Титаник

Вэй Усянь всхлипнул, прижимаясь к тёплому боку Цзян Чэна. Тот нервно фыркнул, но не отстранился, позволяя брату творить, что вздумается. С другой стороны сидел Лань Сичэнь с совершенно пустым лицом. Он отвернулся глядя на морской пейзаж. Занимался рассвет. Смотреть на чёрные воды отчего-то было страшно. Неподалёку мадам Юй пыталась успокоить захлёбывающегося слезами мальчика. Тот, хоть и не понимал до конца, что произошло, не унимался, устроив настоящую истерику, и Цзян Фэнмяню оставалось только растерянно передать его жене. На борту «Карпатии» было тихо. Можно было услышать только приглушенные разговоры людей, не заснувших, укутавшись в тонкие одеяла. Ещё полчаса назад кто-то громко завывал на другом конце палубы, но сейчас несчастный затих. Цзян Чэн открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но тут же заткнулся под гневным взглядом матери. С одной стороны был потерявший возлюбленного брат, с другой — потерявший брата возлюбленный. Безвыходное положение. Взгляд выцепил шатающуюся фигуру. Кто-то медленно приближался, таща за собой сгорбленное, трясущееся тело. С обоих стекала вода. Она была всюду: на волосах, бледных лицах, пропитанной холодом одежде. Цзян Чэн моргнул, приглядываясь, и застыл, как испуганная мышь. Затем резко развёл локти, пихая своих соседей, и воскликнул: — Вы двое, продрите глаза! Молодой господин Лань! — Что? — вдохнул Сичэнь, с трудом поворачивая голову. — Второй! — сипло отозвался Ваньинь. В ту же секунду Вэй Ин подорвался, еле передвигая ноги, и бросился вперёд. С тех пор, как мадам Юй силком усадила его в шлюпку, с тех пор, как они воссоединились с семьёй, утопая в ревущей толпе на заполненной под завязку «Карпатии», с тех пор, как он зацепил взглядом замёрзшие тела в воде… Как его сердце не могло упасть, теряя всякую надежду? — Лань Чжань! — А-Чжань? — тихо повторил Лань Хуань. Опираясь на Ваньиня, мужчина поднялся, выдыхая облако пара. И тут же помчался в сторону вымокшей фигуры, переходя на бег. — А-ЧЖАНЬ! — ЛАНЬ ЧЖАНЬ! Лань Чжань, Лань Чжань, Лань-гэгэ! Услышав голоса Усяня и Сичэня, Ванцзи вздрогнул, выпуская руку юноши, который тут же осел, растирая слёзы по покрасневшему лицу. Ванцзи молча прижал к себе брата и ревущего в голос Вэй Ина, не стесняясь стекающей с него морской воды. — Не успел, — прошептал он так тихо, что хриплый голос едва можно было различить. — Они остались. Нашёлся только этот. Под «этим», похоже, подразумевался такой же насквозь мокрый юноша в зелёном, громко всхлипывающий рядом. — Дагэ… Дагэ-э… — Главное, что ты в порядке, — горько улыбнулся Сичэнь. — Я не знаю, что было бы с нами… если бы мы потеряли тебя… — Я так рад видеть тебя… — выдавил Вэй Ин, прижимаясь к Ванцзи всем телом. Переполненный чувствами, от которых кипела кровь, Лань Чжань поднял руки, неловко обнимая Усяня и Сичэня. Одинокая слеза скатилась по его бледной щеке, падая на мягкие волосы Вэй Ина.

***

— А что было потом? — А потом мы вернулись в Англию на «Карпатии», а тётушка Яньли и дядя Павлин поженились спустя месяц. — И всё было хорошо? — с надеждой спросил А-Юань, прижимаясь к боку Усяня. — Всё было просто отлично, — кивнул тот, ласково улыбаясь. Мальчик глянул на родителя, забавно склонив голову на бок, и нахмурился. — Но что случилось с тем мальчиком? — задумчиво спросил он. Вэй Ин улыбнулся и взял украшение из рук сына, оглаживая синий камень пальцем. — Разве ты не догадался? Тогда в нашей семье появился дядя А-Юй. А-Юань опустил голову, укладываясь на Усяня, и зевнул. — Это печально история, — сказал он. — Я не люблю такие на ночь. Если папа и мама отца утонули, это так грустно… Внизу раздался щелчок замка. Вэй Ин поднял голову, прислушиваясь, а сонный А-Юань вскочил, заглядывая в дверной проём. — Отец вернулся? — Да, — радостно отозвался его папа. — Наконец-то вернулся. Ох уж эти завалы на работе. Не сговариваясь, оба бросились в прихожую, чтобы уткнуться носами в мягкое пальто Лань Ванцзи.