Причина нервного срыва

      Июль был самым жарким месяцем лета, что вызывало у Лины приступы хандры из-за постоянной духоты и солнца. Но всё-таки было что-то очень красивое и необычайное конкретно в этом месяце, как, например, тёплое море с солёными волнами, на котором прекрасные закаты, и где пристань хорошо хранит каждый приход девочек в своих старых деревянных досках. Или огромное зелёное поле со свежей травой, где Вебби любила устраивать пикники, зовя своих подруг – Лина ярко помнит, что на этом самом поле они целовались примерно несколько раз, – а после, вечером, крепила фотографии из полароида в свой дневник на память.       Именно в июле девочки могут проводить практически каждый день только вместе: у Вайолет каждый год лагерь сурков, который посещать она стала буквально в прошлом году; Госалин с Дрейком берут «отпуск» и уезжают отдыхать куда-то за границу; тройня просто их не трогает, считая бесчеловечным дёргать девочек, желающих побыть наедине, ради каких-то новых авантюр, которые они повидали уже по горло.       Лине определённо не нравился июль до того самого поворотного момента, пока они с Веббс не начали встречаться в этом же месяце. Пока впервые не обнялись, уже не как подруги. Пока не прошептали слова любви и не поклялись всегда быть вместе.       Лина прикрывает веки, позволяет прохладному ветру приподнять некоторые пряди фиолетовых волос, вспоминает все эти новые чувства, новые эмоции, новые перемены в жизни и не может не улыбнуться уголками рта.       Воздух пахнет теплом и скошенной травой. – Привет, – Лина слышит скромное приветствие друга, поворачивается в его сторону. – Ты Вебби ждёшь? – Ага, – кивает она. – А ты чего здесь один? Где братья?       Мальчик касается кепки, неловко надавливая на козырёк: – Они ушли в магазин, по-моему, – старший сурок пожимает плечами; ведьма поднимает бровь в немом вопросе. – Не хочу им мешать.       Лина не сразу поняла, про что именно говорит друг, но, когда вспомнила недавний откровенный разговор с младшим из Даков, снова кивнула только помедленнее.       значит Хьюи тоже знает. – Как там дела у Луи? – Хьюберт не спешил с ответом – не знал, как точно ответить, так как сам особо не вникал в отношения младших сиблингов. – Всё нормально, – он быстро лизнул губу и задумчиво уставился куда-то в угол. – По крайней мере он так говорит.       Когда братья зашли в комнату, посмеиваясь и о чём-то увлечённо болтая, мальчик в красном позволил себе облегчённо выдохнуть. Когда утром, за столом, младшие Даки в шутку повздорили: Дьюи сказал, что Луи слишком много положили и пытался отобрать вилкой хотя бы маленькую часть яичницы, а Луи в свою очередь ударил его по руке, послав куда подальше – Хьюи непроизвольно и очень тепло улыбнулся этой картине, понимая, что они и вправду помирились.       Вебби тоже всё быстро осознала и была просто рада перемирию двух названных братьев. Взрослые, наблюдавшие за всем этим издалека и следившие за детьми, выглядели довольными.       Лина мягко ухмыляется – она уже снова хочет поговорить с другом и узнать все подробности.        Ведьма вообще нормально относилась к молчанию и редко чувствовала себя как-то неловко, но почему-то сейчас тишину хотелось нарушить: – Ты что-то ещё хотел? Или ты просто обменяться любезностями подошёл? – ведьма спросила это совсем не грубо, а, скорее, с интересом. – Да, – мальчик кивает.       Если взять всех троих близнецов, то самый нерешительным из них чаще всего являлся конкретно Хьюи. Лина не знает с чем это может быть связано – возможно, что-то в детстве случилось, из-за чего у него наступала крайняя паника, если был шанс на проигрыш, или если он чего-то не знал, – но надеется, что всё не так серьёзно, как бывает, кажется.       Именно среди всех её близких друзей Лина пропитана чем-то подбадривающим, чем-то немного по-настоящему сестринским только к нему. Девушка не выражает и не говорит это прямо, но показывает неоднократными действиями. Лина видит, как Хьюи на неё реагирует, потому что он всё явно понимает – не зря самый смышлённый и умный мальчик – и тоже, иногда преодолевая своё смятение, пытается побыть хотя бы немного хорошей поддержкой для Лины: такой взрослой, уверенной и самостоятельной по сравнению с другими друзьями. Когда-нибудь Хьюи будет таким же – ну, или почти таким же – и сможет сам помочь Лине в трудный момент или с каким-то вопросом, а пока это не наступило, ведьма побудет тем, с кого можно брать пример. – Я хотел поздороваться, – начал Хьюи, закусил внутреннюю сторону щеки. – И кое-что спросить, – Лина одобряюще хмыкнула: на её телефон неожиданно пришло какое-то оповещение, которое она потянулась тут же смотреть – это было что-то от Вебби. – Я слушаю, – её девушка попросила ещё немного подождать, потому что Вебби никак не может найти счастливый значок для рюкзака – Лина подняла брови вверх, немного покачала головой, посмотрела на мальчика и, заметив на его светлом лице неуверенность с растерянностью, поняла, что он уже что-то ей сказал. – Повтори, пожалуйста, – вежливо просит она. На мобильник снова что-то приходит.       «Я его нашла! =)»       Старший сурок набирает побольше воздуха в лёгкие и робко произносит: – А какая у Вайолет ориентация? – Хьюи стыдно спрашивать о таком личном, но уж лучше узнать правду от её сестры, чем на прямую интересоваться у самой Саблекрыл. – Она по мальчикам или по девочкам?       Лина немного молчит – прислушивается – и когда слышит, как с верхнего этажа кто-то радостно бежит, по-доброму ухмыляется: – Вайолет по книгам, – девушка поправляет лямку рюкзака, – так что поговори с ней хоть о каком-нибудь писателе и его произведениях.       Она подмигивает ему, и Хьюи искренне благодарен ведьме за понимание.

***

      «Что делать, если нравится... »       «– девушка.»       «– парень.»       «– подруга.»       «– кот.»       чё?       Дьюи прыснул, улыбнувшись. Он, конечно, считает себя извращенцем, но не до такой же степени.       Парень набирает букву «Б» и смотрит новые варианты от поиска:       «– бывший.»       «– быдло.»       «– бабник.»       «– брат.»       Парень прикусывает губу, нажимает на последнее слово в списке.       Первое что бросается к глаза были статьи, с вызывающими заголовками, а пролистав ещё ниже, можно увидеть ответы из реддита. Мальчик в синем решил в первую очередь начать со статьей: буквально самой первой, а дальше как пойдёт.       Средний Дак не мог точно сказать в какой момент резко понял, насколько сильно ему симпатичен младший – возможно, с момента конца их глупой ссоры. Луи спокойно стоял, но взволнованно говорил. У него в глазах читалось искреннее сожаление, льстиво алели скулы. И тогда брат в таком раскаивающемся виде был чертовски привлекательным и новым – совсем не таким, каким Дьюи и даже вообще кто-либо привык его видеть.       Может на Дьюи так действуют пубертат и гормоны; может быть, всё из-за непривычной и неловкой обстановки тогда.       Близнецы Дак были вместе с самого детства, имеют схожие черты лица и тела, но уникальные характеры и абсолютно не схожие цели в жизни, – а то и ясно: люди они разные. Дьюи в том же самом Хьюи находит больше занудства и расчётливости, чем в обычном взрослом. Со старшим братом бывает познавательно, но всё также скучно. Другое дело младший. Луи являет полную противоположность среднему близнецу и от того проводить с ним время в несколько крат интереснее. Пока мальчики временно не перестали общаться, они с Луи часто были вместе.       Дьюи боится, что перепутал братское влечение к Луи с романтическим, сравнив его с Хьюи, но всё же проверить стоит.       "Что делать, если я влюбилась в своего старшего брата?       Сейчас разберёмся!..."       И Дьюи готов покляться, что столько воды в жизни даже в учебниках по алгебре и геометрии не видел.       Средний близнец тупо пялится в монитор ноутбука, пытается мысленно уложить всё у себя в голове.       «Так что не беспокойтесь, если Вы и вправду осознали, что Вам нравится Ваш родственник – это пройдёт со временем, как и в других таких случаях.       А я желаю Вам всего самого наилучшего и удачи с Вашими любовными интригами. До скорой встречи!»       Пальцы под клавиатурой потеют, подушечки у кончиков покалывают, в футболке становится некомфортно и душно – до мальчика медленно доходит, что тексты, представленные ему часом раннее, уже все прочитаны и усвоены в памяти.       Итак, что мы имеем? Правильно: дохера информации и весьма печальный исход.       «он мне и вправду нравится»       Из открытого окна слышатся голоса, вскрики и смех – Вебби и Хьюи говорили, что пойдут помогать Бентине в саду МакДака: убрать лишнюю траву, полить клумбы, побелить стволы деревьев, так что, скорее всего, они дурачатся.       Дьюи определённо был бы сейчас с ними, там, но отказался ради своего маленького расследования собственных непониманий.       И как удачно, однако.       «нравится»       В принципе в интернете сказано, что это пройдёт, поэтому надо всего лишь подождать, наверное. Или не подождать. Или всё-таки смириться. Или наоборот снова перестать контактировать с братом. Или признаться ему. Или просто послать куда вздумается. Или...       Дьюи с разочарованным стоном разворачивается на спину и прикрывает глаза. Он запутался и даже представить не может, что ему делать.       Перестать общаться с Луи – полный бред; может, тогда наоборот – чаще быть вместе. Дьюи нужно узнать, почему гормоны активно заработали только сейчас, из-за чего чувства проявились именно к младшему брату, сможет ли подобное произойти к старшему, когда его отпустит от Луи.       Дьюи прокручивает это у себя в голове, бегом спускаясь вниз по лестнице. У него не то, чтобы какое-то счастливо-влюблённое поведение или мимика: даже напротив – ему было страшно и тревожно. Но ответа на абсолютно всё, нужно попробовать побыть только вдвоём. Только вместе. – Привет, Луи! – Дьюи выскакивает из ниоткуда, громко здоровается. Луи кажется, что он оглох. И испугался, наверное, – из-за бьющегося сердца мальчик не может даже определить, как себя чувствует. – Чё делаешь?       Младший ставит банку содовой на столик, недовольно хмурится, поворачивается к весёлому брату и едва ли не давится воздухом на вдохе, потому что Дьюи был настолько солнечным и светился изнутри, что даже за какое-либо едкое словечко Луи бы отрезал себе язык. Последний раз таким счастливым средний брат был, когда они всей семьёй отправились на Колхому, остров затерянных желаний, на котором Дьюфорд хотел загадать себе славу и величие. Правда его потом два раза чуть с обрыва не сбросили и три не поджарили, но да ладно... живой хоть. – Ага, виделись, – Луи ложится на спинку дивана. – Чего такой радостный? – Настроение хорошее, – средний близнец присел рядом. – Может сходим куда-нибудь? Что скажешь?       Младший Дак немного думает – пытается незаметно восстановить дыхание, что взволнованно сбилось, – прикусывает губу, смотрит куда-то в острый угол столика.       Дьюи внимательно наблюдает за ним и внутренне вздрагивает верхней частью тела, когда они резко встречаются глазами.       интересно, насколько у него мягкие губы? – Куда предлагаешь? – брат лениво растёкся, словно вода по полу, по всему дивану из-за чего его капюшон сам накинулся на голову, доходя до макушки. – В кино? – Не, – отмахнулся мальчик. – В парк? – Не-а. – В мак? – Не хочу. – Тогда куда ты хочешь? – Дьюи не чувствует приступы раздраженния или нетерпение: он прожил с Луи пятнадцать лет и знает, насколько сильно его брат любит сам решать, чем заниматься и куда идти, потому что так было мало вероятности попасть в новое путешествие или заняться чем-нибудь активным. – Может быть, в приставку?       И эти знания Дьюи не подвели. – Я уже до дыр на джойстике наигрался, – Дьюфорд легонько пинает младшего близнеца в голень; Луи сводит брови к переносице. – Давай приготовим что-нибудь? – Хаха, то есть тостер сжечь тебе мало – ты решил всю кухню? – Луи весело прыснул. – Он сам сгорел, – обиженно оправдался средний Дак. Луэллин примирительно пожал плечами, ухмыляясь, ибо только всё наладилось, а уже снова ссорятся. – Хорошо, – Луи скидывает с себя капюшон. – Что будем готовить?       До того как близнецы переехали к Скруджу, Дональд часто саморучно что-то пёк – чаще всего неудачно, поэтому на выручку приходила тройня, – вкладывая в каждую выпечку любовь и старания. Даже когда низ пирога был сожжен, корочка слишком сильно хрустела во рту, а начинка попросту вытекала на форму или саму духовку – дети знали, что всё это делалось для них с заботой, и ели, доедая всё, чтобы не обидеть любимого родственника. Дьюи скучает по вечерам, когда они всей маленькой семьёй стояли на кухне, готовили, болтали и радовались тому, что на сей раз обошлось без происшествий.       Такие времена остаются в памяти на всю жизнь и всплывают на поверхность с огромным чувством ностальгии. – Эй, – Луи садится ближе и щёлкает пальцами перед близнецом. – Ты чего завис? – А? – он непонятливо моргнул. – А, нет-нет, всё окей. – Так, что насчёт готовки? – младший Дак выжидающе смотрит. – Давай приготовим пирог. Или ещё лучше – торт, – тут же поступает ответ от собеседника.       Луи одобрительно кивнул, всё ещё удивляясь напору брата: – Давай.

***

      Летом Дьюи чувствует себя намного лучше, у него повышается активность, которой и так слишком много.       Погода стояла чудесная, по крайней мере для него точно – небо было ясным и синим, без облаков полностью; солнце припекало голову, и поэтому в футболке, поверх которой ещё надета тонкая кофта, было душно. Ветер дул, раскачивая деревья, наполненные насыщенно-зелёной и густой листвой, но нормально охлаждал только под теньком. На улице значительно теплее, чем дома – Луи уже пару раз жалобно произнёс, что кондиционер в их комнате ему сейчас намного важнее, чем торт и ингредиенты, которые на него нужны.       Дьюи нравится сегодняшний день больше, чем вчерашний. Начало июля приносило бесценное количество позитивных и радостных эмоций, и как-то даже неожиданно Дьюи вновь невольно вспоминает, что ещё в конце в июня они с Луи поссорились.       Младший Дак ёжится и ведёт себя ершисто; он хмурится, когда на него попадают лучи солнца и автоматически закатывает глаза, когда мимо них проходят люди. Дьюи видит, как ему жарко и знает, каким брат может быть вредным в такое тяжкое для него время.       Но ничего – и не с таким справлялись.       Рядом стоящий Луи без каких-либо эмоций смотрит в свой мобильник, спокойно облокачивается на кирпичную стену из оранжевого, а, может быть, и красного кирпича – Дьюи этот загадочный цвет разгадать не может. – Ты чего? – Дьюи непонимающе глядит. – Давай ты сам, – Луи поднимает на него взгляд. – Я тебя здесь подожду.       Мимо проходят люди; через дорогу, на площадке, бегают дети; за руку идут разные влюбленные парочки: от неловких и смущающихся подростков и до проживающих остаток жизни пенсионеров; жертвы, нашедшего на них пубертатного периода, звонко и громко смеются, выходя из-за дверей продуктового или гуляя компаниями возле парка: рядом с магазином находятся ухоженные и очень симпатичные клумбы, расставленные друг за другом, и если пройти дальше – совсем немного – можно увидеть огороженную сеткой в виде забора территорию, на которой только зелёный луг, широкая тропинка и лавочки, что может посетить любой желающий.       Но средний близнец смотрит только на одетого в зелёное, определённо тёплое худи и не может оторваться хотя бы на секунду. Мир возвращает землю под ногами и рассудок, когда младший говорит эти слова. – Ну, уж нет, – Дьюфорд отнимает телефон из рук. И под возмущающийся вздох продолжает – Договорились пойти вместе – значит, мы идём вместе.       Луи закатывает глаза, но не перечит. Он молча проходит первым в здание, и нерешительный и слегка волнующийся близнец идёт следом.       Когда они оплачивают все продукты, то пару раз успевают коснуться друг друга. Касания приятно обжигают кожу рук и остаются на несколько минут в памяти. Зелёный мальчик забирает карту, кладя её под чехол –так удобней – и направляется на выход. Дьюи подхватывает мешок с продуктами, направляется за ним. – Может по коктейлям? – предлагает средний близнец. Луи пожимает плечами: – Почему бы и нет. Пошли.       Иногда июль был полон скучных событий, иногда – удивительно-приятных: например, когда тройня познакомилась со Скруджем. Луи к этому месяцу лета относился нейтрально, как и ко всему впрочем. Братья и названная сестра любят само лето, а не какие-то его особые дни. Для них абсолютно всё – что-то положительное даже: дождь, способный затопить всю страну, даже солнце, которое сможет спокойно засушить всё к чему упадут его лучи. Луи нормально воспринимает позиции и вкусы других людей, но не понимает, как среди всего такого бесполезного и простого можно что-то определённо любить. – Ха-ха, нет, ну это просто капец был, – Луи довольно хмыкает в ответ, пока брат, ещё посмеиваясь, протягивает ему шоколадный коктейль. – Фух, чёрт, так жарко что просто ужас, – Луи снова отдал свой напиток близнецу, и тот машинально его взял в ладонь, немного придерживая пальцами – он был очень холодный, – и одним действием стянул с себя слегка влажное в области спины и рук худи, удовлетворённо выдохнул, так как сразу же после этого в него ударил сильный напор ветра. Он положил ткань себе на локоть и с ухмылкой потянулся за коктейлем. – Спасибо, что подержал.       Дьюфорд не знает, как раньше мог спокойно реагировать на такие провокационные и одновременно очень привычные действия со стороны брата, но одно понимал точно – сердце от такого фрагмента из жизни, чуть не выбив рёбра, перекрыло гортань, не давая парню возможности нормально даже сделать размеренный вдох. Луи в одной лёгкой салатовой футболке смотрится кошмар как хорошо, особенно когда у него немного розоватое от температуры лицо и такой искренне довольный вид. – Всё окей? – Луи забавляет скомканный и растерянный взгляд, неловкие движения, спутаность чужих мыслей. Ему нравится реакция Дьюи на его действия. На него самого.       Синий мальчик отмирает и робко выдыхает: он пытается контролировать собственную симпатию, но, кажется, она играет с ним в какую-то очень загадочную головоломку с безумно сложными правилами – Вайолет бы, наверное, её прошла, поэтому как жаль, что он – не она. – Да ничего, – поступает быстрый от волнения ответ. Мальчик прикусывает уголок рта. – Идём дальше.       Лето нравилось младшему близнецу только тогда, когда различную еду, например, как фрукты или мороженое можно есть в сезон, в самый раз. Напитки были сладкими и отчаянно держались на кончике языка, не хотя забываться или попросту пропадать. Сравнивать это с чем-то очень странно, но и ладно. – Оу, блин, – Луи наклоняет голову и рассматривает светло-коричневое пятно у себя на груди, плавно стекающее вниз к животу. – Надо салфетки взять       Дьюи повёл брата куда-нибудь в тень, чтобы нормально вытереть недоразумение, и чтобы люди не мешались.       Когда он успел замораться? – Всё относительно хорошо, но плохо, – Дьюи не думает, что такое пятно можно легко отстирать, если вообще отстирать можно. Луи заметно поник. – Ну, если хочешь, конечно, – средний ставит стаканчики на лавочку и снимает с себя лёгкую кофту. – Можешь надеть пока моё.       Луи легонько кивает и забирает светлую ткань, рассматривая её. Он снимает футболку (Дьюи решает отвернуться), надевает одежду брата, быстро привыкает. – А в ней довольно удобно, – младший близнец чувствует чужую ладонь на своей голове. – Что ты делаешь? – Ну, знаешь, – старший мальчик быстро начал лохматить причёску брата. – Мы с тобой теперь сильно похожи. Прям один человек, – хмыкает он. – Пошли уже домой, – поправляя волосы простонал Луи – ему реально становится жарко, – уже отходя от близнеца.       Дьюи махом, взяв в руки пакет, вещи младшего и напитки, полетел ракетой за ним: – Погоди! Удерживать всё – не так-то просто!       Луэллин ухмыльнулся, идя дальше и ощущая чужую спешку спиной.       Всё-таки хорошо прогулялись.