Хорошее (пока ещё) место

Ральф надеялся, что мистер Рекс, недовольный его упрямством, откажется от затеи совместной конной прогулки. И утро следующего дня началось как обычно, но когда они с Максимом возвращались с пленэра, его перехватил Лэри и повёл в конюшню.       — Лорд — бывший конь мистера Макса, очень тоскует после смерти хозяина. Я его выезжал, да только я ему не в радость, — говорил Лэри, оглаживая золотистой масти мерина по бокам. — Сам-то мистер Рекс только на своём Бесе скачет. Конь с норовом, да и с каким! Бес, стоящий в дальнем углу, услышав своё имя, откликнулся ржанием и забил копытом.       — Обижает других лошадок, вот и держу его подальше. А вы погладьте, погладьте Лорда-то, мистер Блэкфёрст, и морковку дайте. Конь и правда выглядел понуро, смотрел в сторону, и когда Ральф подошёл похлопать его по шее, только скосил глаз и переступил с ноги на ногу, чуть отодвигаясь. Ральф протянул угощение, выданное Лэри загодя, и Лорд сначала недоверчиво фыркнул, а потом аккуратно взял, чуть мазнув бархатными губам по ладони. Бес развернулся и стал бить задними копытами в двери денника.       — Вот же ревнивая скотина, — сплюнул Лэри. — Ну, каков всадник, таков и конь. Ральф с интересом посмотрел на старшего конюха. Ему казалось, что вся прислуга благоговеет перед мистером Бёрдом.       — А что, брат мистера Рекса был хороший человек?       — Да уж получше нынешнего хозяина, хотя все они малость сумашелые. Вы уж простите, мистер Блэкфёрст, что лезу не своё дело, но дам вам совет. Держитесь подальше от мистера Рекса.       — Почему?       — Да любит он изобразить приветливого хозяина, а потом р-раз и осадит: мол, знай своё место. Обидно это. А вы, вижу, человек добрый, сердечный. Вон и Лорд к вам потянулся, почуял. Конь и правда, перестал дичиться и толкал Ральфа головой под локоть, обнюхивал карманы в поисках лакомства.       — Ход у Лорда мягкий, выезжен он прекрасно. Слушается и колен, уздой его рвать не надо. Вы с ним поласковее, мистер Блэкфёрст. Сахарку возьмите или хлебушка с солью. Мистер Рекс сегодня опять не показывался, и даже миссис Фэйрфакс куда-то отправилась и не успела вернуться к обеду. Так что Ральф и Максим ели вдвоём, и он позволил мальчику не доедать бульон и съесть всю сдобу, поданную на десерт. В жизни не так уж и много радостей, а кроме него побаловать Максима было некому. Миссис Фэйрфакс придерживалась концепции, что детей нужно держать в строгости, не допуская излишеств, а дяде до своего племянника вообще не было никакого дела. Он откупался подарками и, как заметил Ральф, старался лишний раз на Максима не смотреть. Оставался только он и месье Элефант, готовый спать на полу у кроватки. Но как это часто бывает, больше всего мальчишке хотелось признания от того, кто его едва замечал. Миссис Фэйрфакс нашла Ральфа перед ужином и позвала в одну из комнат на втором этаже. Это тоже была спальня, но здесь давно не протапливали и было довольно зябко.       — Где вы были, миссис Фэйрфакс? — с любопытством спросил Ральф. Старушка сегодня имела вид загадочный и недовольный.       — Нанимала прислугу в Уилкоте. Мистер Рекс устраивает первый весенний бал, а дом абсолютно не готов принять гостей. У меня есть всего лишь неделя, чтобы привести его в порядок. Парком мы заняться уже не успеваем, но это уж пусть на совести мистера Бёрда, я ему про это неоднократно писала. Ральф подумал, что мистер Бёрд, скорее всего, половину писем не читал или тут же забывал. Миссис Фэйрфакс подвела его к дивану, на котором лежала одежда. Несколько пар светлых бриджей, тёмно-синий редингот с отделкой из витого золоченого шнура, камзол и сапоги для верховой езды.       — Эта одежда мистера Макса. Он был более широк в плечах, чем мистер Рекс. Примерьте, если не подойдёт, посмотрим в гардеробе старого мистера Бёрда. Правда, его вещи вам точно будут велики, но Грейс сможет подогнать по фигуре. Всё это миссис Фэйрфакс говорила суровым недовольным тоном, избегая встречаться с Ральфом взглядом.       — Послушайте, миссис Фэйрфакс, я не понимаю, чем вызвал ваше неприятие, — Ральф хотел разобраться и не хотел терять дружбу экономки. — Я не напрашивался в компаньоны к мистеру Рексу!       — Я видела, как вы говорили в парке! — воскликнула миссис Фэйрфакс, всё так же смотря в сторону.       — Мы просто разговаривали, и он предложил прогулку. Я не понимаю, что в этом плохого? И, если вас это утешит, я дурной наездник, мистер Рекс, увидев меня верхом, просто откажется от этой затеи. Тут Ральф бессовестно лукавил. С вороным Бесом он бы не совладал, но достойно держаться на покладистом Лорде точно сумеет. Если, конечно, мистеру Бёрду не придёт в голову устроить скачки через изгороди. Миссис Фэйрфакс сменила гнев на милость и вышла из комнаты, ожидая, пока Ральф переоденется. Одежда села на него, будто была сшита по индивидуальной мерке, только сапоги оказались чуть великоваты и болтались в голенище. Миссис Фэйрфакс не удержалась от довольного хмыканья, когда разглядывала принаряженного Ральфа. И даже огладила его по плечам, расправляя слежавшуюся без носки ткань. Ральф смотрел на себя в зеркало и думал, что мог бы сойти и за аристократа, если бы не предательская смуглость и тёмные глаза.       — Снимайте, — приказала миссис Фэйрфакс. — Всё почистят и принесут. Мистер Бёрд уехал играть в бридж к Ингрэмам и просил вам передать, что будет ждать вас завтра в одиннадцать на холме. Сказал, вы поймёте.       — Кто такие Ингрэмы? — поинтересовался Ральф, желая сменить тему. Потому что миссис Фэйрфакс опять начинала хмуриться.       — Лорд Ингрэм — старый друг семьи, сосед и обладатель самой красивой дочери в округе. Бланш Ингрэм чудо как хороша, и надеюсь, у мистера Рекса хватит ума разглядеть это, а не засматриваться на симпатичных… Тут миссис Фэйрфакс прикусила язык, обрывая сама себя. А не засматриваться на симпатичных гувернеров, — мысленно продолжил Ральф. Благодаря оговоркам Максима, который, очевидно, не осознавал смысл фраз, что повторял, как попугай, за матерью, Ральф понял, в чём постыдный секрет хозяина Кроуфилд-холла. Бугор, как говорили во Франции, педераст и содомит — так называли этих людей здесь, в Англии. Постыдный порок, пятнающий честное имя семьи, невозможность занимать важные государственные посты, вежливые улыбки в лицо и презрительное шипение за спиной. Но что делать, если природа создала тебя таким, если Господь ошибся или недосмотрел? Супротив натуры мало что можно сделать, тут миссис Фэйрфакс была абсолютно права, Ральф это знал на собственной шкуре. На следующий день, оставив задания для Максима, Ральф поднялся к себе и переоделся в костюм для верховой езды. Почищенная ткань приятно пахла свежестью и паром.       — Да вы настоящий джентльмен, — присвистнул Лэри, выводя ему коня.       — Спасибо, Лэри, — Ральф кивнул, благодаря и за добрые слова, и за придержанное стремя. Лорд, истосковавшийся в стойле, шёл, напоказ выгибая шею, прядал ушами и иногда пытался поиграть, прыгая боком, и всё косился на всадника. Ральф дал ему немного подурачиться, а потом перевёл в рысь, затем и в галоп, чуть коснувшись шпорами живота.       — А вы хороший лжец, — мистер Рекс ждал его, сидя на Бесе у той самой изгороди, где они повстречались первый раз. — Вы достойно держитесь в седле и владеете поводьями.       — Скорее, Лорд позволяет мне это, — Ральф довольно рассмеялся, разворачивая лошадь подальше от Беса.       — Поедемте шагом, мистер Ральф. Я играл всю ночь и чуть не проспал нашу встречу, — мистер Бёрд подъехал ближе, и они бок о бок начали спускаться с холма.       — Куда мы едем? — полюбопытствовал Ральф. День был чудесный, солнечный и почти безветренный.       — Через две мили есть небольшое озерцо с водопадами, — сухо ответил мистер Рекс. Они ехали молча. Ральф время от времени взглядывал на спутника, за дорогой можно было не следить, Лорд шёл аккуратно и мягко. Яркий румянец горел на скулах бледного лица мистера Рекса, а сам он то и дело кусал губы, не замечая, как неприятно кривится его лицо.       — Как по-вашему, я красив?       — Нет, сэр, — выпалил Ральф прежде, чем понял бестактность своего ответа. Вопрос застал его врасплох.       — Ваша прямота и честность обескураживают.       — Простите, сэр. Я слишком поторопился с ответом, мне нужно было сказать, что вкусы бывают разные и дело не в красоте, а во множестве других качеств.       — Поздно юлить, мистер Ральф, — фыркнул мистер Бёрд. Во всяком случае обиженным он не выглядел, либо хорошо владел собой. — Вы неправы в том, что физическая привлекательность не важна, и правы в том, что решающее значение имеют другие качества. Например, деньги. Ральф предусмотрительно молчал, чтобы не сморозить ещё какую-нибудь глупость. Этот бледный резкий юноша действовал на него странным образом, делая несдержанным. Бес, чувствуя напряжение всадника, сменил аллюр, и к озеру они уже подъехали бодрой рысью. Мистер Бёрд легко спешился, у Ральфа так ловко соскочить с седла не получилось.       — Пройдёмся, — кивнул мистер Бёрд. — Лошади никуда не денутся.       — Вас что-то гнетёт, сэр? — всё же не выдержал и спросил Ральф, хотя буквально минут двадцать назад дал себе зарок молчать и на все вопросы ограничиваться вежливыми, ничего не значащими ответами.       — Я собираюсь жениться, мистер Ральф, — с невероятной холодностью произнёс мистер Бёрд.       — О, поздравляю, сэр! — Ральф постарался сказать это со всей возможной искренностью, но на самом деле испытывал досаду и разочарование. Неужели его позвали, чтобы сделать поверенным сердечных тайн?       — Боюсь только, мою избранницу интересует больше моё состояние, чем те самые пресловутые качества, о которых вы упомянули.       — Тогда, возможно, вам не стоит спешить?       — Видите ли, мистер Ральф, бывают обстоятельства, когда нет времени выяснять подробности. Мистер Бёрд замолчал, зло пнул подвернувшийся под ноги камень, промахнулся и зачертыхался. Ральф слушал ругательства, произнесённые с волнующей его душу хрипотцой в голосе, и уговаривал себя молчать, но не выдержал.       — Ваша спешка связана с вопросами... — Ральф нервно облизнул губы. То, что он собирался спросить, могло стоить ему места сейчас и впредь тоже. — Репутации, сэр? Рекс Бёрд оскалился, словно загнанный в угол пёс, и с такой ненавистью, смешанной с отчаянием, посмотрел на Ральфа, что тот отступил на пару шагов, поражённый реакцией.       — Максим, сучье семя, — сплюнул мистер Бёрд. — Всегда знал, что надо было его швырнуть за борт, но я слишком труслив. Ну, что вам наплёл этот выблядок? Ну?! Отвечайте же! Молчите? Тогда давайте скажу я!       — Не надо, — пролепетал Ральф, проклиная всё на свете, в том числе и свои глупые мечтания. — Я ни в чём не обвиняю вас, сэр! Я и сам в некотором роде… Ральф уже подумал, что сейчас хозяин Кроуфилд-холл накинется и изобьёт его кнутом, так яростно он сжимал пальцы на рукояти. Но тот вдруг так же быстро, как вышел из себя, вернулся обратно к роли надменного аристократа.       — Хотите сказать, что вы тоже содомит? — светлая бровь презрительно выгнулась, а тонкие нервные ноздри затрепетали, выдавая пренебрежение. Я ошибся, в панике подумал Ральф, с чего я взял, что Максим, повторяя грязные выражения матери, говорил о мистере Рексе? Он всего лишь ребёнок, не осознающий значения слов. А сейчас всё это выглядит, как шантаж ушлого гувернёра. И теперь не то что рекомендаций, он и фартинга не получит! И всё же Ральф кивнул, потому что отступать было поздно, и в тайне надеясь на благородство мистера Бёрда. Он не станет возиться с такой вошью, как Ральф.       — Значит, вы меня поймёте, — мистер Бёрд уселся на кочку, не заботясь о том, что трава и грязь марают одежду. Ральф был вынужден сесть рядом, чтобы не нависать истуканом, но всё внутри него противилось такому небрежению к дорогому костюму.       — Как вы осознали свой изъян, мистер Ральф?       — У меня с самого рождения их было множество, — Ральф тоже сел лицом к воде. Так было проще говорить, не видя реакции собеседника. — Я родился со сросшимися пальцами на левой руке, смуглый, черноволосый и темноглазый. Если бы не наша прабабка итальянка, отец бы, наверное, вынес бы меня на пустоши к фейри.       — Вас травили в школе?       — Пытались, называли жидёнком и копчёным выродком, но я хорошо дрался, так что вскоре все обидчики прекрасно заучили моё имя, сэр.       — Мы с братом учились дома и были сущими дьяволятами, доводили наших преподавателей и гувернёров до слёз, а одного чуть ли не до самоубийства. И глядя на вас, мистер Ральф, я от всей души раскаиваюсь в своих мерзких поступках. Что было дальше?       — Школа для мальчиков — это особый мир, мистер Рекс. Подростками все начинают томиться и смущаться реакций своего тела, а догматы церкви и проповеди рьяных пастырей делают только хуже. В Ловуде девочек мы видели только на воскресных службах, а потом кто-то под одеялом теребил свою плоть, другой уединялся в туалетных комнатах.       — А вы? — мистер Бёрд наклонился, заглядывая ему в лицо.       — А я... меня девочки интересовали просто как новые люди, друзья. Вид обнажённых рук или пряди волос на шее не вызывали у меня прилив крови к щекам и чреслам. Поэтому, пока остальные справлялись со своим вожделением, я в летнюю пору бродил по полям и лесам в непонятном томлении и тоске, пока не встретил его. Роберт Бёрнс, мой проводник в мир запретной и осуждаемой любви. Мой молчаливый ангел.       — Что с ним стало?       — Он умер от чахотки у меня на руках. Я пробрался в лазарет ночью, зная, что он очень плох, и залез к нему в кровать. Мы заснули, а утром меня разбудили причитания сестры Анны, я спал, держа в объятиях мёртвое тело. Сестра Анна что-то заподозрила, всё-таки мы были уже взрослые, мне 16 и Роберту его вечные 17, но ничего не донесла. Иначе бы меня ждала в лучшем случае порка, а так я доучился и два года отработал преподавателем в Ловуде.       — Что ж, моя история не столь невинна, если позволите, — ухмыльнулся мистер Бёрд. — Но откровенность за откровенность. Я всегда боялся стать содомитом, про это вечно твердили мои тётки и мать, видите ли, в нашем роду были люди с такими предпочтениями. Взрослые отчего-то считают, что дети ничего не слышат и мало понимают. А Макс иногда больно щипал меня и смеялся, что он унаследует все земли, а я буду мужеложцем и вечным изгнанником. О, каков был мой ужас, когда я понял, что все эти слова становятся правдой! Моё тело бурно отзывалось на вид лощёных припудренных красавцев и кавалергардов в красных мундирах и было абсолютно равнодушно к прелестным личикам дам.       — Вы уехали? — предположил Ральф.       — Да, потому что поползли слухи. Я не мог ничего в постели с женщинами, и даже профессионалки, от дешёвых шлюх до дорогих кокоток, не могли меня возбудить. Я пересёк Ла-Манш, назвался другим именем и кинулся в пучины разврата и порока. Этот город всегда смотрел сквозь пальцы на любые пристрастия. Мистер Бёрд замолчал, растирая в ладонях молодую травинку. Ральф не торопил рассказчика, давая тому время собраться с духом и подобрать нужные слова.       — Там я познакомился с Адель Варанс и решил, что это мой шанс вернуться на стезю Адама и Евы. Она была актрисой одного из театров, травести.       — Что это значит, сэр? — переспросил Ральф, он никогда не бывал ни на каких представлениях, не считая рождественских вертепов.       — Это был театр для педерастов, кои в Париж съезжались со всех уголков Европы. Очень откровенный театр. Представление могло быть о чем угодно, но демонстрировать на сцене совокупление двух мужчин, конечно же, было запрещено. А она играла мальчиков, женщина с телом юноши. Никакого намёка на грудь, стройная и высокая, голос — роскошный альт. Это были омерзительнейшие пьесы, мистер Ральф. Залы, наполненные рукоблудничающими самцами, которые то и дело бегали в отдельные ложи, чтобы повторить всё то, что творилось под светом рампы. Ральф, представив себе описанную картину, испытал те самые приливы томления плоти. Сердце тяжело бухало в груди, во рту пересохло, и даже ещё довольно холодная земля не могла остудить накатывающий жар чресл.       — И что же было дальше, сэр? — пересохшим ртом спросил Ральф.       — Я решил, что это мой шанс излечиться. Что с ней я смогу стать нормальным.       — Получилось?       — Я не знаю, — неожиданно весело засмеялся мистер Бёрд.       — Как это?       — Я всегда приходил к ней в состоянии скотского опьянения, осыпал её цветами, сладостями и подарками. Она играла со мной как кошка с мышкой. Изображала прелестного Париса, называла меня златокудрым Аполлоном, но стоило мне протянуть руку к её панталонам, преображалась в жеманную красотку. Рекс Бёрд откинулся назад и лёг навзничь в нежную весеннюю травку.       — А вы? — поторопил Ральф, закрытые глаза мистера Бёрда позволяли не таясь рассматривать его холёное породистое лицо. И представлять, как он возьмёт, наклонится и поцелует, раздвигая языком надменные губы. Совершенно неуместные и непозволительные мысли!       — Я уехал на другой край света. Спустя два года я вернулся в Париж и решил навестить мадемуазель Варанс. И она показала мне очаровательного малыша, заявив, что это мой сын!       — Он не похож на вас, — озвучил Ральф очевидный факт.       — К сожалению, — буркнул мистер Бёрд. — Он не похож и на неё. Максим копия своего беспутного папаши, беспринципного бретера и пьяницы. Ах, если бы Макс был похож на свою мать, я бы привёз его к отцу, доказав свою нормальность. Даже с учётом того, что по возрасту я был бы должен его зачать в четырнадцать лет. Любой бастард лучше сына содомита. И я опять сбежал, на этот раз на Ямайку. Я бы не вернулся, если бы не скоропостижная смерть отца и Макса. А потом получил письмо от Варанс, она умирала от дурной болезни и умоляла приехать. Дальше вы, наверняка, знаете.       — Но если вы собираетесь жениться, сэр, то вы же понимаете, что у вас будут супружеские обязательства? Как вы собираетесь их исполнять?       — Очень просто, мистер Ральф. Так же, как делают мулов. Жеребцу показывают распалённую кобылу, завязывают глаза и подсовывают ослицу. Ральф сидел, в очередной раз поражённый бесстыдством сравнений, не зная, что сказать. А мистер Бёрд продолжил, не открывая глаз, только чуть поёрзав по траве, устраиваясь поудобнее:       — И вы собираетесь, наконец, меня поцеловать, или так и будете пыхтеть гиппопотамом и мять перчатки в кулаке, мистер Ральф?