Кошмар его грёз

"Фёдор! Фёдоооор! Достоевский вздрагивает и оборачивается, оторвавшись от яркого, огненного заката. Чёрные волосы демона растрепал порыв ветра. Не удивительно. Тут, в руинах замка, на высоком утёсе, было довольно холодно за счёт сильного ветра, который прям завывал в ушах. Однако демон тут никогда не мёрз, но сейчас мурашки вдоль позвоночника у него пробежались, когда он увидел ту, кто его зовёт. Точнее, он её сначала услышал. Ооо, этот голос он не перепутает ни с одним из других голосов на всем свете. – Нелл... Сзади парня и правда стояла Нелл. Она возникла словно из воздуха и теперь лёгким неслышным шагом направлялась к своему ученику. Она спокойна. Фёдор окинул её взглядом аметистовых глаз и его сердце сжалось, потому что он ощутил... Этой демонессы больше нет в живых. Как ни странно, но демоны тоже умеют скорбить, правда, не так эмоционально как люди, все же у них нет души — главного источника всех эмоций и чувств. Кстати, именно по этой причине перед Фёдором темная демоническая сущность Нелл, которая обычно заменяет демонам душу. Она на самом деле довольно жуткое демоническое создание, олицетворяющее самого демона ( например, у Нелл это был Лис). Это сознание Фёдора, чтобы не пугаться, во сне сформировало обычный физический образ Нелл. – Ммм, так вот где ты обычно находился во время своего сна. – произносит Нелл, пытливо оглядываясь. – Руины замка Роуз -замка твоей погибшей матери. Довольно интересно, что именно это место. – Зачем, Нелл, просто зачем? Ты могла уйти и без этого, разве не так? – тихо спрашивает демон, игнорируя слова девушки. Ему сейчас интересно совсем другое. – Мне нужно было это сделать, чтобы быть уверенной, что эта сучка Хелли больше никогда не потянет свои лапы к моему ученику. – произносит Нелл, немного пожав плечами, показывая, что сама от себя такой решительности не ожидала. – Извини, Фёдор. Ну, другого способа нет и не было. Я должна была умереть. Да все-равно из-за этой печати смертницы я постоянно чувствовала, что чуть-что не так взорвусь и от меня ничего не останется. Жить с этим чувством как-то не очень весело, а с возрастом оно лишь нагнетает. Мне же приятнее от того, что я сама выбрала как умереть. Так что.... Ну, вот так вот.... Эй ты что, ревешь? Ты что, какой-то глупый ребёнок или просто жалкий слизняк? – Нет... — произносит Достоевский, быстро смаргивая, выступившие на глазах, слезы. – Ну и прекрасно, а то я буду думать, что была учителем мерзкого слизняка. Я их терпеть не могу, у них нет мозгов, ты же знаешь. – тискнув щеки ученика, говорит Нелл. – Да есть такое. – непроизвольно усмехнулся демон. – Они отвратительны. – Я о том же. Выше нос, невыносимое ты создание. Я была и всегда была просто пешкой, пусть даже и уважаемой. И я это понимаю и признаю. Нелл подошла ещё ближе, теперь было видно, что она чуть-чуть просвечивала и сквозь неё все видно, как бывает с духами или видениями, однако прикосновения её рук ощущались фактически как реальные. – Сколько у нас с тобой времени? – спрашивает Достоевский, немного щурясь. – Десять минут. – отвечает Нелл, отпуская щеки демона. – Мало. – Да. Я знаю. Но что поделать? Таковы правила. Десять минут истечёт и я отправлюсь в небытие. Хех. Хоть узнаю, что бывает с демонами, когда они умирают. Так, как мы простимся? Выбирать тебе. – Я хочу станцевать с тобой. Как тогда. На моё совершеннолетие. – твёрдо ответил Фёдор. – Пх. Нашёл способ прощания. Впрочем, если тебе этого тааак хочется, то дело твоё. Я с тобой станцую.... Но тебе надо пригласить меня. Ты же все-таки джентльмен. Ведь так? – Да. Фёдор галантно подал свою руку демонессе, немного склонившись перед ней в лёгком полупоклоне. – Будет ли мне позволено позвать вас на танец, прекрасная леди? – мягким голосом произносит демон. – Будет. – отозвалась Нелл, подавая руку демону. Декорации резко изменились. Руины стали красивым бальным залом с зеркальным паркетным полом, а на самой Нелл вместо её обычного костюма появилось прекрасное платье из чёрного шёлка. – Пх.. В твоих фантазия я вся такая женственная, Федь... – фыркает девушка, осмотрев себя и снова посмотрев на ученика. – Самому не стыдно? Я платья отродясь не носила. – Тебе очень идёт. К тому же, да, я представляю тебя именно в платье. – Ладно, ладно. Если ты так считаешь и тебе так будет легче, то пожалуйста. Достоевский лишь тихо выдохнул в ответ и плавно повёл танец. Нелл подстраивалась, давая вести Достоевскому. Мягкие плавные пируэты и едва слышный стук каблуков-сапожек девушки по паркету. Достоевский двигался бесшумно, не сводя взгляда с глаз Нелл. Та тоже спокойно смотрела четко в глаза демона, немного улыбаясь мягкой и ласковой улыбкой. В глубине её рубиновых глаз горят золотые искорки счастья. Точь-в-точь как при жизни. Совсем как тогда, когда на день рождения Фёдора она позволила ему пригласить себя на танец, хотя ранее до этого отказывалась танцевать даже с отцом Достоевско – Правителем Ада. У Нелл тогда просто не было должного настроения, но отказывать имениннику она не стала, что сделало того очень счастливым, к тому же, Нелл хорошо танцевала. – Слушай, Нелл. Давно спросить хотел. Как ты познакомилась с моим отцом? – Ммм? Очень просто. Нарвалась на него, когда гуляла по Тёмному саду. – пожала плечами Нелл. – Он меня приметил среди других ,,смертниц,, и забрал к себе. – Из-за чего? – Ему понравились мои глаза.– фыркает Нелл. – Серьёзно? – Нет. На самом деле, я наступила ему на хвост, а когда он посмотрел на меня своим испепеляющим взглядом, ну, ты знаешь его, я просто дала ему цветочек с какого-то то там куста. Он сначала опешил, потом рассмеялся и сказал, что такие девушки ему при дворе нужны. – Вот как... – Да. И вообще это твой сон, твои фантазии. Ты вообразил ответ на свой же вопрос. Не более, но, возможно, в нем есть доля правды. –Ладно... Нелл танцевать без музыки очень скучно. Может, споешь? – Серьёзно? Я отвратительно пою. – Ну, раз это моя фантазия значит, поешь ты очень хорошо. – И то верно... Ладно, что спеть? – Ту песню, которой ты обычно меня убаюкивала. – Как скажешь. И Нелл запела. Нежным голосом, он был не очень громким, но Фёдор и так все слышал. Он слушал и улыбался, вспоминая все приятные моменты с этой демонессой. В конце танца, когда Достоевский раскружил Нелл и склонил спиной к полу, демонесса улыбается в последний раз и распадается на стайку фиолетовых бабочек, которые вспорхнули вверх и улетели, оставляя демона одного. Вместо бального зала снова руины. Время вышло".

***

Достоевский открывает глаза и уставился перед собой с отрешенным видом, ощущая мерзкий липкий холод, который проникал все глубже и глубже в душу. Нелл больше нет. Никогда более эта вздорная демонесса за ним не придёт и даст профилактических люлей, если её ученик накосячит. Все. Не будет этого. Фёдор тихо поднялся с пола и посмотрел на лежащего в кровати Николая. Парню уже вернули его душу, в доказательство этого на его грудине, свернувшись тёплым клубочком, лежала Шинель в виде кошки, легонько повиливая хвостом во сне. Гоголь был бледноватый и спал беспокойно, немного морщась во сне, сжимая и разжимая кулаки, сминая в них простынь и покусывая губы. Ему явно снились не самые приятные сны. Хотя оно и не удивительно, ведь он побывал в Аду, пережил такое.... Любая душа после этого будет не в себе, будет бунтовать, даже если её вернут во время обратно в тело ее хозяина. А еще передавать все накопившиеся воспоминания последствием кошмаров. По хорошему, Фёдору надо сидеть с Николаем, но если так подумать, то легче от этого Гоголю не будет, все-таки Достоевский демон, а не тёплый ангел, который может укрыть его своими крыльями и помочь морально. От крыльев Федора веяло, веет и будет веять замогильным холодом. Единственное, что держит этого демона рядом с Николаем, это то, что он ему интересен. Этот парень не вписывается в обычное понимание человека, чем вызывает жгучий интерес. Да, ничего более интереса блондин у Фёдора не вызывает. Демон вздыхает, смотрит на время, отмечает, что сейчас пятый час утра и кивает самому себе. Парень тихо выскальзывает из комнаты, лишь неловко задев косяк двери плечом. Фёдор досадливо морщится и уходит на кухню, не включая свет, делает себе кофе, добавляет туда вино и садится на подоконнике, задумчиво уставившись на светлую полоску рассвета на горизонте. Кружка приятно грела своим теплом холодные руки демона, впрочем, демоны всегда холодные, хоть и ошибочно считается, что они горячие, а у ангелов температура наоборот очень низкая. Не. Холодные ледышки тут как раз демоны, ангелы же температуры человеческого тела. Вообще Достоевского интересовало как Нелл собиралась ему передать весточку, что можно возвращаться в Ад, если она знала, что шла на верную смерть? Хотя это же Нелл. Она могла придумать какой-нибудь обходной путь. Фёдора от мыслительного процесса отвлек бум из комнаты Гоголя и его пронзительный крик боли. Демон посмотрел в сторону спальни, потом вздыхает и телепортируется с подоконника вместе с чашкой к Гоголю. Он знал, что там увидит. Блондин сидел на полу, закрыв лицо руками, золотистые распущенные волосы спадали красивыми прядями по плечам, которые чуть вздрагивали от рыданий. Рядом валялось одеяло и подушка. Шинель, разбуженная криком своего хозяина, была тут же. Успокаивающе мурлыкала, потираясь о ноги Коли. Фёдор садится рядом, отставляет свою кружку и немного приобнимает парня. – Коля.... Парень поднял голову и в глаза демона смотрели такие серебряные глаза, что сердце сжималось, в них было столько скорби и виноватости, что демон даже растерялся, не зная, что и говорить этому человеку. Достоевский не умел утешать, вот вообще никак. Он демон. Ему это не надо. Однако сейчас надо поддержать и утешить. Пока брюнет соображал, чтобы такого сказать утешительного, Гоголь уткнулся в демона лицом и разревелся. Пусть, это по детски, пусть, по девичьи, но да, это сейчас было просто необходимо для этого парня, который пережил такое, что и врагу не пожелаешь. Держать эмоции в себе Гоголь никогда не умел, вот они и выплеснулись последствием плача. Это действие было настолько неожиданно для Фёдора, что тот даже вздрогнул. Потом вздыхает, начал поглаживать по длинным волосам. Ну что поделать? Видимо придётся временно поработать платочком. – Ты сейчас такой ребёнок... – тихо произносит демон, уткнувшись носом в волосы Николая. – Поплачь.. Легче будет. Слезы нельзя держать в себе. Если будешь слишком долго подавлять свои чувства, то сойдешь с ума... Благо, что рыдал громко Гоголь не так то уж и долго. Где-то минут пять. Потом стал потише. Просто всхлипывал, прижимаясь к демону. Достоевский покорно сидел и ждал, пока блондин наплачется вдоволь и заснёт. Однако засыпать парень что-то не спешил, вместо этого он отпускает Фёдора, садится прямее и вытирает слезы, потом смотрит на Достоевского. – Выполнишь одну мою просьбу? – У тебя ещё одно желание... Так что да. – отозвался Достоевский. – Что нужно сделать? – У моего дома есть подвал.. Там.. Т.. Тело Сигмы. Похорони его, пожалуйста. – тихо просит Гоголь. У демона на языке вертелось просто куча вопросов по поводу того, как тело могло попасть в подвал Гоголя, что случилось и, вообще, кто такой Сигма, но промолчал, понимая, что лучше всего будет сейчас ничего не спрашивать у в край расстроенрого блондина, а пойти и выполнить. – Хорошо. Итого ноль желаний. – произносит Фёдор, поднимаясь с пола. – Спасибо... Фёдор смотрит на парня, потом вздыхает, снимает свой плащ, накидывает тот на Гоголя. – Всегда пожалуйста... И испарился.