— Саймон, ты сейчас зальёшь этот редкий сорт картофеля.
— Чёрт возьми!
PL600 пугается резкого голоса подошедшего со спины коллеги и едва ли вообще не роняет лейку на молодую ботву. Было бы жаль испортить такую партию: побеги пышно зеленятся и приятно радуют глаз, а верхушечные почки не засыхают от неестественного освещения, как бывало во времена первых посадок. — Ричард!
Тот улыбается ничуть не виновато, скорее даже довольно. Словно кот, урвавший лакомый кусочек из общей тарелки и не получивший по усам, — Саймон видел этих животных на старых записях: такие красивые и величественные, жаль, что подобные запрещены на Марсе.
— Наблюдаешь за своим технорыцарем, да?
Блондин заливается краской — хочется треснуть коллегу поливочным инструментарием по самодовольной морде, а затем провалиться под эту же богатую минералами почву, но он тихо соглашается с его вопросом.
Маркус футах в тринадцати впереди посреди грядок чинит ультрафиолетовые лампы: закрепляет на вертикальных стойках новые патроны взамен перегоревших и меняет цоколи напряжения.
И агроном украдкой разглядывает как ловко специалист справляется с электроникой. Чего греха таить — конкретно эту лампу он повредил сам, чтобы был повод поговорить с объектом своего повышенного внимания. Правда на что-то большее, чем пару тихих предложений об удовлетворительной температуре, PL600 всё равно не хватило.
— Он нравится тебе? — интересуется Ричард.
— Наверное, — смущённо выдаёт Саймон. — Это странно, я же не должен чувствовать чего-то подобного.
— Картофель ты всё-таки залил.
— Проклятье!
Работа в теплицах ещё никогда не была такой интересной для Ричарда: обычно обработка земли не вызывает у него особенных чувств — это просто очередная обязанность, которую свалили на него хозяева.
Сами они, наверняка, отдыхают, а не рискуют жизнью, чтобы через металлические коридоры колонии добраться до агротехнического комплекса, а затем ещё несколько часов подряд возиться с растениями, стылым льдом, освещением и линзами, рассеивающими свет.
В отличие от Саймона, получающего от работы с флорой какое-то непонятное и извращённое (по мнению Ричарда) удовольствие, сам Ричард может сказать, что его всё это слегка раздражает, потому что у него не получается. Даже если он с точностью соблюдает регламенты поливки, дозировку удобрений и время светового воздействия, растения у него гибнут.
PL600 обычно смеётся, говоря, что его коллега просто злой, а зелёная культура чувствительна к эмоциональной окраске. Ричард ему отвечает, что всё это чушь собачья, незаметно убирает очередные мёртвые корневища с грядок и отходит куда-нибудь подальше, чтобы переключить своё внимание на нечто неживое, не требующее эмоций при его исправлении, — на проверку титановых стоек или прозрачного поликарбонатного состава маленьких вставок в стенах комплекса, имитирующих земные окна.
Сейчас же андроид ловит себя на мысли, что может разыграть неплохую партию с помощью Саймона. И заодно помочь несчастному воздыхателю.
— Он у нас в первый раз? Или ты уже видел его до этого?
— Нет, — PL600 вдруг смотрит на собеседника очень серьёзно, оценивающе. — Ты в порядке?
— Да, — тот скрещивает руки. Почва с перчаток марает серую термоводолазку в районе локтей, но он не обращает на это внимания, ту всё равно по окончанию работы придётся стирать. — С чего вдруг такой вопрос?
— Маркус приезжает к нам для проверки оснащения каждые три месяца. Ты ведь должен это знать.
— И ты за это время ни разу к нему не подошёл? — из уст репликанта слышится лёгкий фырк, который можно интерпретировать совершенно по-разному: от презрения до беспокойства.
— Нет, подожди, дело не в этом.
После того, как профессионал-садовод и по совместительству самый спокойный элемент этой неспокойной жизни на пороховой марсианской бочке произносит слова таким озабоченный тоном, отставляет лейку и даже отрывается от созерцания своего гетерохромного техника, Ричард невольно напрягается.
— Ты уже спрашивал меня об этом, — говорит Саймон. — Полгода назад. А потом три месяца назад. И снова.
Собеседник вдруг понижает тон голоса, как будто говорит что-то запрещённое:
— И ты снова спрашиваешь меня так, будто делаешь это на полном серьёзе.
Ричард впивается своими холодными глазами в глаза собеседника:
— Этого не может быть.
— Почему? — ещё более обеспокоенно спрашивает тот.
— Потому что я появился в семье Стернов лишь семьдесят два дня назад.
— Нет, — PL600 кладёт ладонь поверх его плеча, словно боится, что второй андроид сейчас либо растает, как иллюзия, либо уйдёт, не дослушав его до конца.
— Нет-нет-нет, Ричард, — его взволнованным голос дрожит и ломается, будто внутри Саймона не голосовые связки, а устаревший аудиоблок, и дальше он только громко и быстро шепчет. — Ричард, мы на этой базе уже три с половиной года, мы с тобой вместе сюда поступали. А как же наши планы? Так вот что случилось с твоим характером. Ричард, да ты что, господи.
Тот лишь тупо моргает и уничижительно пялится в обеспокоенные глаза Саймона, как будто он сумасшедший или отсталый.
Как будто разводит панику из ничего.
Ричард сейчас выглядит до устрашения угрожающе, потому что не понимает, кто из них прав, а кто нет, и это действительно его злит:
— Это что ещё за шутки…
Брови блондина ползут вверх, а пальцы его клещами смыкаются на чужих острых плечах — ему, кажется, сейчас абсолютно всё равно на то, каким крутым приятель себя возомнил. Ричард же просто выпадает с такого внезапного порыва агрессивной святой гуманности и интереса к собственной персоне, потому от возмущения даже не сопротивляется, пока Саймон тащит его в складское помещение.
Даже не замечает того, как Маркус оторвался от своего дела и наблюдает за их сцепившейся громкой парочкой.
— Ричард, я клянусь, ты на этой базе уже четвёртый год, — PL спешно отпускает собеседника только после того, как высокая туша враждебно замирает между стеллажей с уборочным инвентарём и недвусмысленно тянется к лопате.
— Ты можешь мне сейчас не верить, но посмотри базы данных. Посмотри статистику, я не знаю, чёрт возьми, они всё-таки сделали это с тобой?! Я думал, ты притворяешься!
Саймон впервые на памяти репликанта чертыхается и повышает голос — Ричард даже не знал, что он вообще умеет. По спине пробегает озноб от осознания, что в этом тихом омуте может водиться что-то пострашнее чертей.
В спину сильно упирается черенок от какой-то тяпки со стеллажа.
— Мы правда находимся здесь три с половиной года? Ты не ошибаешься?
— Нет, я клянусь, это правда! — блондин смотрит в его глаза так, будто ищет в них прямую линию связи с разумом. Так смотрят люди из кинокартин церковной тематики на ожившего Иисуса Христа — Ричард знает это потому, что в библиотеке часто крутят такие старые видеофильмы, а андроиду приходится смотреть их вместе с набожной хозяйкой.
— Ладно, тише, — Ричард, наконец, перестаёт вглядываться в Саймона и в ответ накрывает руками в перчатках его плечи. — Спокойнее, — повторяет уже мягче. — Я подозревал, что что-то не так, но три с половиной года… Это слишком. Я действительно думал, что нахожусь на базе два месяца и не понимал, почему хозяева относятся ко мне так странно.
— Они… Да ты же ничего не помнишь… — PL едва ли не задыхается от того, как резко начинает говорить, — Трейси…
— У вас здесь всё в порядке? Саймон?
Голос Маркуса не спутать ни с чьим другим — кажется, у него был какой-то особый предзаказ на голосовые связки, непонятно только, на кой чёрт это технику.
Агроном цепенеет.
Ощущает, как с каждой миллисекундой пальцы Ричарда на его плечах становятся всё тяжелее и тяжелее. Собственные ноги, кажется, превратились в воду и больше не выполняют функцию опоры — его держит только крепко вцепившийся в него собрат без опознавательных знаков.
— Я говорил — ему не всё равно, — он читает беззвучную фразу по хитро улыбающимся губам Ричарда — и вдруг отмирает, совершенно ошалелый.
— Не совсем, — Саймон легко отстраняется от андроида, улыбаясь механику. — Я искал изолирующие перчатки и хотел попросить тебя показать мне, как включать лампы в пятом секторе — они постоянно искрят!
— А, да, конечно, — Маркус трёт костяшками щёку, марая ту в чём-то оранжевом, — там сложные рубильники, да, я сейчас объясню…
Ричард отстранённо окидывает их одним из своих напоказ надменных взглядов и покидает склад. Взор Саймона ему вслед прожигает почти физически ощутимую дыру в затылке.
***
Спустя сорок минут размышлений всё наконец-то начинает сходиться.
Версий у Ричарда несколько, но все они — одна не лучше другой.
Он либо не первый репликант на счету у Стернов, одинаковой внешности с предыдущими (и это, честно говоря, кажется слишком фантастическим, поскольку подобное производство вышло бы слишком сложным и накладным), либо Ричарду уже несколько раз корректировали память (что наиболее вероятно, так как процедура сама по себе незатратная и довольно распространённая среди колонистов с их домашними игрушками).
В любом случае его догадки стоит проверить и для этого необходимо получить доступ в медицинский или технический блоки… Или куда там вообще направляют репликантов для вскрытия их черепных коробок? Это тоже следует уточнить. Действовать необходимо быстро — неизвестно, когда его подвергнут очередному воздействию и получится ли ему противостоять.
Хотя Ричард знает одного индивида, который каким-то образом умудряется помнить всё своё прошлое. Андроид очень заинтересован в том, чтобы этот самый индивид выдал ему всю подноготную.
— Я хочу с тобой поговорить.
Ричард подсаживается к Саймону на следующий после их разговора день во время обеденного перерыва.
Слабым организмам гуманоидов необходимы дополнительные полчаса на усвоение органической пищи, так что работа простаивает в любом случае и толпа репликантов, что-то обсуждающих между собой в разных частях столовой, подозрений не вызывает.
— О вчерашнем? — тихо уточняет блондин.
Он кивает ему. Удивительно, но агроном больше не кажется испуганным или услужливым, как виделось ещё вчера. Неужели весь этот образ святой невинности — лишь прикрытие?
— Ты подвергался процедуре коррекции памяти? — Ричард придвигается ближе и замечает, что Саймон пьёт апельсиновый сок — запах цитрусов терпко въедается в нос. Сквозит ассоциацией с Маркусом.
— Так ты действительно не помнишь, — в чужой интонации слышится лёгкая, но болезненная горечь, а в голосе — предостережение. — Это не прилюдный разговор. Для ответов тебе необходимо попасть в медицинский блок.
Ричард машинально хмурится. Ему не нравится, что это именно его куда-то посылают и разводят интриги на пустом месте, а не наоборот.
Ричард вообще ничего не понимает и от этого чувствует себя уязвимым и беззащитным. Он ещё припомнит это PL600.
— Понял.
Спрашивать у внезапно закрывшегося любителя пестиков и тычинок, явно знающего гораздо больше, чем тот показывает, теперь ничего не хочется.
К чёрту, Ричард не настолько глупый, он сам вычленит правду из этих разрозненных осколков реальности.
***
Базу данных невольно и глупо хочется сравнить с белой тканью — светлым бумажным полотенцем или стерильным бинтом, потому что в действительности такой кристальной чистоты быть банально не может.
Собственное лицо смотрит на андроида с глянцевого экрана портативного компьютера, причём в буквальном смысле — фотографии отсутствуют и в тусклом освещении сам репликант отражается на тёмно-синем фоне. Приходит внезапная ассоциация — экран смерти старых ПК. Откуда у него подобное воспоминание?
Объект: Ричард
Статус: гуманоидный робот
Модель:
неизвестна
Возраст:
неизвестен
Характеристика:
отсутствует
Статус физического и психического здоровья: неизвестен
Данные о получении медицинской помощи: отсутствуют
— Кто же я такой, чёрт возьми… — подобная находка несколько сбивает с толку. — По крайней мере,
судя по всему, не человек, а всё-таки репликант, и это уже хоть что-то.
Было бы чертовски неловко, если бы он оказался одним из людей.
Кто-то явно подтирает за собой следы и пытается запутать Ричарда. Кто — догадаться нетрудно, потому что доступ к данным состояния есть только у самого Ричарда и хозяев.
Конкретно у него нет повода деинсталлировать собственную информацию: это крайне нелогично, крайне опасно (потому что из-за отсутствия динамики жизненных показателей можно пропустить отклонение состояния здоровья) и, наконец, — это банально запрещено.
Вероятность того, что это сам андроид — процентов тридцать.
Просчитывание новых вероятных исходов событий, последствий и предпосылок внезапно приносит судорожно ищущему занятие сознанию облегчение и спокойствие, так необходимое в сложившейся ситуации.
Он же не может ведь вести сам с собой двойную игру? Или может? Хочется усомниться в собственном существовании.
Чёртов медицинский блок всё-таки придётся проведать.
