Титаник

А-Юань вынырнул из-под левой руки и с интересом уставился на наполовину нарезанный перец и нож в руках родителя. Тот, на секунду испугавшись, отложил острый предмет и щёлкнул сына по носу. Мальчик весело хохотнул; его красные с мороза щёки выглядели совершенно очаровательно, а и без того волнистые волосы местами завились кольцами, делая маленький хвост на затылке почти таким же кудрявым, как у Вэй Усяня. — Что я говорил о том, чтобы отвлекать меня на кухне? — лениво улыбнулся мужчина. А-Юань развернулся и обвил талию отца своими маленькими детскими руками. — Папа говорил, что правила нужно нарушать. Вэй Усянь покачал головой и потрепал сына по голове. — Хитрюга, используешь мои слова против меня! Как погуляли? — Цзинь Лин слепил Фею из снега. И мы немного кидались снежками. Было весело, — ответил мальчик с довольным видом. — Замёрз? Переоденься. Ужин скоро будет готов. Готовил Вэй Усянь славно. Не совсем хорошо, даже не прекрасно, но вкусно и по-домашнему. Иногда перебарщивал со специями, но все всегда это терпели. Уж лучше, чем Цзян Чэн, которому лишь однажды доверили праздничную утку. И ту сжёг. Суп со свиными рёбрышками по рецепту сестры у Вэй Ина получался особенно ароматным и аппетитным. Больше всего А-Юань любил выловить оттуда полупрозрачный ломтик лотосовой коробочки, который чем-то напоминал силуэт цветка, и жевать его, наслаждаясь нежным, но пряным вкусом. Стоило похвалить папу, как он начинал говорить, что это всё заслуга сестры, но потом до самого вечера не переставал улыбаться во весь рот, широко и радостно. К тому времени, как мальчик плюхнулся за стол, отец уже расставил тарелки и от души налил ему порцию побольше, бубня что-то про растущий организм. Панорамные окна открывали вид на сад. Летом он цвёл и пах, а сейчас был покрыт толстым слоем снега. На высоком заборе и качелях виднелась цветная гирлянда, неумело и криво, но заботливо намотанная отцовскими руками. — Чаю с молоком? — вдруг спросил Вэй Усянь, мелькая то на кухне, то в столовой. — И тебе тоже молока, Пирожок? Большой, совершенно круглый и толстый белый кот уселся возле ног А-Юаня и обвил их своим пушистым хвостом. Он громко мяукнул, выжидающе глядя на хозяина, и мальчик тихо рассмеялся, глядя на смешную хмурую мордочку. — Он уже взрослый, папа, теперь он просит мяса! А-Юань дождался, когда отец сядет напротив него. Тот вылил в тарелку уйму ярко-красного соуса и довольно потёр руки. — Приятного аппетита, милый. — И тебе, папа. А-Юань был на редкость послушным ребёнком. Его кузен, Цзинь Лин, укладывался спать всегда нехотя и с истериками. Когда был помладше, вечно что-то канючил и даже ревел. Цзинь Яньли умела быть строгой, когда нужно, а вот её муж таял, глядя на недовольное личико, и был готов сделать для сына буквально всё что угодно. Юань же сам переоделся, безо всяких напоминаний приготовился ко сну, но именно сегодня отчего-то не ложился. Он ждал неизвестно чего, глядя на отца, который постоянно был чем-то занят. — Что случилось? — спросил Вэй Ин, откладывая очередную рукопись. Он сгорбился, сидя за столом со скатертью из исписанных листов бумаги, и смотрел на дверь, из-за которой высунулась маленькая любопытная голова. — Ты обещал рассказать мне историю сегодня. Тебе не сложно? Усянь задумчиво качнул головой. — Историю? Какую? Конечно, для тебя я всегда свободен, А-Юань… Осмелев, ребёнок вбежал в кабинет и плюхнулся на кресло возле какого-то дорогущего кофейного столика, украшенного огромной тёмной кляксой. Она была здесь, сколько А-Юань себя помнил, но отец ни в какую не соглашался ни менять столик, ни приложить больше усилий к выведению пятна. — Про шкатулку из ящика. — Шкатулку? — переспросил Усянь. — Ах, шкатулку! Сейчас, дай мне секунду, милый мой. Вэй Ин вскочил, но тут же чуть не плюхнулся на пол, споткнувшись о Пирожка, пришедшего на человеческие голоса. «Социальное животное!» — гордо именовал его мужчина, уличив в подобном поведении. В нижней секции ящика письменного стола из тёмного дерева хранилась небольшая резная шкатулка. Её отец никогда не открывал, но иногда доставал и любовно протирал, мурлыкая что-то под нос. Сейчас, схватив эту шкатулку, Вэй Усянь приземлился рядом с А-Юанем и подмигнул ему. В шкатулке была маленькая коробочка, обитая синим бархатом. Её Вэй Ин огладил большими пальцами и осторожно открыл, показывая А-Юаню подушечку из белого шёлка, в которой лежало ожерелье. У него была простая на вид, но изящная цепочка из платины, но большой синий камень в форме сердца казался самым прекрасным, что видел мальчик за свои недолгие девять лет жизни. — Что это? — завороженно спросил он, не отрывая глаз от игры света на драгоценности. Бриллианты на цепочке оправе подчеркивали его изящество и добавляли блеска благородному камню. — Нравится? — усмехнулся Вэй Усянь. — Это «Сердце глубин». Цейлонский голубой сапфир и сто три бриллианта. Ценный подарок, но ещё ценнее чувства, сподвигнувшие человека подарить настолько дорогую и бережно хранимую вещь. Иногда мои руки трясутся, когда я держу его… Хочешь узнать, откуда он у меня, А-Юань? Это… довольно грустная история для сказки на ночь. — Пожалуйста, папа, — кивнул А-Юань, устраиваясь под боком у родителя. — Я буду внимательно слушать. Вэй Ин протянул коробочку сыну. Юань взглянул на отца, будто прося разрешение, и, дождавшись кивка, коснулся сапфира своим крохотным пальцем и восхищённо выдохнул. — Если подумать, с чего всё началось…

***

— Это он! Какой огромный! — воскликнул Вэй Усянь, выскакивая из-за спины Цзян Чэна. Тот цокнул, приметив, что несколько человек в толпе обернулись на них, но не осадил брата. Это путешествие их семья пообещала провести без ссор. В конце концов, Яньли наконец выходит замуж и ждёт их в Америке, и они просто не могут испортить такое радостное событие очередными разборками из-за мелочей. Всего семь дней! — Смотри, А-Чэн, это «Титаник»! Самый большой пароход в мире! Мадам Юй вздохнула и гневно окликнула пасынка. Эта суровая женщина в дорогом сиреневом платье выглядела так, словно прямо сейчас забьёт кого-нибудь до смерти, но это было не так. По крайней мере, потому что она проявляла невообразимые чудеса выдержки, обмахиваясь веером, под шумок подсунутым супругом. — А ты чего улыбаешься? — рявкнула она на мужа. — Иди и научи своего ребёнка манерам! Ведёт себя, словно какой-то рабочий или служка. Так и надо было брать ему билет третьего класса! — Ну что вы, моя госпожа, — махнул рукой Цзян Фэнмянь. — Мы оба знаем, что даже вы бы так не поступили. Пусть А-Сянь порадуется. Это судно в самом деле впечатляет. Оставив родителей наедине, Ваньинь кое-как протиснулся в ужасающе огромной толпе, выискивая лохматую голову старшего брата. Тот, впрочем, не заставил себя искать. Громкое «Лань Чжань!», лишившее слуха по крайней мере половину присутствующих, направило молодого человека, и вскоре он наткнулся на поражающую своей невозмутимостью группу из четырёх человек в белом и Вэй Усяня. Семья Лань почти в полном составе. И это было удивительно. Ни тени достопочтенного Лань Цижэня на горизонте, и вполне настоящие и живые господин и госпожа Лань. Не иначе, как чудо: уже давно никто не видел этих двоих вне их усадьбы, и даже на письма они отвечали редко и огромной задержкой. Все знали, что дела семьи перешли к старшему сыну, который заручился поддержкой дяди. Старший сын тоже был тут. Оглянувшись, Лань Сичэнь заметил Ваньиня и ласково ему улыбнулся. — Какое счастье видеть вас здесь! Неужели на борту «Титаника» нас ждёт такая хорошая компания? Лань Ванцзи, его младший брат, оккупированный Вэй Усянем, коротко кивнул наследнику Цзян. Госпожа Лань же, вечно хмурая и чем-то недовольная, хмыкнула, обмахиваясь веером, и побрела куда-то, уводя с собой и совершенно безвольного мужа. — Я тоже рад встрече, — отозвался Цзян Чэн. — Вэй Ин! Зачем ты убежал? Отлипни от Лань Ванцзи и веди себя прилично. Пожалуйста! Усянь задорно рассмеялся, приобнимая плечо второго молодого господина Лань. — Увидев Лань Чжаня в этом оживлённом порту, как же я мог не поприветствовать его? Словно небожитель спустился к смертным посмотреть на стального гиганта! — весело ответил он и повернулся в Ванцзи. — Лань Чжань, ты по мне скучал? Мы так давно не виделись! Тебе же здесь нравится, нравится, а? Скажи, «Титаник» такой потрясающий! — Мгм. Цзян Чэн взял у своей матери многое. Будь он сейчас дома, его ладонь бы точно столкнулась с лицом, но на людях он не мог позволить себе подобных жестов. — Мы же на улице, люди смотрят! — выдохнул он. — Боже, дай мне сил… Вам не обязательно терпеть его, Лань Ванцзи, просто оттолкните, и он не будет доставать вас, когда поймёт, что причиняет дискомфорт. — Мгм, — снова ответил Лань Ванцзи. — Никакого дискомфорта. Вэй Усянь радостно что-то пропищал. Ваньинь чуть было не задохнулся от возмущения. Можно подумать, этот человек не бессовестно флиртовал с его братом последние несколько лет! Действительно, как он мог так обмануться его праведной оболочкой, должно быть, внутри этот страшный человек ликует и коварно потирает руки! Лань Сичэнь неуверенно тронул Цзян Чэна за плечо. — Хорошим друзьям следует пообщаться после долгой разлуки. Они не виделись несколько месяцев, а мы с вами, молодой господин Цзян, должно быть, и того дольше? Не хотите прогуляться, прежде чем нас пустят на борт? В конце концов, мы не ступим на землю целых семь дней. — Недурно, — вынесла вердикт мадам Юй, осматривая общую гостиную их каюты первого класса на четверых. Одно из лучших и самых дорогих мест на палубе В, на которое семья Цзян не поскупилась. В конце концов, получив весть о свадьбе старшей дочери, мадам Юй куда охотнее расставалась с деньгами. Да и путешествия без комфорта женщину совсем не привлекали. Впрочем, даже если это был выбор между палубами В и С, выбор мадам был роскошен и очевиден. Вэй Ин скользнул взглядом по панелям из красного дерева, дивану и двум креслам, между которыми стоял чайный столик с лампой. — У нас дома лучше, — ворчливо отозвался Цзян Чэн, открывая одну из дверей. — О! Вот здесь и останусь, только попробуй разворошить мою кровать, Вэй Ин! — У нас дома, во всяком случае, настоящие картины, а не их копии, — ответила мадам. — Если ты, А-Чэн, будешь ныть всю эту неделю, я пожалею, что не сдала тебя в багажный отсек. — Мама! Усянь громко рассмеялся, хлопая Ваньиня по плечу. Цзян Фэнмянь хохотнул гораздо более тихо и сдержанно, а Юй Цзыюань громко фыркнула, качая головой.