***
Было бы лучше, если бы я просто исчезла. И никто не вспомнил обо мне. Я хочу забыть всё, стереть себя и это мне, возможно, удастся, но не из жизни других людей. Я не смогу сделать так, что бы меня забыл Саске и все те люди, которые знают меня: Ино, Сасори, Дейдара — никогда никто из них не перестанет помнить обо мне. От этого становится жутко больно, грустно, но где-то внутри всё же имеет крошечное место слабая радость скорее от того, что я что-то для кого-то значу в этой жизни, что я не пустое место. Я понятия не имею, сколько времени меня здесь держат. Вокруг темно, свет почти не проникает сквозь маленькое решётчатое окошко в стене, которое выходит в коридор, довольно сыро. Влажность не даёт свободно дышать и иногда мне приходится откашливаться. Кровь уже перестала идти и засохла, доставляя неприятные ощущения. Нос мне не сломали, из-за чего, думаю, стоит радоваться. Даже не хочу представлять свой внешний вид, он ужасен. Боль в теле не ушла, но утихла, я могу её терпеть. Надо признать, что мне повезло, ведь я могу двигаться, хоть и удаётся мне это с трудом. К тому же, никто не снимал с меня наручники, отчего руки сильно затекли. Я попыталась их как-то разработать, но удалось только пошевелить пальцами и то, колющая боль сразу же пробежала по рукам и до плеч. С того момента как ушёл Мадара и его «друзья» мимо этой комнаты не прошёл ни один человек. Раньше я не обращала внимания на эту царившую тишину. Боль и мысли - все, о чём я могла думать, однако сейчас, тишина угнетала и в моём сердце поселилась толика паники. Вот же парадокс, мне совершенно не хочется никого видеть, но нужно на кого-то отвлечься. Скорее всего, прошло ещё пару часов, но никого так и не было. Я пыталась отвлечься на что угодно, но мои мысли стали со мною играть злую шутку. Я вспоминала только Саске, стоило мне закрыть глаза, наши с ним дни, пока мы жили вместе. Боль в теле не пропадала, ещё чувствовалась, но когда я попыталась отвлечься от Саске на неё, то она магическим образом усиливалась. Жуткая усталость овладевала мной, но я не могла отдохнуть. Расслабиться было не возможно, поспать, хотя бы вздремнуть — было опасно. Минуты, часы проходят мимо, я совсем не стараюсь уловить время, думать о нём нет смысла. Любопытство начинает просыпаться, отодвигая в сторону волнения и панику. Интересно, когда же ко мне кто-нибудь придёт? И кто это будет? Что со мной ещё сделает Мадара? Вопросов довольно много, к сожалению ответов нет. Внезапный щелчок заставляет меня напрячься и задержать дыхание. Дверь открылась, в комнату вошёл человек. Я подняла голову, что бы убедится в его личности, но лишь удивилась, признав в нём Саске, однако присмотревшись, я поняла, что спутала его. — Итачи? — Мой хриплый голос был слаб и тих. Я прокашлялась. — Расслабься. — Тихий, спокойный мужской голос совсем не пугает меня и не заставляет нервничать, а на оборот, я правда, успокаиваюсь. — Что ты… — Я едва произнесла шепотом часть вопроса вслух, как в горле закололо, побуждая меня снова кашлять. Итачи закрыл бесшумно дверь и направился ко мне. Я наблюдала за ним, приоткрыв один глаз, хрипя, стараясь прокашляться, но пересохшее горло от этого раздражалось и болело ещё больше. Было темно, в глазах помутнело, и я совсем перестала видеть пришедшего, усилился кашель. Я сожмурила глаза, напряглась, задержала дыхание, что бы хоть как-то притупить желание прокашляться. Боль в горле была такой острой, что отдавало в уши, грудная клетка болела, заныло тело. Резко выдохнув, я почувствовала, как мои губы соприкоснулись с чем-то твёрдым и прохладным. Раскрыв глаза, я попыталась рассмотреть фигуру напротив, но моё зрение играло со мной злую шутку. — Сакура. — Снова этот спокойный ровный голос, который заставил меня на секунду замереть и вновь успокоится. — Пей. — В мои губы опять упёрлось что-то твёрдое. Горло защипало, почувствовался не сильно выраженный вкус железа, в то же время на губах почувствовала влагу. Сопротивляться Итачи я не стала, да и не было на это сил, а потому лишь обхватила губами горлышко бутылки, из которой незамедлительно полилась вода. Впервые за два года я чувствовала такую жажду. Итачи очень осторожно наклонял бутылку, что бы я могла пить, а не захлебываться, а так же придерживал мою голову за затылок, пока я жадно глотала воду. Не прошло и минуты, как пол-литровая бутылка была выпита. — Спасибо — Прошептала я на выдохе почти сразу, как только он убрал бутылку от моего лица. Мне стало гораздо легче. — Жуй. — Только и услышала я, прежде чем мои губы встретились со средним по размеру куском хлеба. И вновь никакого сопротивления, мне пришлось взять его в рот и жевать, глотать столь быстро я не собиралась, понимая в каком состоянии сейчас моё горло. В моей голове всё так запуталось и перемешалось. Я вовсе не понимаю, что здесь делает Итачи и зачем…? Я бы могла подумать о том, что он специально подкрадывается ко мне, что бы что-то выведать для Мадары или ради своих личных целей, но отчего-то не могу так думать. Может всё из-за того что он похож на Саске, может из-за того что я не чествую себя с ним в опасности. Никогда раньше мы не были так близко друг к другу, я всегда держалась на расстоянии и не думала ему говорить и двух слов, так же как и он, наверное. По крайней мере, он никогда ни о чём меня не спрашивал, только отвечал на мои вопросы иногда, когда мы выполняли поручения. А что сейчас? Этот самый человек сидит напротив и кормит меня, поит, и я чувствую нутром, что он делает это не из плохих побуждений. Что же творится то? — Лучше? — Прошло, думаю, минут двадцать, прежде он заговорил снова. — Зачем? — Тихо спросила я, пытаясь разглядеть его выражение лица в темноте. Свет, что попадал из-за решётчатого окошка, едва дал мне увидеть его вообще. — Сакура, у тебя довольно занятное умение держатся в любой ситуации… — Он не договорил, лишь вздохнул. Отвернувшись от меня, стал рыться в сумке, когда он успел её принести? Разве она была с ним, когда он входил? Не прошло и минуты, я наблюдала за ним всё это время, как вдруг он повернулся ко мне, и что-то мягкое коснулось моей щеки. Я отпрянула быстрее, чем успела это осознать и вопросительно взглянула на Итачи. — Ты не в том состоянии, что бы сопротивляться, Сакура. — Спокойно констатировал известный нам обоим факт. С секунду мы сидели неподвижно, но потом Итачи вновь отвернулся и через какое-то время вытащил что-то небольшое и непонятное мне по форме. Вскоре, после того как он это «что-то» поставил между нами на пол, прозвучал негромкий звук щелчка, а после мне пришлось закрыть глаза. Свет, это был миниатюрный светильник, размером чуть больше лампочки. Мне пришлось опустить голову и отвернуться от яркого света, уж больно было глазам. — Прости. — Извинился Итачи. Он так и просидел, не двинувшись с места и не сказав ни слова, пока моё зрение более-менее не привыкло к свету. — Зачем? — Повторила свой вопрос я, теперь смотря ему в глаза. Этот человек и, правда, очень похож на Саске. — У меня не так много времени… — Мне нужен ответ. — Я нахмурилась. Почему он не может ответить? Итачи вздохнул. Я понимаю, что возможно ему надо куда-то спешить, но всё же. Стоп. Но тогда почему он сейчас здесь? Зачем ему тратить своё время на полуживую меня, когда есть более важные дела? Ну вот, всё вновь вернулось к тому же вопросу: «зачем?». Итачи ничего не сказал. Он взял в руки синее полотенце и потянул к моему лицу руку. Я естественно наклонилась назад, смотря то на полотенце в его руке, то на самого парня. Он внимательно посмотрел в мои глаза: — Если ты мне доверишься, то я отвечу на любой твой вопрос. Такого я не ожидала. Итачи ставит условия? Да ещё и такое весомое, я и правда задумалась. — Вопросы. — Тихо сказала я. — Не на один вопрос. Итачи, видимо, был не менее удивлён и не сразу решился что-то сказать. Он прикрыл ненадолго глаза, а затем кивнул, смотря на меня. — Договорились. Только не забывай, — Он чуть приподнялся на колени, что бы дотянутся до моего лица полотенцем и, осторожно проведя им по щеке, едва касаясь кожи, продолжил: — У нас не так много времени. Мне не пришлось долго гадать над намерениями Итачи. Всё что он хотел сделать на данный момент, так это стереть кровь с открытой кожи, что он и делал: смачивая полотенце водой из ещё одной бутылки, которую он вытащил из сумки, осторожно старался стереть кровь с моего лица. Мне пришлось взять всё своё терпение и эмоции в кулак, образно говоря, что бы он спокойно умыл моё лицо. Благо с этим он справился быстро и почти безболезненно для меня. — Ну, так, — Начал он, осторожно проходя полотенцем по шее. – Ты, насколько я помню, хотела что-то у меня спросить? — А, да. — Совсем забыла про это, боже, как я могла? — Так зачем ты…всё это делаешь? — На моём уме ничего плохого нет. — Тут же ответил он. — Я не зверь, Сакура. — Ха, — Мои уголки губ поднялись в печальной усмешке. — Знаешь, это… — Понимаю. — Он не дал мне договорить, но я знала, что он понял, что я хотела сказать, только дурак не поймёт, ну или тот, кто не бывал в этом проклятом городе. — Но я, правда, не такой. — Скажи мне, почему…. — Тяжело выдохнула я, запрокинув назад голову, что бы ему было удобнее, хотя зря я это сделала, спина дала о себе знать, и я скривила лицо в гримасе боли. — Не напрягайся. — Спокойно сказал он, после его рука оказалась на моём затылке. Он аккуратно приподнял мою голову, стало менее больно, так и продолжал поддерживать, пока не закончил с шеей. — Спасибо. — Как-то неуверенно поблагодарила я и продолжила: — Так, ха, — Я улыбнулась, — почему я тебе верю? — Хороший вопрос, Сакура. — Итачи убрал руку с моего затылка и положил полотенце в свою спортивную сумку, вытаскивая другое. Интересно, сколько их у него там? — Ладно, забудь. — Если бы я могла, то махнула бы в его сторону рукой. — Мой вопрос так и остался без ответа. — Допустим, что я просто не хочу, что бы ты умирала. — Он окинул меня взглядом и едва заметно улыбнулся. — К тому же я хочу помочь не только тебе. — Что? — Его последние слова меня заинтересовали. — Есть кто-то ещё…? — Есть один человек, который бы наверняка примчался бы сюда, если бы он знал, где ты сейчас и особенно — Итачи смочил полотенце и, обойдя вокруг меня, уселся позади, осторожно проводя прохладным мокрым полотенцем по рукам, начиная от предплечья и заканчивая запястьями. — В каком состоянии ты находишься. — Саске. — прошептала его имя прежде, чем успела подумать. — Как его угораздило влюбиться в такую опасную особу? — Вздохнул Итачи. — Стой, погоди! — Мой голос «прорезался», наконец обрёл силу. — Саске? Серьёзно? Так вы знакомы? — Тише — Цокнул языком Итачи. Он поднялся и сел передо мной. — А ты разве не заметила? — Этот вопрос был задан с усмешкой. — Вы родственники? — неуверенно предположила я. — Он мой младший брат — Итачи улыбнулся. — Он говорил, что у него есть брат, но… — Неужели даже имя не сказал? — Искренне удивился он. — Эх, глупый младший брат. Итачи принялся вновь рыться в своей сумке, я же пыталась привести мысли в порядок, ни на секунду не отрывая взгляда от Учихи. От старшего Учихи. Хорошего собой старшего Учихи. Ох, идиотка, о чём это я только думаю?! — Так, эм. — Я просто не знала что сказать, спросить, с чего вообще возобновить беседу вновь. В голове слишком много мыслей. Меня, с одной стороны, очень заботило то, всё что касается братьев Учих, а с другой всё то, что происходит сейчас не только в этой комнате, но и в целом городе. Что изменилось? Поменялись ли цели Мадары? Что хочет предпринять Мадара и так далее? — Не заботь себе голову. — Я вопросительно вскинула бровь, наблюдая за тем, как он смачивает перекисью водорода марлю, сложную в несколько раз. Я, конечно, знаю, что перекись это не спирт и почти не щиплет, однако не люблю я все эти медицинские штуки…. — Я не могу не думать об этих вещах. Это же не шутки и не какие-то простые вещи, о которых можно не думать. — Не думаю, что тема касательно Саске и меня столь важна. — Улыбка появилась на губах брюнета.— Если что-то подобное вообще тебя интересует. — Интересует. — Кивнула я, всматриваясь в его лицо. — Почему ты здесь? — По-моему я уже говорил…— Задумчиво начал он. — Я не про то, то есть… — Глубоко вдохнула.— Почему ты приехал в Онеол? — Ну, — Он немного помедлил с ответом, встал и обошёл меня сзади, начал обрабатывать раны на моих руках. — По семейным причинам, можно сказать. Теперь уж точно в моей голове начался настоящий бедлам. Какие могут быть «семейные причины», что бы приехать в Богом забытый город? Как могут быть связаны понятия «семья» и «криминал», хотя какой уж тут криминал, а? Настоящий ад на «колёсиках» поехавших голов так называемого «правительства», которого уже в помине нет. Итачи же знал куда едет, иначе и дня не прожил бы здесь, да ещё и в компании самого Мадары. Кстати, а ведь они неплохо ладили, когда он внезапно приехал в Онеол, неужели знакомы давно? Тогда, осмелюсь спросить, что тут, чёрт возьми, творится?! — Не нагружай себе мозг. — Спокойно сказал Итачи, прерывая мой поток мыслей. Он казался таким невозмутимым, спокойным, особенно когда улыбался, никогда бы не подумала, что этот человек живёт в Онеоле. Надо уже было научиться привыкать к тому, что всё иногда бывает совершенно иначе, чем мы привыкли видеть. — И какие же «семейные причины» привели тебя в Онеол — город, который наверняка на карте уже не отмечен? — Я полностью проигнорировала его слова. — Ты не права. — Украдкой взглянув на меня, сказал он. Я вдруг зашипела от жгучей боли, с марли, видимо, покатилась по коже вниз к натёртым до крови запястьям небольшое количество перекиси. — Ай-ай, прости. — Нормально. — Протянула я, выдохнув. Боль утихла. — Онеол — не пустое место на карте. Он до сих пор считается одной из развитой торговой «точкой» нашей страны. Только вот торгуют тут несколько другим, не тем чем раньше. И прибыль от города меньше, но это только на руку тем шишкам, которые стоят у власти. — Закончив с моими руками, он вернулся обратно, сел напротив меня. — Это правда, что большинство людей давно не помнят об Онеоле, считают его местом, подобным «мёртвой зоне», однако «шишки» всё помнят. Представь, — Он прекратил обрабатывать мою шею, взглянув прямо мне в глаза. — Каким тузом в их руках служит нелегальный город. А ведь, собственно говоря, он прав. Столь открыто, как в Онеоле, никто не может продавать оружия, боевые запасы, людей; никто не может провозить такое количество наркотиков, сколько собрано здесь. Онеол, словно огромный склад нелегальной продукции. Да и к тому же люди, проживающие здесь — самые настоящие вооружённые безбашенные пешки. Страшно представить, что будет, если их всех пустить в города, а если их правильно использовать то это будет уже не просто кучка мусора, а целая боевая единица против врагов, недоброжелателей, соперников, людей. Да, даже против обычного народа эти амбалы с патронами вместо мозгов могут сделать всё, что им прикажет правительство или те, кто могут нанять их ради достижения каких-то личных потребностей. — Это целая продуманная изначально цепь. — Его слова стали точкой в моих соображениях конкретно этого вопроса. Теперь я понимаю намного больше. Он продолжил обрабатывать мои раны, перемещаясь с шеи к лицу — здесь-то он особенно осторожничал, не знаю почему. Неужели моё лицо настолько сильно помято? — Что касается причин, — Итачи заговорил для меня довольно неожиданно, я вновь вернулась к тому, что созерцала его спокойное выражение лица. — Они и, правда, семейные. Конечно же, отчасти есть и другие, но, в общем, связанны с семьёй, точнее с тем, что от неё осталось. — Мне было интересно послушать немного об этом, однако все мои надежды о продолжении раскромсали, словно газетную бумагу. — Я не стану вдаваться в подробности. — Хорошо — Смирилась я, закрыв глаза, пока Итачи проводил марлей по ссадинам на лбу. — Тогда можем отойти от темы «личного» на более «общую»? Что сейчас происходит в Онеоле? Что успело измениться за время моего отсутствия? Я знала, что Итачи не мой враг, но меня поражало до сих пор то, как быстро и сразу я доверилась ему. Доверилась не в плане его действий, а в плане его слов. Всё что он говорил для меня выглядело как чистая правда. Да, возможно он чего-то мог умолчать, однако я не сомневалась в том, что этот человек говорит правду. Я, по крайней мере, не думала, что у него есть какие-то причины не выдавать мне нужную информацию. С ним было спокойнее, с ним было приятно находится, общаться. Я верила ему. Итачи в общих чертах выдал мне всё, что знал сам —, а это очень многое, ведь он не просто какой-нибудь столб с оружием, а правая рука Мадары, что значило, он вкусе всех событий, принятых решений и планов на будущее. Жаль, по его словам, что у нас было не так много времени, что бы затронуть все темы происходящего и назревающего в городе. В течение десяти минут он рассказывал мне всё как можно более сжато и конкретнее, пока не пришёл человек, который призвал его поторопиться и отправиться за ним. Я при незнакомце не обмолвилась ни словом, Итачи ко времени его появления успел собрать свою сумку, «нацепить» на своё лицо маску серьёзности и безразличия. Вышел он молча, но последний брошенный взгляд в мою сторону говорил о том, что он ещё придёт. Мне большего и не нужно было, что бы понять это, но я совсем не чувствовала облегчения, Итачи подлатал меня немного, да, но он не в силах защитить меня от Мадары, его людей и самой себя. Нет, конечно же я не стану причинять вред себе, — никогда не делала этого специально — однако мысли, терроризирующие моё моральное состояние, никуда не уйдут, пока я не обдумаю всё, пока не приму это и окончательно не переключусь от того мира, из которого я вновь вернулась сюда на Онеол и свои проблемы.***
Не имеющая понятия, сколько провела в той тёмной жуткой комнате времени, я окуналась в мысли намного чаще, чем старалась наяву заметить хоть что-то, не было никакого движения снаружи. Это меня раздражало, с Итачи было намного лучше. Но жаловаться приходилось не на многое. Точнее было на что, но это не столь важно, по сравнению с тем, что я чувствовала сейчас — лёгкость. Да, мне стало легче, когда я обдумала всё, приняла и самое главное смирилась с тем, что Саске более не увижу и врятли вернусь в тот мир, где понятие «счастья» немного различны с понятием его здесь, в Онеоле. Конкретно Итачи я придерживалась всё того же мнения — он определённо нравился мне как человек, я доверяла ему. Мадару и всё к нему «прилагающееся» я обдумывала долго, размышляла, пыталась предположить действия и итоги будущих суматох, которые могут возникнуть, а ведь могут. Почему? Мадара решил сменить ракурс управления и всё ужесточить, а значит прямо пропорционально усложнить людям, нет, простите, зверям их нынешнее существование. Не думаю, что простых беззащитных людишек больше, нежели безмозглых столбов с оружием в руках. В Онеоле убивать приходилось всем и всё. Я не хотела думать о жертвах этого бездушного мира, города, Мадары. Слишком много попусту убитых, бесчисленное множество тех, кто были не причём, тех, кто желал мира, тех, кто просто пытался выжить. План побега проскальзывал в моей голове не так часто, как хотелось бы. Я понимала, что выбраться сейчас у меня попросту нет шансов. А что я могу сделать в таком состоянии? Итачи более не приходил, что бы поговорить по этому поводу с ним, да и не лечил он меня более, но я ему всё же безмерно благодарна за то, что он сделал в тот раз. Я чувствую себя хорошо, относительно. По крайней мере, могу шевелиться, раны не гноятся и явно начали заживать, хоть чуть- чуть. Однажды тишина должна была прерваться и в этот раз, вновь вернувшись в реальность из своих размышлений, я услышала щелчок, наблюдая с выжиданием и тихой настороженностью за опускающейся вниз ручкой. — Как себя чувствует пленница? — С присущим ему спокойствием произнёс свои первые слова Итачи, входя в комнату. — Относительно лучше. — Не без улыбки ответила я. Он закрыл дверь и подошёл ко мне. — Сегодня снова будешь заниматься моим лечением или же мы будем разговаривать? А может что-то ещё? Предлагай Итачи. — Что-то ты сегодня больно разговорчивая. — В его голосе почувствовались весёлые нотки, возможно, он сейчас улыбался. Внезапно появился свет, и я резко спрятала глаза. — Прости. — Знаешь, — Начала я, не открывая глаз. — Эту штуку можно записывать в графу «Орудия для пыток». Пока я привыкала к яркому свету, Итачи успел удобно расположиться как в тот раз напротив меня. Наконец, спустя минуты две, я смогла вполне нормально рассмотреть сидящего напротив парня. Не то что бы в прошлый раз я недостаточно буравила его взглядом, буквально рассматривая каждый его миллиметр, просто в этот раз он выглядел несколько иначе. — Не выспался? — Спросила первое, о чём подумала. — Если бы дело было только во сне. — Он вздохнул, прикрыл на секунду глаза, а когда открыл, смотрел на меня, мягко улыбаясь. Честно говоря, я не знала, как на такое реагировать. — Так ты в хорошем настроении? — Предположила я, не зная как развязать беседу под его взглядом. — Ну, относительно. — Он, наконец, оторвал от меня взгляд, потянулся и стал рыться в сумке, которую принёс с собой. — Я ненадолго к тебе. — Что? — С явным выраженным недовольством простонала я. — Так не пойдёт, товарищ. — Ну и ну. — Итачи издал смешок и взглянул на меня. — И это мне говорит та, которая ещё вчера была готова на первых двух минутах моего прибытия здесь обвинить во всех смертных грехах? Думаю, ты бы накинулась на меня, если не наручники, даже не обратила бы внимание на своё состояние. Я закатила глаза. Неужели вчера мой внешний вид был настолько страшно угрожающий? Хотя на счёт наручников он прав, если бы не они я бы не только накинулась на него, но, возможно, даже раньше его прихода постаралась сбежать. Ну, по крайней мере, подумала бы над этим. — Просто мне здесь уже наскучило. — Подумай о Саске. — Пожал плечами он, раскручивая крышечку какой-то бутылочки, размером с яйцо. — Знаешь, если бы он был здесь, то нам было сейчас не до грустных нудных разговоров. — Да, потому что Саске убил бы меня. — Фыркнула я. — Скорее наоборот. — Итачи осмотрел меня и усмехнулся. — А вообще, — Начала я, наблюдая за тем, как брюнет вытаскивает ещё и кусочек ткани, больше напоминающий платок. Моё вполне хорошее настроение полностью куда-то исчезло. — Я смирилась с тем, что не увижу его, да и вообще не покину Онеол. — А вот это ты зря. — Итачи стал вдруг серьёзным, однако в его глазах всё ещё осталась та мягкость, с которой он смотрел не меня. Он отложил в сторону бутылёк и, приподнявшись на коленях, находясь выше меня, нагнулся к моему лицу. Я не отпрянула как в тот раз, однако настороженно взглянула на него. — Не стоит это так легко отбрасывать. — Что отбрасывать? — Нахмурилась я. — Надежду на то, что ты ещё выберешься отсюда. Я про Онеол. — Он осторожно взял мой подбородок и улыбнулся. — Мы никогда не знаем, что нас ждёт в будущем. Не нужно загадывать вперёд и бросать все, так как есть, опуская руки. Ты волевая девушка, умная, смышленая, храбрая, сильная. — Его тембр голоса понизился, лаская слух. Никогда бы не подумала что у него столь будоражащая натура. — Не позволяй сломить себя. Не бросай то, что любо тебе и твоему сердцу. — Мы едва коснулись кончиками носа, при его последних словах, он отпрянул, возвращаясь в своё изначальное положение, вновь начал «играться» с бутылочкой. Всё ещё немного потрясённая я глубоко вздохнула, смотря куда-то в пол. Не знаю, что больше всего меня зацепило при этом «мини инциденте», но это оставило после себя странное ощущение, словно ко мне в мгновение ока прилил запас неких сил, взбудоражил меня. Не смотря на моё состояние некой растерянности, я вполне себе могла анализировать, что собственно и делала, вспоминая только что сказанное Итачи. Он прав, но что я могу поделать с действительностью, которая вгоняет меня в депрессию. Это я ему, собственно, и сказала. — По-моему ты и депрессия — это две никак не связанные вещи. — Изогнул бровь он, смотря на меня. Наконец он разобрался с бутылочкой (или просто наигрался с ней) и, смочив едва-едва тонкую тряпочку, поднёс её к моему лбу. — Что это? — Я насупилась. Пахнет эта штука никак не лучше меня самой. — Это поможет заживить твои ссадины и прочее. — Объяснил он, осторожно обтирая влажной тряпочкой ссадину. — Больно — Цокнула языком я. Итачи убрал тряпочку от моего лица и посмотрел на меня как на маленькую девочку. — Правда, больно. Ссадина и без тряпки болит, а ты её ещё и растираешь. — Я тряхнула головой. Если бы руки были свободны, то потёрла бы больное место. — Ты хочешь, что бы я это сделал руками? — Если так будет менее больно, то да. — Без всяких раздумий ответила я, к сожалению прежде, чем подумала. Из-за моего необдуманного спонтанного ответа мне пришлось терпеть не сильную, но всё же боль, хотя она скорее была из-за самой мази, которая не только плохо пахла, так ещё и, зараза, пощипывала. Пальцы Итачи были холодными, однако это мне нравилось, да и боль уменьшалась. Пока он быстро справлялся с мазью, мы немного всё же поговорили. Он рассказал о том, что бунт, нет, скорее своеобразное восстание, может подняться со дня на день. На мой вопрос о том, что собирается предпринять Мадара, Итачи покачал головой, не зная ответа. Вскоре он закончил втирать мазь и быстро покинул меня. Я едва успела задать ему ещё два-три вопроса, на которых получила ответы в виде общей информации. Ни чего конкретного он мне не сказал. Жаль. Меня вновь оставили наедине с моими мыслями и тишиной.***
— Господин Мадара. — Кто-то обратился к мужчине, только что вышедшему из своего кабинета. — Если это что-то важное, то говори сейчас, пока я не дошёл до своих покоев. — Вяло отмахнулся он, надеясь на то, что информация реально не достойна его внимания. — По поводу вашей гостьи, которая прибыла на днях…. Мадара остановился и медленно развернулся, взглянув на собеседника взглядом, в котором ясно читалось намеренье слушать продолжение. — Я надеюсь, что моя гостья жива. — Склонил в бок голову Мадара. — Это же так, Кисаме? — С ней всё в полном порядке. — Кивнул он, облокотившись о стену. По близости никого не было, а потому с Мадарой они могли общаться спокойно, не думая о свидетелях. — Только вот я слышал интересный слух, будто к ней кто-то вот уже второй день заходит. — Хм, как интересно — Его улыбка, больше похожая на оскал, заиграла на лице. — И кто же этот мотылёк, летящий на свет моей пленницы? — Мадара сделал шаг навстречу Кисаме, который делал вид, что ему очень интересны свои ногти. — Простите. — Покачал головой он и посмотрел прямо в глаза своему начальнику. — Я не имею понятия кто этот смертный. — Что же, посмотрим — Пропел Мадара, жестом руки показывая Кисаме, что он может идти.***
Парень лежал на кровати, пустым взглядом смотря в потолок. Все его мысли занимала лишь одна девушка, которую ему всё же не удалось удержать у себя. Она сбежала. Снова оставила его. И снова в никуда. Саске хотелось орать, рвать, калечить и одновременно ничего. Он был измотан морально. В его душе царило смирение, тоска и хаос. Сколько противоречивых чувств и желаний! Он понимал свою беспомощность и слабость. А что он может сделать сейчас? Сорваться и начать искать юную девушку? Невозможно. У него нет ни единой зацепки, кроме той, что она уже не в городе. Куда она делась, в какую сторону направилась? Даже это неизвестно. Конечно, брюнет принял меры и сделал всё возможное: его телохранители и два агента шерстят все базы данных и проверяют ближайшие города и территории, где могла бы остановиться Сакура, однако вот уже вторые сутки — ничего. Понемногу руки брюнета опускались, он сдавал позиции. Понимая это, ему, конечно, было больно, и он желал изменить ситуацию. В крайнем случае, он был бы готов поверить в то, что время можно обернуть вспять. Однако одного желания и пустой веры недостаточно. Даже не имеет смысла подводить итоги — всё предельно ясно. Однако есть что-то, что не даёт всё взять и бросить. Это что-то всегда остаётся до самого конца с нами. И это — надежда. Он надеется. Надеется как никогда раньше. Тишину прервал звонкий рингтон телефона, который покоился рядом на подушке. Глубоко вздохнув и проклиная всё на свете, Саске взял в руку телефон. На дисплее высветилось оповещение о присланном, от неизвестного номера, сообщении. Саске, зная, что не станет читать, всё же решил открыть сообщение, что бы оно позже не надоедало своей иконкой сверху дисплея, отметилось как прочитанное. Однако то, что он бегло прочел, заставило его резко подскочить на кровати и перечитать сообщение дважды: «Нет ничего невозможного. Ты найдёшь её, Саске».***
— Ты уверен? — Спросил Кисаме во второй раз, запустив руку в волосы, смотря на город с крыши многоэтажного здания. — Нет. — С едва заметной улыбкой на губах ответил брюнет, сидя на самом краю, наблюдая за тем, как и так чёрное небо заслоняют еле заметные густые тучи. — И это смешно. Кисаме вопросительно изогнул бровь, смотря на напарника. — Я впервые не уверен в своём поступке. — Теперь грустная улыбка была отчётлива на его лице. Итачи опустил веки, тем самым закрыв глаза. — Теперь дело за тобой, Саске. — Вздохнул он и, прокрутив в руках мобильный телефон, положил его рядом. — Нам пора. — Напомнил Кисаме и развернулся, собираясь уходить. Итачи не стал долго задерживаться и уже через две минуты две мужские фигуры покидали крышу. И лишь гравий хрустел под ногами.