Stay with me tonight

Ледяной порывистый ветер атакует меня со всех сторон, пока я подпираю плечом уличный столб и наблюдаю. Смотрю прямо перед собой в витражные окна одного из элитных ресторанов Сеула застывшим, равнодушным взглядом, не смея его оторвать от дьявола по имени Пак Чимин. Он, как всегда, чересчур самоуверен и высокомерен, что источает всем своим существом. Вальяжно развалился в широком кресле, удерживая одной рукой стакан, а другой — сигарету. Не помню, чтобы я видела его курящим. Приоткрывает губы и выпускает сизый дым, откинув голову и прикрыв глаза. Наслаждается. Пусть так. Возможно, это в последний раз. Смеётся, слушая речи своих друзей, пока стряхивает пепел в пепельницу, и делает несколько глотков. И каждая мышца на его лице и в теле расслаблены настолько, словно у него всё схвачено и продумано до мелочей. И нет никаких проблем, даже самых крошечных, пусть бытовых, что засели в его голове и постоянно напоминают о себе. Разве такое возможно? Я, сколько себя помню, бесконечно о чём-то думаю, что-то решаю, стараюсь быть на пару шагов впереди. А Пак Чимин просто победитель по жизни. Раздражает. Мельком ловлю на себе укоризненные взгляды прохожих, от которых где-то глубоко внутри зарождается неконтролируемый смех. Да что вы знаете, чтобы осуждать меня?! Вы смотрите, но не видите. Скользите взглядом по взъерошенным белокурым волосам, хлещущим моё каменное, восковое лицо. Пытаетесь заглянуть в погасшие глаза, обведённые чёрной подводкой, но мгновенно пугаетесь и отводите взгляд, поёживаясь от смотрящей в ответ бездонной чёрной бездны, жаждущей, оголодавшей, воющей диким, раненым зверем, и способной поглотить, задержи взгляд на мгновение дольше. Я вижу, как прохожие кутаются в тёплые одежды, сильнее затягивают свои шарфы и прячут руки в карманах пальто, понимая, что больше не боюсь холода. Теперь я сама воплощение стужи. Тот мороз, что заполняет меня изнутри, не идёт ни в какое сравнение с ветерком, гуляющим по улицам. И ничем его не растопить, не вывести. Но так даже лучше. Теперь бурлящая кровь не бьёт по моим вискам и не туманит разум. Теперь все чувства и эмоции застыли, покрылись тоннами льда, выровняв мой пульс, сделав его едва ощутимым, а меня безучастной и флегматичной, бесчеловечной. И только одна цель стоит перед глазами и не даёт мне кануть в Лету. Снова смотрю на него. На автомате прячу руки в карманах кожаной куртки и обвиваю пальцами рукоять складного ножа, предвкушая момент возмездия, как цель моего существования. Пусть сейчас он наслаждается жизнью, находясь в компании друзей и неспешно потягивая виски. Таймер включён и поставлен на обратный отчёт, а приговор ждёт своего исполнения. Как только Чимин покидает ресторан и садится в свой автомобиль с личным водителем, я следую за ним на арендованной машине, теряясь в довольно плотном городском трафике. Я узнала его адреса, покопавшись в личном деле, только их оказалось слишком много, а его образ жизни настолько непостоянный, что невозможно предугадать, где он окажется этой ночью. Поэтому приходится следить. Чужая машина останавливается у парадного входа одного из элитных многоквартирных домов, куда я подъехать не могу из-за установленного шлагбаума. Поэтому я оставляю машину поодаль и иду пешком. В дом всё равно не попасть, если жилец не откроет тебе дверь, поэтому у придомовой территории нет охраны. Подхожу к зданию и вскидываю голову, понимая, что не вижу, где заканчивается высотка. Последние этажи теряются в ночных сумерках где-то там, под облаками, будто падший Люцифер так и норовит вернуться на небеса, подбираясь к ним как можно ближе. Не в этой жизни. Набираю на домофоне нужный номер квартиры и всматриваюсь в объектив камеры, склонив голову к плечу. Он наверняка меня впустит. Ведь он ничего не боится и любит играть. Когда раздаётся звук открывшегося замка, я приподнимаю уголок губ и вхожу в фойе. Теперь я знаю тебя, как облупленного, Пак Чимин. Теперь ты в моей власти. Поднявшись на нужный этаж, выискиваю взглядом квартиру и подхожу к её двери, как замечаю, что она приоткрыта. И впрямь любитель острых ощущений. Осмотревшись по сторонам, дёргаю дверь на себя и вхожу в логово дьявола. Чёрно-белый интерьер напоминает мне офис. Впервые оказавшись там каких-то полгода назад, я едва могла дышать. Всё мне казалось таким идеальным и выправленным, а я была недостойной там находиться. Ощущала себя прислугой в отребьях в королевском дворце. Как же я ошибалась. Уж лучше быть прислугой с чистой совестью, чем демоном воплоти, восседая на царском троне. Звук льда о стекло привлекает моё внимание, и я, наконец, встречаюсь с ним взглядом. Пак стоит в дальнем углу комнаты, спрятав одну руку в карман брюк, а другой удерживая напиток. В дизайнерских джинсах и заправленной в них шёлковой чёрной рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами. Он смотрит на меня из-под нависающей чёлки смоляных волос изучающим, заинтересованным взглядом. — Я удивлён, — ровным тоном произносит он и делает глоток. Отставляет стакан на декоративную тумбу и плавно подходит ко мне, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Прячет вторую руку в карман и продолжает молчаливо смотреть сверху вниз, задрав подбородок. Надменный ублюдок! Я выпрямляюсь, чтобы казаться выше. Руки так же прячу в карманах куртки, продолжая сжимать рукоять ножа, и крепко стискиваю челюсти, не уступая ему в игре в гляделки. — Думал, больше не увидишь меня? — интересуюсь я. — Признаться, не было времени думать о тебе. Слышу скрежет своих зубов, но виду не показываю. Совсем скоро он замолчит навечно. Ухмыльнувшись, отхожу в сторону, к панорамным окнам, чтобы унять клокочущую ярость и собраться с духом. — Приятно знать, что я всё ещё вызываю в тебе так хорошо скрываемые эмоции. Безразличие — это скучно, — сама не понимаю, зачем веду эту беседу, пока наблюдаю за Паком в отражении окна. Он медленно подходит ко мне и встаёт за спиной, слегка наклоняется и втягивает мой аромат, а я тут же возвращаюсь в прошлое, в тот клуб, где праздновался корпоратив, где мы стояли точно также у зеркала в полный рост. Тогда я и не догадывалась, через что мне придётся пройти и выжить. И для чего? — Ты меня заинтриговала. Хочу дать тебе последний шанс и показать, что я не ошибся на счёт тебя. Я прикрываю глаза и крепче сжимаю рукоять ножа, нащупывая кнопку для выхода лезвия. Прикрыв глаза, медленно втягиваю воздух и понимаю, что, либо сейчас, либо никогда. Достаточно разговоров. Хватит терпеть унижение и оскорбления. Я правда устала. Поэтому собираю оставшиеся силы и, резко развернувшись, вцепляюсь в чужое плечо, а свободную руку заношу для удара, крепко-накрепко обвивая рукоять. Целюсь прямо в сердце, потому что он должен ощутить, каково это, когда оно разрывается на части. Чимин перехватывает мою руку с ножом за запястье, а свободной рукой разворачивает и отталкивает к столу, заставляя меня присесть на край, пока сам нависает сверху и скалится. — Ты целилась в моё сердце? — каким-то не своим голосом вопрошает он и, не дождавшись ответа, запрокидывает голову и громко смеётся. Настолько, что ушные перепонки начитают дребезжать и болезненно пульсировать. — У меня НЕТ сердца! — выплёвывает мне в лицо, обдавая горячим дыханием. — Я неуязвим! Чёрта с два! Недолго думая, я бью коленом в пах и влепляю звонкую пощёчину, не забыв пройтись по чужой щеке ноготками, оставляя красные полосы. Воспользовавшись заминкой Пака, выскальзываю из-под него и отбегаю в сторону, и только тогда понимаю, что нож остался в его руке. Он рывком откидывает его на пол и корчится от боли, упираясь обеими руками в столешницу. А я судорожно выискиваю взглядом новое орудие для убийства. Из ближайшего только ваза, которой я смогу его оглушить и выиграть себе немного времени, поэтому бегу к ней, но тут же вскрикиваю, когда оказываюсь в кольце чужих рук. Он сжимает меня до хруста костей и даже приподнимает, прижимая к своей груди. — Я редко ошибаюсь в людях, — шипит мне в ухо и прикусывает мочку, из-за чего я снова вскрикиваю и прихожу в бешенство. — Больной ублюдок! — воплю в ответ и брыкаюсь, впиваясь ноготками в чужие, будто каменные, руки. — Я убью тебя! Пытаюсь ударить его затылком, но Пак уворачивается, однако ослабляет хватку, поэтому я выскальзываю и бегу на кухню, где наверняка найду орудие. Меня ничто не остановит. А его диалоги ещё больше мотивируют и придают сил. С разбега я налетаю на кухонный островок и сбиваю руками утварь, что со звоном падает на пол, однако успеваю выудить нож и развернуться прежде, чем Пак меня нагонит. Завидев нож, он отскакивает назад, расставив руки в стороны, но тянет губы в мерзкой улыбке, заставляющей мои руки дрожать от злости. — Зачем тебе убивать меня, Нера? — Заткнись! Не разговаривай со мной! — выкрикиваю в ответ и атакую, размахивая ножом прямо перед собой. — Ненавижу тебя! Пак пятится, но ничуть не боится. Он забавляется моим выпадам, продолжая улыбаться. — Не будь глупой! Посмотри, в кого ты превратилась. — В умалишённую! Я сошла с ума. И всё из-за тебя. Ты уничтожил меня! Чимин натыкается на спинку дивана и спешно огибает его, создавая между нами барьер. Мы ходим по кругу, от чего мне хочется вопить. Это должно было закончиться быстро. — Ты научилась давать отпор. Мне нравилось, когда ты делала это на словах, но я хотел понять, как далеко ты можешь зайти. Я знал, что в тебе огромный потенциал. В ответ я кричу и метаю нож в своего обидчика. Мне нечего ему сказать. Он нездоров. Чимин ахает и отскакивает в сторону, но лезвие проходится по его руке, распарывая шёлк рукава и кожу. Пак шипит и зажимает рану, вскидывая на меня голову. — Ты даже не представляешь, какие возможности перед тобой откроются с такими способностями, — уверяет Пак и толкает диван на меня, буквально сбивая меня с ног. Я падаю ничком на него и едва успеваю перевернуться, как Пак налетает сверху и перехватывает мои руки, фиксируя их у меня над головой. Вжимает меня всем своим весом и явно наслаждается, всматриваясь в моё лицо. Я плюю в его лицо и пытаюсь снова атаковать головой, но тщетно. — Я убью тебя. Я не остановлюсь. — Сделай одолжение, — хмыкает Пак и впивается в мои губы своими, заставляя меня вопить в поцелуй. Чувствую, как слёзы стекают по вискам в растрёпанные волосы, пока Чимин вторгается в мой рот и жадно целует, воспламеняя меня. Я развожу ноги и обвиваю ими его талию. Нахожу сил для того, чтобы оттолкнуться и поменять положение, скидывая его на пол. Налетаю сверху и седлаю, остервенело впиваясь руками в его вытянутую шею. Давлю изо всех сил, наблюдая, как он хватает раскрытым ртом воздух, царапая пальцами мои запястья. Сипит и покашливает, запрокидывая голову, а я упиваюсь его страданиями настолько сильно, что не замечаю, как появляется улыбка на моих устах. Скорей звериный оскал, но всё же хоть какое-то проявление положительных эмоций. Спустя мгновение Пак вцепляется в мои волосы и больно тянет, из-за чего я вскрикиваю и позволяю собой управлять, впившись в его руку, от захвата которой у меня искры сыплются из глаз. Свободной рукой Чимин сдавливает мою челюсть до пронзающей боли и вдавливает меня спиной в диван, заставляя сесть. Сам стоит напротив меня на коленях и пытается надышаться. — У всего есть своя цена, — севшим голосом говорит мне. — Сильными не рождаются. Ими становятся. Ломают себя, дробят кости, вынимают душу, сдирают мясо живьём, и только потом обретают свободу от предрассудков, от чувства страха и жалости к себе. Пройти такое может не каждый. Но ты смогла. Хоть и отказываешься в это верить. Он отталкивает мою голову и поднимается на ноги, разминая шею. Потирает её рукой и идёт к тумбе, на которой оставил свой напиток. Залпом осушает стакан и зачёсывает волосы назад. А в моём мозгу проносится мысль: если достаточно сильно ему сопротивляться, он убьёт меня? Только так я смогу освободиться, раз уж не в силах убить его. Я также поднимаюсь на ноги и медленно подхожу к нему, решая, что делать дальше, как он разворачивается ко мне лицом и с размаху швыряет пустой стакан в пол, что разлетается мелкими осколками у моих ног. — Давай! Убей меня! — выкрикивает Пак, раскинув руки в стороны. — Быть может тогда к тебе придёт осознание того, насколько ты всевластна. — Я замираю, хмуря брови. Совсем его не понимаю, будто он говорит на иностранном языке. — В тебе великая сила. Просто возьми её под контроль и обрети уверенность в себе. — Возомнил себя джедаем или что? — выплёвываю в ответ. — Кто дал тебе право управлять жизнями людей? Ты обыкновенный садист и только. — Правда? — хмыкает Пак и медленно наступает. Осколки хрустят под подошвами его ботинок. — Почему ты не плачешь? Почему не уволилась сразу после корпоратива? Почему ты здесь, пытаешься меня убить, но всё оттягиваешь? — Пятясь, я ударяюсь спиной о стекло, а Пак нависает сверху и упирается в окно руками по сторонам от моей головы. Наклоняется к моим волосам и снова втягивает мой аромат, прикрыв глаза. — Почему ты всё ещё источаешь аромат Dior? — шепчет прямо у моих губ. Вскинув руки, я бью кулаками в его грудь. Ещё. Снова и снова обрушиваю на него свои удары, не проронив ни слова. Потому что мне нечего сказать. Потому что он прав! Потому что я не могу его убить. Я всё ещё неистово этого хочу, но не могу. Выждав немного, Чимин всё же отнимает руки от окна и заключает в ладони мою голову, фиксирует, чтобы вновь атаковать мои дрожащие губы, впечатывая меня в стекло. Я крепко обвиваю его напряжённые запястья и испускаю стон поражения, который он мгновенно глотает, гарантируя, что это останется между нами. Ласкает мои губы, мягко посасывает и разжигает внутри меня пламя, что растапливает весь лёд, прогоняет густую, непроходимую тьму и прижигает кровоточащие раны, запечатывая их навек. Ощутив приступ страха, я, что есть сил, отталкиваю его и пытаюсь понять, что меня так напугало. Пак подцепляет мой подбородок пальцами и заглядывает в глаза. — Я не прошу о доверии. Я не говорю о любви до гробовой доски. Я не даю никаких гарантий. Просто будь собой. Такой, какой я вижу тебя: самодостаточной и уверенной в себе. Тебе не нужна ничья помощь, чтобы добиться того, чего ты хочешь. Ни Юнги, ни Чонгук с Тэхёном, ни я не сделаем тебя счастливой, пока ты сама не захочешь стать таковой. Пройдясь подушечкой большого пальца по моим губам, Пак лижет свои и отходит, направляясь за новой порцией алкоголя. Я стягиваю с себя куртку и роняю её на пол. Всё тело настолько напряжено, что болезненно пульсирует и отдаёт вспышками повсеместно. Ничего не говоря, я подхожу к Чимину и вырываю из его рук наполненный стакан, который залпом осушаю, кривясь от горечи и обжигающего горло ощущения. — Я всё ещё ненавижу тебя и при первой же возможности убью, — честно признаюсь в своих чувствах, смотря прямо в глаза. — С удовольствием поучаствую в этом спектакле, — кривит губы Пак и возвращает себе стакан, чтобы снова наполнить. Я делаю попытку забрать его, но Чимин перехватывает мою руку и откидывает в сторону, демонстративно опрокидывая стакан. Пока глотает, его кадык прыгает вверх-вниз, и я не могу оторвать от этого взгляда, что ещё больше раздражает. Вспыхнув, я выбиваю стакан из его рук, проливая недопитое спиртное на столешницу островка и пол. Он не имеет права мне отказывать! Чимин стряхивает рукой и проводит пальцем по губам, проверяет на наличие крови от моей проделки, не сводя с меня пристального взгляда. — Не заигрывайся, — предупреждает он, — ты сильная, но не всемогущая. Пока ещё нет. — Мне плевать, — встав на цыпочки, выдыхаю в его лицо. Отчасти это правда. Налёт безразличия всё ещё покрывает мою кожу коркой. Пак обвивает мою поясницу рукой и рывком притягивает к себе, смотря сверху вниз своим пронизывающим взглядом. — Докажи! — бросает вызов. Пламя внутри меня вспыхивает с новой силой, подпитавшись порцией виски. — Я никому и ничего не должна доказывать, — парирую в ответ, вздёрнув подбородок. Пак недобро улыбается и лижет нижнюю губу, прикусывая её. — Со мной этот номер не пройдёт, — уверяет он и наклоняется для поцелуя, но я кусаю его губу, от чего он отстраняется и смотрит в ответ, вскинув брови в удивлении. — Больше никакой пощады, — шипит он и закидывает меня на своё плечо, смачно шлёпнув по моей заднице. — Не нарывайся, Пак Чимин! — кричу я, свисая головой вниз. — Ой, как страшно, — дразнит в ответ и несёт меня куда-то, покачивая из стороны в сторону. Я чувствую, как его горячие ладони прожигают дыру на моих бёдрах, пока сама смотрю прямо на его задницу, что находится аккурат напротив моего лица. Зайдя в соседнюю комнату, небрежно скидывает меня с плеча на кровать, на которой я подпрыгиваю и отползаю назад. Смотрю, как он стаскивает через голову свою шёлковую рубашку, стоя у изножья кровати, открывая тем самым вид на свой обнажённый, идеальный торс, от вида которого у меня пересыхает во рту. Я осматриваюсь, пытаясь понять, как я перешла от желания убить его к желанию его трахнуть за один вечер?! — Стоп! — требую я, вскинув руку в останавливающем жесте. — Не думай, что ты промыл мне мозги и теперь можешь делать со мной всё, что захочешь. Пак так и замирает, не закончив расстёгивать ремень на своих джинсах. — Ты серьёзно думаешь, что меня это остановит? — не верит своим ушам Пак, выгибая бровь. Я закусываю губу и осматриваюсь по сторонам. Замечаю на прикроватной тумбе настольную лампу, которую резко выхватываю и выставляю перед собой. — Это так точно остановит! Нагнувшись, Чимин хватает меня за щиколотку и рывком тянет на себя, от чего я падаю на спину и не успеваю сориентироваться, как он выбивает из моих рук лампу, швыряя её на пол, и оказывается сверху, вдавливая мои запястья в матрас. — Ни в этот раз, — качает головой Чимин и закрывает мне рот поцелуем, не желая ничего слышать в ответ. Я делаю слабые попытки вырваться, извиваясь под чужим телом, за что Чимин прикусывает мою губу и тянет на себя, но тут же ласкает своими губами, заставляя сдаться. Отстраняется также резко, как прильнул, и смотрит прямо в глаза многозначительным взглядом. — Что? — настораживаюсь я. — Я твой создатель, Нера. Теперь ты связана со мной до скончания времён. Останешься со мной? Я хмурю брови и облизываю губы, ощущая, как сердце сбивает ритм. — На ночь? — еле слышно отвечаю вопросом на вопрос. Наклонившись, Чимин касается моих губы своими и шепчет: — Навсегда. Голова идёт кругом. А его губы слишком близко, чтобы ими пренебрегать. Поэтому я приподнимаюсь и впервые целую его потому, что сама этого хочу. Только сейчас осознание приходит в голову: как много возможностей мы упускаем, пытаясь думать, а не чувствовать. Я самозабвенно наслаждаюсь вкусом его губ и безумно хочу к нему прикоснуться, но мои руки всё ещё вжаты в матрас. Разорвав поцелуй, Чимин очерчивает влажными губами линию подбородка и зацеловывает шею, забираясь пальцами под мою кофту. Вернув себе власть над руками, я в ответ изучаю обнажённый торс, проходясь по бокам, пересчитывая рёбра пальцами, и легонько царапаю чужую спину, улыбаясь новым ощущениям. Подцепив кромку моей кофты, Пак тянет её вверх, заставляя меня сесть в кровати, и стягивает через голову. Я мотаю головой, чтобы стряхнуть волосы с лица, поэтому Чимин мне помогает, убирая пряди в стороны и заключая голову в ладони. Мягко оглаживает мои скулы большими пальцами и смотрит прямо в глаза, будто они смогут рассказать ему больше, чем я посмею. — Ты же чувствуешь, как ты раскрываешься, расширяешь свои границы дозволенного, да? — уточняет он. Я прикрываю глаза и пытаюсь понять, что творится внутри меня. Чувствую ли я страх? Кажется, нет. Мне больше нечего бояться и нечего терять. Обида? Не сейчас, когда мы дышим с ним одним воздухом, забывая обо всём на свете. Желание его убить? Однозначно! Я распахиваю глаза и замечаю, как бровь Чимина выгибается в удивлении. — Отсутствие границ у меня не сулит ничего хорошего для тебя, — проговариваю в ответ и, надавив на чужие плечи, опрокидываю Пака на спину, седлая его. — Я понял, понял, — посмеивается Пак, поглаживая мои руки вверх вниз, — засыпать с тобой лучше не стоит. Тогда давай зажжём эту ночь и будем гореть до утра, — предлагает он и садится в кровати, нос к носу со мной. Впивается пальцами в мои бёдра и приподнимает свои навстречу, создавая трение между нами, пока завладевает моими губами, подкидывая дров в бушующий пожар, а в голове проносится его «Навсегда», пуская мурашки по всему телу и томный трепет от предвкушения. Теперь я с ним. Буду учиться быть другой. Лучшей версией себя. Брошусь в омут с головой, и не страшно, если не вынырну. Хуже уже не будет, ведь так? А даже если и так, я всё ещё сильная, надломленная, но не разрушенная до основания, как мне казалось до встречи с Пак Чимином — дьяволом. Моим дьяволом с лицом ангела и замашками Бога. Скучно уж точно не будет.