Драбблы с бантан

— Чонгуки, спишь? Ты спишь? — снимаешь парня, пока тот невнятно мычит в ответ. — Так спишь или нет? Чонгуки, — тянешь его имя, пока пальцем тыкаешь в мягкую щёчку. — Такой крошка, — обычно Чон притворно хмурится на такие прозвища, потому что он ведь мужчина, а не ребёнок, но тебя это никогда не останавливало. А сейчас Гук игнорирует это, проваливаясь в сон. Парень очень просил не дать ему уснуть, чтобы он мог лечь ночью. Но не дать уснуть Чонгуку ещё сложнее, чем разбудить. — Я использую запрещённый приём, — оповещаешь ты его, на что получаешь одобрительное мычание, так как он согласится на что угодно, лишь бы ты оставила его в покое. Наивный. Оттягиваешь ворот футболки, видя чужую ключицу. Убираешь камеру, ставя её аккуратно возле Гука. Залезаешь на его бёдра так, чтобы не упасть, устраиваешься удобнее, а парень по привычке руками скользит по твоим ногам, останавливаясь чуть выше середины бедра. Придерживает. Заботливый какой, даже в таком состоянии. Не можешь не улыбнуться. — Я сейчас использую запрещённый приём, Чонгуки, — напоминаешь ты последний раз, давая шанс спастись. В ответ вновь мычание. Наклоняешься, утыкаясь носом в основание шеи, вдыхаешь его запах. Чонгук всегда вкусно пахнет. Сам парень перемещает одну руку тебе на спину, прижимает к себе. Ты отстраняешься от шеи, целуешь ключицу, а после кусаешь её. Ощутимо смыкаешь зубы на коже юноши, и тот начинает отталкивать тебя от себя. — Айщ, отстань, пиранья, — бурчит, хмурясь. — Ты сказал, чтобы я не давала тебе уснуть, — напоминаешь, — я пообещала выполнить твою просьбу, — и вновь кусаешь, но уже ниже. Чонгук шипит, не потому что ему больно. Тело реагирует достаточно, чтобы потом стало стыдно перед старшими. До конца жизни ведь припоминать будут. — Я сейчас растяну твою футболку, но доберусь до твоего соска, — сквозь ткань захватываешь один сосок в плен, сжимая, — и тогда… — Я не сплю! — выкрикивает Чон, тут же размыкая веки и недовольно пялясь на тебя. — Лучше бы дома такую практику вела! Ночью! — Гук дуется. Сна ему не видать ещё часов пять точно. И тебя ему ещё столько же не видать. — Пойдём поедим, пока есть время? Вместе, — хочешь вставать с чужих колен, но Чонгук держит на месте, обнимая за талию. — А поцелуй за мои муки? — дует губы. Ты не сдерживаешь улыбку, даря своему парню утешительный поцелуй. А после томительных пяти часов он в обнимку с тобой будет спать крепким сном до самого утра.