Take me under

      Прислонившись спиной к холодной каменной стене коридора дворца, Дамьен ждал уже битый час. Он был здесь уже еще до рассвета. Как ему казалось, скоро должно было начать смеркаться. Итак чуть ползущее время будто бы растянулось до невозможности. Стояла тяжелая, глуховатая тишина, нависшая в напряженном воздухе. В ожидании Ее Сиятельства он прошел коридор, пожалуй, не одну сотню раз и уже успел извести себя мыслями об исходе встречи. Казалось, Дамьен предположил и обдумал все возможные варианты. Тем не менее, это его совсем не успокаивало.       Время, в которое княгиня обычно проводила утренние приемы, давно прошло, и занимайся она делами государства после обеда, оно бы тоже прошло. Капитан не знал, что и думать. Хорошо ли это или ужасно.       Первой из всех возможных компанию составила ему как назло конечно же Сианна. Дамьен придал своему лицу выражение настолько бесстрастное, насколько смог, нехотя качнул головой. Сианна скверно улыбнулась в ответ. Начинать разговор он не хотел. С ней — тем более.       — Ты не спал всю ночь? — саркастично спросила она, глядя на его помятое лицо.       Капитан вздохнул. Увы, беседа оказалась неизбежной.       — Да, — ему хотелось ограничиться коротким сухим ответом, чтобы не вести разговор, но Сианна выжидающе посмотрела на него, и Дамьену пришлось продолжить, — Искал доказательства твоей вины.       Сианна прыснула, словно напряженная ситуация представлялась ей забавным и непринужденным разговорчиком за бокалом вина, и с откровенной издевкой в голосе поинтересовалась об успехах.       Мог ли он сказать, что она спланировала все настолько идеально, что не оставила ни единого четкого ведущего к ней самой следа? Сказать и признать поражение. Признавать поражение Дамьену всегда было тяжелее всего. Ему, командиру Княжеской гвардии Ее Сиятельства Анны-Генриетты, было просто непозволительно допускать ошибки. Дамьен сжал зубы и кулаки.       — Я отчитаюсь перед Ее Сиятельством. Чтобы ты не успела придумать очередных убедительных отговорок и получила по заслугам за все содеянное.       — Ты в этом так уверен? — она сухо усмехнулась.       — Нет, — честно признался Дамьен, — Но я, может, и не верю в справедливость нашего суда, но зато верю в то, что всем рано или поздно воздастся по заслугам.       — Ты что, — Сианна понизила голос и процедила, — Мне угрожаешь?       — Я не угрожаю. Просто советую быть осторожнее. Мало ли. Тебе ли не знать, как нелепо кончил господин нильфгаардский посол, поскользнувшись на лестнице?       Сианна задумчиво закивала головой, изображая понимание. Выглядело это так, будто она снисходительно давала ему еще немного времени, чтобы успеть придумать что-то поубедительнее и пострашнее. Капитан мысленно выругался.       — Я тоже почти не спала, если тебя это утешит, — зачем-то сказала она, не стирая гаденькой ухмылки с лица.       — Всю ночь лила Ее Сиятельству в уши всякую ложь?       Она посмотрела на него будто бы с состраданием и жалостью, поджала губы и медленно покачала головой.       — Мы вообще мало говорили.       Дамьен не ответил, не зная, что это могло бы означать. К счастью, послышались чьи-то шаги. Капитан облегченно вздохнул, надеясь наконец увидеть княгиню и закончить скорее эту странную сцену. Но перед ними возник Геральт. И Дамьен, подобно ведьмаку, чуть ли не физически почувствовал закипающую в Сианне ярость.       — Ты здесь что делаешь? — вместо какого-либо приветствия огрызнулась она. На лице ведьмака не дрогнул ни один мускул.       Дамьен иногда завидовал его неэмоциональности. Хотя годы службы при дворе научили его виртуозно владеть собой, с появлением Сианны контролировать себя становилось трудней с каждым часом. И он честно боялся этих одолевающих голову эмоций.       — К сожалению, княгиня опять попросила меня остаться, — не скрывая неприязни, ответил ведьмак.       Как будто его присутствие могло что-то изменить. Как будто что угодно могло что-то изменить.       — Ты ведь слышал вчера, как она шла, выродок, — Сианна сжала зубы так, что у нее задрожала челюсть, — Слышал и ничего не сказал мне! Какого хрена, ведьмак? Что, тоже хотел меня подставить?       Подставить. Тоже. Да она смеется всем им в лицо. Кажется, она так завралась, что уже сама поверила в свою историю, щедро приправленную чрезмерной жалостью к себе и жгучей ненавистью ко всем вокруг.       — Откровенно говоря, — не изменившись в лице ни на йоту, начал он, — Мне уже абсолютно наплевать, что с тобой станет. Змея так извернется, что найдет выход отовсюду.       Дамьен изначально совсем не был рад появлению ведьмака, но теперь ему показалось, что в лице того он сможет найти неплохого союзника. Или, по крайней мере, ему не придется выступать против Сианны в одиночку. Сианна опасно сощурилась и уже хотела было сказать что-то язвительное.       — Советую придержать язык, пока не поздно, — ведьмак опередил ее, — Вчера излишняя разговорчивость чуть не довела тебя до сердечного приступа.       Капитан позади него не сдержал едкой усмешки. Оба тут же оказались прожжены в ответ испепеляющим взглядом. Сианна напряглась, так и напружинилась, как готовящийся к атаке зверь, но не успела атаковать. За шорохом множества юбок в коридоре наконец-то показалась княгиня в окружении своей свиты из множества фрейлин. Дамьен с долей облегчения вздохнул, увидев, что она была, кажется, в хорошем настроении.       — Ваше Сиятельство, — он тут же подорвался с места, стоило княгине подойти к ним, — Мне нужно поговорить с вами. Это очень срочно.       Но на удивление, Анариетта отмахнулась от него, как от назойливой мухи:       — Выскажитесь через минуту, капитан, — он не мог не услышать странной незнакомой холодности и отстраненности в ее голосе.       Что она делает? Это совсем не было похоже на знакомую ему Анариетту. Прежнюю Анариетту, которую он так любил.       — Боюсь, это слишком важно, — Дамьен рискнул настоять на своем и даже посмел сделать шаг назад и преградить ей путь, — Прошу прощения за мою наглость, — княгиня удивленно изогнула бровь, — Я хотел переговорить с вами еще вчера, но меня не пустили, сказали, что с вами Сильвия-Анна и вас нельзя беспокоить.       — Верно, — Анариетта кивнула, и на секунду по ее лицу пробежала тень странной улыбки.       — Надеюсь, она не успела пустить пыль вам в глаза…       — Мы слушаем, капитан де ла Тур, — она специально использовала это торжественное местоимение и назвала его полный титул. Черт возьми, плохо дело. Дамьен покорно кивнул и поджал губы       — Мои гвардейцы и я лично осмотрели место преступления и даже…       — Не тратьте мое время на пустые разговоры.       — Сестра вчера потратила несколько часов вашего времени, — с толикой даже обиды съязвил он, — Вы не уделите мне минуту? Если, конечно, мое мнение для вас еще что-то значит.       — Если.       Дамьен стушевался и опустил голову. Он услышал, как княгиня с презрительным раздражением вздохнула и прошла мимо него.       Раньше ее нежелание прислушиваться к доводам рассудка казалось всего-то безвредным результатом чрезмерной избалованности. Теперь оно пугало и не могло не беспокоить. Даже если его она отказывалась слушать.       Он зашел в кабинет последним, пропустив даже ведьмака, и, закрывая за собой двери перед носами фрейлин, услышал недовольное ворчание — им не позволили присоединиться к такой возбуждающей интерес беседе даже в качестве наблюдательниц.       Анариетта заняла свое место за рабочим столом, Геральт лениво оперся о самый дальний подоконник, игнорируя предложенный ему стул. Капитан тоже предпочел не садиться. Сианна же взяла стул с другого угла за спинку и со скрипом протащила его через всю комнату только для того, чтобы сесть рядом с сестрой. Княгиня ничего не сказала и даже своим видом не выразила никакого неодобрения. Видимо, все и правда очень плохо.       — Что здесь делает ведьмак? — прежде чем Анариетта успела заговорить, встряла Сианна, — Мы не можем разрешить глупое недоразумение без стороннего вмешательства?       Глупое недоразумение.       До чего же нелепой была ситуация. Она виновата, виновата! Ее надо скорее тащить в темницу, пока она не натворила дел еще более страшных и непоправимых. Но вместо этого княгиня давала преступнице шанс оправдаться. Настоящий фарс. Пусть какой-нибудь бард напишет водевиль и поставит его на сцене — успех у картины будет грандиозный.       — Я попросила Геральта остаться в качестве незаинтересованной стороны, — пояснила Анариетта.       — Тогда ты выбрала самого подходящего кандидата, — усмехнулась Сианна, когда ведьмак прикрыл рот, зевая.       — Значит, со вступлением покончено, — княгиня тяжело вздохнула и повернулась к Дамьену. От его взгляда не укрылось то, как она нервно заломила пальцы, — Капитан, так вы можете сказать что-то стоящее?       — Да, — Дамьен сделал паузу, прежде чем продолжить, наблюдая за реакцией Сианны, но та даже не пошевелилась, — Я опросил гостей, присутствовавших вчера на приеме…       — Их было больше сотни, — закатила глаза та.       — …и тем не менее, больше дюжины видели, как Сильвия-Анна разговаривала с убитым лакеем, — закончил он с легкой улыбкой на губах от замешательства Сианны.       — Это правда? — тихо спросила Анариетта, не поднимая на нее взгляда.       — Да, — тем не менее, ее голос не дрогнул ни на секунду, — Мне что, запрещено разговаривать с прислугой?       — Разумеется, нет. Просто странное стечение обстоятельств, что вашим собеседником оказался лакей, собиравшийся преподнести Ее Сиятельству отравленное вино, в то время как вы где-то прятались вдали от эпицентра событий. Верно, ведьмак?       Геральт, на которого до сих пор не обращали внимания и на которого теперь устремились все взгляды, скупо кивнул. Сианна закатила глаза и покачала головой, так и не соизволив ничего сказать в свое оправдание. Дамьен повторил тверже:       — Надеялись незаметно скрыться под всеобщий переполох? Почему вас там не было?       — Не хотела мозолить всем глаза своим угрюмым видом, — со вздохом ответила она.       Вот же похвальный альтруизм.       — Вы хотели сказать «спрятаться, чтобы никто не подумал на вас»?       — Хватит! — Анариетта повысила голос, — Капитан, не забывайте — это не допрос. У вас есть какие-то неопровержимые доказательства вины Сианны?       Дамьен поджал губы и покачал головой. Жаль, княгиня не видела, насколько злорадная улыбка красовалась на лице предательницы.       — Есть.       Воздух в кабинете резко потяжелел. Анариетта глубоко вздохнула и опустилась в кресло. Пальцы у нее нервно застучали по краю стола. Сианна не сводила своего убийственного, полного раздражения и презрения взгляда с капитана. Дамьен вытащил из-за пазухи завернутый в ткань какой-то предмет и, развернув, положил перед княгиней.       Нож.       Он был весь в засохшей крови.       Им Сианна убила лакея?       — Это нашли в паре метров от места убийства, — продекламировал он, — В кустах сирени.       — Я не понимаю… — совсем не различимо произнесла Анариетта, разглядывая нож перед собой. Ее пальцы застучали по столу еще более нервно. Сианна положила свою руку на ее и что-то так же тихо шепнула. Княгиня благодарно улыбнулась сестре. Какого черта…       — Понятное дело, убийца бы не стал оставлять с собой орудие преступления и бросил его, избавляясь от улик, — констатировала она с такой интонацией, будто объясняла очевидные вещи малолетнему ребенку. Она все еще сжимала пальцы сестры в своей руке, — Какие ко мне претензии?       Капитан не успел что-либо сказать, категорично прерванный княгиней.       — Это не нож Сианны, — отрезала та.       — Думаете, у нее может быть только один? — губы Дамьена тронула сочувствующая улыбка. Как отчаянно и настойчиво Анариетта защищала сестру. Как глупо.       — Во всяком случае, не тот, на котором выгравировано «собственность корчмы «Куролиск», — усмехнулась Сианна, вертя оружие в руке.       Дамьен с подозрением подошел и взял нож. Под запекшимся слоем крови и правда виднелась надпись. Зараза. Снова он в дураках. Как по-идиотски вышло, как нелепо он оступился. Он еще не оступился. Это не доказывало невиновность Сианны.       — Всякое бывает, — только и смог промямлить он, виновато уперевшись взглядом в носки собственных сапог, — Тем более, насколько мне известно, Ее Светлости не запрещено покидать пределы дворца.       «Как и тебе», — говорил насмехающийся взгляд старшей сестры.       — Это не доказывает мою вину. Ты мог сам прирезать его с тем же успехом, — пожала плечами Сианна и как бы невзначай прибавила, — И свалить всю ответственность на меня.       Оскорбиться и возразить Анариетта опять не дала ему времени.       — Капитан, — на этот раз в ее голосе скользило откровенное раздражение, — У вас есть какие-то существенные доказательства, а не домыслы?       Дамьен до шума в висках стиснул зубы.       Должны быть какие-то доказательства. Должны. Она не может быть не виновата.       — Видимо, Ее Светлости удалось очень хорошо замести следы.       — Было бы, что заметать, — тут же усмехнулась Сианна.       Капитан беспомощно посмотрел на ведьмака. Геральт молча покачал головой. Сианна за спиной сестры улыбалась. Довольный звериный оскал был самым красноречивым признанием, жаль Анариетта его не видела. Она виновата, виновата, как можно это отрицать?       Княгиня повернула голову к сестре и жестом попросила ту наклониться, чтобы их никто не услышал. Дамьена передернуло: как Ее Сиятельство только может шептаться с изменницей?       — Пожалуйста, скажи мне правду, я клянусь, что ничего тебе не сделаю и все останется только между нами. Ты его убила?       — Нет.       Анариетта кивнула и снова посмотрела на безутешно мрачнеющего с каждой секундой Дамьена. С плеч как будто упал тяжелый груз, тянущий на самое дно.       — Итак, — княгиня глубоко вздохнула и встала с места, — За неимением каких-либо — в том числе и косвенных — доказательств вины Сильвии-Анны, нами было принято решение не доводить дело до суда. Надеюсь, мы все забудем это досадное происшествие и продолжим жить, как раньше, — на этих словах она сдержанно улыбнулась, но потом ее улыбка растянулась и обратилась только к Сианне, — За исключением некоторых… обстоятельств, — сестра странно кивнула ей в ответ к большой и непонятной радости Анариетты.       Досадное происшествие — глупое недоразумение.       Она уже говорила, как Сианна. Она думала, как Сианна. Сианна сделала из нее подобие себя.       — Ах да, уповаю на вашу благоразумность: все, что прозвучало в этом кабинете, должно остаться между нами, — прибавила она с непринужденной улыбкой, — В противном случае, нам придется вернуться к этой теме в более официальной обстановке. Но исход, безусловно, останется неизменным. Но не для того, кто посмеет усомниться в правильности нашего решения.       Дамьен сжал кулаки. Нет, нельзя это так оставлять, нельзя спустить преступнице вину с рук.       — Когда вы поймете, что ей нельзя доверять? — вдруг выпалил он. Ошеломленная подобной дерзостью Анариетта наклонила голову, ожидая интригующего продолжения. Пусть Сианна и прекратила по-идиотски склабиться, но взгляд выдавал ее настоящие эмоции, — Когда она приставит вам нож к горлу?       Анариетта тут же тяжело опустилась обратно в кресло, на затянувшееся мгновение опустила взгляд, замявшись, как если бы слова Дамьена могли задеть ее. Она прижала ладонь к горлу и растерянно посмотрела на сестру словно прося о помощи. И та пришла ей на выручку. Как же по-семейному. Как сплоченно. Будто бы ей правда не плевать на младшую сестру.       Она неторопливо выпрямилась и подошла к нему. Медленно, позволяя звуку от каждого шага угрожающе раскатиться в густой тишине. Сианна еще не заговорила, но Дамьен уже понимал, что его загнали в угол.       — Не лезь не в свое дело, капитан.       — Мое дело — безопасность Ее Сиятельства, — сухо отчеканил он, — Я бы сказал: дело касается меня больше всех присутствующих.       Сианна усмехнулась, так же неспешно развернулась и, затяжно пройдя по кабинету пару кругов, снова остановилась рядом с Анариеттой. Видеть ее так близко с княгиней было самой жестокой пыткой. Цепкие руки плавно опустились на ее плечи.       — Безопасность Ее Сиятельства, — начала она, растягивая слова, — Касается всех нас. Поэтому, если что-то пойдет не так, ты всего-то лишишься работодателя. А я, вероятно, жизни.       Должно быть, она догадывалась, но скорее всего прекрасно понимала, что княгиня никогда не была для него всего-то работодателем. Сианна всегда точно била по самому больному месту. Чтобы сразить наверняка и наповал. Пусть попытается, он все равно не сдастся до последнего.       — Ну и ты же не хочешь, чтобы Анариетта страдала от головной боли из-за наших с тобой перепалок?       Теперь это прозвучало так, будто бы по воле Дамьена княгиня вынуждена проживать весь этот ужас. Так, будто бы он ее враг. Нет, Сианне все равно от него так просто не избавиться. Мгновение спустя княгиня заговорила. И каждое слово ее сочилось ядом.       — Я понимаю, ведьмак может плохо знать правила этикета, — процедила она, отняв руку от лица, — Но ты… Дамьен, я не ожидала, что ты так посмеешь со мной говорить.       Он и сам не ожидал. Но Сианна морила ее, отравляла ее разум одним своим присутствием, и ему срочно надо было что-то сделать, как-то отрезвить опьяненный лживыми сладкими речами ум. Пусть и снискав немилость княгини.       — Я тоже не думал, что мне придется говорить это именно вам.       От взгляда Анариетты у него внутри все похолодело. Взгляд Сианны окатил его волной жара. Рассудительный Дамьен едва сдерживался, чтобы не начать рубить с плеча в обоих переносном и прямом смыслах. Рука в латной перчатке со скрипом сжала ножны меча на поясе. Поднимать и сцеплять пальцы на эфесе он все еще не смел.       — Будем реалистами: у вас нет причин ее защищать.       — Я хочу, — упрямо рыкнула Анариетта, — Достаточно веская причина?       — Не для человека вашего положения.       Анариетта несколько секунд не моргая смотрела на него. Потом Сианна наклонилась к ней и что-то тихо заговорила. Когда она закончила, и княгиня подняла на капитана взгляд, от ужаса у него чуть не выступил холодный пот.       На него снова глядела Сианна. Нет-нет-нет, он не может проиграть! Нельзя позволить ей одержать победу и отобрать остатки себя у Анариетты.       — Ты ставишь под сомнение мое положение?       Это он никак не имел в виду. Капитан беззвучно приоткрыл рот, замотал головой, тут же принося нелепые и малоубедительные извинения. Сианна и так выигрывала, он не имел права оступаться в решительной битве. Та же беззвучно рассмеялась за спиной княгини и одними губами со сладким наслаждением протянула «и-ди-от».       Анариетта не успела прервать череду его бестолковых оправданий и нелепых доводов рассудка, когда незаметно для всех присутствующих ладонь Сианны неожиданно спустилась с плеча и коснулась спины, обдав кипящей волной непонимания.       «Что она творит?»       Она хотела было резко подскочить на месте и задать негодяйке этот вопрос, но не подала и виду. Как и Сианна, которая со скептической ухмылочкой слушала лепет капитана.       Рука скользнула выше, по плечу, к шее. Анариетта повела плечами, надеясь, что сестра поймет ее и прекратит невразумительную и неуместную игру. Но Сианна опять вообще никак не отреагировала. Даже когда княгиня повернулась к ней и одарила притворно-грозным взглядом.       — Что ты делаешь? — шикнула она на усмехнувшуюся сестру. Сианна низко наклонилась к ней, невозможно близко. Со стороны это выглядело, будто бы она что-то очень тихо нашептывала княгине на ухо. На самом же деле, она мягко коснулась губами виска и шепнула какую-то глупость, заставившую Анариетту чуть улыбнуться.       Дамьен не понимал, что здесь могло быть смешного. Когда Сианна выпрямилась, она тоже улыбалась, как если бы сделала какую-то пакость и ждала, когда некто обнаружит ее. Княгиня повернулась к нему с тем же выражением лица, он увидел пальцы сестры на ее плече, зацепившие волосы, спавшие от движения золотистые локоны…       Сердце на мгновение перестало биться.       Он, должно быть, в момент посерел от ужаса, когда увидел замаскированный под верно уложенными волнами прически красноречивый след чьего-то поцелуя у Анариетты на шее. Вчера вечером он далеко не один раз разговаривал с ней, тайно восхищаясь бесподобной красотой, запоминая каждую деталь…       И он не помнил этой детали. Ее он бы запомнил.       Внезапно все отрывочные мысли и домыслы слились в одну — гадкую и совсем не убедительную, отказывающуюся укладываться в голове. Он хотел поговорить с княгиней вчера после всех происшествий. Но ему не дали. Потому что Сианна была с ней прошлой ночью. Черт возьми! Сианна? Нет, невозможно, это, должно быть, глупое совпадение. Княгиня никогда бы не опустилась до такого. Только если бы Сианны не было рядом с ней.       Та заметила на себе горящий неверием и ненавистью возмущенный до предела взгляд Дамьена и преотвратительно довольно усмехнулась. Она будто невзначай, случайным движением руки поправила воротник рубашки. Даже находясь в противоположном углу кабинета, капитан не мог не увидеть пару таких же недвусмысленных кровоподтеков над ключицей. Сианна продолжила скалиться и незаметно для всех остальных выдала беззвучное «у-упс» и пожала плечами. Она будто насмехалась над ним, так и говоря: «Что, капитанишка, хочешь быть на моем месте?».       Да, Сианна била больно. От таких ударов трудно оправиться. Дамьен все еще держался, но уже из последних сил.       Его снова бросило в жар от неконтролируемой ярости и едкой ненависти к женщине, разрушившей одним своим появлением многолетний мирный уклад их счастливой жизни. Но бурная вспышка злости вскоре все же угасла, и все его мысли тут же заняли отвращение и презрение.       Княгиня не могла сама на такое пойти. Она ни в чем не виновата — это все происки ее сестры, этой злой ведьмы, отвратительного монстра, страшнее даже Дикой Охоты. Что же с его прекрасной Анариеттой сделало это чудовище, с которым не справится ни один ведьмак?       Но справится человек.       Дамьена физически передернуло от внезапной пришедшей в голову гнусной мысли. Он опустил голову, тихо вздохнул, чувствуя, как внутри все разрывает от распирающего возмущения и отчаяния. Кто-то бы сказал, выбора у него не было. Но он был, и Дамьену придется выбирать.       Надо избавиться от паразита, пока он не прицепился еще сильнее и не выпил окончательно все жизненные соки. И плевать, что после этого он, наверняка, последует за ней же через эшафот и что любимая княгиня будет до конца жизни убита горем. Плевать. Ее жизнь стоит дороже ее улыбки. Это меньшее зло, необходимое во благо всего мира и ее блага.       Он прикинул: Сианна стояла в паре метров от него — расстояние более чем достаточное, чтобы опытный солдат не промахнулся. Анариетта, что-то с неисправимо упрямой интонацией говорившая и теперь, слава Лебеде, отстранившись от сестры, тоже была на достаточной дистанции, чтобы не пострадать. Ведьмак мог помешать ему, но он был без оружия, да и окружающая сцена его, признаться, откровенно мало интересовала.       — Капитан?!       Он так увлекся, что не заметил, как все взгляды снова обратились к нему. Анариетта, ожидая ответа на какой-то вопрос, прямо смотрела на него, Сианна уже праздновала победу и даже не трудилась скрывать этого.       — Все, что я делаю, Ваше Сиятельство, — прорезавший тишину, как ржавый гвоздь по стеклу, его голос изменился до неузнаваемости, и Дамьен мог поставить свою жизнь на то, что внутри Сианна ликовала, как никогда в жизни, — Я делаю ради вас.       Анариетта пару раз моргнула, пытаясь уловить смысл сказанного, но, видимо, не преуспев, продолжила говорить. Так даже лучше: никто ничего не ожидает от него. Поэтому он все сделает сейчас. Слишком сильно было пагубное желание избавить мир от вселенского зла, не имеющего ни одного оправдания своим грязным прегрешениям.       Уверенная в благоприятном для себя исходе Сианна уже даже не изображала заинтересованность ее речами, то и дело отвлекаясь то на бликующее на стене пятнышко света, то на курлычущего за окном голубя. Вот она встала, победоносно распрямила плечи, намереваясь подойти к окну, отошла от княгини на пару метров — лучше момента просто не представится.       Дамьен рывком поднял из-за спины арбалет и, практически не целясь, выстрелил. Но в последний момент что-то толкнуло его, что-то помешало исполнить задуманное. Капитан уже спустил тетиву, когда почувствовал удар сзади. Рука дрогнула. Просвистевший болт пролетел всего в паре сантиметров от ее головы, с противным скрежетом глубоко вонзаясь в резные дубовые панели. Если бы он попал, от Сианны не осталось бы и мокрого места. Но он не попал.       У него был один-единственный шанс все исправить.       Никто не издал ни звука, так молниеносно все произошло. И следующие несколько секунд все тоже молчали, не в силах осознать произошедшее.       Дамьен обернулся. Геральт уже стоял позади него — все-таки правда все то, что говорят о нечеловеческой реакции ведьмаков. Он всегда ждал какого-то подвоха он этого чужака с Севера, и вот, пожалуйста, этот идиот не дал восторжествовать справедливости. А может, это Дамьен слишком много возложил на себя, посчитав себя вправе распоряжаться чужими судьбами. Сианна не шевелилась, замерев в позе, когда звякнула тетива. Немного радовало только то, как она изменилась в лице и побледнела.       А потом всеобщее оцепенение прошло, и капитан увидел, как против воли уголок губ Сианны пополз вверх, искажаясь в наглой ухмылке. Вот теперь он однозначно проиграл. Притом сам выкопал себе могилу. Лег в нее и сам себя закопал.       — По-моему, — Сианна заговорила тихо, но очень уверенно для человека, минуту назад избежавшего смерти, — Ты только что сам признался во всем.       Княгиня посмотрела на него с такой смесью разочарования и обиды во взгляде, что Дамьен был готов выстрелить еще раз, но уже в себя. Он, действительно, повел себя, как изменник. Пусть и желая Анариетте только добра, он сделал все, чтобы только разочаровать ее в себе. Сделал все, чтобы оставить ее лицом к лицу с непредсказуемым и жестоким монстром.       Все-таки Сианна оказалась права.       «Удар придет оттуда, откуда совсем не ожидаешь.»       Дамьен, один из немногих по-настоящему преданных и близких ей людей (как она считала до этого дня), вероломно предал ее. Так вот, кто обманщик. Теперь все встало на свои места, Анариетта наконец-то поняла, почему капитан был так яростно настроен против Сианны. Он был не против сестры, он был против нее. Желая избавиться от Сианны, он хотел лишь оставить ее одну наедине со всеми врагами и им в их же числе. Зачем? Пришедшие в голову мысли не внушали никаких радостных идей.       Когда она нашла в себе силы, чтобы подняться из-за стола и молча обнять сестру, та снова улыбнулась. Уже совсем не скрывая всех эмоций на лице.       Это видели и понимали все. Кроме княгини.       Это конец.