Я бежала не разбирая дороги. Колючие ветки старых деревьев резали лицо и руки. Дыхание давно сбилось, лёгкие горели от нехватки кислорода, а проклятый голос никак не умолкал.
Прими себя. Ты намного сильнее, чем думаешь
— Прошу, хватит! — молила я.
— Чудовище — нашептывал другой голос. Снова и снова перед глазами мелькали образы обожженных однокурсников и синее пламя, охватывающее все и всех. От пугающих языков веяло холодом, мощью, опасностью.
– Сожги их всех
Я в очередной раз споткнулась и кубарем покатилась вниз в овраг. Влажная земля запачкала одежду, а мелкие сучья ранили без того истерзанную плоть. Голова нещадно болела, а тело ломило от такой нагрузки и физической, и психической. Я упала рядом со старым пнем, сильно ударившись о торчащую ветку. Мир понемногу начал проясняться. Оказывается, солнце уже вышло из зенита и неуклонно следовало за горизонт. Время будто изменило свой ход: то замедлялось, то летело со скоростью гиппогрифа. Видимо, у меня все-таки сотрясение.
Не находя в себе сил подняться, я подползла к старому сухому дереву, раскинувшему свои кривые ветки. Тело дрожало от боли, сбитое дыхание не желало восстанавливаться, лишь обжигало пересохшее горло. Я подняла ладони и посмотрела на изрезанную кожу. На кончиках пальцев, словно напоминание, красовалась сажа, которую я поспешила вытереть о мокрые листья. Но она не исчезала, как бы я не старалась.
Я закрыла глаза, не вынося вида своего тела, и прижала ноги к груди. Слезы скапливались где-то внутри, вязкий ком застрял в горле, но, как бы не хотела, дикий ужас не позволял слезам достигнуть глаз. Чтобы выплеснуть весь страх и боль, я закричала. Предвестники смерти, вороны, спокойно сидевшие на ветках, разлетелись в стороны, громко закаркав. Их голоса, мешаясь с моими завываниями, заиграли в унисон, запев гнетущую, страдальческую песню. Близ находящиеся, потревоженные лесные создания, наводя больший переполох, разбежались, от чего земля задрожала. По цокоту копыт, я догадалась, что то были кентавры.
Я вздрогнула, когда рядом со мной, через некоторое время, зашелестели листья. Осторожно, боясь спугнуть, ко мне подошли черные лапы. Замолкнув, я нарочито медленно, подняла глаза на гостя, осмелившегося подойти к чудовищу. Шерсть у него была водянистая спутанная, на животе кусками скопилась грязь. Отчётливо веднелись ребра и кости, словно он не ел много, очень много дней. Пара жёлтых, подобно янтарю, глаз смотрели на меня. Вид у него был устрашающим, диким. Осознанно, с сочувствием пес ткнулся носом о мою грязную коленку.
— Привет, испугался, да? — осипшим от крика голосом, начала я. — Извини. Я больше не буду. — пес отрицательно качнул головой, будто понимал, о чем я говорю.
Слегка наклонившись вперед, я коснулась грязной макушки животного, расчесывая ее. Пес довольно зажмурился, опуская морду ниже, прося больше ласки. Чтобы хоть как-то отвлечься, я ближе пристроилась рядом. Усевшись на колени, приласкала его, чеша за ухом одной рукой, второй же, сразу перешла на бочок. Хвост пса радостно завилял.
— Какой ты милый, — счастливая мордочка успокаивала, зарождая новые теплые эмоции. — У тебя есть хозяин? Ты живешь здесь? — пес вновь помотал головой и улегся на спину, подставляя впалый живот, на котором тут же оказались мои руки. — Забрала бы с собой в школу, да боюсь, мне там больше нет места.
Похолодало. Я зябко поежилась, содрогнувшись, и выдохнула клубочек пара. Пес резко крутанувшись встал на ноги и, скуля, опасливо отошел назад. Его глаза испугано забегали в стороны, хвост встрял торчком. Поддавшись стадному чувству, я тоже встала на ноги, отчего тело отозвалось болью, напоминая о ранах. Я хорошо понимала, что означает этот трупных холод и подняла голову к небу. Через плотно переплетенные ветви, просачивались темные полупрозрачные мантии. Дементоры.
— Валим. — по команде, мы сорвались со своих мест, убегая прочь от монстров.
Если мне не изменяла память, то стражи Азкабана, не замечают животных, полностью теряя к ним интерес. Поэтому, пробежав немного, я разделилась с псом, чтобы не навлекать на него, возможную, беду. Его реакция выбила из колеи, сложилось впечатление, что он прекрасно знал ЧТО идет по наши души. Но его дальнейшие действия, когда он побежал за мной, хватая зубами за край юбки, поразили еще больше. Он грубо гавкнул и потянул меня за мантию.
— Беги кому говорю, со мной все будет хорошо — уверяя больше себя, отвечаю я. Конечно, в моем состоянии, не получиться далеко уйти, но попытаться всегда стоит.
– Чудовище.
Голос демона, вновь отозвался эхом в голове, будоража воспоминания о происшествии. Искаженные агонией лица слизеринцев, изуродованные ожогами, проевшими кожу на шее и щеках, всплыли перед глазами. Я наблюдала за ними, продолжая раз за разом обдавать пламенем их тела, в надежде, что они получат за всю ту боль и унижение, которые они беспричинно принесли мне. Сама до конца не осознавая, я искренне желала им смерти. Искать себе оправдания, ссылаясь на возникшие во мне чужие желания и чувства. Черт, как же низко.
Я грустно улыбнулась, приседая на корточки и смотря в глаза животного. Он выжидающе, почти нетерпеливо облизнулся и тихо гавкнув.
Нет, я не заслуживаю прощения за всю ту боль, что причинила им. Они ведь всего лишь дети, да избалованные и жестокие, но они такие же, как и я. Но правда в том, что я не жалела о случившемся, и вряд ли буду; сделанного жалость не воротит. Я ужасный человек.
— Уходи. — я понизила голос, предавая ему самый серьезный тон, на который была сейчас способна.
Сдаться. Это самый простой способ решения проблемы. Сама судьба подталкивает меня к этому выбору, давая прекрасную возможность получить заслуженную кару от костлявых лап дементоров. Потерять рассудок, а при лучшем раскладе расстаться с душой — наказание достойное чудовища. Только, это не выход. Только не сейчас, на глазах у пуганого животного, глупо пытающегося защитить преступника.
Он не слушается, продолжая настойчиво тянуть меня в сторону. Шерсть на черной спине встала дыбом от мороза, настигшего свою цель. Слишком быстро, подобно всадникам из сказок, дементоры обрушились на нас сверху. Их было двое, но шум ломающихся веток, подсказывал, что совсем рядом притаились еще с десяток. Пес был до чёртиков напуган, но не сдвинулся с места, до сих пор ожидая меня.
— Веди.
Я не знаю чем руководствовалось это безрассудное животное, когда повело меня в самые скрытые уголки леса. Темные искорёженные вековые деревья были совершенно одинаковые, из-за этого сложилось впечатление, что мы бежим кругами, но пес продолжал уверенно нестись вперед, изредка бросая на меня взгляд. Я не знала, что мною двигало, но внутри открылось второе дыхание, позволившее поспевать за моим проводником, который знал эти места лучше, чем кто либо. Боль спазмами скручивала мышцы, легкие сжались, давя на туловище. Но я продолжала бежать, в глубине души предвкушая конец всего этого. Как мы остановимся, как упаду на землю и, наконец, задышу полной грудью.
Видимо, мои действия поменяли планы судьбы, потому что через полчаса, нам кое-как удалось оторваться от охотников. Пес завел меня в какую-то пещеру, вход в которую, словно зачарованный, был сокрыт от посторонних глаз.
Не предавая себя и мечты, я действительно свалилась на холодную землю и, раскинув ноги и руки в стороны, облегченно выдохнула. Пес спрятался за камнями, так же тяжело и порывисто дыша. Я не видела его, но могла поклясться, тембр его голоса изменился, стал похожим на человечий. Только, мне было все равно. Когда же дыхание более и менее восстановилось, я прикрыла глаза. Усталость с душевным истощением, подгоняли меня к отдыху.
Вообще, чтобы кто не говорил, сон — лучшее спасение дарованное человеку. Вот засыпаешь, и вся боль, какой бы сильной она не была, уходит, даруя блаженную негу; подобно смерти, уносящей за собой все переживания и обиды, ошибки и преступления, проблемы и чувства. Да, бесспорно, лучшее.
Бурчащий живот, эхом отбиваясь о стены, громко заворчал, напоминая о пропущенном завтраке и обеде. Я скривилась, с большим трудом поворачиваясь на бок, от чего раненое бедро и плечо запульсировали. Гребаные природные потребности.
— Как жаль, что мы колдовать не можем, да? — обратилась я к своему новому другу и посмотрела в его сторону. — Ты, наверное, тоже голодный. В следующий раз, принесу тебе поесть. Хотя… — я поджала губы, вовремя опомнившись.
А есть ли смысл возвращаться? Вряд ли мне там будут рады. Не удивлюсь, если о дуэли знает вся школа. Уже вижу, как ученики шарахаются при виде меня, обходя стороной. Но с другой стороны, это было бы на руку: все бояться, а значит лезть не будут. Лорд Волан-Де-Морт, только на уровне Хогвартса. Ну или Сириуса Блэка, как вариант.
— Эвелин Блэк… — загадочно протянула я, примеряя на себе фамилию преступника. Листья над головой зашуршали. — Как тебе? По-моему, звучит неплохо. Вообще было глупо соваться сюда, убийца же где-то на свободе. — скудно припоминая последние новости из Ежедневного пророка, я потянулась, растягивая затекшие мышцы. — Бегал тут неподалеку в Хогсмиде, хотя вряд ли сюда сунется, повсюду, куда не глянь, его ищут да дементоры летают.
Мой друг ничего не отвечал, продолжая спокойно лежать за камнем, убаюкиваемый симфонией леса. Я вновь закрыла глаза, прислушиваясь к ветру, тревожившему опавшие ветки и листья. Колыбельная, разыгравшаяся снаружи, неумолимо тянула в сон. По своей глупости, я оделась легче обычного, оставив теплый жилет в комнате. Я прижала ноги поближе к груди, укутавшись в легкую ткань мантии. Тело начало наполняться свинцом, кровь запульсировала в висках, а кончики ног и рук, вовсе онемели. Цепкие когти сна, нарочито медленно утягивали в пропасть.
***
Я была окружена знакомыми зелеными обшарпанными стенами. Никого не было, что дало возможность получше осмотреть помещение. В прихожей было темно, но достаточно, чтобы сориентироваться и разглядеть расписанный диковинными узорами ковер. У самой двери, украшенной древними руками, стоял шкаф, на котором висела верхняя одежда жильцов. Этажерка, неудобно стоявшая у лестницы, закрывала собой половину узкого коридора. О нее часто бились, чему доказывал побитый край и облуплення краска. Но самая яркая деталь, видимая невооруженным глазом — головы домовых эльфов, весящие на стенах.
– Юная Мисс, не бегайте по дому! — неприятный хриплый голос, нарушил тишину.
В проходе показалась маленькая светловолосая девочка лет семи. Она бежала ко мне, неуклюже ступая по ковру, отчего ее кудри хаотично разлетались в стороны. Видимо, ее забавляли салки, ведь она не переставала улыбаться, временами оглядываясь на домового эльфа. Кикимер же, был не рад игре. Он тяжело пыхтел, держась за грудь.
— Догоняй, капуша! — она пробежала сквозь меня, заворачивая на лестницу и поднимаясь на второй этаж.
Вслед за ней скрылся и домовой, то и дело бурча тихую ругань. Я улыбнулась, провожая взглядом, растворившиеся в темноте фигуры. Сон-воспоминание не кончался, поэтому я воспользовалась шансом, исследовать территорию. Пройдя к проходу, откуда выбежали девочка и домовой, я остановилась в дверях.
В просторной столовой, посередине которой стоял большой обеденный стол, сидела все та же светловолосая девочка. Но теперь, с ней был другой домовой эльф, чьего имени я не знала. Он выглядел моложе Кикимера, взгляд был здоровым, светлым. Он явно ещё не до конца познал тяготы жизни прислуги этого дома. Девочка сидела за толстым ветхим фолиантом. Взгляд у нее был сосредоточенным, хмурым. Она чего-то не понимала, ей не давался учебник. Я подошла ближе, чтобы посмотреть написанное.
Но не успела я и шагу ступить, как по всему дому разнесся грохот бьющегося стекла. Мир растворился, меняясь на новые очертания комнаты. Кровь, много крови. Она растекалась на полу, просачиваясь в щели меж деревянных досок. Маленькие осколки, больше походившие на кристаллы, вели к центру. Там стоял Кикимер, безуспешно пытавшийся поднять массивный шкаф. На его простыне подсыхало кровавое пятно.
Через меня пробежали два мальчика, которые тут же вооружились палочками, чтобы сместить упавший стеллаж. А после раздался крик, долгий оглушающий, пробирающий до костей. Сердце бешено застучало, болезненно пульсируя в висках. Завороженная этим хаосом, я поначалу не заметила, как по рукам начала стекать горячая жидкость. Кровь. Она сочилась из глубоких рубцов, оставленных мною. Ногти впивались в кожу, раз за разом истезая искалеченную плоть. Я не могла остановиться, не могла прекратить наказывать себя.
***
Кто-то настойчиво облизывал мои щеки, отгоняя остатки кошмара. Я резко раскрыла глаза. Пес настойчиво покусывал меня за подбородок, но заметив, что я проснулась отошел в сторону. Привстав на локтях, я лихорадочно осмотрела свои руки, чтобы до конца убедиться в реальности происходящего. Ничего. Все те же ссадины и порезы, уже успевшие покрыться защитной коркой.
Рядом потрескивали дрова, согревая холодный воздух в пещере. Я рефлекторно потрепали пса по голове, подвигаясь ближе к костру.
— Тут кто-то был? — в глаза бросилась палочка, лежавшая у моих ног.
Это было странным. Я точно помнила, как прятала ее во внутренний карман мантии. Я посмотрела на пса, который уже успел отойти в сторону и развлечься на земле. Он уснул, избегая вопроса. Ну или просто закрыл глаза, притворяясь спящим. Уж больно он умный, для животного Я недоверчиво, нарочито долго, посмотрела на друга, но он оставался непреклонным, продолжая тихо посапывать.
— Ну да, пошла я лесом. — краешек пасти метнулся вверх, выдавая пса с головой. — Да иди ты.
Я встала на ноги и потянулась, разминая затекшие мышцы. Солнце уже скрылось за деревьями, покрывая лес сумраком. Проспала я долго, даже слишком. Меня, наверное, уже во всю ищут учителя. Возвращаться не хотелось совсем, но убегать от ответственности нельзя. Я в очередной раз посмотрела на друга, раздумывая над тем, чтобы потревожить его, попросить отвести обратно. Вряд ли у меня получиться выбраться из лесного лабиринта, ландшафт которого, до безобразия, одинаков.
- Выручишь? Мне в замок надо. - я подошла к псу и, присев на корточки, ласково погладила брюшко.
Пес лениво поднял голову, все еще играя роль спящего создания. Смачно зевнув, он прогнулся в спине, от чего его шерсть встала дыбом. Друг встал на лапы и, демонстративно обойдя меня, вышел прочь из пещеры. Он злится или выпендривается?
Об этом я думала до тех пор, пока мы не дошли до окраины леса. К тому времени, уже выступила полная луна. Ее блеклые лучи, освещали нам дорогу, отражаясь от корявую кору дерева. Вдали замелькали, бегающие из стороны в сторону, огоньки фонарей. Я остановилась, и посмотрела на своего спутника. Он в ответ глянул на меня и склонил голову, прощаясь. Я присела в кривом реверансе.
– Спасибо тебе за сегодня. Не знаю, чтобы со мной было, не окажись ты рядом. – я улыбнулась, переводя взгляд на огни, – Встретимся у озера? Не хочется в должниках оставаться как-то. Накормлю хоть. Курочку готовят просто пальчики оближешь. – Краем глаза я заметила, как пес задорно вильнул хвостом, видимо, принимая мое приглашение. – Значит не прощаемся.
И я отошла в сторону, упорно подавив желание обернуться, хотя и чувствовала спиной его долгий изучающий взгляд. В голове сложилось впечатление, будто я совсем не умела этого делать. Прощаться или расставаться с кем-то. С кем-то близким или малознакомым. Вот, просто, не дано и все тут. А всему были причина грусть и тоска, последующие за уходом. Вот и сейчас, было так же. Мысли упорно твердили разуму, что это наша первая и последняя встреча, но сердце. Сердце мне твердого об обратном, внушая призрачную надежду о скорой встречи.
Чем ближе я подходила к огням, тем отчетливее видела очертания их владельцев. Два одинаковых силуэта, в потертых мантиях и с рыжими, цвета глубокой осени, волосами. Я с трудом разбирала их голоса, но верилось, что они звали меня, продолжая вновь и вновь выкрикивать имя. Я ускорилась, шелестя ногами опавшие ветви и листья. Уже давно заметившие потеряшку, братья побежали навстречу.
Сначала один, потом второй они прижались ко мне, обнимая за плечи и талию. Фред (а может то был Джордж) говорил что-то, явно, некультурное. Джордж же (или все же Фред?), шептал что-то успокаивающие. Окруженная их телами, словно под щитом, я крепче вцепилась в их плечи.
Губы мои дрожали от холода, а плечи не переставали вздрагивать. Сейчас, под защитой этих двоих, я наконец позволила себе расплакаться. Слезы были горячими, словно раскалённая лава, и не переставали обжигать щеки. С ними уходили вся боль и страх пережитые за последние часы. Я не боялась кричать, ныть и просить прощение у всего мира, ибо понимала, что они никогда не отвернуться, не бросят в трудную минуту. И тому было подтверждение того, что они, действительно, меня искали.
Через некоторое время, я все же успокоилась. На жилетки одного из близнецов было мокрое, сопливое пятно. Я смущенно поморщилась, в который раз извиняясь. Они взяли меня за руки, и неспеша пошли вперед, готовые в любой момент подхватить мое дрожащее тело. Они молчали, полностью концентрируясь на моем состоянии и шатающейся походке. Я же в это время, не переставала разглядывать их озабоченные лица. Всего на миг, когда я посмотрела на их рыжие макушки, мне показалось, что они изменились. Темные, отливающие серебром на лунном свете, локоны и выразительные белесые светло-серые огоньки мелькнули перед глазами. Тогда я думала, что мне всего лишь почудилось. Но кто знает? Может я уже переживала эту историю раньше?
