До встречи в Вутае!

За окнами давно стемнело, а Клауд так и не смог найти себе места в огромных апартаментах — то присаживался на диван в гостиной, то шёл на кухню и крутился там, то бродил по кабинету, то заходил в спальню, бросаясь на кровать. Чем дольше задерживался генерал, тем нервознее становилось Страйфу. Он пытался придумать, как же ему сделать так, чтобы всё-таки попасть в Вутай, однако ничего выполнимого и одновременно легального в голову не приходило. Со временем второй параметр отпал сам собой, Клауд уже был согласен рискнуть солджерским поясом и собственной головой, лишь бы только не разлучаться с Сефиротом. «Подумать только! Немыслимо! — возмущался Клауд, нарезая круги по комнатам снова и снова. — Я ученик генерала по бумагам и совести. Что Лазард себе думает, хотел бы я знать? Что можно вот так меня бросить в Мидгаре просто потому, что у меня нет опыта? Да и Сефирот хорош — мог хотя бы поспорить с ним! Он снова относится ко мне, как к ребёнку, но мне ведь уже семнадцать, и я настоящий солджер!». — Ты что думаешь, я постоять за себя не смогу, да? — обиженно спросил он у фотографии, стоящей в рамке на прикроватной тумбочке — той самой, из Нибельхейма. — Так вот, я смогу! Я тебе это тогда говорил, говорю и сейчас, слышишь? Фотография, конечно же, молчала, будто бы втихую улыбаясь. Впрочем, она всегда это делала. Клауда такой ответ совершенно не устраивал, поэтому он взял стеклянную рамку и поднёс ближе к лицу, собираясь, видимо, поговорить с нибельхеймским Сефиротом об этом подробнее. Однако их так и несостоявшейся беседе помешал крик: — Это бомба, она сейчас рванёт!! Одновременно с этим в левом кармане широких солджерских штанов Клауда что-то завибрировало. Парень, не сразу сообразив, что это мобильник (ну почему, почему же он так и не сменил звонки ещё два месяца назад?) испугался так, что разжал руки. В тот же миг рамка выскользнула и разбилась. — Твою бахамутскую мать, Зак Фэйр! — в бессилии сжал мобильник Клауд. — На экране действительно было его имя, кроме того, дурацкий и каждый раз пугающий звонок ставил именно он. «Дуй сюда, дело есть», — гласило сообщение. Страйф покосился на осколки рамки. «Ладно, Сефирот не обидится. Я ему новую подарю. Он всё равно вогнутую хотел…» — решил парень и двинулся на этаж второклашек. …Не успела дверь казармы открыться, как Клауд уже затараторил: — Зак, ты не поверишь, но я остаюсь в Мидгаре! Я просто с ума сейчас сойду! Лазард сказал, что у меня нет опыта, а помощником генерала назначил этого Кансе… а, кхм… привет, Кансель… Страйф покраснел так густо, что стал похожим на алычу в расцвет сезона — дверь ему открыл вовсе не Зак Фэйр… а его сосед по комнате, Кансель! И сейчас второклашка сумрачно смотрел на встрёпанного чокобёнка. — А… где Зак?.. — робко поинтересовался Клауд, закусывая нижнюю губу. — Понятия не имею, я ему не нянька, — Кансель качнул головой и посторонился. — Зайди-ка. Давай, заходи, ну. Клауд в недоумении шагнул в комнату и закрыл за собой дверь. Не так давно Зак с Канселем подали заявки и переселились в новую комнату — на этот раз двухместную. Оба солджера решили, что им нравится жить вместе: как соседи они друг друга совершенно не обременяли. Зак частенько оставался у Анджила, а Кансель либо был на миссии, либо целыми днями пропадал где-то, на ночь, правда, стабильно возвращаясь. Новая комната была немногим меньше, а в целом всё то же — кровати, шкаф, две тумбочки, стол, дверь в ванную и туалет… и, конечно же, масса разбросанных вещей. Центром композиции являлась весьма красноречиво напоминавшая о Заке раскрытая сумка, валявшаяся на его кровати. Она была набита до отказа, кроме того, из неё живописно торчал белый носок с выбитой эмблемой любимой спортивной фирмы Фэйра — было очень похоже, что он поспешно собирался на миссию, скорее всего, туда же, в Вутай. Возле толстобокой сумки лежал мобильник Зака. Клауд перевёл взгляд на Канселя, потом быстро обратно на мобильник. — Постой-ка… так это что, ты написал мне, а не Зак? — догадался парень. — С его номера? Кансель кивнул. Он стоял возле двери, опираясь на стену, чуть сгорбившись и обхватив себя руками — судя по всему, солджер был подавлен и не на шутку расстроен. Однако Клауд это заметил далеко не сразу — его светлую голову осенила блестящая идея: «Кансель! Вот, кто может мне помочь! Он же всё-всё знает и выдумывает такие хитроумные планы, что диву даёшься! Придумал же он идею для Зака, с той лампочкой… и для меня тогда, с тренировкой». — Канс, слушай, мне очень нужна твоя помощь. Лазард не берёт меня в Вутай, мне нужно… — Я знаю, — раздражённо перебил его второклашка. — Хотя бы потому, что твои обязанности придётся выполнять мне. И уж поверь, я нисколечко этому не радуюсь! Злой Сефирот — это последнее, что я хочу видеть. Свирепые вутайцы по сравнению с ним просто меркнут. Мне только двадцать два, и я ещё хочу жить! — П… почему злой? — удивился Страйф. Кансель посмотрел на него исподлобья, как на ученика средних классов, который почему-то до сих пор не знает алфавита. — Потому что всё зло он будет срывать на мне, разве не ясно? Уверен, ему перспективка работать с «каким-то там Канселем» тоже приятной не кажется. Но он — генерал, и может позволить себе отправить меня в ночной караул, а вот я буду только молчать и выполнять. Мне сообщили обо всём в самый последний момент! — солджер схватился за голову, в глазах его было настоящее отчаяние. — Я вообще не должен был туда лететь, у меня отпуск! Я уже всё распланировал! Солджер порывисто выдохнул и сел на спружинившую кровать, упершись локтями в колени и уронив голову на руки. — Ну так давай как-нибудь поменяемся! Это возможно? Клауд же наоборот, вспыхнул надеждой. Даже глаза его, и так сияющие осколками безоблачного неба, загорелись в предвкушении решения мучавшей его проблемы. — Даже и не думай! — Кансель пригрозил своему гостю кулаком. — Трибунал, и обоим самое лучшее — головы с плеч. Неохота, чтобы последним, что почувствует моя шея, было лезвие Масамуне. — А что, этим Сефирот, что ли, занимается? — осторожно и с неподдельной дрожью в голосе переспросил Клауд. Он очень ярко себе представил, как его убивает клинок любимого человека… ради которого он и собирался затевать всё это! «Что — это? — переспросил он у себя. — Ты ещё ничего не придумал». И всё равно стало жутко. — Не знаю, — съязвил Кансель. — Меня ещё ни разу под трибунал не отдавали. — А почему ты сказал, что это самое лучшее? Что может быть хуже смерти? — пожал Клауд плечами. Потеснив сумку Зака, он устроился на кровати друга. Кансель же поднял взгляд и недобро усмехнулся. — А ты контракт когда читал, куда смотрел-то? С того момента, как ты становишься солджером, за тобой постоянно присматривает Научный Департамент. «Для контроля действия препаратов и мако», как они пишут. И вердикт за такую серьёзную провинность может быть следующим — тебя спишут, как экспериментальный образец в Лабораторию. Думаю, это точно похуже смерти будет. — Да, кажется, как раз это я пропустил… — прошептал себе под нос Клауд. На самом же деле, он помнил эту строчку, поскольку внимательно читал всё, что было в его контракте. Но Страйф и знать не знал, что всё может быть так! Он-то наивно полагал, что фраза говорит о регулярных медосмотрах! «Нет, но должен же быть какой-то путь! — подумал Клауд. — Обязан быть! Мне ведь всегда везло, даже тогда, когда ифритски не везло…». Парень вспоминал все свои приключения — как полковник Рапсодос царапнул его Стиксом, как он чуть не сшиб Ценга в лифте, как опозорился, напросившись на миссию, как выскочил из машины, когда было не положено, как вернулся в Нибельхейм, как упал с моста, как порезался о Масамуне… Приключений было много, и все они в итоге оказались ступеньками к чему-то новому и лучшему. Неужели сейчас совсем нет шансов? — Да ладно, Канс, — улыбнулся третьеклашка. — У тебя же есть перо феникса в рукаве, ну признайся. Ты уже что-то придумал, так? Делись, мы ведь оба заинтересованы. К удивлению парня, его собеседник лишь вздохнул и покачал русой головой. — Ничего я не придумал, малыш Клауд. Ты остаёшься, а я лечу. Я не смогу ничем тебе помочь. Мне бы сейчас кто помог… Я вообще-то очень надеялся на тебя. Тот не поверил своим ушам. Кансель просит помощи у кого? У него, третьеклашки-Страйфа, обожающего влипать в различные истории! — На меня? — распахнул глазищи парень. — Канс, ты чего это? Кто из нас гениальный махинатор, ты или я? Солджер мотнул головой, затем встал. — Вообще-то я уже смирился с тем, что лечу. Прошёл медкомиссию и всё такое, поэтому я имел в виду помощь иного рода. Раз уж ты всё равно будешь здесь, я очень попрошу тебя присмотреть кое за кем. Это несложно, просто навещай её иногда, а то я беспокоюсь. Она ведь там совсем одна… — Она? — подозрительно переспросил Клауд. — У тебя что, есть девушка? — Ну… — солджер почесал в затылке, сейчас неосознанно копируя Зака. — В общем-то… да. Наверное. Я обязательно отблагодарю тебя, ты только скажи, что тебе надо. Клауд поднялся с кровати Зака. Плечи солджера были опущены, взгляд потух. Его надежда упорная, как вода, накатывающая волнами, вдребезги разбилась об острые камни, оставив после себя лишь лёгкую взвесь. Уж если профессионал Кансель ничего не смог придумать, то куда ему, совсем-недавно-кадету Страйфу! — Ничего, — негромко сказал он. — Ты когда-то помог мне, а теперь я помогу тебе. Так что не тебе меня благодарить, Канс. — Хорошо, — кивнул тот. — Тогда будь завтра на платформе Первого сектора. Подходи к самому первому утреннему экспрессу. Да, я знаю, что это рано, но сегодня поезда уже не ходят, идти оформлять транспорт — целая проблема, а вылет утром, мне надо успеть. Ты уж извини меня… и не грусти. Может, и не нужен он тебе, Вутай этот, а? Клауд пожал плечами. Он не знал, что ответить, потому что точно чувствовал — нужен. Потому что ему нужен Сефирот. Затем он заверил Канселя, что понял, где и когда ему быть и, наконец, отправился спать, если, конечно, ворочанье в постели до звонка будильника можно было таковым назвать. Возможно, сыграло роль то, что его собственная комната была ближе, или же он просто забыл, что сегодня собирался ночевать у генерала, но спал он один, что обнаружил и осознал только под утро. «Ничего, пора привыкать», — вздохнул Клауд, глядя на ещё горящие огни, рассекающие тёмное дождливое мидгарское утро.