Addict incarnate

                                 — А?.. — Рентон уставился на него, не веря своим ушам, — Чё?..             — Чё слышал.             — То есть, прям так?             — А как ещё, по-твоему?..             — Ну типа ты… серьёзно щас? Или наебать пытаешься?             — Скорее… выебать, — скабрёзничал Дохлый и задорно расхохотался, довольный собственной шуткой.       Марк невольно отпрянул в сторону, однако нахальная рука без особых усилий удержала его на месте.             — Ты точно меня наёбываешь! — в этот момент Рент разозлился разом на всех: на себя, на Дохлого, на герыч, который, опуская все остальные детали, загнал их вдвоём в эту чёртову ванну с этим чёртовым гидромассажем.       Сверкнув глазами, он с откровенным раздражением попытался сбросить с плеча руку сраного шутника. Рука поддалась не сразу.             — Да как знаешь, чё истерить-то! Хрен поймёшь, честное слово!.. К тебе, бля, единственный подход реально через жопу, — Саймон вздёрнул руки, помахав сигаретой, как белым флагом, и с максимально гордым выражением ретировался на исходную позицию у противоположного края ванны, но и этого Ренту было недостаточно.             — Ты, сука, изначально всё спланировал, да?! — Марк, окончательно и бесповоротно взбешённый, на четвереньках подполз вплотную к Дохлому, прорычав тому прямо в лицо,— И кто из нас после этого пидорас, а?!             — Ой-й, — Уильямсон скривился, состроив брюзгливейшее выражение лица, — вот чего ты разорался? Я тут запасаюсь кайфом и позитивными эмоциями перед завтрашним адом, а тут этот блядский концерт!.. Ну да, скромно и тактично предложил, и чё мне теперь, обосраться, тебя уламывая? Да больно надо!             — ДА ТЫ, СУКА, ОХУЕЛ?! — взревел Рентон, обрушив на мутную гладь оба кулака единовременно, — Кто такое «скромно и тактично» предлагает с нихуя?! Ты совсем дурной, а?! Мы же, блять… мы же друзья! А у меня, блять, хер… встал! Из-за… тебя… б-лять!.. — кульминация гневной тирады прозвучала на удивление тихо.       Однако Дохлый за словом в карман не совался, и тишина продержалась недолго:             — Ты первый начал, — невозмутимо парировал он, с самодовольной рожей выдувая дымные кляксы, — теперь сиди и дрочи ногами, принцесса.             — Ну уж нет, — Рентон сократил дистанцию до ничтожных сантиметров, грубо хватая Дохлого за загривок и рывком притягивая к себе. — Я согласен, сука!             — Дрочить ногами? — Дохлый не удержался от финального подкола, прежде чем приступил к чему-то более существенному.       Хлёсткий, яростный поцелуй взасос удержал Рентона от очередного потока ругательств в адрес шутника. Потеряв равновесие под напором, он повалился назад, учинив небольшое цунами, которое на фоне всего остального казалось настолько ничтожной мелочью, что никто и внимания не обратил.       Приземлившись на локти и коротко зашипев от боли, Рентон поспешил вернуться к оказавшемуся крайне занимательным процессу, забираясь Дохлому на колени и бесстыдно утыкаясь членом в плоский, скрытый под толщей воды живот.       Тот же, без особого интереса облапав всё, что находилось выше пояса, запустил руки под воду, бегло ощупав внешнюю сторону тощих бедер и усмехнулся, перекатив на ладони вполне себе крепкий стояк.             — «Импотент» он, ага. Попизди побольше, может, и поверю…             — Я… не всегда… — глухо ухнул обвиняемый, утыкаясь лбом в осветлённую чёлку, выбившуюся из ненадёжного хвоста, давным-давно переставшего им быть, — И часто ты… так?..             — «Так» это как? — вкрадчивый поцелуй в районе сонной артерии у Дохлого вышел непростительно нежным.             — Ну… с… парнями?..             — Да не особо, — прозвучало туда же, в шею, — под настроение…             — И какое у тебя должно быть настроение?..       Дохлый вдруг оторвался от спонтанной прелюдии, с не по ситуации серьёзным видом заглядывая Марку в глаза:             — Вот давай-ка сразу проясним, лично у тебя какие планы? Подрочили-разошлись или?.. Я же тебя неопытного вот так просто без твоего согласия ебать не настроен, ничего личного.       Рентон вдруг побагровел, как от удушья, хоть ответ и был ему заведомо известен, задолго до формулировки щекотливого вопроса.             — Я… ну… — запнулся он, подбирая уместные в его положении слова, — Можно, только... это, ну… как — больно там или ну… терпимо?..       Со стороны ситуация, должно быть, смотрелась до невозможности абсурдной, но едва ли это волновало хоть одного из участников спонтанной заварушки.             — Хочешь знать, что тебе самому с этого будет? — понимающе хмыкнул Уильямсон, задумчиво оглаживая чужие плечи, — Первый раз по ощущениям явно не вершина райских наслаждений… — скользкие ладони плавно переползли вниз, возобновляя ласки уже где-то в толще воды, — первое время точно. Хотя если чем покрепче запить, то в принципе… нормальный обезбол тебе состряпать можно. Да и я осторожно, ты ж меня знаешь…             — Можно и попроще — у меня, ну, смазка с собой… И резинки… — удачно припомнил Рент, прикрывая глаза — не то от удовольствия, не то от стыда за свою же откровенность.             — Так и чего ты молчал-то? Я уж вообразил, как тебя в медпункт с порванной жопой потащу… Вот засранец, а, ещё говорил, что это я всё спланировал!..             — Да я вообще случайно кинул!.. — глаза распахнулись сами собой. — Только всё в сумке, наверху, я сюда не потащил…       Уже через минуту они совершенно бесцеремонно и громко вломились в одну из закрытых спален, напоминая какую-то замысловатую амальгаму из беспорядочных переплетений рук и ног.       Виски, предусмотрительно захваченный из ванной, стал немым свидетелем происходящего. Отхлебнув прямо из горла для храбрости и выдавив на пальцы приличное количество смазки, Саймон усадил красного, как варёный рак, Рентона себе на колени и положил голову на его плечо для лучшего контроля за ситуацией.             — Нормально?.. Готов?..       Марк часто закивал:             — Давай, пока не передумал...       Он стремительно отмирал внутри, расслаиваясь на десятки омертвевших скорлупок, бог весть как сохраняющих иллюзорную целостность, пока обжигающе холодные пальцы растирали толстенный слой лубриканта по напряжённому колечку плотно сжатых мышц. Дохлый поощрительно клевал его в щёку то носом, то губами — будто разгадывая какой-то особый подход, но делая это с осмотрительной небрежностью.             — Давай сразу хер, не надо церемониться... — самоуверенно зашептал Рент, придвигаясь ближе к чужому телу. — Только… медленно. Окей? Я не хочу в неотложку с рваным очком…             — А мне кажется, хочешь, — средний палец проник внутрь почти до упора, — прям, блять, не терпится. Мне это даже льстит, признаюсь, но ты не на свадьбу торопишься, окей?..       За болтовнёй к среднему пальцу присоединился указательный. Проскользнул незаметно, совсем безболезненно.       Восстановив зрительный контакт, Марк медленно кивнул, адаптируясь к новым ощущениям.             — Пока… путём… — хоть в комментариях и не было особой надобности, Рентон решил, что осведомлённость для ведущей стороны лишней не будет, — Интересно, я… сейчас ещё вмазанный?.. Или мне у-уже просто по прико — ауч! — лу…             — Я бы ещё заправился, — отстранённо прокомментировал Уильямсон, неторопливо двигая пальцами, — косяк… слабоват. Либо я прожжённый. Э, давай не напрягайся — расслабься!..             — Я… б-ля, стараюсь так-то!.. — Рентон хотел было возмутиться, но липкие пальцы, так некстати проехавшиеся по простате, погасили не успевшую разогреться искорку негодования, обратив ту в жалобный, судорожный стон.       Плотно зажмурившись и покрепче впившись глубоко выстриженными ногтями в чужие плечи, Рент притирался всё ближе и ближе до тех пор, пока не не прижался к Дохлому вплотную.             — Не забывай дышать, принцесса, — Дохлый тут же запечатлел свой успех багровым кровоподтёком чуть ниже алеющего уха Марка, спазмически подрагивающего и скользкого то ли от остатков пены, то ли от общего перенапряжения.       Чуть согнув пальцы, он с почти маниакальным удовольствием надавил на гладкую стенку, как бы исполняя на «бис» свой недавний трюк и незаметно прибавляя третий палец к уже имеющимся двум. Судя по звукам, единственный зритель был вполне доволен таким поворотом событий и небольшим дополнением концертной программы — Рентон рвано выдохнул и дёрнулся всем телом.       Куда-то в область шеи приземлился ещё один гибридный поцелуй — сначала сомкнулись зубы, затем губы грубо втянули травмированный участок кожи. Рентон поморщился — было больно. Но больно… по-особому. Эта особая боль граничила с удовольствием, балансируя на тонкой грани, но не перемешиваясь — дразня, раззадоривая, снося крышу, ломая тормоза…       Остатки сомнений улетучились незаметно — Рент был готов.             — Хватит тебе, — тихо скомандовал Дохлый, нащупав свободной рукой острый квадратик презерватива, так неудачно затерявшийся где-то среди шелковых одеял. — Ты как?..       Пока задыхающийся от мучительного возбуждения Рент въезжал в смысл заданного вопроса, Саймон успел сделать контрольный глоток из горла и дрожащей рукой раскатать силиконовое колечко по собственному члену, замирая в ожидании.       Рент наблюдал за процессом подготовки сквозь подопущенные веки, откинувшись на спину с упором в локти. Видеть лучшего друга в подобном амплуа было до дрожи в коленках странно, хоть и вёл себя тот, как подобает типично-будничному Дохлому, не меняющемуся в мимике из года в год: по-типичному хмурился, наспех передёрнув сам себе; по-типичному хмурился, распаковывая «конвертик»; хмурился и закусывал губу (ну классика!), раскатывая резинку по стволу — совсем как обычно, будто бы не принимая во внимание в исступлении распластавшееся перед ним во всей красе тощих 180-ти сантиметров тело.       Рентону всё ещё было немного страшно — его ни разу не ебали в жопу. Даже в фантазиях не ебали; в фантазиях сам он — кого угодно, куда угодно, но чтобы себя — ни-ни!       Он пытался отводить глаза, закрывать глаза, щурить глаза, закатывать глаза, даже запрокидывать голову, но что-то снова и снова возвращало его к созерцанию своего неожиданного партнёра.       К своему удивлению, Марк обнаружил, что Дохлый далеко не так спокоен и самоуверен — руки его заходились мелкой дрожью, на висках проглядывала испарина, да и лицо заметно изменилось в цвете — взгляни Марк на него без смущения, заметил бы на раз-два, но у него у самого физиономия пылала, как сардельки на углях, а демонстрировать собственные слабости, понятное дело, не хотелось.             — П-порядок… — сопроводив ответ трепещущим жестом руки с оттопыренным вверх пальцем, он на всякий случай утвердительно кивнул.             — Во, блять, ноги отрастил, — пробормотал Саймон, подбираясь вплотную к Марку и подхватывая того под колено одной рукой, — тебе надо было баскетболить, а не вены дырявить.       Марк хотел было отшутиться, но не успел — добротный стояк, на секунду встретившись в лобовом столкновении с его собственным, прислонился к пульсирующему в напряжении очку и смело, но неспешно, двинулся вперёд.       Рентон стиснул зубы скорее от подсознательного испуга, чем от реальных ощущений.             — Тебе… когда-нибудь говорили, на что… похожа… ебля по-д хвост?.. — на четвертованном чередой выдохов вопросе Марк готов был заржать.       Неоднозначные ощущения были далеки от болезненных! Дохлый же, как выяснилось, не разделял его веселья, встретив неожиданно задорный прищур типичной для большинства ситуаций хмуростью.             — Ты всегда ебёшься с таким выражением, будто у тебя за спиной пфх-х… все твои родственники вплоть до мёртвой прабабки в ряд… выстроились?..       Шутить в такие моменты не стоило, жаль только до Рентона некоторые вещи доходили с запозданием.             — В том-то и дело… что ебусь, — Дохлый с утробным полурыком двинулся вперёд, входя почти до основания и впиваясь костлявыми пальцами в бёдра взвывшего от подобной подлости Рентона, — а не в цирке выступаю, шутник… ебаный в рот!..             — С-с-су-у-ука-а-а!.. — Рентон дёрнулся вперёд и со злостью вгрызся Дохлому в плечо. Вернее, на деле просто проехался по коже зубами, но след оставить удалось, хоть это и не покрыло общего недовольства. — Ты совсем ебанулся, а?! Обещал же, что осторожно будешь!..       Разведение срача посреди перепёха — беспрецедентный, но едва ли непредсказуемый в их отношении манёвр.             — Ну ты же просил не церемониться, — подметил Дохлый с самым что ни на есть невинным, почти ангельским видом, неторопливо толкаясь внутрь Рентона, не прекращающего плеваться проклятиями.        Незамеченная кошка проскользнула через приоткрытую дверь и уже через минуту с интересом наблюдала за происходящим с верхней полки шифоньера.             — Эй… ты в курсе, что у нас… тройничок?..             — М-кх... круто, конечно, но если это должно было меня… м-м-м… отвлечь… это не ср… — фраза потерялась на полпути.       Дохлый знал, на какие волшебные кнопочки давить — Рентон выгнулся дугой, а глаза его закатились от удовольствия.             — Ё-ё-ёб твою-ю… — почти восторженно прохрипел он.       Саймон прокомментировал это зрелище отрывистым смешком, шумно выдохнув Рентону в шею. Темп движений постепенно ускорялся, и с возрастающей частотой толчков Рентон всё больше понимал, за какие такие заслуги его закадычный дружок купается в вожделении прекрасной половины человечества… А, может, и не только прекрасной.             — Это… на к-… аких… на каких курсах… такому… учат?..       Об успевших развеяться марихуановых чарах Рентон догадался уже в процессе, когда голова заметно посветлела, а слова, несмотря на весьма интересное положение говорящего, подбирались легко и просто.             — Вязания, ты прикинь...       Комната до отказа наполнилась стонами, вздохами и звуками быстрых, влажных шлепков. Больше Рента на шутки не тянуло. Зажмурившись, он наконец позволил ощущениям накрыть его с головой. От дискомфорта не осталось и следа, ощущение третьего лишнего тоже сдвинулось на задний план — ничто не мешало ему наслаждаться сложившимся моментом.       Дохлый, несколько надменно оценивая прогресс проделанной работы из-под опущенных ресниц, всё смелее набирал темп, вытрахивая из друга не только остатки недавнего прихода, но и все его жизненные силы разом.       Кровать ходила ходуном, сотрясая прилегающую к ней стену и пугая скрипом забившуюся в угол кошку.       С чувством приближения разрядки Рентону окончательно сорвало тормоза — сдержанные стоны поднялись на октаву выше, ноги тисками зажали Дохлому шею. Прогнувшись в словно гуттаперчевом позвоночнике и в последний раз искренне сматерившись, Рентон с очередным ругательством кончил, пачкая и себя, и чужую грудь белёсыми подтёками.       Дохлый не приказал себя долго ждать — несколько размашистых толчков в обмягшее после недавнего оргазма тело, и он вздрогнул, с полустоном упираясь лбом в часто вздымающуюся грудь Рентона.             — П-поздравляю, — борясь с внезапно одолевшим его головокружением, промямлил Саймон.             — Теперь у меня точно заберут мой значок лагеря девственников до двадцати пяти… А ещё мои шансы быть прихлопнутым руками Бэгби существенно… возрастают… так что поздравления свои лучше оставь при себе!.. — вяленький удар кулака вписался в липкое плечо. — Ну что… снова в душ?..       Выкинув всех своих потенциальных отпрысков, заточённых в силиконовой тюрьме, в урну под туалетным столиком, Дохлый забурился в шкаф, с умным видом покопался в несметном количестве юбок, платьев, кофточек и прочих тряпок всех оттенков и фасонов, после чего извлёк тяжеленный махровый халат цвета поросячьей жопы, в который не помедлил завернуться.             — Тебе нужен? Здесь столько этого говна, что всех бомжей на континенте нарядить можно.             — Мне б себя помыть для начала... — подал голос Рент, вплоть до сего момента не нашедший в себе ни сил, ни желания принимать сидячее положение.             — Как хочешь, — Саймон развёл руками, а после потряс ими в воздухе, будто сбрасывая с них всю ответственность за чужое облачение, — Всё, я свалил!..       Хлопок двери уже было всецело подтвердил его слова, однако Дохлый всё же решил напоследок осведомиться:             — Ты со мной?             — Угу-м, ща… надо только… встать… — Рентон, кряхтя, оторвал верхнюю часть размякшего туловища от покрывала, и, оттолкнувшись от кровати, перевернулся на четвереньки, следующим ходом незамысловатого алгоритма приземляясь на пол. — Ебать меня… штормит…             — Потому извольте же пошевелить булками! — Дохлый уцепился за его плечо и потянул тощее тело на себя, тем самым фактически поднимая Марка на ноги, — скоро накроет, я, бля, чую.       Было принято единогласное решение по программе дальнейших действий — забить хуй на потоп в ванной комнате в лучшем случае до завтра, быстро ополоснуться на втором этаже, а после отправиться в постель, предварительно запасшись минералкой и парацетамолом.       Так и поступили.       К моменту, когда с ванными процедурами было покончено, за окном уже стемнело. Рентон хотел разузнать время самостоятельно, но на глаза не попадались ни часы, ни другие устройства нужной конфигурации.             — Интересно, а предки могут о пропаже заявить?.. — вслух подумал он, натягивая притащенные в рюкзаке спортивные штаны прямо на голое тело.       Саймон, в это время совмещавший разглядывания Рентона с вальяжными валяниями на кровати, лишь косо усмехнулся.             — Будут тебя с собаками искать по всему блядскому Эдинбургу, а ты и на триста метров не ушёл. Нормальный прикол, — он отхлебнул минералки и чуть прикрыл глаза, не прерывая свою слежку.       Марк задумался, почесав в затылке:             — Послание, может, какое нацарапать?.. К вам почтальон забегает? Договориться можно? Написал бы типа «всё ок, лечусь, скоро буду дома, не ищите — т.д, т.п», ну покрасивше, конечно… один хер, лишь бы самое важное уложить, пока совсем не загнулся…       Дохлый прокомментировал его развившуюся на пустом месте паранойю тяжёлым вздохом. Головная боль крепчала, а яркий, казавшийся почти кислотным свет под потолком начинал капитально подбешивать, потому Саймон не придумал ничего лучше, чем накрыть голову подушкой и затихнуть.             — Сигареты притащи, — пробубнил он уже через подушку.       Рентон послушно выполнил просьбу, не проронив ни слова. Выудив из рюкзака остатки табачной заначки, он молча протянул пачку Дохлому, позволяя тому выбрать одну из четырёх порядком отсыревших никотиновых убийц.             — Мне понравилось с тобой трахаться. Ну… к слову…             — Ну спасибо! — Дохлый вяло хохотнул в ответ, делая глубокую, необыкновенно освежающую затяжку и жестом приглашая Рентона усадить его собственное тело неподалёку от своего. — Взаимно, Рент-бой.             — Что, и спать теперь вместе будем? — по-доброму усмехнулся Марк, охотно принимая приглашение.             — Да мне вообще до пизды, — пожал плечами Дохлый, — ты же Рент-бой, а не бойфренд.       Шутка с треском провалилась, Дохлый понял и сам.             — Да мне как бы тоже.       Рент не подал и виду — ни намёка на болезненность от укола в грудь; ни взгляда, ни слова — лишь выцепил сигарету и, зажав фильтр двумя пальцами, тут же закурил, сидя на краю постели.       В компании телека, сигарет и друг друга вечер пролетел незаметно, а утро с треском раскололо уверенность в том, что слезать вместе — проще, чем поодиночке. Мучительная героиновая ломка неизменна в любом из вариантов, как ни покрути.       Дохлый совершенно не ожидал, что окажется всё именно так: что все утренние часы он унизительно проблюет в туалете, остаток дня проведёт в бреду, и только вечером очнётся спиной к спине с дрожащим и склизким от пота Марком, также переживающим не лучшие часы своей никчёмной жизни.