***
Много ли вы знаете о демонах? Гоголь тоже думал, что много. Как охотник он изучал очень много книг, связанных с этой темой, но все оказалось куда сложнее, чем парень предполагал. Вообще, он даже немного пожалел о том, что согласился помочь Федору с его заварушкой с отцом, ибо, ну, чего ему на одном месте спокойно не сидится? Вот надо ему это для счастья? Нет, не надо. К тому же он давным давно уже забил на свою основную работу, что могло ударить по его репутации как охотника. Его могли легко выгнать из Ордена, лишив основного дохода денег на хлеб и аренду жилплощади, однако отступать уже куда-либо поздно, хотя бы потому что охотник вслед за демоном вошёл в портал и оказался... Не на тех каменно-пустынных равнинах с темно-красным небом, на которых он был ранее, нет, это был город. Темный, гротескный город самых настоящих демонов. Дома, сделанные из темного камня с башнями, запутанные дороги, оформленные высокими тротуарами. Вместо нормальных фонарей для освещения улиц были шары голубого пламени, висящие вдоль дорог. Отблески этого пламени причудливо играли на стенах зданий. Особенность этого освещения была в том, что именно цвет показывал день или ночь в вечном темном царстве демонов. Голубой – день, красный – ночь. Сами демоны, которые периодически встречались по пути, были одеты в одежду исключительно тёмных тонов в стиле девятнадцатого века. Как обычные люди. Даже рогов, крыльев и хвостов не было. Николай был так шокирован данным зрелищем, (естественно, жизнь его к такому ещё не готовила. Встреча с демоном это одно, а вот увидеть где тот живёт и других демонов абсолютно другое) что застыл на месте, как вкопанный, с детским любопытством осматриваясь вокруг. — Ты идёшь? Федору надоело стоять и ждать, пока Гоголь вдоволь насмотрится на городские адские пейзажи. Демон был немного не в настроении, в преддверии встречи с его отцом, пророчески зная, что это будет то ещё испытание для нервной системы обоих. — А, да. Прости, прости, уже иду. Просто тут так... необычно. Это и правда просто потрясающе! Ну а ещё Коле нужен был небольшой перерыв в связи с тем, что он не привык ходить на высоком каблуке, и у него немного болят ножки. Так что постоять пару минут ему очень надо. Но не говорить же это Достоевскому. На смех подымет. Да и немного стыдно. Сам же вызвался, согласился, а ещё и жалуется теперь. — Красиво, да? — хмыкнул обо всем догадавшийся Федор, но сделавший вид, что он дурак и ничего не понимает, хотя у Гоголя на лице буквально все написано. — Да, демонический город, несмотря на всю свою гротескность и мрачность, является самым красивым городом из всех трёх миров. Этим можно только гордиться. Однако же, долго стоять и все рассматривать у нас попросту нет времени. Нас ждёт мой отец для серьёзного разговора насчет моей личной жизни. — Хорошо... Ты живёшь в таком красивом месте. — Можешь особо не расслабляться. — произносит демон, беря своего спутника за руку и уверенно уводя того за собой. — Этот город так же красив, как и опасен. Он присматривается к тебе, изучает, а потом начинает действовать, поглощая твои светлые и чистые мысли, уничтожая изнутри. Чистое воплощение демонической сущности. Впрочем, ты сам скоро ощутишь на себе его злобный взгляд. Гоголь тихо вздыхает, но покорно отправляется вслед за Достоевским, который быстрым шагом направился к воротам особняка, где жил он и его отец. У Достоевских было два "места обитания". Главный дворец, где в основном обитал отец Феди – Правитель Ада. Там он решал все важные вопросы по правлению. И обычный особняк, где когда-то Правитель Ада со своей женой занимались детским вопросом, и появился их сын – Федор. Вот в особняке Достоевских Гоголь будет в первый раз. Для города демонов он выглядел достаточно... человечным и дружелюбным, если можно было так выразиться. Вокруг него даже был садик. Николай чуть шею не свернул, так ему хотелось рассмотреть буквально все. Тут было много роз, но те были не красными, как в обычном мире, а черными с голубой обводкой. И это смотрелось очень по-демонически мистически и необычно для человеческого взгляда. Помимо роз тут были азалии и хризантемы, но их количество уступало розам. — У тебя потрясающий дом. А сад просто чудо! — С искренним в голосе восхищением говорит Коля. — Ага, спасибо. — отозвался Федор, вроде бы немного холодно, однако в его лиловых глазах отобразилось удовольствие. — Это было желание моей матери. Она хотела, чтобы я рос в уютной обстановке. Жаль, что она не учла, что Ад сам по себе место не особо то и уютное. Так что, после моего совершеннолетия все пошло не по плану, потому что я стал больше проводить времени с репетиторами и отцом, который больше был озабочен моей способностью управления, чем моим комфортом. — А твоя мама... — Она умерла. Когда ты становишься женой такого могущественного существа как Правитель Ада, всегда стоит помнить, что это очень небезопасно. Убить хотели меня, но мама меня спасла, пожертвовав своей жизнью. — Ох... Это очень печально... — Все в порядке, не переживай. Моя мама – демон. Демоны не умирают так, как люди. В конце концов, темная сущность моей матери была сохранена, так что она должна была перевоплотиться в другом теле. — А твоя наставница? Федор немного помрачнел при воспоминании о девушке. С ней было абсолютно особенный случай, плюс она была "пустышкой", потерявшей своего фамильяра, а значит и так должна была умереть. Просто сама распорядилась своей судьбой так, чтобы покинуть этот мир достойно. В конце концов, Нелл всегда была необычной девушкой, и ведь только таких Повелитель Ада подпускал к своему сыну. Простые дурнушки ничему не научат будущего наследника престола. — Её темная сущность была сожжена вместе с её телом. — наконец произносит Достоевский, чуть морщась, словно ему больно даже просто говорить вслух эти слова. — В этом случае перевоплощение просто невозможно. — Мои соболезнования... — Оставь их при себе. — отмахнулся Федор. — И лучше сосредоточься на том, чтобы мой отец остался довольным и не сжёг уже тебя. У него плохое настроение в последнее время, что сделало его характер хуже обычного. Помни, что я тебе говорил. Собранность, серьезность и чистота мыслей. Особенно последнее. Очень внимательно следи за своими мыслями, мой отец читает их на раз-два. Если ему что-то не понравится в ходе твоих мыслей, то ты и твоя душа обречены. Думаю, на что именно объяснять тебе не стоит, сам все понимаешь. Гоголь кивнул, показывая что слышит Федора и понимает всю опасность. — Я готов. Федор усмехнулся. Этот парень поражал. Самолично захотеть влезть в мутки между двумя демонами, да ещё отцом и сыном, воистину поражает. Ну или парню не хочется спокойной мирной жизни, хотя, какая там спокойная жизнь с учётом того, что Гоголь охотник за демонами. Впрочем, Федору очень сильно интересно что же из этого всего выйдет. Даже не дружба, а просто взаимодействия смертного и демона всегда в любом кусочке истории мира давали крайне любопытный результат. Не всегда радостный, но тем не менее...***
Холодный взгляд ярко-золотых глаз (что необычно для демона, ибо считалось, что у всех демонов красные глаза. На самом деле цвет глаз демонов зависит от их статуса, уровня силы, да даже просто порой настроения, если так подумать) Правителя Ада скользнули по Гоголю, и тот ощутил как вдоль позвоночника пробежались мурашки. Взгляд Федора тоже силен, особенно когда тот злится, но ему все равно не сравниться с взглядом его отца. Вроде бы предельно вежливый, но сквозь него сочилось лёгкое призрение. На парня смотрели как на натуральный мусор. Николай упорно проигнорировал все неприятные ощущения, спокойно поклонился в знак приветствия, но промолчал, ибо успел узнать от Федора, что по этике демонов при встрече с их Правителем лучше не говорить без его разрешения. Подобное можно было лишь его семье. То есть непосредственно наследнику престола и все. Да, у демонов есть свой свод этикета и правил. — И ты хочешь сказать, что именно... её ты хочешь видеть в качестве своей жены? — произносит наконец после тяжелого молчания мужчина. — Именно так, отец. — спокойно отвечает Федор. — Эта девушка станет моей супругой. Ты ведь сам хотел, чтобы у меня появилась женщина, ну и вот. — Ранее ты был возмущен самой мыслью того, чтобы у тебя был кто-то. Ты просто хотел власти и силы. Никакой привязанности к кому-то ты не испытывал, а тут вот такое... И ты уверен, что я в это поверю? С чего бы мне решать, что это все взаправду, а не просто игра, лишь бы отделаться от меня? Слишком все неожиданно, мой дорогой сын. Федор немного раздражённо стукнул хвостом об черный мрамор пола тронного зала. Гоголь едва заметно поежился. Конфликт отца и сына достигал почти что апогея. Пусть у них ещё ничего толком не спрашивали про их отношения, но уже было неуютно. — Ты хотел, чтобы у меня была невеста, так вот, теперь она у меня есть. Или тебе не нравится, что я выбрал её себе сам, а не ты мне её всучил? И вообще, откуда такая одержимость продолжением рода, дорогой отец? Последние слова были сказаны особенно холодно и с той ноткой скептицизма, присущего каждому демону. Без иронии и язвительности ни один демон не доживал до хотя бы пятидесяти лет. — Ты мой единственный сын. И я задумываюсь, кто же будет править Адом после тебя. Настоящий правитель всегда заботится о будущем, не зацикливаясь в настоящем, ибо настоящее длится не вечно, превращаясь в прошлое. Аду нужен наследник. Без него потом будет смута. Нет ничего хуже этого, одни демоны будут убивать других. Разве нам это надо? Не лучше ли будет направить свои силы на охоту за душами и притеснение власти светлых в этом мире? Это куда более разумная растрата ресурсов, чем смертоубийства друг друга. — Что ж, как видишь жена у меня есть. Значит и наследник будет. — Ну внешне она ничего. Хотелось бы познакомиться с ней получше. Как насчет совместного ужина? — спрашивает Правитель Ада, скользнув золотыми глазами по фигуре Николая. — Заодно расскажете как познакомились и самое главное, почему именно эта леди тебя настолько зацепила, мой придирчивый дорогой сын. — Договорились, дорогой отец. — холодновато отозвался Достоевский. — Мы можем идти? — Конечно. Гоголь легонько вздрогнул, ощущая как атмосфера, и без того накаленная, становится ещё хуже. Верный признак, что самый главный из всех демонов очень недоволен и чертовски злится. Простому человеку данное выдержать очень тяжело. Николай ощущал себя неуютно, словно внутри него образовалась пустота, разрастающаяся до максимальных размеров. Она поглощает, уничтожает все живое. Николай сдержанно глубоко вздыхает, напоминая себе, что он охотник на демонов и подобное холодное демоническое влияние для него не в первой. Федор взял Николая за руку, намереваясь отвести того в свою комнату. Там то парня точно никто не тронет. — В таком случае, мы пока пойдем. Я покажу своей будущей супруге свою комнату. — Главное, сейчас особо не увлекайтесь друг другом. Подождите до конца этого дня. — Обязательно. — кисло отозвался Федор, а Николай немного покраснел, ибо понял, на что именно намекнул отец Достоевского. — "Да будь я реальной девушкой после такого пожелал бы только свалить отсюда как можно скорее. Какие тут постельные утехи... Тут не расслабиться по-нормальному человеку, ничего. Да даже подрочить не выйдет." — думал Коля, молча идя по коридору следом за Достоевским. — "Жуткое местечко. Однако вместе с этим такое красивое и... и мрачное. Все чёрное. Хоть бы красные шторы повесили для поднятия духа." Федор, который мог слышать мысли Коли в данный момент, просто хмыкнул, привлекая внимание своего спутника. — Красные шторы никогда не нравились моему отцу и с интерьером не сочетаются никак. Максимум фиолетовые повесить может. И то по праздникам. Например, в его день рождения. — Ого. Только по праздникам. Сурово. Я бы не смог жить в этом месте дольше недели. — Я в этом и не сомневаюсь. Коля ещё хотел что-то сказать, но замер как вкопанный. По середине коридора, прямо на их пути, парило в воздухе человеческое лицо с яркими голубыми глазами и улыбкой. Жуткое зрелище. Эффект неестественности и неправильности был просто непередаваемый. Впрочем, что-то подобное для стен демонического особняка вполне себе в порядке вещей. — Чешир, опять ты за старое? Если хочешь появиться, будь добр, появляйся целиком, а не кусками. — произносит Достоевский, который даже не вздрогнул. — Я и мой отец привыкшие, но многих демонов ты до сих пор шугаешь этой своей особенностью. — Появляться целиком мне лень и скучно. К тому же, не будет нужной мне реакции. — А какая реакция тебе нужна? Визги и чтобы в тебя чем нибудь кинули? Как бывало ни раз и ни два. Ты этого хочешь? Сам же потом ноешь, что синяки на лице болят и щипят. — Что-то в этом роде, но вообще мне нужен испуг. Мне это всегда приятно. Но раз этого желает его Высочество... Лицо исчезло, а потом на пути парней появился мужчина лет тридцати с длиннющими волосами голубого цвета, деловито поправляющий рукава своей рубашки. Кошачьи ушки и хвостик прилагались к образу довольно яркого, если учесть темный интерьер, демона. — Ваше высочество, — мурлыкающе произносит незнакомец, сделав лёгкий поклон. Николай краем глаза успел заметить, что Федор легко закатил глаза при этом жесте. — Рад видеть вас в здравии. А что это за милая леди рядом с вами? — Моя будущая жена. — безразлично отозвался Достоевский. — Ооо!!! Наконец-то решили остепениться?! — Абсолютно верно. — И бровью не повел Федор. — Мне очень нравится эта девушка, так что думаю она будет прекрасной женой для меня и матерью для моих детей. — Как интересно. Какая милая демонесса. — С чего ты решил, что она демон? — спрашивает Федор, покосившись на Николая, отметив про себя, что уже второй знакомый ему демон говорит о Гоголе как о демоне, не видя в нем человека. — А разве нет? Просто от нее ощущается такая аура... Ладно-ладно, закрыли тему, я вижу, что вам она неприятна. — Естественно, ведь ты имеешь наглость обсуждать мою будущую невесту, это равно оскорблению меня лично. Ты прекрасно знаешь, что за это следует наказание. — Извиняюсь, извиняюсь... — На первый раз прощаю. Однако, советую больше не попадаться мне на глаза. — говорит Федор, беря Гоголя за руку и уводя того подальше. — Все хорошо? Ты побледнела? — спрашивает Федор, когда оба были в его комнате. — Все нормально, просто немного устала. — бодрым голосом отвечает Николай, на подсознательном уровне поняв, что пока лучше говорить о себе в женском роде. — Что ж, тогда я отлучусь ненадолго. Заодно принесу тебе что-нибудь попить. — отозвался Федор, легко целуя Гоголя в лоб и испарившись. Ох уж эти демоны. Нет чтобы по-нормальному через дверь уйти. Нужно именно таинственно испариться в тенях. Николай же присел на мягкую кровать, стянул с себя туфли и со стоном наслаждения начал массировать свои бедные ножки, переодически морщась от боли. Ноги уже устали очень сильно. А ему весь вечер (или что там сейчас у демонов? Из-за постоянно уныло темно-бордового неба невозможно нормально ориентироваться во времени) ходить вот в таком виде. Кошмарно. Ну а ещё... "И как наша милая леди себя чувствует?" Гоголь аж вздрогнул. О да. Этот чертов голос он давненько не слышал и надеялся, что не услышит. Но чертов Алам, кому и принадлежит этот гребаный голос, умудрился активироваться в такой неподходящий момент. А ведь Николай почти успел забыть о нем как о головной боли. "Отстань, тебе какое дело?" "Просто интересно." "Все нормально у меня." "Да-да, так я тебе и поверил. Ноги-то болят. Я чувствую." "Вот и мучайся вместе со мной." "Какой же ты добрый у меня." Гоголь ещё бы добавил пару слов, но ощутил холодок вдоль позвоночника, извещающий, что на него кто-то очень внимательно смотрит. Повернулся и чуть не взвизгнул при виде лица, парящего без ничего по середине комнаты. — Приветик. Я решил тебя навестить без свидетелей. "Ух ты ж бля. Стремная хрень... Может кинем в него что-нибудь?" "Да... То есть нет... То есть... Захлопнись!" "Ой как страшно!" Пока Гоголь ругался с Аламом, который мерзко хихикал в его подсознании, Чешир успел появиться полностью, обогнуть кровать и встать перед Гоголем во всей своей красе, невинно помахивая хвостиком. — Хочу понять, что ты за демонесса такая. Умудрилась соблазнить самого Федора Достоевского на женитьбу. — А что со мной не так? — спрашивает Гоголь, передернув плечами от этого слишком внимательного взгляда демона. — Разве плохо то, что мы полюбили друг друга и сделали такое ответственное решение как женитьба? Эти глаза. По цвету напоминали цвет глаз госпожи Маргарет, но с кардинальным отличием. Если у Маргарет глаза просто лазурные, теплые и нежные, то вот глаза Чешира... Словно чертов ледник. Эти глаза могут заморозить кого угодно насмерть. В них смотреть просто холодно. Они замораживают тебя насквозь. Гоголь ощущал этот холод и ему было неуютно, но корни и упорство охотника делали свое дело, и Николай спокойно смотрел в глаза Чешира. — А ты и правда любопытная и довольно смелая. Так нагло смотришь в мои глаза. Чешир сделал шаг вперёд и взял Гоголя за подбородок своими ледяными пальцами. Николай аж опешил от подобного жеста. Холодные пальцы демона лениво погладили подбородок, оставляя после себе неприятное ощущение замороженности. — Мне всегда нравились подобные леди. Видимо, ты сильна духом. Скажи мне, что ты сейчас ощущаешь... Внутри себя. Николай уже левой пяткой начинал ощущать что, что-то тут абсолютно не то и от этого осознания ему становилось хуже. А ещё этот чертов холод, который высасывал все тепло из его тела. Однако, Колю спасли. Федор, вернувшийся с напитками, увидев, что Гоголя в наглую лапают и без его на то согласия, не остался в стороне и, тихо возникнув за спиной Чешира, наступил тому на его наглый хвост. Возмущенный ор демона был слышан даже в коридоре. Николай конечно не привык радоваться страданиям других, но в этот раз испытал настоящее облегчение. А то он уже начал чувствовать опасность для себя и своей души. — Федя... — Вот скажи, я не ясно выразился, когда говорил, что нас стоит оставить в покое и не трогать? Не пугай мне мою невесту, не то я тебе хвост оторву. — пригрозил Федор, смиряя Чешира недовольным взглядом аметистовых глаз. — Понял-понял, ваше Высочество. Необязательно было мучить мой бедный хвост. Это чертовски больно, когда на него так давят сапогом. — Кыш отсюда! А то я точно оторву тебе что-нибудь. — фыркнул Достоевский. Чешир просто закатил глаза и испарился. Гоголь же сел ровнее, потирая свой подбородок, чтобы вернуть себе ощущение теплоты. — Спасибо. Ты очень вовремя. — Ты просто магнит для неприятностей. — Ты не первый, кто мне это говорит. У меня постоянно в жизни происходит что-то интересное. Не всегда безопасное, но интересное. — Тебе сейчас тоже интересно? — Да, я в первый раз оказалась в таком месте. В самой обители демонов. — А моя леди. Очень интересная, оказывается. И очень любопытная. — усмехнулся Федор, садясь рядом с Гоголем на кровать. — Держи, я взял нам коктейли. Гоголь непроизвольно немного покраснел, беря свой стакан с коктейлем в руки и по-быстрому делая глоток, чтобы немного отвлечься. Возникло неловкое молчание. Непонятно, Федор так играет симпатию для их роли возлюбленных или это настоящая его симпатия к Николаю, как к человеку. Демоны. С ними все так сложно. Вообще, по большей части демоны и правда не особо умеют проявлять свои чувства, особенно тёплые, по отношению к кому-то, даже если этот кто-то им очень нравится и очень дорог. Они от природы априори не такие. С замороженными чувствами, сильные, холодные существа, воплощающие в себе все грехи и все темное, что есть в этом мире. — У вас всегда так? — спрашивает наконец Коля, допив коктейль до середины и поняв, что молчать ещё дольше он просто не сможет. — Ммм? Что именно? — Ваши отношения с отцом. — Да. Они всегда были довольно напряженные. С самого моего детства. Понимаешь, мой отец, он... — Федор немного помрачнел. — Слишком много думает о своем положении, власти и силе. Он даже мою маму взял в жены только для того, чтобы та родила ему наследника, дабы он воспитал того по-своему принципу и удержал власть в своих руках. Правитель без наследника обречен на смерть и небытие. Мой отец так не хочет. Для этого ему нужен я. — Звучит не очень весело. Неужели демоны и правда не умеют любить? — Тебе честно? — Эм... Да. — Не умеют. Любовь для демонов является слабостью, нет, непозволительной роскошью. Нам нельзя любить, ибо этим мы подставляем и себя и любимого. — А если ваш любимый достаточно сильный, чтобы постоять за себя? Что тогда? — Мы выбираем в свои пары тех, кто слабее нас. Тех, кто сильнее нас мы воспринимаем как соперников и врагов. — Но это ведь не совсем правильно. — Да, но для демонов это почти норма. Так же, как и жить всю жизнь без любимого. — Звучит грустно. — Мы за тысячелетия привыкли, поверь. У нас жизнь в тысячи раз длиннее, чем у вас. Люди спешат вступить в отношения и родить детей, чтобы не вымереть, а у нас нет такой проблемы. К тому же, демона можно создать искусственно, особенно демона-воина, чисто для войны. — Искусственно?! — округлил глаза Гоголь. — Это как? — Нужно большое количество магии и химических элементов. Получается что-то вроде гомункулов, которые используются как пушечное мясо. — начал объяснять Федор, скрестив ноги. — Это довольно сильные существа. Выносливые к магии, оружию. Управляются так же с помощью магии. Правда, бывали случаи, когда те выходили из-под контроля и нападали на своих же. Но данные случаи все-таки редки. — Слушай, а ваши крылья... Я слышал, что у высших демонов крыла четыре, а не два. — Есть такое дело. Правда, вторую пару крыльев мы предпочитаем прятать. Показываем лишь в бою, для устрашения. — А у тебя есть вторая пара крыльев? — М? Да, есть. Я её редко показываю. — Ооо, а покажешь мне, пожалуйста? — сложил умоляюще ладошки Гоголь. — Мне очень интересно посмотреть. Федор покосился на Гоголя. На это невинное выражение лица. Немного подумал, сомневаясь, однако решил для себя, что ничего страшного не произойдёт. — Что ж, ладно. Но прошу, не трогай их, хорошо? Просто в них сосредоточенно очень много темной магии, это боевые крылья для нанесения увечий. Ты можешь пораниться. И эти раны заживать не будут. — Ладно, я не буду их трогать. Честно. Федор вздохнул, повернулся спиной к Гоголю и с легким шелестом материализовал все четыре крыла. Николай аж восхищенно ахнул. Два обычных черных крыла, которые Коля уже видел, но вот два вторых... Темно-аметистовые, горящие каким-то мистическим демоническим огнем. От них чувствовалась сила, чувствовалась вся та мощь. И прям видно, что эти крылья и правда очень опасны. Аж голова закружилась от этой мощи. — Это... просто потрясающе. — наконец выдыхает Гоголь после минутного восхищенного молчания. — Ты очень сильный. — Если ты являешься сыном Правителя демонов, то хочешь не хочешь, но сильным тебе быть придется. Иначе ты умрешь. — Звучит печально. — Это правда моей жизни. Кстати, знаешь одну интересную особенность? — Эм... Какую? Про что? — Демоны показывают свою вторую пару крыльев только тем, кто им дорог. — ...Что? Гоголь вспыхнул. Федор же спокойно повернулся к Гоголю, взял его за подбородок и так же спокойно поцеловал того в губы. Довольно нежным поцелуем, что шокировало Николая. Для него это было слишком... Гоголя мягко опрокинули на спину, немного вжав его в матрас. Николай просто млел. Это был почти его самый первый поцелуй в его жизни и он искренне не понимал, как поцелуй может сносить крышу? А сейчас он понял как именно. Поцелуй Федора был просто... Именно, что крышесносящим. Все мысли испарились из головы, Коля доверчиво прижался всем телом к Достоевскому, запустив пальцы в черные волосы. Сердце участило свое биение по телу вдоль позвоночника, прошла волна жара. Гоголь просто горел. Не хотелось, чтобы этот поцелуй заканчивался, хотелось целоваться так вечность. Ощущать приятную прохладу тела демона, его немного неловкие прикосновения к своему телу и целоваться, целоваться до потери воздуха в легких. Федор же в свою очередь был приятно удивлен тем, что Коля довольно быстро освоился и начал отвечать. Мало того, перехватил инициативу, даже поменял позиции, и теперь Федор вжат в матрас, а Гоголь очень удобно расположился на нем, немного выпятив ягодицы, будто специально под ладони демона. И тот этим воспользовался без зазрения совести. Поглаживал Гоголя, почти не прерывая поцелуй, лишь иногда, чтобы вздохнуть немного воздуха. Вообще, не будь на Коле платье, а футболка, то под эту футболку уже забрались бы раз двадцать, но увы-увы... С платьем труднее. Впрочем, Достоевскому и этого пока достаточно. Он искренне наслаждался этим поцелуем, этим молодым горячим телом, которое так доверчиво прижимается к нему. Непонятно, к чему бы это все пришло, если бы не стук в дверь. Федор с разочарованным рычанием кое-как отлип от Гоголя и его нежных фруктовых губ. — Что вам надо?! — Ваше высочество, вас просит ваш отец с вашей будущей супругой в столовую. Федор обречённо вздохнул, но поднялся с кровати, немного поправляя сползшую одежду. — Пойдем. Потом будет продолжение, я тебе обещаю.