Magna res est amor.

Мир замирает на мгновение. Натянутая тетива срывается, выпуская острую стрелу. Опасная и стремительная… она рассекает воздух. Её наконечник смотрит прямо, уверенно как никогда раньше. Он практически достигает своей цели, когда на пути появляется изящный журавль. Одно мгновение. Одна спасённая жизнь и одна жертва. Стрела плавно входит, пробивает насквозь, бедную птицу. Её остриё проходит сквозь кожу, мышцы и кости, настигая сердце. Белоснежные перья окрашиваются алым. Аромат цветущей акации, который остается медовым привкусом на губах, вдруг сменяется на горький металлический привкус. Горячая кровь… она извилистым узором начинает украшать перламутровый ханбок точно на снегу расцвели розы. На месте журавля оказалась худенькая девушка. Её хрупкое тело содрогается лишь раз. Предсмертный раз. С губ срывается тихий вздох. По щекам же льются слёзы, а в груди виднеется стрела из черного дерева с перламутровыми перьями на хвостике. — Ханбёль! – бархатный голос доносится словно издалека. Он дрожит. И сердце от этого так сильно сжимается, что дыхание перехватывает. Это голос того, чья жизнь был спасена. Лицо юноши искажено гримасой боли и страха. Он протягивает руки к девушке, прижимает её к своей груди, аккуратно укладывает на колени. Его слёзы падают на её бледные щёки. Голос на крик срывается. Столько боли, словно это в его груди сейчас стрела, и лучше бы так и было. Эти мысли читаются в его глазах. Губы дрожат, а глаза кровью наливаются, пальцы чернеют, истинную сущность начинают показывать. — Зачем? Зачем ты? – обреченно шепчет юноша, заглядывая в глаза, которые так быстро начинают терять жизненный блеск. Это его с ума сводит. Всё самое худшее в душе заставляет пробудиться, - Я уничтожу всех их… в Преисподнюю отправлю… Голос молодого человека подобен раскату грома. Низкий с рокочущими нотками, а в глазах огонь начинает полыхать. — Не нужно… Чон, послушай… - неожиданно хрипит девушка. Кашляет кровью, но всё равно продолжает, - Ненависть не поможет… пожалуйста, живи… живи и не забывай меня… Я обещаю, что вернусь к тебе, но только не ищи возмездие… иначе моя смерть будет напрасной… Бледные губы окрашиваются в алый. Будто она сделана из фарфора. Юноша с ненавистью сжимает зубы до скрежета. Чувствует, как его сила требует выхода, но слабое прикосновение руки заставляет его сдержать разгорающиеся внутри пламя. Он ненавидел её. Ненавидел эту глупую жертву. Он ведь просил её не жертвовать собой, и она обещала ему, но не сдержала своего обещания. — Прости меня… Её последние слова. Последний вздох. И его последний крик полный боли и отчаяния. Пак Чимин, Торакальная хирургия, возраст - 32 года.       Чимин просыпается среди ночи. Его сердце бешено бьётся в груди точно после марафона. По лбу крупными каплями стекает холодный пот. В комнате непривычно душно. Очередной кошмар. Успокоительные не помогают. Один и тот же сон на протяжении месяца. Пак потерял из-за этого покой… Молодой человек садится на кровати. На часах четыре часа ночи. На работу собираться уже через три часа. Стоит ли снова ложиться? Сомнения заставляют его отправиться на кухню, чтобы прийти в себя и выпить хотя бы стакан воды. Возвращаться в кровать совершенно не хочется, поэтому он так тянет. Но возвращаться надо. От него зависит здоровье людей, ему просто необходимо быть в хорошей форме. На утро назначена важная операция. Только эта мысль заставляет его вернуться в постель и снова закрыть глаза, но стоит ему это сделать, как во всепоглощающей темноте снова появляется лицо той девушки. Её стеклянные глаза. Он пытается вспомнить того юношу, который убивался над телом девушки, однако его лицо остаётся покрыто туманом. Чимин старается вспомнить его очертания, но сон будто издевается над ним, скрывает последний кусочек картины. Что-то подсказывает ему, что в этом юноше ключ к разгадке его бессонницы, а ему очень важно прекратить это. Просто жизненно необходимо. Иначе он точно сойдёт с ума однажды. Чон Чонгук, возраст – точно неизвестен.       Петляющие улочки слились в одну бесконечную дорогу, похожую на извивающуюся змею. Рёв мотора. Стрелка на спидометре показывает уже заоблачные цифры, но это только подстёгивает водителя вжать педаль газа. Изящные пальцы сжимают руль с такой силой, что костяшки начинают белеть. Во взгляде купается безумие. Если бы голову не покрывал шлем, то точно бы можно было бы посчитать, что молодой человек одержим. Однако, безумцы всех умей, ведь так? Поэтому стоит ему припарковаться под неоновой вывеской с многозначительной надписью «Juventus ventus». Чонгук каждый раз усмехается этому названию. Только одному существу могло прийти в голову так назвать ночной клуб. Мужчина ловко спрыгивает с мотоцикла, снимая на ходу шлем и тут же надевая тёмные очки, которые скрывают не естественный блеск глаз. Охрана – два амбала с каменными лицами, на него даже не смотрят, просто открывают дверь, словно он хозяин клуба – не меньше. Людишки же возмущённо кричат, возмущаются такой наглости. Он же недобро усмехается. Знали бы они, куда сейчас так яростно пытаются прорваться, то точно бы с криками убежали. Глупость людей проходит сквозь века, становясь только сильнее, и если раньше они защищались от нечисти, то сейчас верят в собственную силу, наивно полагаются на технологии, и, как итог, сами же идут в руки той нечисти, от которой их предки защищались. Это всегда забавляло его. «Видела бы ты тех, за кого так боролась», - появляется мимолётная мысль, но он умело пресекает её на корню. Заставляет забыть. С годами это уже стало естественным умением. Чонгук переступает порог клуба. Биты музыки чуть бы не сносят его с ног. Воздух заполнен сладковатым паром. Неоновые огни – единственные освещение здесь. Толпы людей. Все выселяться в какой-то непонятной эйфории. Однако, стоит снять очки, как можно заметить вьющиеся вокруг людей ярко-красные нити. У каждого человека своя нить. Красные нити вьются вокруг шеи людей, выходят из сердца, которое имеет особенное неповторимое свечение. Вот только если присмотреться, то можно заметить, что у некоторых людей нет этих нитей, как и свечение сердца. Они жадно впиваются в красные нити людей, истощают их, а глупые людишки даже не замечают этого. Им не дано увидеть. Не дано понять, что это может стать их последней ночью, если кто-то перестарается или будет слишком голодным. Ему их даже жаль… — Господин, Чон! Вы наконец-то здесь… Позвольте мне проводить Вас? Директор уже ожидает. Рядом возникает довольно высокая девушка. Её глаза блестят. Вокруг радужки можно заметить золотую кайму. Во взгляде читается какой-то детский восторг. Хваёнг – спасённая лисичка, которую собирались принести в жертву древним богам, которые давно оставили их. Пусть ей уже несколько сотен лет, но её взгляд всё ещё напоминал взгляд щенка. Таких преданных нужно ещё поискать. Поэтому Чонгук тепло улыбается, и эта мимолётная улыбка делает её счастливой. Она тут же начинает суетиться, провожая парня в и так знакомую ему комнату. Девушка оставляет его только тогда, когда Чонгук переступает порог комнаты и за ним захлопывается дверь. — Поставил малышку Хваёнг на роль хостес? Не слишком ли для твоей любимицы? Она ещё наивно полагает, что ты устраиваешь праздник хорошим людям. — Ей уже пора взрослеть. Всё-таки именно эти люди ей чуть бы живот не вспороли, а она всё продолжает им верить, — немного раздражённо фыркает молодой человек в шёлковом одеянии. Полы халата ненароком расходятся на его словах, оголяют фарфоровую кожу груди с крепким мышечным корсетом, пусть с первого взгляда так можно и не подумать. Он скучающе поправляет тёмную чёлку, взглядом указывая на соседний диванчик. Этот парень никогда не исправиться, а Чонгука несколько раз приглашать не нужно. Он уже привычно падает в объятия кожаного диванчика в форме открытой ракушки, сразу же подхватывая бокал с дымящимся напитком. Всё как он любит. — Снова мотался по городу в поисках провидца. Не устал ещё? — Я никогда не устану. Ты сам знаешь. Зачем тогда спрашиваешь такие очевидные вещи? — немного раздражённо хмурится парень и тут же снимает очки, чтобы его собеседник точно увидел всю эту палитру эмоций, хотя он точно знает, что его друг всё понимает и без этого. — Однажды это тебя погубит. — Возможно, но сперва я найду её. Хочу убедиться, что в этой жизни она будет счастлива и беззаботна. — Лжец. Чонгук замолкает. Где-то в глубине души он понимал, что ищет её не только, чтобы убедиться в её счастье. Он эгоист. Он хочет быть с той единственной любовью своей жизни. Хочет тоже быть счастливым. Наверное, каждое существо по своей сущности эгоистично. Их любовь не была запретной, однако её отобрали. И он готов сделать всё, чтобы вернуть её любыми способами. Мужчина напротив него, точно читая его мысли, тяжело вздыхает. Он неожиданно протягивает ему золотой билет. Чонгук удивлённо вскидывает брови, почему-то неуверенно принимает билет, быстро пробегается взглядом по изящным словам. — Приглашение? Мне-то оно зачем? Юнги, что ты задумал? — Ничего особенного. Завтра ночью тут будет представление, на котором ты просто обязан быть. Зная тебя, лучше уж дать официальное приглашение. Так ты точно «не забудешь» — Это всего было раза два… — Ты двести раз игнорировал мои приглашения. Поэтому в этот раз не отвертишься. Ты должен быть. Иначе нашлю на тебя проклятье, а ты прекрасно знаешь, что я могу это сделать. Пак Чимин, время 21:30       Из открытого настежь окна доносится аромат сладкий запах анемоны. Ярко-синие цветы растут прямо под окном его кабинете. После тяжёлого дня свежесть, что приносит порыв вечернего ветра, идеально сочетается с этим ароматом. Сегодня была сложная операция. Работа длилась долгих девять часов. В руках до сих пор ощущается напряжение, а плечи ужасно ноют. Но всё это стоило того. Он спас человеку жизнь и это возмещает все трудности. Чувство удовлетворения и гордости за ещё одну спасённую жизнь. Чимин прикрывает глаза, уже собирается хорошенько отдохнуть, но тут в дверь раздаются три знакомых стука и дверь тут же открывается. На пороге замирает высокий широкоплечий мужчина. С первого взгляда может даже показаться, что медицинский халат слишком большой, потому что синяя форма под белым халатом опасно очерчивает грудь. Ещё чучуть и бедная ткань пойдёт по швам. Взъерошенные волосы, улыбка с очаровательными ямочками… Чимин слишком хорошо знал, появление Ким Намджуна на пороге его кабинета в конце дня – самая ужасная примете. Молодой человек тут же начинает жалобно стонать. Только не сегодня. Однако, его друга таким так просто не проймёшь. Он не говорит не слова. Просто уже привычно заходит в кабинет и по-хозяйски присаживается на край стола, мужчина тут же протягивает два блестящих билета. Пак с наигранным недоверчивым прищуром принимает билеты и внимательно вчитывается в каждое слово, будто между строк спрятан какой-то подвох. — Ну и зачем мне это? – тяжело вздыхает Пак, возвращая билеты другу. — Тебе необходимо хоть иногда отдыхать. Знаешь, как тяжело было достать эти билеты? — Тебе подарила их пациентка. — И? Я вообще-то её мужу сложную операцию провёл. Иногда можно принять подарки. Пошли. Я не принимаю твои отговорки. С завтрашнего дня у тебя недельный отдых. Ты можешь отдохнуть. Нет, не так. Ты просто обязан отдохнуть. — Ладно я, но ты? У тебя только завтра выходной, а потом снова на работу, — не сдаётся Чимин и цепляется за последние тростиночки к отступлению. — Я просто не буду пить. Схожу с тобой за компанию. Всё. Хватит тратить время. я оставил тебе там пакет с вещами. Переодевайся и спускайся через тридцать минут. Я уже заказал нам такси. У тебя нет шансов сбежать. Подмигнув, молодой человек тут же исчезает из кабинета, словно и не было его. Чимин даже не успевает возразить, да и это, если быть честным, просто бесполезно. Если его другу что-то пришло в голову, то противостоять ему не сможет даже стихия. Как-то на Рождество все дороги замело, но они всё равно добрались до коттеджа в горах и всё только ради приятной атмосферы, поэтому сейчас Чимин с обречённым вздохом отправляется переодеваться. И вот спустя тридцать минут, как и было обговорено ранее, Чимин садится в такси. Машина увозит его туда, где он должен на пару часов забыть о том, что он врач. На этот вечер он самый обыкновенный человек. Такое приятное звание. Ему это даже нравится, пусть он это не желает признавать. Чон Чонгук, время 00:00 — Даже не верится, что ты меня заставил быть тут, — смеётся Чонгук лениво потягивая свой любимый коктейль. — Если я что-то хочу, то непременно получаю желаемое. Тебе бы стоило поучиться этому. Молодые люди сидят на VIP-местах, небольшой балкончик, который отрывает вид на весь зал и небольшой подиум, где через считаные минуты должно начаться представление. Сегодня здесь были только особенные люди, как выразился Юнги, и Чонгук не смел сомневаться в этом. Его друг был поразительно умён. Тот ещё стратег. Что-то подсказывало, что и он здесь неспроста. По этой причине Чон незаметно следит за своим другом. Духи хранители отличаются особой хитростью, которую даже кумихо порой разгадать не в силах. Чонгук решает оставить это на другой раз. Вдруг всё затихает. Слышится шипение и клубы дыма заполняют зал. В мгновение включается музыка. Ритмичная, она заставляет даже тело дрожать. Шоу начинается. На сцену выходят танцоры. Их тела изящно извиваются, подобно змеям, они гипнотизируют людей. Даже самого искушённого зрителя они заставляют смотреть на них с восхищением. Подтянутые мышцы играют в блеске отражающихся софитов. Ткани дразняще соскальзывают, оголяя тот или иной участок тело, но продолжат сохранять интригу. И вдруг у Чонгука сердце замирает. Нет, это вовсе не из-за танцоров. Тут гораздо сложнее… За подиумом, за меленьким столиком, среди клубов дыма он вдруг отчётливо видит знакомое сияние души. Оно сияет так ярко и отчётливо. Это точно не сон. «Чонгук-и, смотри! Моё сердце засияло! Я знала, что наши души не обречены и мы можем стать человечнее… У меня получилось…», - звучит в голове звонкий девичий голосок из воспоминаний, и он перекрывает всю музыку. Чонгук роняет свой бокал. Тонкое стекло разлетается на миллион осколков. Молодой человек подрывается с места. Не разбирая дороги, он преодолевает винтовую лестницу, по пути чуть бы не сбивая официантку. Но это всё ерунда, ведь ЕЁ душа здесь. Он так долго ждал её возрождения и вот осталось совсем немного. Чонгук как в бреду расталкивает мешающую толпу. В его глазах снова появляются язычки пламени. На лицо падает тень безумия. Его собственное сердце начинает сходить с ума. Появляется страх, может ошибка? Нет… ошибки быть не может… Все сомнения отходят назад, когда он находит ЕГО. Юноша с карамельным блеском волос, очаровательной улыбкой… её улыбкой, которую он узнает среди тысячи похожих… и это сияние, что так похоже на рассвет в первый день их знакомства. Чонгук замирает в паре шагов от своей первой и единственной любви. Ещё пара шагов... всего пара шагов, и они снова будут вместе. Чонгук делает один шаг навстречу, но в ту же секунду его пронзает разряд ток, приносит адскую боль. Чонгук рычит от боли, кровью пол пачкает. Его взгляд устремляется на балкончик, откуда на него смотрят два айсберга пылающие синим огнём. — Ты знал о её перерождение…— с ненавистью шипит кумихо точно зная, что дух его прекрасно слышит.