всё будет

— Да, мам, всё со мной в порядке, да. Ну конечно, блин, я живой! И трезвый! И вообще, чего ты так беспокоишься, никого я не пытаюсь обмануть! Нормально я дома бываю, как все! У меня своя жизнь вообще-то есть. Да, и личная! Я завтра приду, обещаю, да. Всё, давай. Пока-пока. Я тебя тоже. Кира осторожно стирает остатки лака и дует на пальцы, чтобы высохло быстрее. Смешной и совсем не работающий способ, которому её научила мама. И почему-то она им пользуется до сих пор. Назар меж тем возбуждённо расхаживает по комнате. — Во что превратилась моя мать! Кошмар! Ей надо куда-нибудь… в Италию! Скататься. — Ты разве не об этом мечтал, милый? — она смеётся, постукивая пальцами по столешнице. — Безусловная материнская любовь… — Я не ожидал, что это будет так! — восклицает он и тут же присаживается напротив. — Как ты меня назвала? — Она может быть, тоже не ожидала, — Кира игнорирует вопрос, наклоняется к нему через стол и подставляет губы. — Осторожно, лак не размажь! Она, может быть, и не знала, как сильно тебя любит, потому что не могла себе в этом признаться. Не разрешала. — В смысле, не разрешала, — он урчит куда-то ей в шею, мимолётно прикусывает кожу. — Боялась. Что уже не сможет тебя бросить и уехать в свою Италию, к своей свободе. Как тебя такого вообще можно бросить… я в толк не возьму… только вот если специально себе запретить… влюбляться. — Это мы сейчас про мою маму говорим или про тебя? — его руки и губы, кажется, уже повсюду, и ей стоит большого труда остановить его на минуту и безапелляционно заявить: — Никаких разговоров о твоей матери в постели со мной, понял! Я во все эти фрейдистские штуки не играю. Мне вообще просто нравятся молоденькие мальчики. — А мне просто нравятся горячие преподы. Даже если постель — это стол? — Даже не думай! У меня лак! — К чёрту лак, — говорит Назар, и тянет её на себя. И она целуется со своим студентом, сидя на столе, пока он стоя прижимается к её бёдрам, и думает — правда, к чёрту этот лак. К чёрту вообще всё это. В её жизни теперь есть человек, который может удерживать её за руки, зарываться носом в её волосы, прижимать её к постели — и она не задыхается от панической атаки, когда он делает всё это, она получает удовольствие. Он приносит ей между парами чай в кружках из столовой. Он покупает ей в подарок конфеты. Она загоняет его в постель поздними вечерами, когда он в очередной раз засиживается над какой-нибудь статьёй. Пару раз они даже ходили вместе в кино — и она уже не помнит, кто кого на такую глупость уломал. Кажется, у них складывается нормальная жизнь. Кажется, это называют нормальными отношениями. Так что, и правда, к чёрту этот лак, думает Кира. Всегда можно накрасить ногти заново.