***
— Согласно действию акта о воен… — Прошу, не надо! — …нном положении… — Мы ни в чем невиноваты! — …Вы все объявляетесь военными преступниками! — Да прекратите этот фарс! Мы обычные гражданские! Никакие не повстанцы! — Приговор — смертная казнь! — Боже… — Мамочка, я не хочу умирать! — Отряд, привести приказ в исполнение! Огонь! Даже посреди этого хаоса Говард отчетливо услышал серию выстрелов. А затем увидел, как еще теплые тела, в которых мгновение назад была жизнь, упали на холодный истрескавшийся асфальт Фрисайда. Стеклянные глаза одной из жертв, белокурой девушки с простреленным лбом, уставились на мужчину. «Боже-боже-боже, как это случилось! Как я попал в этот пиздец! Я просто хотел хорошо отдохнуть, а не попасть в эту жопу!» Говарда трясет. Его изможденное смуглое лицо покрывают капельки холодного пота. И если он будет честен сам с собой — он не знает, что ему делать. Куда идти? Куда бежать? Мимо него, не обращая внимания на толпы волнующихся людей, проносились десятки военных грузовиков с эмблемой НКР. «Машина… Да, точно, машина! — лицо Говарда засияло, а глаза раскрылись, будто бы он понял всем известную истину. — Я гражданин НКР! Военные обязаны мне помочь! В конце концов, я плачу за это налоги! — Стойте! — во все горло закричал Говард. Выхватив из кармана делового костюма паспорт, он начал им размахивать, как тряпкой. Мужчина выбежал на проезжую часть, надеясь, что кто-нибудь из водителей заметит его документ. — Прошу вас, остановитесь! Но никто не собирался останавливаться. Он отчетливо увидел, как молодой парнишка, сидящий за баранкой, прокричал, чтобы он убрался с дороги. Пускай Говард не мог слышать его голос, но по губам и выражению лица понял, насколько серьезно предупреждение. В последний момент, когда стало ясно, что солдат не остановится, Говард отпрыгнул назад, прямо в толпу обезумевших людей. И абсолютно всем было плевать на него. Некогда мирные и спокойные люди бежали, сами не понимая куда. Мужчина лишь чудом остался жив — его могли попросту затоптать. «Паспорт! — только сейчас Говард заметил, что потерял его. В панике он начал оглядываться по сторонам, пытаясь найти взглядом нужную ему вещь. — Блять! Я просрал паспорт! И как мне теперь быть!» Но на этом злоключения Говарда не закончились. Он сам не понял, но спустя мгновение людской поток подхватил его и понес к огромным воротам из Вегаса, возле которых стоял усиленный кордон НКР. Солдаты с массивными полицейскими щитами и дубинками отталкивали толпу назад и держали проход для грузовиков открытым. «Надо попытаться! Во имя всего святого, надо попытаться!» Один из офицеров, пожилой мужчина в боевой фуражке с золотым значком двуглавого медведя, взобрался на остов перевернутой машины. Выхватив шестизарядный револьвер из кобуры, он закричал. — Назад, сукины дети! Не мешайте эвакуации! — предупредительный выстрел. Ошеломляющий, оглушающий залп, что заставил на мгновение толпу стихнуть. — Вы все сможете покинуть Нью-Вегас, но сперва дайте военным вывезти ценное имущество! Это займет меньше минуты! Но все его слова потеряли всякий смысл, когда кто-то из толпы закричал: — Смотрите! Облако! Инстинктивно Говард обернулся назад. Как и все остальные, он увидел бардово-красное густое облако, что постепенно поднималось вверх, окутывая Стрип и его игровые заведения. — Прошу ва… Офицер не успел договорить. Прогремел выстрел. Еще один. Но не стороны НКР. Говард никогда не пользовался оружием, но в его голове сразу возникла мысль, что стрелял кто-то из толпы. Пуля прошла сквозь горло солдата Республики. Алая кровь хлынула из раны. Офицер, выпучив глаза, выронил из рук пистолет и упал вниз. К счастью для него, находившиеся рядом солдаты поймали его и потащили назад. — Нападение на оцепление! Огонь! Открыть огонь! — Огонь! И улица потонула в шквале огня… Еще никогда в жизни Говард не видел столько крови. Стоящий впереди него высокорослый мужчина умер в первую же секунду. Пуля попала ему в голову, и свежая кровь вместе с кусками мозга оросила лицо Говарда. «Блять! Глаза!» Говард уже ничего не видел. Но он слышал. Длинные автоматные очереди. Истошные крики умирающих и раненых. Рев моторов военных грузовиков. Топот тысяч ног. Плач детей. Кажется, он слышал ужасающий хруст костей, что перемалываются тяжелыми колесами автомобилей. И снова Говарду повезло. Он почувствовал, как его схватила рука, потянувшая его из толпы. Он даже не успел понять, что произошло — упал на землю, а когда наконец-то смог протереть глаза и открыть их, увидел, что находится вовсе на улице, а где-то под землей, в канализации. Сверху, с лестницы, вслед за скрипом закрывающегося люка спрыгнул мужчина в видавшей виды форме военных сил США. Не менее старую броню и разгрузочный жилет скрывал песчаный плащ — за его капюшоном и маской незнакомец прятал лицо. В довесок неизвестный спаситель носил темные авиационные очки, отчего его лицо было не разглядеть. Не успел Говард отдышаться и хотя бы словесно отблагодарить его, как тот резко развернулся и зашагал в глубь начинающих тонуть в шуме и гаме тоннелей. Вскоре он исчез за множеством мельтешащих людей. Помимо Говарда, валяющегося на полу, здесь уже очень много человек. И все больше и больше прибывают, спускаясь вниз по другим лестницам. — Что… Прежде чем он успел понять, что происходит, Говарду протянули очень странный костюм. Со стороны он казался рваным тряпьём какого-нибудь мародера. Грязный, грубый, сделанный из непонятно чего. В нём было что-то пугающее. Этот респиратор и эти яркие зеленые линзы… — На, одень, — приказал крепкий мужчина с прической Элвиса Пресли. — Мы сперли эти костюмы у НКР из лаборатории в Стрипе. Последняя разработка! С ними мы точно переживём эту радиоактивную бурю и сможем отвоевать нашу независимость. Говард опустил взгляд и еще раз посмотрел в зловещие зеленые линзы костюма химзащиты. — Парень, поверь мне: хуже уже не будет.***
— Господи Боже, Ник, эти проклятые калифорнийские фашисты весь город в крови утопили! Надо сваливать в пригород, а потом куда подальше! — Да ты что, издеваешься, что ли? Куда валить?! Куда бы ты ни пошел, подонки всю Мохаве под себя подмяли, может, даже воткнули флаг Республики в твою задницу, а ты и не заметил! Джо хотел сказать хоть что-то в ответ, но, расстроившись, отмахнулся. Взял на руки свою малолетнюю дочь, вскинув на плечо лямку варминт-винтовки, и пошел в свою часть таунхауса, покачивая ребенка. Ник глубоко вздохнул, глотнул пива и вновь прислонился к заколоченному окну. На улице уже давно было затишье. У стены разграбленного магазина валялись трупы расстрелянных жителей Вегаса, чья вина была лишь в том, что они оказались не в том месте и не в то время. Рядом разлагались тела пары бойцов НКР с членами Королей. Издалека доносился свист пуль и треск лазеров, свидетельствуя, что не все обитатели Фрисайда были робкого десятка. — Ник, он же прав! — маленькая, почти хрупкого вида женщина собирала вещи семьи, нервными движениями бросая вещи в чемоданы и вещмешки. — Мы не можем здесь оставаться! А что, если они начнут обыскивать дома? — Я знаю, — ответил мужчина на вопрос супруги, не отрываясь от наблюдения. — Но сейчас нам лучше переждать хотя бы до ночи, там и решим. — И что, мы так и будем тут сидеть?! Потом ты скажешь, что надо ждать еще день, потом еще, и еще, и еще, и так пока к нам не ворвутся эти кровожадные сволочи… — Черт тебя раздери, я знаю! А ты что предлагаешь? Прямо сейчас, средь бела дня выйти, чтобы тебя, меня, наших детей перестреляли, как в тире?! Чертова ты дура, просто заткнись, собери все наши вещи и не предлагай нам пойти самоубиться об всех этих ублюдков! Я сам со всем разберусь! Женщина не ответила, отвернулась. А он, перехватив свой дробовик, продолжил всматриваться в медленно растущее над Стрипом облако. Что это вообще значит? Казалось, не может быть хуже солдатов НКР и радиоактивной бури, выжить в которой непросто. Так теперь еще и это! И при этом Ник со своими соседями просто не знает, что делать дальше. Пока что они договорились занять оборону в доме, но что потом? Оставаться ни в городе, ни даже в Мохаве теперь нельзя, а до ближайшей Пустоши топать несколько дней. А еще надо где-то раздобыть провиант на это путешествие… В момент, когда Ник услышал еле различимый плач своей жены, на улице началось движение. — Маргарет, тише! — прошипел он. — Замолчи! Там кто-то у дома! Трое солдат Республики, судя по всему рядовых, быстрым шагом пересекали пространство города. Надо всё же отдать им должное: перед лицом надвигающейся опасности большая часть военнослужащих Калифорнии не дезертировала, а продолжила выполнять приказы. Жаль только, что этими приказами они становились убийцами. Поочередно они обыскивали дома — пока что безуспешно. Большинство уже сбежало, в спешке похватав всё, что можно с собой унести, и либо присоединилось к Королям, либо покинуло Вегас. Ник уже приготовился направить ствол дробовика в ближайшего солдата, надеясь, что соседи снизу не подведут и тоже откроют огонь при приближении врагов к их жилищу. Но вдруг раздался выстрел — и вовсе не из здания. Пуля с тыла прошила голову отставшего солдата насквозь, а очередь, полетевшая вслед за ней, пригвоздила его обернувшегося сослуживца к автомобилю. Необстрелянный рекрут, что прятался за машиной, паникуя, прижался к укрытию. Вдруг он завизжал: пуля попала в его стопу, пролетев через зазор между кузовом и асфальтом. От боли солдат напрочь забыл обо всем, сжал рану ногу и завопил на всю улицу. К раненому начал подбираться неизвестный стрелок. Кто бы он ни был, мужик явно был суров. Об этом говорили полная военная экипировка довоенного образца и очень даже приличный автомат. — Господи, нет, прошу! — начал умолять НКРовец, пытаясь уползти от недруга. — Я просто выполнял, что мне приказали! Господи, у меня дома семья, не на… Еще один выстрел. Голова солдата едва ли не лопнула, когда вплотную подошедший мужчина нажал на курок. Сам анонимный спаситель Ника и его соседей даже не шелохнулся и продолжил движение по одному ему известному маршруту. Вдруг он остановился у таунхауса. Ник не мог в это поверить, но стрелок смотрел прямо на него. — Думаешь переждать бурю здесь, приятель? — громко спросил он глубоким басом с хрипотцой. Похоже, его возраст перескочил как минимум за четвертый десяток. — Не лучшая идея оставаться у центра. — Слышь, спасибо, конечно, но мы уж как-нибудь сами выкарабкаемся! — прокричал Ник. Да, может, незнакомец и отсрочил облаву Республики, но он все равно не доверял ему. Кому вообще можно довериться в Мохаве в эти времена? — Мой тебе совет — беги к окраине. А там, если сможешь, беги со всех ног куда угодно, в Калифорнию, Аризону, Юту, совсем неважно. Скоро в Неваде не останется места для добрых людей. Диалог оборвался. Незнакомец бесшумно ушел прочь, и лишь трупы солдат свидетельствовали о его недавнем присутствии здесь. Ник с раздражением подумал о совете своего спасителя: ему-то легче говорить, не он же тащит на горбу семью! И всё же звучали его слова весьма зловеще, даже как-то пророчески, да и были они как-никак логичны… Вскоре Ник, помедливший с побегом из Нью-Вегаса, осознал правоту незнакомца, спасшего его от беснующихся демократов, но не от своего упрямства.***
— Внимание, граждане! Согласно правилам введенного чрезвычайного положения, выход за территорию Нью-Вегаса проводится по определенным предписаниям и времени! Пожалуйста, не создавайте заторов и помех для движения лиц, имеющих приоритет в эвакуации из города! Военнослужащие НКР имеют право открыть огонь на поражение по всем нарушителям. Пожалуйста, не провоцируйте внештатные ситуации! Громкоговорители уже полчаса тараторили одни и те же по сути сообщения: пожалуйста, не тормозите очередь, пожалуйста, исполняйте все требования военных… Огромные толпы людей, пытающихся бежать из столицы Мохавской Пустоши, даже не были весомой частью обреченного города, но их уже было достаточно, чтобы на множестве блокпостов и районов оцепления военные устроили кровавая баня. — Мужики, да кого вы слушаете?! — завопил один из горе-беженцев, когда толпу, навалившуюся на КПП посреди бывшего федерального шоссе, оттеснили солдаты. — Ублюдки же оставят нас умирать, а сами сбегут! Кто жить хочет, навались вперед! — Заткнись! — заорал ему в ответ один из сержантов, для большей ясности своей «просьбы» пальнув в воздух из винтовки. Подействовало. Толпа поутихла. — У меня приказ, идиоты, и мне плевать, кто из вас хочет проскочить вперед вне очереди! — продолжил сержант, наведя оружие на гражданских. — Не слушайте провокаторов! Если кто еще что заявит, я того мигом оприходую по всем законам военного времени! — Не слушайте его, люди! — вновь заговорил тот самый беженец, выйдя вперед. — Этому уроду с побережья срать на всех нас! Вы что, так и будете стоять столбом?! Кто спасет нас, если не мы… Резкий удар прикладом сломал оратору нос и повалил на землю — сержант калифорнийской армии стал неистово избивать его, попутно выкрикивая неразборчивые ругательства. Вопреки ожиданию, толпа горожан не сдала позиции, а стала еще сильнее напирать. К избиению гражданских присоединился еще один солдат. — Нью-вегасцы, не сдавайтесь! Если мы не вырвемся сейчас, нам крышка! — Парни, давай, готовь заточки и дубины! Либо сейчас, либо никогда! Вся толпа закричала, готовясь вот-вот взорваться. Никто не собирался так просто мириться с возможной смертью, что уже дышит в затылок всем людям в городе. — Джордж?! Господи, Джордж, где ты?! Элизабет, не отпускай руку, слышишь! Маленькая девочка, следуя требованию матери, прижалась к ней еще сильнее. Их отец затерялся где-то впереди вместе со своими знакомыми и друзьями, твердо намереваясь пробиться из Вегаса наружу. Но Элизабет не могла понять паники матери из-за этого, как и не понимала, что происходит. Ей не объяснили, почему вся семья и соседи взяли всё, что смогли унести, и поперли огромной массой в пригород, хотя поначалу ей это показалось веселым. Когда еще можно увидеть так много людей вместе? Даже её лучший друг Тимоти был здесь — она хотела немного поиграть с ним в прятки, но за это её сильно отругали мама с папой, и больше девочке не было весело. А теперь ей было и вовсе до жути страшно. Услышав выстрел, она расплакалась, сжав руку матери до боли. — Мама, когда мы уже пойдем домой?! Я хочу уйти отсюда! — Уже скоро, маленькая! — ответила женщина, пытаясь пройти вперед сквозь плотно набившихся людей. — Только не отпускай мою руку! — Сначала они ввалились в Стрип — и мы молчали! — вновь раздался чей-то призыв к действию. — Потом они убили Мистера Хауса, того, кто и создал наш прекрасный Вегас, но и тогда мы молчали! Затем они начали отбирать нашу свободу, похищать наших соседей и друзей, но забил ли кто-нибудь тревогу?! А ведь Король с самого начала говорил нам, чем это кончится! Теперь они хотят оставить нас умирать наедине с тем, что сотворили с нашим погибшим городом! Граждане Нью-Вегаса! Не молчите же и в этот момент! Вперед, к свободе, к спасению! Элизабет не видела, что произошло, но вскоре прозвучал залп очередей, и толпа завопила в ужасе и боли. Люди поперли на солдат Республики, и девочка чуть не потерялась в калейдоскопе тел, пуль и крови. Кто-то кричал, кто-то стрелял, и лишь рука матери, упавшей на асфальт, была островком спокойствия. Прошло несколько минут. Рыдающая Элизабет, закрыв глаза и прильнув к лежащей матери, не обращала внимания ни на что вокруг, желая лишь, чтобы всё закончилось. Вскоре все более-менее стихло: выстрелы стали реже, вокруг больше не было криков, лишь чьи-то стоны, мольбы. — Мама? Вставай, мама. Девочка разлепила веки и начала толкать мать. Она была необычно бледна и кое-как мотала головой, прижав руку к бурому животу. — Мама, надо идти к папе! Пожалуйста, мама! Но женщина не вставала. Она что-то пыталась сказать, но шевелящиеся губы ни издавали звуков. Рыдая, Элизабет оглянулась в поисках помощи, но вокруг лежало лишь множество тел, усеявших всё шоссе. Невольно её взгляд зацепился за единственный оставшийся глаз Тимоти, лежащего совсем близко. Его голова лопнула, и она его едва узнала. — Билл… Билл! Джо?! Кто-нибудь! Я… У-у меня нож в потрохах! Эй! Н-на помощь! Элизабет продолжала трясти плечо матери, но вскоре женщина окончательно затихла. Остекленевшие глаза безразлично уперлись в сожженное давным-давно небо. Впавшая в истерику девочка так и продолжала звать отца, пытаясь разбудить мать, но с визгом уткнулась под бок мертвой женщины, когда прозвучал новый выстрел совсем близко. И больше ничего не происходило. Но она затряслась ещё сильнее, когда услышала, что к ней приближаются чьи-то шаги. — Твоя мать мертва. Элизабет дернулась, когда кто-то дотронулся до её плеча. — Тише. Я помогу тебе. Где твой отец? — У-у-убежа-а-ал… — завыла она, отрываясь от матери, но не открывая век. — О-о-он у-убе-е-ж-а-а-ал… — Вставай. Здесь ты его не найдешь, — прозвучал хриплый голос, и внезапно сильные руки оторвали девочку от земли. — Нет! Пусти! Мама! — Твоя мать мертва! — вновь сказал старый мужчина. — Закрой глаза, не смотри никуда! Невольно она подчинилась. Её положили на плечо, и, уткнувшись лицом в старый плащ, Элизабет словно отключилась, уже не обращая внимания ни на что. Не то солдат, не то наемник, держа в левой руке свою винтовку, явно взятую с одного из довоенных складов, аккуратно обходил убитых жителей Вегаса. Его не волновали ни выстрелы, ни сирены, ни взрывы в городе позади, он аккуратно шел вперед, стараясь не задерживаться подолгу на открытых местах. Ближе к вечеру, миновав множество патрулей и блокпостов, вместе с Элизабет он дошел до мраморного карьера. Вдвоем они стали немногими из тех, кому повезло покинуть Мохаве до того, как всё окончательно превратилось в ад.