Сказ о принце Славояре, душе его мятущейся, и Алекзандре, сыне графском

Честно обойдя фонтан, граф повернул обратно. Скользя взглядом по прилавкам, он мимоходом подумал, что для продолжения отмечания внезапной встречи неплохо бы прихватить какой-нибудь снеди. *** Приближаясь к фургончику, Сэнди ускорил шаг: судя по странному шуму и хлопанью крыльев, внутри было не всё гладко. – Стой, кому говорят! – А я вам тут поесть прихватил… – распахивая дверь, граф чуть не выронил сверток. Воронёнок рванул к Сэнди так, что, едва не сшиб с порога, и, вцепившись в плечо, взволнованно запереступал лапами. Граф пошатнулся от неожиданности, но, пройдя вперёд, сгрузил выпечку к сундуку. – Тише-тише. На пирожок. Воронёнок отщипнул кусочек, потом подхватил пирожок целиком и слетел в угол к травам. Урсус тем временем разложил еду и подлил выпивку в кружки. – Прошу. За ужин, премного благодарны. – Пустое. – Кстати, он наорал на Моджо, а на меня нашипел и чуть не укусил, – пожаловался Урсус, прожевав. – Да? – Сэнди изумленно повернул голову. Его не было совсем немного времени. Воронёнок молчал, упорно занимаясь угощением, но поглядывал в их сторону обиженно. – Я всего лишь хотел его осмотреть и проверить одну теорию... – Урсус сел к «столу» и кивнул Сэнди на ящик вместо стула. – Ты, что? – побледнев, Сэнди безотчетно опустился напротив. – Да, не волнуйся так, Ваше сиятельство, я его и пальцем не тронул. Всё увёртывался. – Крра! – наконец, решился встрять Воронёнок. – Ещё бы! – Сэнди тоже был возмущен. Объяснять, что даже ему, собственному «хозяину» Воронёнок почти не позволял приближаться, было неловко. – Воронёнок… не любит чужих. И вообще такой характер. Полудикий. Урсус усмехнулся: – Ты же только говорил, такой замечательный, всё понимающий, а? Я ему: «спускайся, взгляну на тебя», а он давай носиться, как Моджо зарычал. – Чего?! – Сэнди вскочил. – Ты вздумал травить волком живого человека?! – Челове-ека? – теперь уже Урсус взглянул на графа с неподдельным изумлением. Сэнди сам не понял, как у него вырвалось сказанное слово, и, резко смутившись, сел обратно. – Я имел в виду Воронёнок мне, как друг… Лучший… – потеряно проговорил он, уставясь в дощатый пол. – И если с ним что-нибудь случится… – Да что ты, Ваше сиятельство. На-ка выпей… Урсус, обернувшись, подхватил с полки мутную зеленую бутыль, и, накапав в мерную чашу настойку, протянул графу. – Что это? – Сэнди принюхался. – Для успокоения. А то, ты аж с лица спал. Нельзя же всё так близко к сердцу. – Он просто мне дорог. Очень… – чуть слышно пробормотал Сэнди и, поморщившись, выпил залпом. – Вот и славно, – Урсус задумчиво почесал небритую щеку. – А, что касаемо вашей оговорки… – Ты тоже думаешь, что я… – Нет. Вы отнюдь не похожи на помешанного. Я сам вечно болтаю с Моджо. А сколько мы уж всего пережили. Но мне ведь и в голову не придёт по-настоящему считать, что он может осмысленно заговорить. – Я… – Сэнди чуть запнулся, – не знаю, как объяснить. Просто чувствую. Урсус покачал головой и подвинул Сэнди кружку. Тот рассеянно отпил и потянулся за пирожком. – Я одного не пойму, придумал ты птичьим крикам обучиться. Помимо того, что это странно и вряд ли оправданно. Почему наоборот: ворона не учить? Это умные создания. И он явно сможет подражать людскому языку. Вон, как скворец, или попугай. – Нет. Мне не нужен подражатель. Воронёнок не раз рисковал, выручая, и даже спасая мою жизнь. Я хочу услышать его историю. Только он сам может поведать, что с ним приключилось. – И что же ты надеешься понять? – Как помочь ему вернуть истинный облик? – Сэнди впервые ясно и четко высказал ту мысль, которая постепенно пришла к нему после всех пережитых тревог. Урсус присвистнул: – Ну, ты хватил, Ваше сиятельство. – Ты многое можешь, Урсус. Мне рассказывали... – Да, что вы, Ваше сиятельство. Я простой ученый, исследователь. Я бы мог попробовать излечить, если бы это было болезнью. Установить симптомы и подобрать снадобье. – Но, я читал про опыты… – Вы хотите создать монстра? Навроде тех уродцев и горбунов, что отпетые негодяи показывают на потеху за деньги? – Нет! Разумеется, нет. – Ваше сиятельство, я могу смешать различные ингредиенты и получить что-то новое. Выплавить металл, придать форму готовой материи. Сделать микстуру из сочетаний нужных трав, что облегчит боль и страдания. Но невозможно из одного живого существа сотворить другое. Тоже живое и такое же разумное. Есть специально разведенные породы: скажем, собаки, что когда-то по воле человека ушли от волков, но вы ведь говорите совсем о другом… – Почему мне никто не верит? Никто не понимает… – Сэнди быстро допил до конца и, отставив свою кружку, уронил голову на руки. Принц, который с всё растущим волнением прислушивался к долгому разговору, не выдержал и слетел вниз. – Крра. Сэнди даже не шевельнулся, когда Воронёнок чрезвычайно деликатно, а не тяжело и небрежно, как раньше, опустился на плечо. – Кроме тебя, конечно. Прости, – граф поднял грустный взгляд на Урсуса. – Видишь? Тот молча рассматривал Воронёнка вблизи. Принцу было страшно неуютно под внимательным взглядом. Хотя умом он понимал, что Урсус заслуживал доверия. Да и Сэнди прежде ни с одним собеседником не был столь откровенен. – Ты можешь приказать ему покружиться? – Что? – удивился Сэнди. – Если бы нашелся, хоть один признак, что отличал бы его от любой другой птицы… Принц замер. Сэнди вдруг отчетливо ощутил, волну страха, который окутывал Воронёнка, судя по выпущенным когтям. От взлёта, того удерживало только нежелание оставлять графа одного. Сэнди медленно поднялся, очутившись выше, чтобы Урсус не смог дотянуться. Воронёнок явно задышал вольготнее. – Я не думаю, что это хорошая идея. И я не могу ему приказать что-либо. Но можно попросить покрасоваться. Это не слишком сложно, при условии, ты поклянешься, что не станешь касаться, и придержишь Моджо. – Да Моджо вообще до него дела нет. Он после этакого гвалта и близко не сунется. Верно? – Рр-тяф – недовольно донеслось с лежанки, где волк вполглаза дремал. Принц, задумавшись, вцеплялся всё сильнее. Сэнди мужественно терпел. Наконец, будто, что-то решив, Воронёнок неохотно вспорхнул и перелетел на край сундука, где сидел Сэнди. Урсус тут же подвинул утварь. – Он может расправить крылья? Сэнди пожал плечами: – У меня можешь не спрашивать, он тебя понимает. Просто не говорит. Представь, что это немой бродяга. – Крра! – Урсус сидел неподвижно и принц даже позволил себе добавить в голос толику ехидства. Мысль Сэнди была не так уж дурна. Урсус приподнял брови: в птичьем крике теперь отчетливо слышался сарказм. Воронёнок же, чуть осмелев, действительно раскрыл крылья и, распушив хвост и перья, медленно затоптался на месте. С одной стороны, принц чувствовал себя площадным фигляром, с другой, стало даже чуточку смешно: таким сосредоточенным выглядел Урсус. Сэнди не удержался от похвалы: – Такой красивый, – бросил он тихо и абсолютно очарованно. Принц поднял голову вверх, подошел к кружке и посмотрел на Сэнди. – У тебя нет простой воды? – Как не быть, – Урсус дотянулся к полке за большой бутылью. Аккуратно отпив из кружки, Воронёнок решил, что показ можно считать оконченным, поклонился Урсусу и, прихватив, очередной пирожок, взлетел в полюбившийся угол. Сэнди сел на место: – Что скажешь? – Да, что, Ваше сиятельство, сильная, холеная, пышущая здоровьем птица. Окольцевали, чтобы не украли? – Можно и так сказать, – Сэнди на миг смутился. Рассказывать, что напротив, Воронёнок сам кольцо выкрал и практически присвоил, пусть и добровольно, совершенно не хотелось. – Кроме «речи», как вы изволили выразиться, и тона, ничего сверхъестественного. Но, кажется, я отчасти понимаю ваше желание изучать «птичий» язык. – И это всё? – А что Вы ожидали? Заколдованную принцессу? Птица в отличном состоянии, и с манерами, не спорю. Красивый, молодой ворон. Если бы он был нездоров, я бы ещё мог что-то придумать… – Обыкновенный ворон? И только?! – Не вижу смысла врать. Как и не вижу, каких-либо способов воплотить в жизнь вашу… мечту. Мне искренне жаль, если, в моём лице, ты до последнего надеялся на чудо… Сэнди снова уронил голову на руки и тихо шмыгнул носом. Урсус поднялся, спешно перебирая склянки и флакончики на полках. – Ох, Ваше сиятельство, а вот что я на самом деле вижу, что вы уже довели себя этими мыслями до самой глубокой стадии отчаяния. Стоит ли так убиваться, и ради чего? Граф судорожно вздохнул: – Ради кого. Я на всё готов. Даже… – Сэнди чуть запнулся, – жизнь бы отдал, если бы был уверен, что это действительно поможет. – Глупо и неразумно – Урсус, что-то смешав, подошел поближе, протягивая Сэнди очередную пиалу. – Если вас не станет, как же вы убедитесь, что достигли цели? С того света, никто ведь ещё не возвращался. Сэнди отодвинул питьё: – Но ведь во всех легендах, балладах, сказках… – чуть слышно перебил он. – Сказках? – Урсус заглянул графу в покрасневшие и заблестевшие от невыплаканных слёз глаза, – Ваше сиятельство, вы это что же, до сих пор в сказки веруете? Сэнди обиженно шмыгнул и промолчал. – И ведь искренне верите. Удивительная, всё-таки, вещь… – вдруг взволновавшись, Урсус заходил по фургончику, приподнимая и двигая все предметы. – Сказки, сказки… – бормотал он тихонько. – Да, где же это… Шмыгнув и утерев нос, граф с любопытством наблюдал за беготнёй: – Что ты ищешь? – Одну книгу… Наконец, приподняв крышку сундука и порывшись на дне, Урсус торжествующе выудил помятые, прошитые листы, без обложки. – Упоминался тут один, преинтересный сюжет…