холодные течения

Шерил выпорхнула из такси — обжигающий раскалённый холодом воздух пахнул ей в лицо, замораживая скулы и пробирая до костей. На ней было только бельё и лёгкий короткий плащ — таксист почти раздел её глазами, они чудом не угодили в аварию. Если бы Шерил не была так рассеяна, она бы дала отпор этому сальному взгляду, но её мысли были заняты пунктом назначения. Шерил Сент-Клэр, в девичестве — Блоссом, умела держать лицо в моменты, когда внутри всё погибало. Хотела бы она сказать, что это было впервые. Впервые надевать откровенный наряд под чуть менее откровенный плащ, затемно заказывать такси, брать с собой клатч, куда помещались телефон, помада и презервативы. Впервые расплачиваться, не дав на чай, выходить перед шикарным отелем или съёмными апартаментами, чувствовать, как яркий искусственный свет полирует кожу, делая ещё более идеальной, красивой и желанной. Впервые подниматься на этаж, обозначенный в сообщении, стучаться в условленную дверь и надеяться, что он окажется не таким мерзким, как прошлый. Что он позволит выключить свет и не потребует танец или стриптиз в качестве прелюдии. Что не будет её душить и приложит все усилия, чтобы происходящее было как можно менее унизительным для неё. Что утром не скажет ни слова и позволит Шерил одеться и уйти в полной тишине, которая питает иллюзорные осколки её достоинства. Нет, это повторялось систематически. Шерил почти приняла это как своего рода хобби, даже изредка позволяя себе наслаждаться процессом, если мужчина вёл себя по-джентельменски. Впрочем, от этого не становилось менее противно. Согласившись однажды, чтобы уберечь капитал мужа и свою собственную глянцево-идеальную жизнь, Шерил открыла дверь в мир, где Ник снова и снова проигрывал в карты ночь с ней. Шерил стала всего лишь ставкой в игре, в которую она совершенно не хотела играть. И сейчас, поднимаясь в лифте, она видела в себе ослепительное падение, но чувствовала только холодные течения реки Свитуотер, чьи воды омывали её почти погибшее тело. Шерил не знала, что спустя почти десять лет она будет ненавидеть Арчи Эндрюса за спасение. Она будет ненавидеть их всех, хотя сама не позволила помочь. Ник Сент-Клэр изнасиловал её, и родители не придумали ничего лучше, чем женить их. А потом Бетти с её правильностью, Вероника с её безупречностью, Джози с её тошнотворным пониманием приходили к ней с протянутыми руками помощи, но Шерил отвергла их все до единой — а теперь ненавидела тех, кого почти назвала друзьями за то, что им не хватило смелости пробить лёд снова, ещё один-единственный раз, и вытащить Шерил на поверхность. Холодные течения несут Шерил-уже-не-Блоссом навстречу её личной маленькой смерти. Ожидание в коридоре — отдельная статья унижения и мучения. В этот раз дверь открылась практически сразу, и Шерил поняла, что была совершенно не готова. — Привет, — сказала она, еле разлепляя губы, слыша и не узнавая собственный голос. — Могу я войти? Шерил каждый раз думала о том, что нужно держаться, что это произойдёт быстро и не оставит ничего после себя, что нужно будет просто стереть эту ночь из жизни, а потом жить дальше и укреплять стену между собой и окружающим миром, замыкаясь внутри глянцево-идеального кокона. Но сейчас, глядя в светлые глаза, взгляд которых вовсе не скользил по её телу, оставляя шрамы, не видимые даже под ультрафиолетом, а был направлен прямо на Шерил, в самую душу; видя перед собой уже не подростка, а мужчину, на руках которого были вполне осязаемые и заметные следы не до конца законной деятельности; ощущая его парфюм, такой обычный, что скулы сводило от желания вдохнуть его поглубже, — Шерил могла думать только об одном: «Где, чёрт возьми, его шапка?». Хоть она и понимала, что Джагхед Джонс давным-давно не носит мешковатые футболки и свою дурацкую шапку-корону, сейчас это стало очень важным — всего за секунды Шерил поняла, что перед ней стоял совершенно чужой человек, и страх прокатился дрожью по всему телу. — Привет, Шерил, — сказал он, не улыбаясь, даже хмурясь, и девушке захотелось прикрыться, только бы он больше не смотрел на неё так. — Проходи. Он отошёл в сторону — и Шерил переступила порог номера, как и множество раз до этого, чтобы передать власть над своим телом очередному мужчине, который смотрит глазами призрака прошлого — теми самыми глазами, которые, казалось, видели её насквозь.