Сказ о принце Славояре, душе его мятущейся, и Алекзандре, сыне графском

*** Подъезжая к домику, Сэнди от неожиданности чуть не выпустил поводья. Замедлив шаг, он, спешился, привязал коня и только потом удивленно приблизился к стоящему на поляне фургончику. Принц услышал и высунулся в окошко. – Сэнди. Здравствуй! – И тебе того же. Твои хоромы? – Нравится? – Вполне. Где добыл? – Купил. У меня же оставалась часть сбережений. Так что, скоро перестану обременять тебя своим присутствием. – Здорово! Не обременять, а что имущество, то есть. – Спасибо! Чего ты там топчешься? Заходи, скорей в гости! – Ага, – Сэнди поспешно направился в обход к двери. – Ну, как? – принц стоял посреди почти пустого фургончика и буквально светился от радости. – Ну, в отличие от Урсуса у тебя тут простор – осторожно заметил Сэнди, оглядываясь. Светлые стены и дощатый пол приятно пахли свежим деревом. – Конечно! Пока и так обустроюсь, а всем остальным по дороге обзаведусь. Котелок вон есть, столик, лежанка, сундуков пара. И даже занавесочки! В ярких шторках Сэнди вдруг опознал знакомые лоскутки, но обижаться и не подумал. Наоборот, то, как Воронёнок счастливо стремился в будущее, и граф был немало к тому причастен, дарило повод для тихой гордости и совсем чуточку лёгкой, светлой печали. – Это верно. Куда ж без занавесочек. Поздравляю! – быстро обнявшись, Сэнди вспомнил о дорожной сумке. – Я еды привез, и, кстати, твои детали и инструмент у Джека забрал. Он всё по размеру выточил, но признаться до сих пор не пойму для чего тебе это корыто? – Сам ты, Ваше сиятельство, корыто – весело отмахнулся принц, чуть ли не приплясывая от нетерпения, пока Сэнди доставал и раскладывал «добычу». – А что тогда? Валик для стирки, ящик для оружия? Дождавшись появления всех деревянных частей, принц опустился на сундук и принялся делово собирать конструкцию. – Это – инструмент! Музыкальный. Тальхарпа называется! – Таль… что? – Сэнди тоже неловко плюхнувшись на сундук, уставился на странную рамку. – Доделаю – всё поймешь. Сэнди посмотрел на воодушевленного принца и, оценив работу, потянулся за свежим пирожком. Жуя домашнюю выпечку, он продолжил беседу: – Тебя у нас все поминают. И Джек, и Мари. Принц покосился на пирожки, но, вздохнув, решил сначала завершить дело. – А что ты им сказал? – Что сманили дикие вороны. Мол, нашел Воронёнок своих родичей и улетел со стаей.. Мари даже всплакнула. – Что ж… – Конечно, кто ж теперь будет везде совать свой любопытный клюв, пугать из-за угла и приносить записки? А вот матушка, кажется, вздохнула с облегчением. – Ещё бы. Без меня на плече твой образ и вполовину не имеет той экстравагантности, что столь неприятно изумляла её гостей. – О, да! – граф расхохотался. – Кстати… – Сэнди поднял сумку и достал из бокового кармана небольшой портрет. – Ты просил… вот – он смущенно положил перед принцем на стол овальную копию изображения над камином. – Ой. Спасибо! – принц вскочил и бережно убрал картину в сундук. – Графине скажи. – Почему? – Она в своё время мне их сразу с дюжину заказала. Чтоб всем интересным красавицам дарить. – И много ты раздарил? – под спокойно-насмешливым взглядом Сэнди сплел руки на груди и сам нахохлился, как когда-то воронёнок. – Немало! – А ты известный кавалер. – Не без этого. – И сколько ж разбитых сердец сложили к твоим ногам? Сэнди вздохнул и чуть усмехнулся: – Похоже ни одного. Принц чуть не упустил из рук смычок, вовремя подхватив у самого пола, и быстро выпрямился: – Ой. А расскажи? – Разве должно рассказывать о романах, если может быть задета честь дамы? – А ты расскажи так, чтоб без чести. Ой. То есть, в общих чертах… – Ну, если по-хорошему, мне и рассказать особо нечего. Как-то я быстро и глубоко очаровывался, а потом меня так же быстро… разочаровывали. Вот представь: побережье, тёплый ветер ласкает её открытые плечи, белокурые волосы волнами вьются по спине, подобно морской пене. Её тонкий стан: вся пронизанная золотом последних солнечных лучей, на балкончике старого маяка… изящный силуэт замирает на фоне неба. Но… появляется другой. Хороший, умный, честный малый. Капитан. И… всё. Порой хватает лишь взгляда, когда уже не нужно ничего объяснять. И вот уже счастливая пара уплывает за горизонт, под парусами цвета заката. – Или дочь одного вельможи. Вот вы танцуете на балу, вот тайно едешь провожать, а вот уже к ней в дом лезет какой-то наглец, и ты бы вмешался, но окно отворяют… и их встреча куда красноречивее твоего безупречного танца. К тому же, к удовольствию графини, выясняется, отец у неё вроде бы контрабандист, стало быть, вы всё равно не сможете быть вместе. – А бывает: ты готов свернуть горы, а тебе предпочитают натурального разбойника с большой дороги. А знаешь почему?! – Почему? – А ты для неё слишком хороший. Вот стал бы вором, нищим, или пьяницей, чтобы достаточно плохим парнем – так, пожалуйста. Мне после тех претензий впервые захотелось влепить даме, невзирая на статус и чин. – Ой. – Ой. Что-то я это… перегнул. В общем, если кратко: мне сердце порядком оттоптали. Некоторые особы. Не слишком был я счастлив в амурных делах, зато, будем надеяться, в жизни окажусь, удачливее. А? Что скажешь? – Будем, – принц подтянул струну. – Вот, готово. Послушай?