Драбблы с бантан

Ким Сокджин любит внимание. Он красив и знает это. Любит, когда за ним ухаживают альфы, хоть и знает, что откажет им потом. Просто они не те. Джини, как наивный ребёнок, верит в истинность и верно ждёт своего, предназначенного судьбой, альфу. И тут появляешься ты. Вся такая серьёзная, красивая, умная… Сразу сразившая наповал. Его альфа — девушка, чертовски красивая и горячая, а ещё, судя по тому, как вырубила двух мужчин-альф, сильная. Омеги о таких мечтают, слюни пускают, текут. Ким, вообще-то, тоже слюни пускает и течёт ночами, представляя и представляя интересные вещи с твоим участием. Удивительно, но он не изменил своим принципам, и даже истинность не помогла. Ты за ним полтора года бегаешь, ухаживаешь, внимание и подарки даришь, а омега лишь кокетничает или мило улыбается. И скрывается. И потом отказывается. У него это уже принцип, традиция, вечная забава — что угодно, но этому айдол не изменяет и выполняет всегда. Ты в шоке: как так, ведь вы истинные, куда вам друг от друга деваться? — Прости, но ты мне не подходишь, — слова, ранившие, словно миллион осколков, в сердце. Режет наживую, без анестезии и обезболивающего. Эти слова причинили ужасную боль тебе. Но ты альфа, тебе нельзя показывать свои чувства, поэтому мило улыбаешься и уходишь. Но не сдаёшься. Ким Сокджин — твой омега, который хочет внимания, хочет посмотреть, что ты будешь делать дальше. Ему нужно увидеть, что ты не сдашься, что будешь отстаивать на него свои права. Ты же альфа. Альфа должен добиваться расположения омеги. И ты добивалась. Ухаживания, прикасания, нахождение рядом, отпугивания всяких альфы и прочее. Сокджин наслаждается, а ты терпишь его выходки. Первый поцелуй он дарит тебе на десятое свидание. — Всё-таки как бы юбилей, — шутит он после: ему неловко. Его щёки пылают румянцем, а сам он не знает теперь, куда себя деть, куда смотреть, чем бы заняться, чтобы ты прекратила так на него смотреть. Ты думаешь, что пора положить конец этим кошкам-мышкам, потому что теперь парень будет играть с огнём: возбуждать, трогать, целовать и сбегать — так дело не пойдёт. Пришло время заявить уже права на него и показать, что ты настроена серьёзно. Валишь его на спину, крепко держа запястья над головой. Джин смущается дико, но глаз оторвать не смеет. — Так как ты мой истинный, Сокджин, даю тебе выбор: ты становишься моей парой, или я сделаю тебя своим омегой насильно, ты понял? Хватит уже мучить меня. Терпение альфы невечно, малыш, — рычишь напоследок, почти касаясь его губ. Ким поражён тем, что ты реально начинаешь действовать, так ещё и на таком серьёзе, что колени дрожать начинают. — А где «либо я уйду»? Может, я не хочу быть твоей парой, — ухмыляется омега, облизывая губы. Ты злишься, феромоны альфы начинают зашкаливать, и ему это чертовски нравится. Он так долго ждал, чтобы увидеть это. — Значит, ты выбираешь второй вариант? — спрашиваешь так, для справки или галочки. — Сначала женись на мне, а потом права качай, — бросает, не подумав. Да и знает, что этого не будет: альфы не любят вступать в брак или бросают потом беременных. Гарантий никаких нет, что останется и женится. Может, с истинными иначе? Проверять страшно, ибо разочароваться потом будет больно. — Хорошо, — бросаешь ты, встаёшь, помогаешь встать ему и тащишь за собой. Неделю от тебя нет вестей. Сокджин горько усмехается: сбежала. Даже истинные убегают, чему удивляться? А Ким влюбиться успел, и сейчас ему чертовски больно от обиды. Зато лучше сейчас, чем потом, когда было бы больно от конкретной привязанности, да? Тогда почему Джин так корит себя за свой язык и брошенные слова? Водитель везёт его не по обычному пути, а куда в другое место. Омега сначала не замечает, а когда они останавливаются, то замирает, подозревая неладное. Но потом его встречают мемберы и провожают внутрь. Там всё украшено, накрытые столы и самые близкие люди, а в середине, в конце — ты. Подходишь к ошарашенному и ничего не понимающему парню. — Значит, так, если ты сейчас скажешь мне «нет», я прямо при всех тебя убью. Я чертовски устала всё это организовывать, а ещё потратила драгоценное время, в которое могла бы быть рядом с тобой. Так что, Ким Сокджин, — встаёшь на одно колено, а в руке открываешь коробочек с кольцом, — выходи за меня. Парень говорит «да». Вы расписываетесь, получаете штампы и празднуете. Омега всё ещё не верит в это. Первая брачная ночь и метка на шее. Кажется, Джин чувствует себя чертовски счастливым. — Что делаешь? — ты подходишь, обнимая сзади. У Кима довольно широкие плечи, и ты так любишь кусать и метить их. — Вспоминал, как сказал о браке и ты исчезла, а потом мы поженились, — улыбается омега. — Папочка, мамочка, я не могу уснуть, можно я с вами лягу? — малыш смотрит милыми глазками, как у Джина, и, конечно, вы разрешаете ему. — Только осторожнее: не задень папочкин живот, малыш, — напоминаешь ты, а ребёнок завороженно в который раз трогает уже округлявшийся, но ещё маленький животик. — Я люблю тебя, — одними губами шепчет омега. — Я тоже люблю тебя, — так же отвечаешь ты, обнимая своих любимых.