Одинокий Лев

Тайвин Ланнистер сидел у подножия Железного трона и с кем-то разговаривал. Деймос осторожно осмотрелся, но никого не обнаружил. — А! Киван! Это ты, — произнес лорд Тайвин, глядя пустым взором на человека, вошедшего в Тронный зал. — С кем ты разговариваешь? — поинтересовался Деймос, неспешно шагая по мраморному полу. В окна струился бледный желтоватый свет, подернутый дымкой от костров, полыхающих по всей столице. Приближаясь к сгорбившейся фигуре, Деймос вглядывался в знакомые черты лица человека, некогда бывшего его отцом. Тайвин Ланнистер сильно изменился. Он похудел, щеки ввалились, под глазами залегли темные круги, а взгляд ничего не выражал. Корона из чеканного золота, украшенная крупными изумрудами, сиротливо лежала возле его ног, сверкая в тусклых солнечных лучах. «Должно быть война отняла у него много сил, — подумал Деймос. — Он похож не на величественного льва, коим он был когда-то, а на побитого пса». Жалости Деймос не испытывал, лишь легкое презрение и желание поскорее со всем закончить. — Разве ты не видишь его? — ответил Тайвин, указав тонким пальцем куда-то в сторону высокой колонны. Взгляд его потухших глаз блуждал по Тронному залу, словно выискивая кого-то. — Он стоит там… Смотрит на меня и смеется. Но он мёртв! Я собственной рукой лишил его жизни, слушал его предсмертные хрипы и видел, как его глаза закрываются навеки! — Я не понимаю, о ком ты говоришь. — Об Эйрисе, разумеется, — раздраженно проворчал новый король. — Я убил Безумного Короля, но даже после смерти он не хочет уходить из этого места. Но ему придется! Потому что я теперь король! — А где его жена и дети? — спросил Деймос, сделав еще пару шагов. Ему в голову вдруг пришла интересная мысль — Тайвин Ланнистер всегда мечтал о Троне, грезил им, строил планы по свержению Безумного Короля и, должно быть, эти мысли свели его с ума. Теперь он и сам сделался Безумным. Его отрешенный взгляд, странная улыбка и бессмысленно-глуповатое выражение лица явно свидетельствовали о том, что он лишился рассудка. Никогда прежде Деймос не задумывался над тем, почему люди приходят в Черно-белый дом и по какой причине приносят в дар Многоликому ту или иную жизнь. Ему не интересно было почему простой сапожник решил заплатить за жизнь скромной девушки из бедной семьи, или чем не угадил капитану корабля владелец борделя. Принося в дар Многоликому очередную жизнь, Деймос не чувствовал сожаления, вины или раскаяния. «У каждой жизни есть цена», — так учили его в храме Многоликого бога, и он не задавал ненужных вопросов. Более того, он не считал смерть чем-то ужасным. Напротив, он свято верил в то, что избавляет людей от страданий и мучений, которые были у них при жизни. Он даровал им свободу. Свободу от страхов, неизвестности, безысходности, свободу от отчаяния. Но теперь, глядя на изможденного, потрепанного жизнью и войной человека, с горящим безумием взором, Деймос понял, что он не заслуживает дара стать свободным. Однако за его жизнь была уплачена большая цена, и Многоликий ждал его к себе. — В подземелье, — ответил Тайвин, нервно погладив взмокший лоб. — Я казню их на рассвете. Они же любят огонь… Как любил повторять Эйрис — драконам не страшно пламя. Вот мы и проверим, так ли это на самом деле. Тайвин откинул голову назад и разразился безумным хохотом, заполнивший Тронный зал. У любого нормального человека от этого звука волосы на голове встали бы дыбом, а в жилах замерзла кровь, но Деймос лишь слегка нахмурился. — Боюсь, ты уже ничего не сможешь сделать, — ответил он, подходя к королю, правившего совсем недолго. Тот недоуменно уставился на него и злобно прошипел: — Что ты такой говоришь, Киван? Как ты смеешь так говорить с королем? Я казнил и за меньшие проступки, ты же знаешь! Деймос, не сводя пристально-напряженного взора с собеседника, протянул руку к лицу и медленно потянул за край лица, надетого поверх его собственного. — Джейме, — в глазах Старого Льва мелькнули узнавание и… ужас. — Но как? Ты жив? — Я не Джейме, — поправил Деймос и поморщился. — Это имя неуверенного в себе мальчишки, который боялся отца и не мог защитить сестру и брата. Тот человек был слаб. Тот человек никогда бы не поднял руку на родного отца, но я не он. Я слуга Многоликого бога, пришедший за новым даром для него. — Что ты такое несешь? — разозлился Тайвин и, пошатываясь, поднялся на ноги. — Джейме… — Я не Джейме, — вновь поправил он ровным, спокойным голосом. В его руке сверкнул кинжал с позолоченной рукояткой, инкрустированной красными камнями в виде головы льва. — Что ты намереваешься делать? — спросил Тайвин, недоуменно глядя на юношу, так похожего на его пропавшего сына. — Время пришло, — тихо произнес Деймос, облизав пересохшие губы. Сердце в груди билось также медленно и размеренно. — Ты мой сын! — в ужасе отшатнувшись от молодого человека, вскрикнул король. — Ты лев! Ты не посмеешь этого сделать! — Да, я лев… Одинокий Лев, — ответил он, занося кинжал над головой. Воздух в тронном зале разрезал громкий крик, поколебав мутную дымчатую пелену, а затем снова воцарилась мертвая тишина. Призраки мёртвых, наблюдавшие за содеянным из-за высоких колон, потихоньку принялись расходиться. Таргариены, Старки, Тиреллы, Баратеоны… Они довольно улыбались, покидая это проклятое место. Глумливее всех была улыбка Эйриса.

***

В темном подземелье было темно, воняло сыростью, гнилью и нечистотами. Несколько раз перед Деймосом пробегали огромные крысы. Они ненадолго останавливались, шевеля длинными усами, но заприметив человека тут же устремлялись к видимым лишь им норам. Ноги ступали по скользкому каменному полу, усыпанному мелкими костями и всяким мусором. Деймос всматривался в холодный мрак и что есть мочи напрягал слух. Он знал, что пленники где-то тут, но пока не мог их отыскать. — Милорд, — услышал он тихий голос и резко развернулся. Неподалеку от него, на нижней ступени каменной лестницы, замер невысокий пухлый человек, закутанный в серый балахон, с факелом в руках. — Кто вы? — прищурившись, спросил Деймос. — Я лорд Варис. Я пришел спасти узников подземелья из заточения. Тайвин Ланнистер мертв вашими стараниями, и теперь я должен освободить этих несчастных. Их ожидала незавидная участь, но благодаря вам они будут жить. — Я это сделал не ради кого бы то ни было… В моих деяниях нет алчности и корысти. — Разумеется, — согласился Варис и спустился с лестницы. Его шаги эхом отражались от высоких каменных стен. — Вы здесь потому что я и еще несколько неравнодушных людей наняли вас. Вы блестяще выполнили свою работу. Наконец-то тираны и деспоты мертвы, и я надеюсь теперь Вестерос заживет мирной жизнью. — Мир — это иллюзия, — усмехнулся Деймос. — Его придумали дураки, верящие в то, что их жизни станут лучше. Но это обман, способ убежать от реальности. Люди могут сколько угодно воображать себя, что все изменится, могут надеется, что с приходом нового короля они приобретут свободу, солнце начнет светить более ярко, зима станет менее суровой, а их мужья и дети перестанут гибнуть в чужих войнах. Все это самообман. Я уверен, что через десять или пятнадцать лет вы снова обратитесь к моему ордену. — Все может быть, милорд, — не стал отрицать Варис. На его лице промелькнула тень печали. — Но я, знаете ли, хочу надеется на лучшее. А теперь позвольте я выполню то, зачем спустился в это жуткое место. Я должен помочь новой королеве. Он прошел мимо Деймоса, и свет факела осветил его лицо на короткий миг. Варис замер, удивленно поднял брови, и произнес: — Все считали вас мертвым, милорд. Надо же, какая ирония. Вы убили собственного отца. — Я убил человека, за чью жизнь было уплачена большая цена, — отрезал Деймос, сверкнув зелеными глазами. — Он был моим отцом в другой жизни, о которой я дано не помню. — Как будет угодно, — поклонился Варис и зашагал дальше по темному коридору.

***

— Ты точно не хочешь остаться с ней? — спросил Эурон. Галея «Дочь Кракена» плавно скользил по водной поверхности, приближаясь к Железным Островам. — Нет, — уверенно ответил Деймос, наблюдая за чайкой, высматривающей добычу. И кто придумал, что птицы мирные создания? — Мое место в Браавосе. Я выполнил то, зачем меня отправили, теперь я должен вернуться. — Слушай, приятель, — сказал Эурон, пристально глядя на Деймоса. — Джейме ты или Деймос, это все херня. Ты можешь сколько угодно убеждать меня в том, что тебе на всё насрать, но я вижу, что это не так. Во всяком случае, на нее тебе точно не насрать. — Ты прав, — кивнул Деймос, с тяжелым вздохом. Когда он вернулся в Сигард и обнаружил на борту корабля Серсею, в его душе шевельнулось давно позабытые чувства: облегчение, признательность, радость. Любовь. Он даже испугался нахлынувшим на него чувствам, не желая того, чтобы мертвец в нем ожил. Как только Деймос ступил на борт галеи, Серсея увидела его. Она покачнулась и упала бы, не подхвати ее Эурон. Потом она плакала, уронив голову на плечо брата, а он крепко обнимал ее, заботливо гладя по волосам цвета жидкого золота. Эурон рассказал о том, что муж Серсеи был давно убит, а ее саму намеревались отдать замуж за младшего брата Лотара. Уолдер Фрей не мог допустить, чтобы родство с новым королем оборвалось со смертью дурака-сына. Эурон в свойственной ему манере предположил, что подлый старикашка без зазрения совести избавился бы от своей собственной жены и самолично женился на Серсее, коли нужда бы заставила. А чего еще ждать от сына шлюхи и Неведомого? При этом его глаза сделались практически чёрными, демоническими, а в голосе сквозил могильный холод. — Как вы освободили Серсею? — поинтересовался Деймос, глядя на мирно спящую сестру. Судя по ее внешнему виду, ей пришлось несладко в Близнецах. Одежда на ней была какого-то тусклого серого цвета, взгляд зеленых глаз излучал тоску и безысходность, она пугалась любого шороха. Не такой запомнил ее Деймос, совсем не такой. — А это пусть останется моей тайной, — самодовольно хмыкнул Эурон, нежно погладив возлюбленную по хрупким плечам. Он заботливо укутал ее в тюлений плащ и задул свечу, а затем оба мужчины покинули тёмную каюту и вышли на палубу. — Я не намереваюсь раскрывать тебе все свои секреты, равно как и ты мне. — Это не так важно, — кивнул Деймос. — Главное, теперь она в безопасности. Кто знает, как сложилась бы ее жизнь в Близнецах. — Хреново, — отрезал Эурон, прислонившись боком к пошарпанному корабельному борту. — Эти мерзкие людишки относятся к своим женщинах хуже, чем к свиньям. Особенно этот… Уолдер Фрей. Самодовольная мразь, раздери его Кракен. — Ты оставил его в живых? — удивился Деймос. — Пришлось, — невольно поморщился Грейджой. — Моей целью являлся не он, но все же нужно было убить ублюдка. От его смерти мир стал бы… чище. Такая падаль не должна жить. Да, надо было прикончить его и скормить акулам. — Он уже стар, — повернувшись к Эурону, произнес Деймос. — Не думаю, что он долго протянет. — Да и ссать на него, — сплюнув за борт, процедил Эурон. — Я вот все думаю… Вестерос в который раз начинает писать заново свою историю… Может, и мне вписать в нее свое имя? — Ты все же намерен вернуться в Пайк? — недоверчиво прищурился Деймос. — Я не представляю тебя лордом. — Я должен. Ради нее, — тепло улыбнулся Эурон. Всякий раз, когда речь заходила о Серсее, он начинал светиться. Деймос искренне радовался за сестру — с Эуроном она будет счастлива. — Так значит, королевой стала Дейнерис Таргариен? — задумчиво произнес Эурон. — Давненько нашей страной не правила королева. Какая она? — Маленькая, — пожал плечами Безликий. — Напуганная, потерянная и совершенно несчастная. Она многое пережила после смерти отца и братьев. Я слышал, ее старшего брата убил юный Роберт Баратеон. А среднего брата Тайвин намеревался сжечь вместе с ней и матерью, но Визерис скончался в подземелье от сильной кровопотери. — Итак… Значит Дейнерис Таргариен, — глядя на приближающиеся башни, сказал Грейджой. — Надеюсь, ей повезет больше, чем другим ее родственникам. Деймос не ответил. Какой бы ни оказалась Новая История Семи Королевств, ему тут не было места. Его брат стал лордом Утёса Кастерли, сестра выйдет замуж за Эурона Грейджоя, а его самого ждёт Черно-белый дом. Его дом.