствия сексуального опыта, о котором еще не подозревал Малфой, Гермиона быстро подчинилась и встала на пол. Раздеваться сейчас или на кровати? Этот вопрос он тоже решил, ухватив ее за резинку шорт. Плавным движением они сползли вниз вместе с трусами, оставив девушку абсолютно без одежды. Стыд и смущение захватили ее от осознания собственной наготы перед зрелым мужчиной. Он полюбовался ее хрупкой фигурой, провел пальцами по округлым бедрам и слегка улыбнулся, увидев бритую промежность. — Ложись, — почти неразборчиво прохрипел он, указывая взглядом на кровать в нескольких шагах. Прежде чем выполнить его просьбу, она увидела палочку лежащую у шкафа, и подобрала ее. Погасив свет, кроме одной лампы возле кровати, она выдохнула с облегчением. В такой полутьме она чувствовала себя уверенней. Гермиона устроилась на кровати и смотрела, как Люциус изящным движением сбрасывает с себя халат. Его тело полностью выздоровело за эту неделю, не считая той раны. Она была полностью закрыта магическим пластырем телесного цвета и в полумраке была практически не видна. Зато все остальное стало отчетливо видно. И хищный взгляд голубых глаз, и развитые мышцы груди, рук, живота, и угрожающе твердый член, управляющий им. Ловя себя на мысли, что ей снова хочется сбежать, как трусливой школьнице, Гермиона сжала кулаки. Все женщины проходят через это. Он опытный. Он знает, что нужно делать, — твердила она про себя. Действительно. Малфой совершенно не волновался, как если бы они делали это каждый день. Он грациозно сел на кровать и подвинулся к ней. Перебросив длинные волосы на одну сторону, он склонился и не спеша поцеловал ее губы. Его неторопливость и уверенность убирали надуманный страх Гермионы. Руки легкими прикосновениями поглаживали ее тело, наслаждаясь каждым изгибом, а губы переместились на шею, вызывая приятную щекотку. Посмотрев вниз, она вдруг поняла, насколько открыта, и инстинктивно сжала ноги, боясь сильной боли. На Люциуса ее страх не произвел никакого впечатления, он, видимо, решил, что с ним играют, и, разведя ее ноги уверенным жестом, оказался между ними. Сжавшись от страха, она снова ждала, но боль не последовала, он увлекся ее сосками, сжимал маленькие беззащитные груди, захватывал их губами, дразнил языком. Отвлекающий маневр помог переключиться на приятные поцелуи, девушка задышала чаще. Нежно, неторопливо он кружил языком по ложбинке между ее грудями и спускался все ниже. Миновал пупок и не останавливался. Его язык достиг клитора, и Гермиона судорожно втянула воздух от предвкушения. Он двигался то по вертикали, то по горизонтали, то совершал круговые движения. Нажимал сильнее, затем слабее. Всасывал чувствительный уголок мягкими губами и отпускал. Гермиона металась по подушке, не в силах сдерживать тихие стоны удовольствия. Даже само осознание, кто и что делает, сносило ей крышу. Самовлюбленный дерзкий аристократ вылизывал ей промежность, постоянно поднимая на нее взгляд и следя за реакцией. Между ногами настолько все увлажнилось, а возбуждение достигло небывалых ранее высот, что ей стало все равно на боль. Гермионе хотелось как можно быстрее ощутить его член там, где сейчас властвовали его губы. — Ах! Пожалуйста… Намеки он схватывал на лету и через секунду оказался лицом к лицу с Гермионой. — Ты точно хочешь? — заботливо спросил Малфой, поглаживая пальцами ее щеку. — Да, — одними губами ответила она. Она посмотрела вниз и увидела, как он увлажняет слюной свой член, водит по нему рукой. Затем, разместившись удобнее, направляет его ей в промежность… Боль! Резкая острая боль парализовала ее таз, и Гермиона не удержалась от звучного стона. Еще один рывок, глубже, и ей казалось, что ее медленно убивают, нанизывая на толстую метлу. Но, похоже, Люциуса оставило внимание к деталям, или он оценил ее стон иначе, потому что сразу же начал двигаться, задавая быстрый темп. Его глаза были закрыты, он полностью сосредоточился на своих ощущениях. Гермиона постаралась расслабиться и думать о том, что все происходящее естественно. Совсем скоро его торопливые фрикции стали оказывать приятный эффект, импульсы удовольствия распространялись по низу живота с каждым новым толчком. Он открыл глаза и замедлился, переходя на плавные и размашистые движения. Кусая губы, она наслаждалась видом возбужденного мужчины, как сжимаются его мышцы рук и живота, как его лицо выражает экстаз и восхищение ею. Она не чувствовала себя униженной от того, что ее трахал сам Малфой, она видела, как он нуждается в ней сейчас и зависит от нее, охваченный сильнейшим желанием. В эти минуты они стали одним целым и каждое его прикосновение и поцелуй подтверждали, что он того же мнения. Открываясь сильнее навстречу его движениям, она обхватила ногами его спину, позволяя проникнуть глубже, выгибаясь в пояснице. Он смотрел ей в глаза, дыша ртом, и увеличил амплитуду движений. — Назови мое имя, — хрипло прошептал он, переходя на резкие толчки. — Люциус… — она застонала, потому что он задвигался быстрее, с силой проникая в нее и доставляя больше наслаждения. — Люциус… Люциус… Да! — еле слышно добавила. — Кончи в меня… Она впилась ногтями ему в лопатки, сама не понимая, зачем, тело требовало сбросить напряжение, но оно нарастало все сильнее. Уткнувшись лицом ей в плечо, он не останавливался, лишь резко и шумно набирал в рот воздух. Гермиона стонала, понимая, что еще немного, и она сойдет с ума от сильного удовольствия. Тело свело судорогой, и сладкие спазмы захватили все конечности, делая его каменным. Он замер, а потом глухо застонал. Его мышцы расслабились, и, отвернув голову, Малфой часто дышал, словно вынырнул из воды. Когда слез и вышел из ее тела, она ощутила тоскливую пустоту. Но никуда бежать он не собирался. Улегшись рядом на спину, он продолжал часто дышать, постепенно успокаиваясь. Вот и все, — подумала она. — Почему я боялась? Больно было лишь вначале, а потом… Он такой страстный. Если бы мне дали хроноворот и я рассказала себе неделю назад, что моим первым мужчиной станет Люциус Малфой, я бы заавадила свою копию, чтобы мы умерли вместе, избежав такого позора. Но блин… мне понравилось. Лежа рядом, Гермиона искоса поглядывала на него, не зная, что теперь делать и как они будут общаться после всего. Люциус, отдохнув пять минут, встал и направился в ванну. Чистоплотный, зараза. Решив, что она пойдет следующая, девушка предалась воспоминаниям и стала сравнивать рассказы других девчонок про свой первый раз. Никто из них не описывал первый опыт как что-то приятное. Основная масса жалела о нем. Наверно, будь на месте Малфоя Рон, она бы присоединилась к ним. Возможно, ей повезло или она как самая умная сделала верный выбор в пользу опытного мужчины. Или возраст тут был ни при чем? Его поведение изначально не давало усомниться, что он постарается доставить ей удовольствие и не будет настаивать, если она не хочет. Переспрашивал десять раз. Странный какой-то. В ванной Малфоя ждал шокирующий сюрприз. Очистив все особо мокрые и потные места, он вышел и остановился в дверях спальни, не спеша приближаться к Гермионе. — У тебя месячные? — с подозрением спросил он, но без неприязни в голосе. Ни один мужчина не интересовался такими вещами о ней, тем более так открыто. Она дружила с двумя парнями со школы, но никогда не рассказывала им о таких вещах. Она даже подозревала о том, что они не в курсе женских проблем. Удивившись самому вопросу, она стала искать ответ и посмотрела вниз. Внутренняя часть бедер была в крови, и сейчас, когда возбуждение спало, а страх и ужас вновь нарастал вперемешку со стыдом, она ощутила щиплющую боль в причинном месте. — Ты была девственницей? — в его голосе отразились гневные нотки, а голубые глаза стали холодными как лед. — Я… — она сжала ноги, как будто он там ничего не видел и это могло ей помочь. — Ебанный Мордред! — прорычал он и провел рукой по волосам, так грубо, словно хотел вырвать клок. Он прошел в комнату, не смущаясь своей наготы. Ее сейчас это тоже мало волновало. — Почему ты мне ничего сказала?! Зачем ты согласилась?! Я думал… Ты же давно с этим Уизли.! Вы ни разу… Долбанный гипогрифф! Я был бы аккуратнее! Я бы вообще не стал! Ты понимаешь, что натворила? Ты этого хотела? Зачем? Почему я?! — сыпал он ее вопросами то злясь, то отчаянно грустнея. Она никогда бы не подумала, что у мужчин может быть подобная реакция. Ведь парни ее возраста наоборот гордились бы этим и стремились быть первыми. Поджав к груди колени, она обняла их, не зная, что ответить на его обвинения. — Извините, — тихо произнесла она. Малфой глубоко вздохнул и успокоился. Затем быстро подошел и, присев на постель, обнял ее за плечи со спины. — Ты прости меня. Я должен был спросить. Я не хотел причинять тебе боль. Она поддалась назад и встретилась с его губами. Нежный поцелуй подтвердил, что он больше не злится. — Мне было приятно. Пальцы подхватили ее подбородок, погладили щеку, он хотел сказать что-то сочувствующее или оценивающее со своей стороны, но отпустил ее и отвернулся со словами. — Гермиона, — после паузы добавил. — Я думал ты волнуешься из-за того что я подлец и преступник, который старше тебя в 2.5 раза. Да, мне 44 года, а тебе 18, — поймал ее удивленный взгляд. — Вы изменили жене, — вырвалось у нее. — В любом случае, это не твой грех, а мой. — Я сейчас, — она встала и увидела под собой красное пятно, что послужило хорошей причиной, чтобы вновь залиться краской. Для Люциуса это был камень в его огород грехов, кровь его мало волновала. — Не беспокойся, кровь скоро остановится, — сообщил он ей, когда она была на полпути к двери. Ей не хотелось знать, откуда он столько знает и сколько у него было девственниц. Хотя нет, хотелось, но сейчас она была не готова о них слышать. Стоя под теплыми струями воды, Гермиона думала о том, как все выглядит с его стороны. Он изменил жене, в браке с которой прожил более 20 лет! У него сын — ее ровесник! Что скажет его жена, когда узнает о том, что поганая грязнокровка затащила в постель ее мужа, воспользовавшись его положением. Нет, он, конечно, не был жертвой, все было обоюдно, но, по мнению Нарциссы, все будет выглядеть именно так. Она хитростью соблазнила его. Нарцисса расцарапает ей лицо, выдернет волосы, или, как чистокровная волшебница, она, скорее всего, просто проклянет ее чем-то на всю жизнь, чтобы было неповадно раздвигать ноги перед женатыми мужчинами. Драко своего мнения о ней не изменит, он всегда ее терпеть не мог. Друзья не поймут ее выбора и отчислят к шлюхам, считая, что у нее нет гордости. Спать со своим врагом, с таким, как Малфой! Они отвернутся от нее. Быть может, только Гарри ее поймет, ведь его ситуация чем-то схожа. Снейп — Пожиратель Смерти, только с разницей, что он был двойным агентом и не пресмыкался перед Волдемортом. Она опустила руку между ног и обнаружила, что кровь смешалась с его спермой и сгустки приобрели розовый оттенок. Что теперь ей терять? Девственность? Достоинство? Он ее продолжает уважать, а она его — хотеть. Пусть они катятся с Мордреду со своим мнением! После душа она ощутила, что неприятные ощущения прошли, а значит в следующий раз боли быть не должно. Быть может, оно к лучшему, что он не знал и быстро порвал ее, не мучая медленным проникновением. Не одеваясь, прямо голая, она вышла из ванны и вспомнила, что он хотел посмотреть фильм, но по определенной причине не смог. Видимо, кино закончилось и он не стал включать телевизор, чем можно было объяснить тишину в спальне. Но зайдя в комнату, она замерла от удивления. Он не только оделся, но и лег на свое скромное разложенное кресло, прикрывшись одеялом до пояса. Люциус спал, привычно дожидаясь, пока она закончит свои дела в душе. Гадая причину его поведения, она забралась к нему, усевшись на ноги — спальное место не позволяло найти свободный участок. Окончательно утратив стыд, она потянула одеяло на себя, потом развязала узел на его халате и стала любоваться его обнаженным телом. Мягкие поцелуи на груди стали выводить его из сна. — Гермиона… Вау! Не Нарцисса, а она. Соперничество и желание быть лучшей не позволили ей усомниться в правильности действий. Она старалась ласкать его так же нежно, как он ее, целовала его грудь, водила языком по соскам. Люциус быстро задышал чаще, чем обычно, просыпаясь с приятным возбуждением. Ее рука обхватила его набухающий член и осторожно по нему задвигалась. Он был сухой, и она вспомнила, как он смочил его слюной прежде, чем войти в нее. Значит, ему так приятнее. Опустившись ниже, она облизнула головку и услышала резкий вдох. Его член полностью затвердел и удобно помещался в руке. Чтобы не терзать его большим ожиданием, Гермиона взяла его в рот и принялась посасывать головку. — Ты фантастическая… волшебница. Девочка моя… Гермиона, — вожделенно шептал он. От такой похвалы ей захотелось заглотить глубже, что она и сделала, и аристократ начал звучно и мучительно постанывать. Дальше он говорил что-то неразборчиво, а она старалась задать ритм как при сексе, понимая, что он по-любому должен приносить ему удовольствие. — Стой! Стой, нет! Она вынула член изо рта и впервые за это время посмотрела на него. О Мерлин! Такой упоительно наслаждающийся Люциус ей никогда не представлялся. Он потянулся до ее груди, скользнул пальцами по бедру, и она все поняла. Оседлав его бедра, она направила его член в себя и насадилась. Легкая боль встретила ее вначале из-за отсутствия у нее большого возбуждения, а дальше все пошло как по маслу. Она двигалась на нем, представляя себе скачки на диком гиппогрифе, и невольно улыбнулась. Малфой придерживал ее за бедра, гладил живот, ноги, не сводя глаз с ее лица. Сжимал прыгающую перед ним грудь, не забывая ущипнуть за соски. Когда ей казалось, что приятнее быть не может, он согнул ноги в коленях и начал двигаться внизу. Гермиона громко застонала и оперлась руками о его грудь. Такого сильного удовольствия она в жизни не испытывала! Малфой закусив губу, не сбавлял ритма, наслаждаясь сладкой агонией тесной киски. Гриффиндорка будто кожей чувствовала, что ему нравится, и ее стремительное раскрепощение только усиливало его блаженство. Надо было отблагодарить ее, и он прижал к дергающемуся от его фрикций клитору большой палец. Такая податливая, отзывчивая на ласку девочка громко кричала и больно впивалась острыми коготками в его грудь. Если бы он раньше был более увлечен связями на стороне и не заморачивался по поводу происхождения, она бы сейчас стонала на нем в тысячный раз. Девушка вся затряслась, сжалась, протяжно крича, и он прекратил движения. Ее ранее нетронутая промежность снизошла ритмичными спазмами. Умница, — подумал он и не стал озвучивать, дабы не пугать ее снова. — А теперь папочка. Он вновь задвигал бедрами, и она выпрямилась, чтобы видеть его лицо. Несколько частых толчков, и он низко зарычал, наполняя ее семенем. Гермиона опустилась на его мокрую грудь и уткнулась лбом ему в плечо. Малфой затих и по прошествии какого-то времени не пытался ее сдвинуть. Напротив, его рука коснулась щеки девушки, пробежала по носу и губам. — Талантливый человек талантлив во всем, — усмехнулся он, убирая волосы с ее лба. Смутившись, она подняла голову и посмотрела на него. Не найдя тени издевки, тоже улыбнулась и поцеловала в любимые губы. Ей было приятно любое его прикосновение и внимание. Быть может, из-за того, что он первый? Его запах, его голос, умение держаться с достоинством перед неизвестной ситуацией, его руки, от ласки которых она быстро заводилась. Она переспала с ним два раза и понимала, что не хочет останавливаться. — Сэр… — заговорила Гермиона. — Сэр?! — перебил он ее и засмеялся. — Мисс Грейнджер, я не датский король, чтобы женщины после секса продолжали называть меня на «вы». — Мисс Грейнджер? — подловила она его. — Черт. Привычка, — продолжал он хохотать. — Не желает ли его Чистокровное высочество провести эту ночь на моей большой удобной кровати? — А спинка из золота? Драпировка из бархата? Достаточно ли мягкие пружины? Нет ли под матрасами горошин? — наигранно серьезно спрашивал он, и она засмеялась в голос. — К сожалению, нет, милорд. Кровать сделана обычными маглами и куплена в шведском магазине «Сломай или собери», — она увидела, как он театрально расстроился. — Но там есть один большой бонус. — Бонусы я люблю! — Я буду спать с вами. — Пожалуй, — он делал вид, что думает, — я соглашусь. Не люблю спать один на больших кроватях. Пришлось вновь принять душ. Но нормально помыться на этот раз не получилось. Малфой проследовал за ней и наблюдал за всем, что она там делала. Как гладила свои плечи, живот, запускала пальцы туда, где он уже не раз побывал. На этом у него терпение закончилось и он зашел к ней в ванну. Его жадные руки и поцелуи быстро привели ее в возбуждение и, что удивительно, его тоже. Молодое красивое тело зажигало в нем бешеную сексуальную энергетику. Ему хотелось брать эту ведьму так часто, как он только может. Поэтому общий душ закончился тем, что Гермиона стояла лицом к стене, непристойно выгнувшись, а Люциус, ухватившись за ее узкие бедра, ритмично вколачивался. После душа им пришлось снова мыться, и он в шутку предложил провести здесь всю ночь, чтобы не бегать сюда по сто раз. Но, выйдя из ванны, они еле добрались до постели и рухнули на нее. Гермиона прижалась к его груди, перебирала пальцами волосы и задала один из самых неприличных вопросов: — Как ты ухаживаешь за волосами? Малфой ожидаемо рассмеялся, поцеловал ее в макушку и погладил по плечу. — Я обязательно расскажу. Но давай завтра. — И про кожу. — И про кожу и про молочные ванны с кровью девственниц. — Мне не принять в ней участия больше, — улыбнулась Гермиона. — От чего же? Есть другие вещи, чем можно там заняться. Расскажу про белковые маски для женщин, — сказал он с усмешкой. — Это какие? — задумалась она. — Увидишь. Спокойной ночи.