***
Ох, насколько было бы легче уйти в темноту от реальности, укрыться в ее холодных объятьях, пропитанных болью. Но каждая капля яда, падающая на глаза, пусть и несла увечья, но и вносила ясность в разум мага. Каждую секунду она напоминала о том, что он был жив. Габриэль не знал как давно он очнулся и как давно вспомнил все. Сны, что бывало приходили в детстве, оказались прошлыми воспоминаниями, но лишь несколькими песчинками в пустыне его жизни. Здесь же он вспомнил все. Если бы не нить на губах, то он бы широко улыбнулся.***
Для Гарри Поттера не существовало ничего невозможного и здесь играло роль множество факторов. Невероятная удача, отвага, вера в себя и друзей, собственная магия, о, а еще то, что никто как-то не предупредил его что то, на что он идет невозможно. Габриэль знал, что через десять секунд тюремщики пройдут по коридору над его головой, а через три минуты змея вернется из Хельхейма, чтобы снова слепить его своим ядом. Наручники и ошейник с цепями крепко удерживали его здесь. Маг уже наизусть выучил все руны, что непрерывной цепочкой оплетали металл. О, Один постарался, чтобы он отсюда не выбрался. Но новое имя нужно было оправдывать. Что он был бы за Бог Обмана, если бы сгнил здесь?***
Габриэль сдерживался, чтобы не прикусить себе язык, чтобы хоть как-то заглушить неприятные ощущения. Золотая нить, заколдованная Всеотцом, неохотно, но поддавалась, освобождая плоть из своего плена. Наручники с ошейником уже как пару минут лежали в самом дальнем углу темной камеры, а вскоре к ним присоединилась и золотая нить. Габриэль размял запястья, когда услышал тихий шорох. Змея возвращалась, медленно ползя по влажным и холодным камням к своему пленнику. Только теперь маг здесь был хищником, быстро схватив хельхеймского посланника. Один однозначно не был хозяином змеи, хотя и без нее наказание за его преступления против Асгарда и девяти миров не походило на отдых у моря. Мерлин, как же давно маг не видел света и не чувствовал под рукой что-либо еще кроме мерзлого камня. Не обращая внимание на боль от растерзанных губ и некоторую неповоротливость языка, мужчина нашептывал змее новое задание, подчиняя своей воле. Маг улыбнулся, слушая удаляющиеся шуршание змеи, что собиралась вернуться к своему хозяину и впиться ему в горло. Мужчина встал на ноги, разминая и их после долгого вынужденного положения, когда был прикован к стене. Габриэль был предельно собран, а когда над ним послышались тяжелые шаги стражников темницы в Асгарде, то призвал к себе Старшую палочку и приготовился к побегу. Одно обещание он выполнил. Вернулся. А теперь было пора найти своего прекрасного эльфа и надеяться, что тот его простит за разрыв и такое долгое ожидание.***
Все пошло не по плану. Точнее начало побега было обнадеживающее. Он освободился от оков и змеи, прошел мимо стражи под мантией-невидимкой. Даже в хранилище Одина вошел незамеченным. Вот здесь весь план и пошел к Мордреду. Маг стоял напротив Тессеракта, который был подделкой. Габриэлю даже не были нужны глаза и его очки-артефакты, чтобы это понять. — Ну, почему? — с вселенской обидой спросил маг у безделушки напротив. Но ему никто не ответил. Габриэль снова вздохнул, корректируя план. Он надеялся быстро и желательно незаметно убраться из Асгарда, а потом вернуть скипетр, чтобы с помощью Камня Разума найти Трандуила. Теперь придется идти обходным путем и пробираться в Мидгард тропами. Габриэль потер переносицу и свернул к другому артефакту. Ларец тысячи зим стоял на своем месте, но маг уже с абсолютно другими ощущениям потянулся к нему. Не было ощущения обмана и несправедливости, а также холода и отчаянного желания уничтожить все, что было связано с йотунами. Он не перестал быть Локи, Богом озорства, но воспоминания Габриэля хорошенько притупили мировоззрение асгардца, если не перевернули его с ног на голову. Маг схватил Ларец и кинулся прочь, ведь из-за стены уже показался Разрушитель, а такой полезный артефакт лишним не будет. Габриэль отправил его себе во временной карман и опрокинул чашу с вечным пламенем на робота. Маг выбежал из сокровищницы с задорной улыбкой на губах, которые снова закровили из-за таких проявлений эмоций. Бог предполагал, что у него сейчас еще тот видок, но ничего не мог сделать со своей радостью. Он был жив, а это было лучшим подарком.***
Локи взмахнул палочкой, отправляя Петрификусом в полет асгардских воинов. Ох, сколько же от них проблем. Конечно, после того как он взял Ларец и нагнал на Разрушителя пламя, то уже спалился по полной. Так что ж удивительного, что Один так оперативно спохватился? Но и маг был не лыком шит. Что такое армия асгардцев против Повелителя Смерти? Трандуил не врал, когда говорил, что он стоит целого войска. Локи задорно улыбался, съезжая с золотых перил, как давно в детстве, проведенном в этом дворце. Адреналин и не уходил из крови, а выкрики и звон лат лишь раззадоривали дорвавшегося до глотка свободы мага. — Локи! — грозный крик раздался на весь зал, а пол под ногами задрожал. Маг обернулся назад, хотя смысл был поворачиваться на голос Всеотца, если он все равно его не видел? — Ну что? — беспечно спросил маг, сдувая с лица прядь волос, что щекотала нос. Локи не видел лицо Одина, что вытянулось, когда его встретил такой простой вопрос мага, да и еще произнесенного таким беспечным тоном. В воздухе раздался свист и за спиной Локи, прямо у выхода из дворца приземлился Тор, вставая с колена и подхватывая молот. — Брат, остановись. Я не хочу с тобой биться, — сказал Тор жалобным голосом, что наверняка было комично, если рассматривать голос вместе с комплекцией асгардца. Если бы он еще мог оценить эту иронию. Ну, знаете, глазами. Очки, конечно, как артефакт помогали не натыкаться на углы или копья, но черно-серебристая картинка все равно была скудной. Лучше чем ничего, но все же. — Да, я тоже, но и сидеть в каменном мешке больше нет желания, — ответил Локи, поворачиваясь к Тору. Маг сделал шаг навстречу Громовержцу. А потом еще и еще. Все застыли на месте. Всеотец и воины наблюдали за Локи и Тором, не сомневаясь в исходе такого столкновения. Громовержец только поджал губы, ведь брат не оставил ему выбора, и кинул в него молот. — Локи! Раздался еще один окрик, но тише и намного обеспокоенней, чем предыдущие. В ту же секунду молот остановили бледные тонкие пальцы младшего сына Одина, а Локи повернулся на голос. Он не видел, но знал, что там стояла царица Асгарда. Фригг. Его мать. Зал погрузился в тишину, а все с шоком смотрели на молот, что держал одной рукой изменник и предатель Асгарда. — Мама, — прошептал Локи. — Не волнуйся, матушка. Я больше не пропаду, — мягко сказал маг, улыбнувшись царице. В следующую секунду молот полетел обратно в Тора, а Локи крутанулся на месте, исчезая из чертогов золотого дворца. Маг снова накинул на себя капюшон, пытаясь отдышаться и понять нет ли за ним погони. Но кажется ему удалось избежать преследования и он даже успел сказать пару теплых слов Всематери. За это даже можно было поблагодарить Одина, что спрятал Тессеракт не в хранилище. Наверное. Маг подошел к скалам на границе Асгарда и, последний раз оглянувшись, протиснулся в узкое ущелье, уходя из этого мира.***
Пока Один осматривал хранилище и темницу Локи, пытаясь понять как тот сбежал, а Фригг тихо улыбалась у себя в покоях, вспоминая слова своего младшего сына, Тор крутил в руках свой молот. Мьельнир еще ни разу его не подводил. Никогда. Нахмурившись Громовержец еще раз повернул свое оружие, осматривая его со всех сторон на предмет царапин или других изьянов. В конце-концов Тор вышел из дворца, направляясь к Хеймдаллю, надеясь что верный друг даст ему подсказку, где теперь искать брата.