***
— Ну и погода… — шепчет Изуна под нос, вытирая запотевшее стекло рукавом. За окном бушует ветер, гнутся голые деревья, крепчает начавшийся с утра ливень. На мокрых улицах километровые пробки, виднеются сигналки аварийных служб, торопятся спрятаться под крышу настигнутые стихией прохожие. Студенческий сквер пуст. Во время бедствия никто не желает соваться наружу: ни компания Конан, предпочитающая излюбленному месту фойе пятого этажа, ни сам Учиха, уютно устроившийся на широком подоконнике, ни он — однофамилец, которого студент не видел уже несколько дней. «Где же ты?..» Парень поджимает губы, отводит взгляд от безрадостной картины, чувствуя, как неумолимая тоска съедает его изнутри. Он скучает, до боли, невыносимо скучает по абсолютно чужому, недосягаемому для него человеку. С некоторой досадой косится на парочку влюбленных студентов и тут же понимает, что лучше бы и дальше с наигранным интересом изучал ледяные пейзажи. Трудно смотреть на чужое счастье. Невозможно видеть, с какой нежностью Хаюми обнимает рыжеволосого старшекурсника, как любовно смотрит ему в глаза, как радостно он смеется, рассказывая что-то о грядущих событиях. Изуна завидует, прячет неприязнь за маской безразличия, отворачивается, и его взгляд падает на плотный лист бумаги, лежащий на коленях Нагато. «Набросок?» Парень Конан радостно вещает про студенческую поездку в Танзаку, объясняет, что особенного в этом городе, шумном ярком мегаполисе, но Учиха слушает вполуха. Рассказы об очередной экскурсии не особо его интересуют. Куда любопытнее наблюдать за тем, как чертов гений Узумаки, невесомо водя карандашом по бумаге, рисует портрет их подруги. Он даже не задумывается, толком не смотрит на спорящую с Яхико девушку, выводит мягкие линии, накладывая штрих за штрихом. И этот набросок, несерьезный, сделанный от скуки, намного лучше всего того, что делал Изу, ходя за своим однофамильцем по пятам. — Изуна? Ушедший в свои мысли Учиха вздрагивает, оборачивается и вопросительно смотрит на окликнувшего его старшекурсника. Яхико улыбается до ушей, хитро подмигивает пропустившему полразговора парню и продолжает: — Ты чего загадочный такой? Влюбился, что ли? «Я… влюбился?» — Нет! — Раздраженно отмахивается тот. Яхико безошибочно попадает в точку, заставляя студента не на шутку занервничать. Неужели так заметно? — Задумался просто. Неприятности, — ворчит он, отводя взгляд, но рыжеволосый не отстает: — Ага, слышал, дом обнесли? Изуна расстроенно вздыхает, вспоминая вчерашний погром, который он обнаружил за искусно вскрытой дверью. Внутри все было перевёрнуто с ног на голову, выворочено и выпотрошено. Из удивительного утянули всякое старье: ноутбук, древний телефон и мамину флешку с учебным планом. Кому такое вообще могло понадобиться, не ясно. Благо его личный тайник, устроенный под умело приделанной половицей, оказался в сохранности. Немного налички, манга с высоким возрастным рейтингом, собственные зарисовки на ту же тему и бумажный пакет с кусками планшета остались нетронутыми. Наконец умение прятать вещи в доме, где хозяйничает мать, по-настоящему ему пригодилось. — Что утащили-то? — продолжает Яхико, но уже без особого интереса. Объятия любимой девушки, которая мило морщит нос, занимают его внимание больше, чем смотрящий на них с нескрываемой грустью студент. — Да так, — отвечает Учиха, прежде чем Конан просит парня отстать от него наконец. Хмурит брови, но теряется, когда возлюбленный вдруг решает поцеловать ее у всех на глазах. Шутливо отталкивает парня, краснеет и смеется. Ее глаза светятся счастьем, и наблюдать за этим больше невозможно. Хочется вскрыть себе грудную клетку, вырвать ноющее сердце и больше не думать, как это случилось. Как на смену окрыляющему чувству пришло другое, болезненное, иссушающее, не дающее жить его прежней, не наполненной горечью жизнью. Как сложилось, что все мысли, все нелепые мечтания крутятся теперь вокруг одного человека. Почему тело помнит каждое его прикосновение, почему так замирает сердце, когда Изуна слышит запах его парфюма. Почему так ноет в груди, когда пальцы касаются кашемирового шарфа, вещи, которую студент так и не смог вернуть. — Ладно. Мне в участок надо, — тихо говорит он, спрыгивая с подоконника. Вчерашний инцидент выглядит как отличное прикрытие, чтобы прогуляться в ту часть города. Нет, Учиха не рассчитывает встретить однофамильца в парке, но все еще надеется пересечься с ним кофейне. В той самой, где уже видел его однажды. — Изу-кун? Ты куда? — Конан подрывается с места, хватает его за руку, но он тут же ее отдергивает. Девушка обиженно хмурится, непонимающе смотрит на вдруг ставшего дерганным друга. — Там ливень! Неужели нельзя позже… — Вижу, что ливень, — отвечает Изуна холодно. Застегивает куртку, стараясь не пересекаться взглядом с подругой. — Не растаю.***
«Опять ноги промочил…» Студент тяжело вздыхает. Его горячо любимые потрёпанные кеды промокли насквозь, лёгкая куртка хоть и защищает от сырости, но почти не греет, пальцы окоченели, и он уже почти жалеет о том, что выскочил в такую погоду из здания университета. Спрятавшись под козырьком автобусной остановки, он выжидает момента, когда стихия позволит выбраться из укрытия и наконец добраться до желанного места. Но дождь все никак не утихает. Почерневшее с утра небо тяжёлыми тучами накрыло город, холодные капли тарабанят по крыше, бурлящие потоки текут по улице, закручиваясь воронками у водостоков. Городские автобусы, облепленные желтыми листьями, останавливаются у широкого тротуара, выпуская наружу разношёрстную толпу народа. Мелькают незнакомые лица, выбегают прямо под дождь вечно спешащие куда-то горожане, и только один такой же непонятно чего ждущий человек неподвижно стоит в противоположном углу остановки. Грузный, в капюшоне, с медицинской маской на лице, он бросает косые взгляды на Учиху, чем вызывает у того недоумение, но близко не подходит и вопросов не задает. Изуна, совершенно точно уверенный в том, что на нем ничего не написано, недоверчиво косится в ответ, но в конечном счете просто отворачивается, решив не обращать на случайного соседа внимания. — Ты вообще съехал, да? Половина третьего, придурок! — кричит в трубку вышедший из автобуса мужчина, вызывая бурное неодобрение собравшихся на остановке горожан. «Половина третьего?!» Изуна встрепенулся, осознавая, что слишком долго здесь торчит, ожидая жалости от разразившихся дождём небес. Он совсем забыл следить за временем и теперь серьезно рискует не застать однофамильца на месте. А значит, больше ждать нельзя. Выглянув наружу и убедившись, что погодные условия ничуть не улучшились, студент обреченно вздыхает и, натянув капюшон, выскакивает на улицу. Дождь хлещет нещадно, в кедах противно хлюпает, поднявшийся ветер швыряет капли в лицо, но Учиху это не останавливает. Он шагает вдоль проспекта, стоически перенося испытания стихии, предвкушая пусть и короткую, но такую желанную встречу. Очень волнуется, понятия не имеет, с чего начать разговор и как объяснять агенту своё появление в кофейне, где стоимость одной чашки капучино немногим превышает его стипендию. И правда, что тут сказать? Что заблудился и зашёл погреться? Проходил мимо и решил разориться на швейцарский десерт? Все звучит глупо и притянуто, а сказать правду студент ни за что не решится. И поэтому старается не задумываться. Просто идет к цели, временами забегая под навесы магазинов или стеклянные козырьки остановок, чтобы вытереть лицо и получше спрятать волосы. — Да уж… красавчик… кот драный! — критически оглядев своё отражение в витрине, Изуна укрывается под очередной крышей. Настроение резко улетучивается. Вымокший насквозь и непонятно как одетый, он не представляет, как сейчас заявится в такое серьезное место. — Не пустят…- Студент вздыхает и, зацепив краем глаза чью-то грузную фигуру, резко оборачивается. Тот самый мужчина, который косился на него еще в начале пути, снова стоит рядом. Тяжелый взгляд маленьких глубоко посаженных глаз сверлит Учиху. Кроме них, под козырьком магазина никого нет, и поэтому, несмотря на то, что на улице середина дня, возникший из ниоткуда громила выглядит зловеще. «Какого… он что, шел за мной?» С того момента, как студент сбежал с остановки, где впервые его заметил, прошло около пятнадцати минут. Все это время он передвигался короткими перебежками от навеса к навесу, по лужам под проливным дождем. И в то, что случайному спутнику захотелось бы проложить тот же путь, верилось слабо. «И правда… следом тащился!» Изуна чувствует, как на него накатывает ужас. Хочется бежать без оглядки, но, поняв, насколько нелепо будет сейчас рвануть от мужчины только потому, что он кажется подозрительным, Учиха вынуждает себя остаться на месте. Но проверить свою догадку все-таки решает. «Ладно. Если и туда за мной потащится…» Студент собирает волю в кулак и, покидая укрытие, быстро переходит дорогу. Идет к храмовой площади, старается не оглядываться, ориентируется только по отражениям в стеклах и отмытых дождем кузовов автомобилей. Расчет прост: если мужчина, так же петляя, будет следовать за ним, то выходит, что Учихе не показалось. «Черт!» К сожалению для него, прогулка по оживленной улице ничего не дает, громила так же движется следом. Неустанно идет по пятам, исчезает в толпе и снова неожиданно появляется близко. У студента сердце уходит в пятки всякий раз, как он видит эту фигуру. Что бы тот ни задумал, ничего хорошего Учиху явно не ждет, а потому он не останавливается. Добегает до храма, оттуда к парковому повороту, но, испугавшись пустоты переулков, разворачивается и быстро идет назад. Его преследователь в точности повторяет этот маршрут. «Чего он хочет?!» Студента охватывает паника. Он продолжает метаться между площадью и парком, не зная, как скрыться из виду. Появляется мысль вложить в бег все силы и рвануть в сторону участка, но Изуна вовремя одумывается. Остаться в безлюдном месте наедине с неизвестным чистой воды самоубийство. Ему и так страшно, до потери сознания страшно. Ноги подкашиваются, и даже думать о том, что этому типу надо, не получается, все мысли сосредоточены только на побеге. Потому он не останавливается, нарезая круги по обледеневшему проспекту, стараясь не поскользнуться. Снова оказавшись на открытом пространстве, ошалело глотает воздух, понимая, что надолго его в этой гонке не хватит. «Пожалуйста… пусть он отстанет! Пожалуйста!» Вопреки мольбам мужчина не испаряется и, будто угадывая, куда повернет Учиха в следующий момент, двигается за ним. Следует хвостом вдоль площади, ведет до самого архитектурного памятника, на короткие промежутки времени пропадая из вида, и вдруг появляется из ниоткуда, постепенно сокращая расстояние, что заставляет студента паниковать еще сильнее. Осознав, что его теснят к пустым переулкам, Изуна бежит к храму, который к несчастью, вот-вот закроется для проведения церемонии. — Нет! Врата захлопываются почти перед его носом, каменные истуканы, отполированные до блеска потоком воды, безразлично глядят на запыхавшегося смертного, и сколько ни проси пощады, божественная благодать на него не снизойдет. Слепы и монахи, возносящие песнопения у алтаря, и, что хуже всего, прохожие, которые видят эту игру, но никак не вмешиваются. Что случится, если громила все-таки загонит Изуну в угол? Неужто и тогда все вокруг сделают вид, что его не существует? — Да чтоб тебе! — вскрикивает Учиха, когда вновь видит широкоплечего мужчину в маске, направляющегося в его сторону. Чувствует себя загнанным зверьком, обреченно глядя на яркие флажки вдоль стен, и это ощущение только усиливается, когда очередная стайка прохожих скрывается за поворотом. Теперь они практически одни. Перепуганный студент и его преследователь, что будто профессиональный загонщик движется прямо на него. Что он собирается делать? Хватать средь бела дня? Просто напасть и убить на месте? Не ясно, от страха возможность анализировать ситуацию теряется, даже инстинкт самосохранения замолкает. Ужас практически сковывает, в голове мелькают жуткие картины из триллеров и сводок столичных новостей: неопознанные останки, тела жертв местных группировок, задавленных доблестной полицией. Агентства безопасности, с которыми лучше не шутить… «…если увидишь что-то подозрительное звони. Мой номер у тебя есть…» — Точно! Спасительная идея приходит в голову мгновенно. Изуна зажмуривается, набирает воздух в легкие, вдруг срывается с места и бежит мужчине навстречу. Тот явно озадачен подобным поворотом и не успевает среагировать, когда парень проносится мимо, разбрызгивая воду из луж. Конечно, такой маневр стоит Учихе ноющих ног и страшной одышки, бегун из него никакой. Но цели он все-таки достигает. «Не дождешься!» Если до этого он жался ближе к тому месту, где мог наткнуться на однофамильца, то теперь, сменив тактику, что есть сил рванул к торговому центру в конце улицы. В будний день, да еще в такую погоду, людей там немного, но шансов спрятаться совсем ненадолго и молиться всем богам, чтобы его затея сработала, явно больше, чем посреди площади. — Ответь, пожалуйста… прошу… ответь мне… — сбивчиво шепчет студент, вломившись в здание Матцури Сити, по пути наскоро набирая сохраненный номер. Оглядывается назад и, увидев похожую на преследователя тень, что есть мочи бежит к эскалатору. В трубке мучительно долгие гудки, и он почти не слышит их оттого, что бешено стучащий в висках пульс перекрывает почти все звуки. Но сегодня небеса все-таки оказываются благосклонными к нему, и агент отвечает на звонок. — Учиха-сан! Мне нужна помощь!***
«Некономия», пожалуй, самое приятное местечко во всем Матцури. Неброская вывеска с кошачьими лапками, маленькие аккуратные столики, мягкие кресла вместо стульев, нежный сладковатый запах, разносящийся по залу. Изуна обязательно оценил бы всю прелесть интерьера этого милого заведения, если бы, входя в кофейню, не заметил, как преследователь наблюдает за ним с третьего этажа. «Да чтоб ему…» Студент плюхается на светлое бежевое кресло, нервно улыбнувшись подошедшей официантке, миловидной девушке с окрашенными в нежно-розовый коротко стрижеными волосами. Опускает глаза, будто в чем-то провинился, ждет почему-то, что она его вышвырнет. Вид у Учихи действительно неподобающий. Парень вымок, пальцы онемели так, что он толком смахнуть прилипшую ко лбу челку не может. — Добро пожаловать в «Некономия», — вопреки ожиданиям мурлычет она, невольно косится на стоптанные кеды. Промокший посетитель принес с собой листья, запачкал паркет, и абсолютно точно намочил их симпатичное кресло, а значит, администратор будет очень недоволен. Но с этим ничего не поделать, все-таки это мокрое недоразумение — клиент. — Чего-нибудь желаете? Изуна теряется. По правде говоря, ничего заказывать он не планировал. Просто агент сказал ему найти место, где точно есть люди, и ждать, а на глаза как раз попалась кофейня, расположившаяся на втором этаже торгового центра. Но и отказать нельзя, девчонка тут же его выпроводит. — Американо один… пожалуйста…- отвечает он, стараясь лишний раз не шевелиться. По памяти, ничего дешевле не должно быть, а значит, рассчитаться сможет. Но все это потом, главное, чтобы его просто оставили в покое. — Как пожелаете, — дежурно улыбается девушка, и, не предложив ничего больше, уходит, забрав с собой меню. Учиха выдыхает. Остается только дождаться агента. Сидеть тихо, не привлекать внимания и молиться, чтобы громила или его подельники не явились сюда раньше. Благо полицейский не заставляет долго себя ждать. Не успевает улыбчивая девочка принести до ужаса горький кофе, который Изуна отпить толком не может, на пороге «Некономии» появляется его однофамилец. «Он… пришел!» Изуна чувствует, что сердцу становится тесно в груди. Оно то замирает, то вдруг начинает бешено колотиться. Страхи уходят на второй план, логика и здравый смысл покидают его, и кажется, что ничего не имеет значения. Студент просто смотрит на возлюбленного, взгляд оторвать не может и сам не понимает, почему. Почему этот мужчина настолько хорош? Что такого в этих пустых черных глазах, что заставляет пульс так отчаянно биться? Почему с ума сводит его запах, тембр голоса, и почему он, черт возьми, обо всем этом думает, когда его жизни угрожает опасность? Мадара оглядывает кофейню, пока его взор не останавливается на впавшем в ступор студенте. Учиха-старший явно торопился. Волосы агента растрепаны, верхняя пуговица темно синей рубашки не застегнута, пальто распахнуто так, что при ходьбе на поясе виднеется кобура боевого пистолета. Суровое лицо лишено эмоций, и хотя он живо заинтересован происходящим, вида не подает. Мальчишка оторвал его от дел, неразборчиво умоляя спасти от какого-то психа, настырно идущего за ним следом. Любого другого Мадара послал бы к чертям, но желанный братик — это совсем другое дело. — Учиха-сан…- студент поднимается из-за стола, с трудом подавляя порыв кинуться ему на шею. Агент ловит его за локоть и снова усаживает на место. Парень дышать забывает от такого повелительного жеста. — Спокойно, я уже здесь. Тебе ничего не угрожает, — успокаивает его Мадара, стараясь вложить в голос всю возможную мягкость, но мальчишка его будто не слышит. Хлопает ресницами, не решаясь начать, думая только об одном: «Он пришел! Он в самом деле пришел!». У студента даже проскальзывает мысль, что вся эта беготня по городу стоила того, чтобы сейчас сидеть здесь и, пытаясь описать неизвестного, позволять Мадаре греть ледяные пальцы в своих ладонях. — От университета прямо, ну… с остановки, получается, — задыхается Изуна, говоря. — Он шел и шел за мной! Здоровый такой… и никак не отставал! И был тут буквально недавно! — выпаливает и снова теряется. Язык немеет. Этот взгляд, аромат табака, прикосновение горячей кожи к запястью. Слишком трепетно, слишком ласково, и слишком сильно от этого заходится сердце. — Понятно. Ну, а теперь по порядку, –Мадара серьезен, хотя это стоит больших трудов. Обомлевший парнишка, глядящий на него восхищенными глазами, вынуждает давить улыбку. Он держит его за руку, и это момент абсолютного доверия. Как раз то, что и было нужно. — Крупный, в маске, в капюшоне? — Да, громила! Как в фильме… ну, в общем… — Изуна продолжает сбивчиво описывать огромного мужчину, который шел за ним следом. Агент слушает, мысленно обрисовывая дальнейший план действий. Взять записи с камер, отвезти промокшего братишку куда-нибудь просушиться, разузнать, не происходило ли еще чего подозрительного. Как ни крути, а чутье подсказывает — преследователь связан со змеями. Да и вечер в компании такого очаровательного свидетеля может быть приятным. Мужчина прислушивается к своим ощущениям и, судя по всему, сегодня ему хватит сил не сорваться. Если парнишке повезет, все и дальше пойдет гладко. — Ясно, идем отсюда. — Учиха-старший обрывает рассказ на половине и ищет глазами официантку, которая, не желая обслуживать Изуну, отвлеклась на полировку кружек. Девушка, увидев нового посетителя, который, судя по его виду, явно при деньгах, ойкает и, подхватывая меню, бежит к столу. — Добро пожаловать в «Некономия»! — выпаливает девчонка, глядя на часы на руке агента, и ее натянутая улыбка становится практически искренней. «А пацан не промах! Какого мужика отхватил!» — думает она, видя, как Мадара бережно поглаживает парня по запястью, от чего щеки последнего пылают огнем. Предлагает сделать заказ, но ответ ее огорчает: клиент в дорогом пальто просит счет за чашку американо, даже не глядя в ее сторону. Искренность в глазах девицы тут же испаряется, а в ее голове рождается вполне закономерное ругательство — «педики чертовы!» — А куда мы идем в итоге? В участок?.. — студент провожает раздосадованную официантку взглядом. Неловко, теперь он еще и за кофе должен, хотя рассчитываться за себя не просил. Его однофамилец тем временем молчит, будто взвешивает какое-то решение, а когда отвечает, Изуна невольно вздрагивает: — В отель. В участке делать нечего, — он расплывается в улыбке, которая не сулит ничего хорошего. Легкий флер страха и смущения, исходящий от младшего, заставляет его нервно сглотнуть. Парень — настоящий подарок, вот только недавняя уверенность в том, что старший Учиха сдержится, понемногу тает. Но от своей затеи Мадара отказываться не намерен. — Мы едем в Мацуи Гарден. Слышал о таком?***
Горячая вода стекает по волосам, запах неизвестных уходовых средств обволакивает кожу, ароматные свечи, расставленные на каменных столешницах, наполняют роскошную душевую комнату мягким светом. Изуна жмется спиной в угол, нерешительно тянется к еще одной баночке, вспенивает содержимое, и неловко намыливает плечи. Прозрачные стекла кабины запотели, и, хотя он несколько раз проверил заперта ли дверь, его все еще не покидает ощущение, что в любой момент кто-то может войти. Агента не слышно, хотя он с кем-то говорил, когда Изуна убежал в душ. Речь шла о записи с камер наблюдения, и он очень надеется, что однофамилец не заметил слез на его глазах. Плакать для него закономерно, хотя это строго возбраняется в мире, в котором он живет. «Мальчики не плачут. Ты слишком слаб, Изуна. Соберись, ты же парень!» — вертится в голове всякий раз, когда к горлу подкатывает комок. Но сегодняшний день оказался слишком тяжелым. Сначала побег от неизвестного, изрядно вымотавший, перепугавший несчастного студента до смерти, потом дикое неудобство от ощущения своей никчёмности. И если в кофейне это еще не так давило на нервы, то по прибытию в Мацуи Гарден свалилось на Изуну гранитной плитой. Он никогда не был в подобных местах и не знал, как себя вести. Пятизвездочный отель с фасадом из белого камня, стеклянными дверьми, приветливо открывающимися посетителям, сияющим роскошью холлом, украшенным мраморными фонтанами, показался ему не райским дворцом, а настоящей пыточной камерой. Стоило стеклянным створкам захлопнуться за спиной, как студент ощутил неприятное головокружение от чужеродной давящей атмосферы. Почувствовал кожей взгляды, услышал в чужом тоне осуждение, и сколько бы его ни убеждали в обратном, он был уверен — вся неприязнь этого мира, пропитанного лоском, богатством, статусностью, адресована именно ему. Все эти серьезные люди косились на него, как на бездомную собаку. Каждый из них, от представительных гостей, попивающих кофе в лобби, до обслуживающего персонала, от мужчин в строгих костюмах, что-то обсуждавших между собой, до швейцара, учтиво поклонившегося у входа. Не может же быть, чтобы они смеялись над чем-то другим, а глаза их были обращены на что-то случайное, а не на взъерошенного ссутуленного студента, который шел за однофамильцем, оставляя за собой мокрый след на начищенном полу. Дальше только хуже. Пока он ехал сюда, как-то даже и не задумывался, как со стороны будет выглядеть его появление в отеле вместе с мужчиной. И только оказавшись у ресепшена, Изуна наконец в полной мере это осознал. Деваться было уже не куда, и студент искал пятый угол, пока Мадара лениво выслушивал предложение миловидной служащей заселиться в королевский люкс. Бросив ей равнодушное — «подойдет», агент протянул ей пластиковую карту и, обернувшись к спутнику, кивнул в сторону лифта. Изуна, опустив глаза, послушно двинулся за ним следом, краснея только от мысли о том, как это все, должно быть, смотрится. Смешок, прилетевший в спину, подтвердил догадки. Может и не им это было адресовано, но студент настолько себя накрутил, что ему хотелось вцепиться агенту в руку, спрятать горящее лицо, разом закрыться от всех этих скользких, осуждающих взглядов. Но он удержался и с облегчением выдохнул, когда тяжелые двери лифта закрылись за ними. — Вы тут часто бываете? — спросил он неуверенно, просто чтобы разбавить чем-то тишину. Мадара кивнул, и почему-то показалось, что его мысли были где-то далеко. Изуна снова напрягся, поймав себя на том, что выглядит как проститутка, которых однофамилец, скорее всего, сюда таскает. Не зря же его здесь принимают как дома. Это сравнение показалось ему еще более подходящим, когда они с мужчиной оказались в одном номере. Королевский люкс с витражными окнами, светлой мебелью, умело расставленными акцентами, мягким, интимным освещением, которое определённо должно настраивать гостей на нужный лад. Студент никогда не видел вживую ничего подобного, разве что в учебных программах, и эта изящная роскошь его поразила. Шик дорогих апартаментов, огромная светлая комната, которая при всем доступном пространстве рассчитана на двоих. И от этого очень неловко. — Итак… мы… — зайдя за агентом в номер, Изуна опустился на краешек дивана. Отвернулся, стараясь не смотреть на широкую кровать, и всячески отгонял лезущие в голову мысли. Однофамилец, наоборот, совершенно не церемонясь, кинул на постель ноутбук, а потом приземлился сам, принявшись с неприкрытым интересом разглядывать смущенного парня. — Мы… — Мы записи посмотрим, — ответил тот наконец, уголки его губ растянулись в улыбке, — узнаем, кто там за тобой бегал. — Угу…— Студент вжался в спинку, слишком поздно понимая, что пачкает теперь еще и дорогую мебель отеля. Замер, не зная, что делать дальше и как реагировать. В своих фантазиях он уходил далеко, но находясь так близко к объекту любви, не понимал, как себя вести. Нервно сплел пальцы, бегая взглядом по комнате, пока наконец не наткнулся на вальяжно развалившегося на кровати агента. — Ну, пока придет ответ на запрос, раздевайся, — вдруг как-то дежурно заявил он, поедая испуганного студента глазами. — Чего тянуть? И время убьешь. «Что?..» — Раздеваться?.. — Изуну передернуло. Дыхание перехватило, тело противно похолодело. В голове метнулась мысль, что однофамилец прямым текстом предлагает ему близость, прямо здесь, на этой кровати. Хотя, на что он рассчитывал, соглашаясь ехать с ним в отель? В самом деле смотреть записи? Студент отодвинулся на самый край и отвел глаза. Почему больно резануло по сердцу? Теплый образ спасителя будто рухнул, распадаясь на мелкие части. — Простите… — выдавил он из себя. — Вы, видимо, не так меня поняли. — Что не так понял? — неподдельно удивился Мадара, усмехнувшись. — Твоя одежда промокла насквозь, и ее нужно высушить. А тебе не мешало бы согреться. Можешь ванну принять. Я закажу что-нибудь горячее, — продолжил он, глядя на стремительно краснеющего парня и с трудом сдерживая смех. — Ну? Мы ж мужчины оба. — А… — Изуна поднялся на ноги, готовый провалиться сквозь землю. Руки мелко задрожали, перед глазами помутнело. — Вы правы… я сейчас, — так и не оборачиваясь, студент вылетел из комнаты. Дверь ванной, расположенной напротив, быстро захлопнулась за ним. Липкая одежда упала к ногам. Изуна, особо не задумываясь над своими действиями, шагнул в сторону душевой кабины. Хотелось только поскорее включить воду и наконец дать волю слезам. — О ками… — оказавшись за стеклом и повернув ручку крана, он бросил случайный взгляд на свое отражение в слегка запотевшей металлической пластине. Презрительно сморщился и отвернулся. Торчащие ребра, худые руки, скрытые прилипшими волосами узкие плечи, нескладное тщедушное тело. Мерзость, да и только. А он дурак, наивный и жалкий. Решил, что однофамилец на него позарился. Возомнил себе невесть что, опять выдавая желаемое за действительное. — Какой же я идиот… — всхлипнул он, сползая по стенке, не обращая внимания на льющуюся сверху воду. Если агент догадается о его интересе, это конец всего.***
Мадара безразлично смотрит запись, вслушиваясь в шум воды за стеной. Младший плещется уже минут сорок и, кажется, выходить не планирует. На прикроватной тумбе остывает заказанный агентом глинтвейн, который, хоть и содержит совсем немного алкоголя, но все-таки должен хоть как-то расслабить это испуганное создание. Нет, на близость агент уже и не рассчитывает, но не может позволить себе совсем не дотронуться до малыша Изуны. Хотя и напугал его и засмущал в край. Конечно же намеренно. Просто не смог поступить иначе, слишком забавно парень жался в угол, слишком недвусмысленные взгляды кидал на кровать. Просто напрашивался на что-то колкое, чем и стало «раздевайся». Мадара усмехается, вспоминая, как младший побледнел и как убежал, пряча горящие щеки. «Смешной ты, малыш». Изначально агент рассчитывал, что спасение от «змей», сладкие речи и дорогие апартаменты вкупе с легким алкоголем все-таки позволят раскрепостить мальчишку, но он закрылся еще сильнее. Его просто пугает непривычное место, и тут старший Учиха просчитался. Может, лучше было притащить его домой? Мадара вздыхает, снова прислушивается к звукам вокруг и замечает, что вода наконец перестала литься, а значит, скоро братишка вернется. Не успевает агент прикинуть свои дальнейшие действия, как парень появляется на пороге. Огромный махровый халат висит на нем до пят, мокрые волосы откинуты назад, сам он толком не вытерся и не удосужился обуться. — Простите, что долго, — снова краснеет он, взволновано поднимает глаза на агента и делает неуверенный шаг в комнату. Опускается на край диванчика, поправляет полы, лишь на долю секунды демонстрируя голые ноги, но старшему хватает и этого. Дыхание сбивается, в горле пересыхает, и Мадара изо всех сил старается не пялиться на брата в открытую. — Ну что, готов к опознанию? — пользуясь тем, что Изуна не смотрит в его сторону, агент снимает ноутбук с колен и незаметно поправляет бугорок на штанах. — Да… а что я должен?.. — студент все же ловит его взгляд, краснеет сильнее и опускает голову. Ему кажется, будто он видит в отражении глаз однофамильца что-то хищное, похотливое, но стыд за собственные мысли быстро перекрывает это впечатление. — Сейчас расскажу, — Мадара берет ноутбук и садится рядом. Совсем близко, так, что касается своим коленом колена Изуны. Жар, исходящий от тела парнишки, быстро передается ему. Легкая дрожь, бегущая по телу, завораживает. — Это запись с камер. Я нашел тебя. Внимательно смотри, покажи своего преследователя. Студент всматривается в экран, а внимание агента полностью приковано к его шее. Мокрые прядки волос раскиданы по плечам, капля воды стекает по коже куда-то за ворот халата, по впалой груди и наверняка ниже. Мадара облизывается, понимая, что еще немного, и парень заметит, но не может устоять перед искушением. Прижимается к нему ближе, будто не менее заинтересован происходящим на записи. «Ты ведь не оттолкнешь меня? Нет, не сможешь.» Студент сжимается в комок, но не предпринимает попытки отодвинуться. Убеждает себя, что все в порядке, что дергаться не нужно, чтобы не вышло как до его побега в ванную. Однофамилец не вспомнил, и будет очень хорошо, если и не вспомнит об этой глупости. Здесь ничего такого, хотя его дыхание практически щекочет кожу. — Ну что, видишь его? — Мадара опирается ладонью о диван прямо за спиной младшего, пользуется тем, что он не смеет двинуться и смотрит в одну точку на мониторе. Наклоняется ниже, нагло оглядывая открытый участок кожи, вдыхает запах волос и уже практически теряет голову. — Нет, пока нет. — Кадры мелькают, Изуна молчит, стараясь не думать о том, что полицейский в который раз нагло вторгается в его личное пространство. Это даже приятно, ощущать его так близко, слышать его неровное дыхание. Еще утром он мечтать о подобном не смел, а сейчас сидит с ним практически в обнимку. Студент решает насладиться моментом, который скоро останется в прошлом и вряд ли когда-то повторится. Уйдя в мечтания, он отвлекается от записи, и даже вздрагивает, когда на экране вдруг появляется громила, идущий за ним следом. — Это он! — от неожиданности Изуна подается назад, почти вжимается в агента, и только через пару секунд осознает, что натворил. Но, вопреки ожиданиям, Мадара его не отталкивает, наоборот, слегка приобнимает, будто определяя границу дозволенного. Парень не дергается и не протестует, а потому он начинает действовать смелее. Тяжелая ладонь ложится младшему на плечо, медленно с нажимом проводит вниз до лопатки. Сердце студента падает, происходящее начинает казаться ему неправильным, но он не находит в себе сил оттолкнуть пусть и настырно, но успокаивающе оглаживающую его руку. — Спокойно, не бойся, — голос однофамильца становится бархатным, отчего пульс начитает стучать в висках. — Я не знаю его, но больше, чем уверен, этот тип из «змей», — практически шепчет он, продолжая гладить по спине, доходя ладонью до поясницы. — Ребята опасные, но я не первый год с ними воюю. И точно знаю, что делать. — «З-змей»? — произносит Изуна непослушными губами. Звучит жутко, и он уже где-то это слышал. Агент не сразу ему отвечает, кажется, успокоение несчастного мальчишки для него сейчас приоритетнее, чем поиск причастных к делу. — «Змей». Преступная группировка. Раньше занимались только наркотиками, недавно замахнулись на контрабанду оружия, — отвечает Мадара, уводя ладонь ближе к бедру. Интересно, если прижать к себе, тоже не отреагирует? Но студент вдруг будто выходит из оцепенения, поднимая на него полные непонимания глаза. Рука замирает, сам агент пытается понять, что сделал не так. Только что парнишка млел от прикосновений, а теперь снова выглядит так, будто сбежать хочет. — Что-то не так? — Наркотики, оружие? Здесь… в Хагаркурэ? — кажется, парень действительно удивлен. Их скромное захолустье на отдаленном полуострове, тихое и, кажется, совершенно безопасное. Разве может здесь развернуться что-то подобное? У Изуны просто в голове не укладывается. Агент фыркает, ему становится еще веселее. Нет, он серьезно не понимает или в другом мире живет? — Это портовый город, Изуна. Маленький портовый город, — принимается объяснять Мадара, как ребенку, — далеко от столицы. Отличное место, чтобы таскать контрабанду на Запад. Неудивительно, что группировки за порт друг другу глотки грызут… — Подождите, — перебивает его младший, — Вы серьезно? — агент кивает, и парень снова вздрагивает, почти несознательно прижимаясь ближе. Однофамилец кажется ему теплым, а еще достаточно сильным и, пожалуй, единственным, кто может спасти. А вот от чего, студент старается не думать. — Зачем я им? Это… из-за той вещи, да? — голос Изуны дрожит, он передергивает плечами, отчего халат немного сползает, открывая торчащую ключицу, в которую старшему до жути хочется впиться зубами. — Вероятно. — И что мне делать? Мадара громко выдыхает, понимая, что еще немного, и контроль над ситуацией будет потерян. Старается мыслями вернуться к тем же «змеям» и не портить себе подарок, который так тщательно готовит. Но все-таки бесцеремонно обнимает парня за талию. Так и хочется сунуть руку под ткань, ощутить его тело, прижать его к дивану и уже трахнуть, черт возьми. Может и стоит воспользоваться ситуацией, забыв про игру? Агент закрывает глаза. Нет, второго такого шанса не будет. — Так… что? — так и не услышав ответ, Изуна начинает нервничать не на шутку, старается понять по выражению лица однофамильца, чего ждать, но замечает только пустоту в глазах, и это пугает еще сильнее. — А если меня схватят? — он наконец отодвигается, вырываясь из объятий. — Не схватят, — голос Мадары проседает. Испуганный мальчик выскользнул из рук, и это раздражает. Как и плотная ткань брюк, давящая на затвердевший член. Благо ноутбук, лежащий на коленях, скрывает его возбуждение. — Я ведь сказал, что давно с ними воюю. Этого я спугнул, а следующего примут мои люди. — Он смотрит на Изуну, и, судя по всему, слова успокоения на парня не действуют. — Будут ходить за тобой следом. Если кто из «змей» сунется… — То есть, это как ловля на живца? — студент встает, запахивая халат крепче. Ему страшно и дико не по себе. История с телефоном никак не оставляет его, эти жуткие люди продолжают появляться в его жизни. А еще однофамилец подозрительно сверлит его взглядом. — Не совсем, да и вообще, не нужно об этом думать, — агент откидывается на спинку, так же не сводя с парня глаз. — Для поимки опасных преступников есть специально обученные люди. Тебе волноваться не о чем. — Просто… — Изуна закусывает губу и вздыхает, — мне завтра в Танзаку ехать. Что, если по пути меня поймают? — он несознательно запускает пальцы в волосы, принимаясь перебирать, просто чтобы чем-то занять руки, — понимаю, Вы ко всему привыкли, но я… мне страшно. — Танзаку? — Мадара приподнимает бровь. На кой черт пацану понадобилось в Танзаку? Вот уж кто не похож на человека, желающего сорваться на вечеринку. — А зачем тебе туда? — Студенческая поездка, — отвечает Изуна неуверенно, нервно сглатывает, не понимая, почему агент так на него смотрит, — не поехать… нельзя. Препод вредный. — А, с универа, — хмыкает Мадара, заставляя себя перестать пялиться на столь желанный объект, думая, что еще успеет как следует им насладиться. Главное не спешить и больше не загонять самого себя в подобную ловушку. Может, будь обстановка другой, что-то бы и получилось? Более расслабляющей, где братик чувствовал бы себя не так скованно? — Не переживай, — уже спокойно продолжает он, — парни мобильные, двинутся следом. Считай, что у тебя появились личные секьюрити. Студент выдавливает улыбку, опускает руку, случайно задевая пояс. Халат распахивается, спадает с плеча, на секунду обнажая почти до бедра. Изуна ойкает, и быстро его накидывает, но агент успевает зацепить взглядом впалую грудь, плоский живот, едва заметную дорожку волос и еще одну интересную деталь. «Он что, без белья?» Мадара чуть ли не скрипит зубами, резко поднимаясь и оборачиваясь к студенту спиной. Самообладание летит к чертям. Осознание того, что он все это время лапал парня, у которого под широким отельным халатом ничего не было, возбуждает до помутнения рассудка. И с этим нужно что-то делать. И делать срочно. Изуна тоже отворачивается, надеясь, что подобная реакция не вызвана его случайным обнажением. Ему зла на себя не хватает, он чувствует, что должен сейчас же что-то сказать, чтобы нарушить давящую тишину, но агент его опережает. — К слову о твоих телохранителях, — Мадара с трудом гасит в себе порыв накинуться на парня, зажмуривается, но, когда оборачивается понимает, что единственный способ не бросаться на него сейчас — это сбежать хоть на пару минут. — Мне надо звонок сделать, я сейчас вернусь, — говорит он, быстрым шагом направляясь к выходу. Нет, таких нервов эта игра не стоила.***
Дождь утих, звук стучащих капель почти не слышен на верхнем ярусе подземной парковки. Сыро, салон не прогрет, стекла быстро запотевают от шумных выдохов, кожа покрывается мурашками. Ледяная рука водит по затвердевшей плоти, холод притупляет ощущения. Тело дрожит, сказался перекур на свежем воздухе, который должен был отрезвить. Не помогло, остался последний способ снять невыносимое напряжение, и если бы Мадаре кто-нибудь сказал, что он будет заниматься подобным на парковке, пока в номере ждет сладкий мальчик, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Но сейчас не до смеха, хочется поскорее расслабиться, унять ноющее тело, представляя перед глазами яркие образы их встречи, если бы агент выбрал другой путь. В общем, за этим он его сюда и тащил, но парень все еще впадает в ступор, не понимая ни намеков, ни недвусмысленных взглядов. Богатство возможного любовника его не впечатляет, роскошь скорее пугает. Любой другой на его месте давно бы уже раздвинул ноги, а он все жмется и пугается. К нему нужен другой подход, и он уже знает, какой. Как удачно, что мальчишка учится в художке. — Сученыш! — стонет, сжимая губы, прокручивая в голове, что было бы, если бы он сейчас сорвался. Бросил бы парня на кровать, прижал бы сверху, стягивая халат с плеч. Фантазия разыгрывается, Мадара откидывает голову назад, полностью отдаваясь расходящемуся по телу суррогату удовольствия, видя свои тайные желания будто наяву. — Не надо! — скулит парнишка, вырываясь из хватки, конечно, плачет, у него вечно глаза на мокром месте. Агент бережно вытирает слезы, наслаждаясь испуганным личиком, но отпускать даже не думает. Неожиданная нежность заставляет жертву замереть в надежде, что помешательство насильника временное, и сейчас все закончится. Но игра только началась. — Ну-ну, ты ведь сам пришел сюда. Ты забыл? — Мадара зажимает ему рот ладонью, наваливаясь сверху. Наклоняется к ушку и, прикусив мочку, шепчет ставшим чужим голосом: — А вот девочка в кофейне помнит. Персонал отеля тоже. Тебя никто не тащил сюда силой. Скажешь, ты не хотел этого? Мадара прикусывает губу представляя ужас в бездонных глазах, какой уже видел однажды, как парень сопротивляется, вскрикивает, когда агент срывает с него одежду, пытается вырваться и прикрыть нагое тело. Сладкая дрожь бежит по коже, движения руки замедляются, Учиха хочет ощутить все до конца, полноценно насладиться зрелищем, рожденным его больным сознанием. Как бы ни хотелось смотреть в его невинные глазки, но в таком положении малыша не удержать. Приходится повернуть его на живот и, придерживая сведенные запястья, пытаться хоть немного растянуть сзади. Рвать такого нежного мальчика просто кощунство. Мадара помнит об этом и не торопится. Отрывается от своего занятия время от времени, чтобы огладить дрожащее тело, сжать мягкую ягодицу, отвесить звонкий шлепок. Изуна шипит, глотает слезы, но уже почти не дергается. Он и в прошлый раз от страха позволял вытворять с собой все, а сейчас, оказавшись с агентом в постели, тем более. — Ну что, готов, мой сладкий? Учиха представляет, какой он внутри. Узкий, девственный, горячий. Как сложно будет войти в него, и какое удовольствие он получит, когда наконец это сделает. Сжимает пальцы крепче, чувствуя, как постепенно накрывает. Еще немного. — Нет! — снова пытается вырваться мальчишка, но Мадара вдавливает его в постель, снова зажимает рот, не давая ни выбраться из-под себя, ни позвать на помощь. Член плавно входит внутрь, головка раздвигает упругие стенки, Изуна жалобно мычит, царапая простынь. Ему явно очень больно, а вот агенту наоборот непередаваемо хорошо. Так, что перед глазами уже плывет, стоны становятся громче, а движения резче… Рваные толчки, Учиха двигает бедрами навстречу так, будто на самом деле вдалбливается в напряженное тело. Оргазм сотрясает его неожиданно, он даже не сразу понимает, что кончил. Семя течет меж пальцев, пачкает живот, и каким-то чудом не попадает на брюки. Мадара усмехается, тянется за салфетками, и думает, до чего же повезло малышу, что его будущий хозяин такой добрый. Мог бы и в самом деле разложить его на кровати, а не обходиться дрочкой. Но ничего, все еще впереди.