Ленин, Ленин и только Ленин!

Владимир Ульянов очнулся на одной из лесных опушек, усеянной серым туманом. Вокруг царила зловещая атмосфера, деревья были абсолютно голыми и изгибистыми, а на их толстых ветвях сидели крупные жёлтоглазые филины. Они зловеще угукали, поглядывая на перепуганного революционера из-под своих густых бровей. Слышно было злобное карканье ворон, а еще завывал сильный холодный ветер, покачивая веревки на старых деревянных виселицах, стоящих неподалёку. — Где это я очутился?.. — едва внятно пробубнил Ульянов себе под нос, поднимаясь с холодной земли. Это походило на какое-то заброшенное кладбище. Рядом текла неглубокая река, на ее берегу лежали обглоданные человеческие кости и остатки надгробий. Вдалеке старого кладбища виднелась большая каменная часовня, а рядом с ней была пара старых каменных склепов, поросших от времени мхом и плющем, который обвивал стены и крыши каменных мавзолеев. От этого зрелища у вождя мирового пролетариата пробежался лёгкий холодок по всему телу, отчего мужчина тут же содрогнулся! Тут он как-то машинально обернулся. Напротив него стоял длинный железный столб, упирающийся в самое небо, на нем было приделано огромное деревянное колесо с крюками на нем, а на крюках висели… Трупы. — МАТЬ МОЯ РЕВОЛЮЦИЯ! ЭТО ЧТО ЗА НАХЕР?! — взвизгнул Ильич не своим голосом, подпрыгивая на месте, — куда я попал?! Что за ужас тут творится?! — вождь продолжал кричать не своим голосом, как вдруг он увидел вдали чёрный женский силует, идущий прямо к нему. Мужчина тотчас умолк, понимая, что этот силуэт ему очень и очень знаком… Девушка была одета во все чёрное, а именно — свадебное платье, перчатки, вуаль и длинную фату. В руках она держала роскошный свадебный букет из чёрных роз. Когда холодный ветер дул в её сторону, вуаль неторопливо колыхалась на её цикле, слегка обнажая его… а фата — просто развевалась в воздухе, подобно советскому знамени, что висел на столбе. — Ну здравствуй, Володенька~ — вдруг прозвучал пошловатый и одновременно жутковатый голос девушки, — как хорошо, что ты явился сюда вовремя. Я уж думала, ты убежишь… — Ф-Ф-Фанни? — спустя примерно пять секунд откликнулся Ильич, боясь шевелиться. — Какой ты догадливый~ — все так же похотливо продолжала Фанни — а это была именно она. — Почему ты так странно одета?! И где я, чёрт подери?! — сердито задался Ульянов, нахмуривая брови на невесту в чёрной фате. — Ты на старинном кладбище, — спокойно ответила девушка, выдавив язвительную ухмылку, — именно тут будет проходить наша с тобой свадьба~ — ЧТО?! К-какая нахуй свадьба?! — уже немного растерянно произнёс Ильич, разводя руками. — А ты что, не помнишь? — все так же язвительно продолжала Фанни, — мы же с тобой договорились насчет свадьбы, забыл уже? ~ — Но точно не на кладбище! — выпалил тот на одном духу, — и тем более, у нас был договор о гражданском браке. Это всё обсуждалось за круглым столом! — Ох… Володя, Володя~ — словно кошка, промурлыкала Каплан, ходя вокруг своего будущего супруга, — видать, ты и вправду страдаешь склерозом… — Причём тут это?! — рассерженно спросил Ильич, наблюдая за каждым действием девушки. — Да при том, что я беременна, а эти твои жалкие сопартийцы с твоей работы не дают нам с тобою видеться! — Они тут вообще не причём! — рявкнул мужчина, делая один недо-шаг в сторону любовницы. — Да? — саркастично задалась Ефимова, чья ухмылка стала только шире, — А скажи мне тогда, Володенька, кто же попросил своего любимого грузинушку ко мне подкатить, а? Ленин от таких слов тотчас весь побледнел. — Мы же… Мы же это уже обсуждали! — взвизгнул он, бледнея еще больше. — Да, Володя, да! Мы это обсуждали, но ты, походу, вообще не понимаешь, как я дорожу тобою ради нашего же ребёнка! — Вдруг, тучи в небе вмиг стали чёрными, и послышались громкие раскаты грома. Ильич не успел и глазом моргнуть, как с девушки слетела кружевная вуаль. Её лицо было бледное, словно снег, а макияж был груб и местами размыт. — Никто, слышишь, никто и ничто не сможет помешать нашей свадьбе! В ту же секунду букет из ее рук выпал, а вместо роз там вдруг появились змеи и, злобно шипя, расползлись в разные стороны. В руках Фанни был огромный топор размером с нее саму. — Фанни! Фанни! Прекрати, т-ты одержима любовью ко мне!.. — Ленин сильно насторожился, ему казалось, что сейчас возлюбленная просто порубит его на куски. — и з-зачем т-тебе этот топор? — решил поинтересоваться он. — Зачем? — язвительно отозвалась та, чей взгляд стал ещё безумнее, чем был до этого, — сейчас вы всё сами увидите, Владимир Ильич Ленин! ~ Вдруг перед глазами Володи всё завертелось, он слышал только громкое завывание сильного ветра и странный звук, похожий на звон металлических цепей… Спустя пару мгновений вождь мирового пролетариата был прикован цепями к деревянному столбу. Из одежды, на нём была только старая льняная рубашка на двух пуговицах в районе горловины и такие же старые чёрные брюки с лакированными туфлями. — Фанни, это за фокусы?! — яростно выкрикнул он и попытался освободиться из железных цепей, но те крепко удерживали его на месте! Паника охватила мужчину, он даже на секунду забыл, как дышать. Тут откуда ни возьмись перед Фанни возник еще один мужчина, стоящий на коленях. Сначала Ленин не понял, кто это, но потом вгляделся, и до него дошло… Перед ним на коленях стоял его сопартиец — Лев Давыдович Троцкий. Он был одет в привычное для Володи одеяние: чёрный пиджак со штанами, такие же, как у Ленина, лакированные туфли, и любимое пенсне красовалось на его чуть изогнутом носу. — Лёва?! — то ли от ужаса, то ли от удивления вскрикнул Ильич, смотря на запуганного товарища. Тот ничего ему не ответил, при этом смотря на Фанни умоляющим взглядом. — П-пожалуйста, не уб-бивайте меня!.. — выпалил он жалобно, обращаясь к девушке и складывая руки в умоляющий жест. — Чччччч, — ласково прошипела девушка, держа в руках блестящий топор, — ты умрёшь быстро и безболезненно, в отличие от других… Так что, считайте, вам повезло, Лев Давыдович~ — Н-не трогай его! — вдруг ввязался Ленин, дергая своими руками, закованными в цепи. — Я не позволю, чтобы кто-то мешал или препятствовал нашей свадьбе! — яростно ответила Каплан, замахиваясь топором. Холодное лезвие стального топора вмиг прошлось по обнажённой шее Льва Давыдовича, тем самым обезглавив его. Ульянов не успел и глазом моргнуть, как голова Троцкого уже лежала на сырой земле. Ленин в ужасе зажмурился и отвернулся, а из обезглавленного тела фонтаном хлынула кровь. — А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! — призрачным смехом засмеялась невеста и со всей силы пнула обезглавленное тело мужчины на землю, — Теперь смотри, Володя, как я буду убивать их по одному! — голос девушки звучал очень холодно, от него так и веяло безумием. Ильич заметил, что тушь на её ресницах размылась ещё сильнее, чем было до этого. Громыхнула молния, сломав сковывающие Владимира цепи. Увидев, что он свободен, Ильич кинулся бежать, Ефимова со злобным смехом побежала вслед за ним. — Стой, Володенька, стой! — кричала она, размахивая уже окровавленным топором и продолжая безумно хохотать, — ты всё равно будешь моим! Слышишь меня?! Ленин ничего не отвечал ей, а просто сломя голову бежал, куда глаза глядят. Он запинался об коряги и камни, торчащие из-под земли, но не останавливался. — Ленин, я кому сказала остановиться?! — сердито вскрикнула сумасшедшая любовница, почти догоняя своего жениха. — НЕ ДОЖДЁШЬСЯ!!! — грубо ответил Ильич, поворачивая голову к невесте. Вдруг он почувствовал, как земля стала уходить из-под его ног. «Что же за хуйня здесь происходит?!» — в ужасе подумал он, куда-то падая. Вокруг всё резко стало чёрным, земля полностью ушла из-под ног революционера, и он стал стремительно падать вниз! — Вытащите меняяяяяя! — визжал он, продолжая лететь куда-то в пропасть, — Чем, чем я это заслужил? Я же не сделал ей ничего плохого, может, она зла на меня? Но за что?.. Мы же всё обговорили с ней, возможно, я чем-то обидел её… Упав на абсолютно голую землю, из-под которой торчали чьи-то обглоданные кости и камешки различных размеров, Владимир Ульянов поднялся с колен и, обтряхивая их, что-то недовольно бормотал себе под нос. Пока он пытался хоть немного прийти в себя, откуда-то из-под земли вдруг появились длинные железные цепи, которые и сковали Владимира Ильича. Это произошло так неожиданно и быстро, что вождь мирового пролетариата не успел даже толком ничего сообразить… — Твою мать! — вслух выругался он, пытаясь вырваться из крепких оков, но те не желали его отпускать, — я что, попал в ад, и это плата за мои грехи?! — яростно спросил мужчина сам у себя, продолжая дергать железные цепи в надежде выбраться. — Возможно, Володенька~ — произнесла появившаяся из неоткуда Каплан, чей голос звучал сзади Ленина. — Фанни Ефимова Каплан, может, вы мне уже наконец-то объясните, что за пиздец здесь происходит?! — от ярости у Ленина сузились зрачки, а изо рта побежала пена. — Я же тебе, вроде бы, уже сказала. Никто не помешает нашей с тобой свадьбе, НИКТО! — последовало в ответ, и Фанни появилась перед Лениным все с тем же топором в руках. — Да что тебе сделали мои товарищи по партии?! Разве Троцкий, Сталин или Дзержинский провинились перед тобою в чём-то?! — Ильич снова попытался освободиться, но всё было напрасно. — Хах! Володя, спешу тебя огорчить, второй раз ты не выберешься. Эти цепи очень прочные, и никакая молния их не разобьёт~ — воркуя, словно белая голубка за окном, произнесла девушка, улыбаясь язвительной и слегка пошловатой улыбкой. — Я спрашиваю, что тебе сделали мои товарищи?! — повторил Ульянов свой вопрос, хмурясь. — Я же тебе уже сказала, они препятствуют нашей свадьбе и нашему с тобою счастью! — её голос стал более громким, в каких-то местах отдавая эхом. Вдруг поднялся сильный ветер, и послышались очередные раскаты грома. Фата безумной невесты поднялась ввысь и стала очень быстро развеваться на ветру. Звуки грома не умолкали, а лишь наоборот становились всё громче и громче. — Ты не понимаешь, насколько сильно я люблю тебя, Володя! — кричала она со страшным оскалом на лице, — и я сделаю всё, слышишь?! Абсолютно всё, чтобы мы были с тобою счастливы! — Фанни, но они же ни в чём… — ДОСТАТОЧНО! — вскрикнула Ефимова, сжимая свой топор в руке, — я убью их, и ты ничего не сможешь с этим поделать, Володя… Откуда ни возьмись появилась вторая жертва, крепкий и высокий коренастый грузин — Иосиф Виссарионович Джугашвили. Коба так же был облачён в льняную рубаху и штаны, правда, в отличие от Ульянова, он был босым. — Йося? — машинально спросил Ленин, но ничего более сказать не успел, потому что увидел, что грузин был подвешен на крюках на том самом страшном колесе с шипами. Ходя вокруг столба с топором в руках, невеста что-то тихо напевала себе под нос. — Не трогай его! Отойди! — как обезумевший, заорал Ильич. — Молчи, Володенька… — холодно выпалила она, потупив свой взгляд, который устремился на грудь Иосифа Сталина, — Ну что, товарищ Джугашвили, вы готовы встретить смерть гордо и мучительно? Сталин, походу, был в таком ужасе, что ни слова не мог произнести и о пощаде не молил, в отличие от Троцкого, а просто помотал дрожащей головой. — М~ Молчание знак согласия, — с пошлой ухмылкой на лице проворковала девушка, выпуская топор из рук, — а ты, я смотрю, куда смелее Троцкого~ Не кричишь, не плачешь, даже пощады не просишь. — Чего тебе надо от меня, психопатка? — хрипловатым голосом обратился к ней Иосиф со своим грузинским акцентом. — Да так, ничего, — саркастично ответила Каплан, скрещивая руки на груди и сощурив глаза, — просто хочу, чтобы вы, товарищ Сталин, не мешали нашей с Володей свадьбе! — Каким образом я мешаю вашей свадьбе?! — вопросил вдруг резко взбешенный Сталин. — Как — каким? — все так же с сарказмом продолжала Фанни, в руке у которой вдруг появился острый нож, — а кто приходил ко мне и пытался меня соблазнить?! С этими словами она всадила нож Иосифу в плечо. — ФАННИ, ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ?! ПРЕКРАТИ! СЕЙЧАС ЖЕ! — истерил революционер, продолжая бороться с цепями, — убей лучше меня, а не их! Они вообще ни в чём не виноваты, это просто у тебя паранойя начала развиваться на почве беременности! — Нет уж, Володенька. Ты мне еще живой нужен~ — сладко ответила та, вынимая нож из орущего мужчины. — Тогда прекрати его мучать… — сквозь слёзы взмолился Ильич, жалобно смотря то на своего друга, то на ухмыляющуюся любовницу. — Нет уж, Володенька~ — повторила девушка, осматривая окровавленный нож. Капли алой крови стекали по холодному лезвию ножа, они падали на холодную почву земли и буквально впитывались в неё. Не долго думая, Каплан аккуратно слизала оставшуюся кровь с ножа и снова приблизилась к Иосифу. — А сейчас проверим вас на прочность здесь, — полушепотом произнесла она, резко втыкая нож жертве в живот. От неожиданной боли в районе чрева грузин выдавил еле слышный стон и резко притих. На это девушка лишь ещё шире улыбнулась и принялась делать на животе мужчины глубокий разрез: — Сделаем-ка вот здесь вот такое сердечко, — приговаривала она, вырезая вышеуказанный узор. — АААААААА! Ф-Фанни… Прекрати! — взмолился Коба, зажмуривая свои глаза от горьких, словно лекарство, слёз. Но девушка на это лишь злобно расхохоталась и не остановилась. Сделав любовный узор, нож девушки куда-то испарился, и она голыми руками отодвинула отверстие, вырезанное на животе Иосифа. — Готов к следующему этапу? Мой грузинский сердцеед! ~ — с издевкой в голосе произнесла она, приподнимая одну бровь к верху. Ленин тем временем уже не пытался вырваться из цепей и не умолял Фанни остановиться, ведь знал, что это бесполезно, и просто опустил голову вниз, готовясь к самому худшему. «Эх, Фанни, Фанни… — печально думал Владимир, смотря в сырую почву и сморщиваясь буквально от каждого стона и вскрика товарища, — как ты могла? Я и не думал, что ты способна на такое. Я ведь тебе доверял, столько лет мы были вместе, а теперь ты убиваешь моих сопартийцев прямо у меня на глазах…» — от этих мыслей у Ульянова стала кружиться голова, и он еле держался на своих двоих. Закончив мучать живот грузина, чокнутая любовница молча просунула туда руку и… Стала вытаскивать внутренности. — Иосиф Виссарионович, я смотрю, вы здоровый мужчина, — всё с той же издёвкой в голосе произнесла Ефимова, вытаскивая из распоротого живота революционера его же печень вишнёвого цвета… — а печень-то у вас в норме! Сразу видно, что вы не пьете, — довольно вскрикнула девушка, вращая окровавленную печень в своих хрупких ручонках, при этом кривя свою улыбку. Естественно, тот не выжил после такого, и его тело безжизненно повисло на все том же крюке. Фанни словно бы не заметила этого, хотя, скорее всего, она просто была рада потерзать уже мертвое тело. — Эх… слабак ты, Йося, слабак… — едва слышно пролепетала Фанни себе под нос, снова запуская свою руку в распахнутый живот грузинушки. На сей раз она с невероятной легкостью вытащила оттуда всю тонкую кишку сразу, задумчиво ее осмотрела и обмотала ее вокруг его шеи. — Какой у вас замечательный шарфик, Иосиф Виссарионович! ~ — звонко подметила она. После этого Каплан злобно захохотала, закинув голову вверх и сжав свои руки в кулаки. — Ф-Фанни… — вдруг послышался жалобный зов позади неё. — М? — обернувшись, девушка увидела, как Ильич обессиленно опустился на колени, смотря куда-то в пустоту… — Ну как тебе, Володенька, новый шарфик Иоси? — язвительно задалась она, при этом делая подлое выражение лица. — Прекрати издеваться нам моими товарищами, прекрати! — слёзы душили его, он был не в силах сделать свой тон хоть чуточку строже. На данный момент ему хотелось только одного — чтобы этот кошмар побыстрее закончился. — И не подумаю, Владимир Ильич, — ответила та, нагло сощуривая свои глаза, — Иосиф выглядит просто шикарно, правда, есть ещё одна проблема… — Ты это про себя говоришь?! — огрызнулся Ульянов и тут же почувствовал резкую острую боль в районе лобковой зоны. — Ещё раз так пошутишь, вообще без члена останешься. Ты меня понял?! — уже сердито вопросила невеста, чей голос прозвучал очень строго и угрожающе. От такой угрозы Владимир тут же умолк, продолжая наблюдать за тем, как Фанни издевается над трупом его теперь уже бывшего сопартийца. — Так на чём я там остановилась? — саркастично задалась брюнетка, снова поворачиваясь к безжизненному телу Иосифа Джугашвили, — он умер, пускай и не так быстро, как Лёва, но, к сожалению, всю картину портят только его глазки… поэтому мне придется их тебе выколоть~ Словно по волшебству у девушки в руках появился нож, но немного поменьше, чем тот, что был до этого. С неприятным смехом она выколола мертвому грузину глаза и, чавкая, съела их. «Ой, фу… меня сейчас вырвет нахуй, — думал Ленин, морщась от увиденной картины, — бедный Коба, как же ему не повезло…» — Ммм, как фкуфно, — невнятно произнесла Каплан, смотря на окровавленный нож в своей руке, — что ж, думаю, можно перейти к следующему твоему товарищу… — Фанни, любимая моя, прошу! Если ты любишь меня всем своим сердцем и душой, то оставь хотя бы последнего моего товарища в живых!!! — молил Ильич, надеясь, что безумная невеста пожалеет хоть кого-нибудь из своих жертв. — О нет, Вовочка. Я убью его ради твоего же блага, ради блага нашей свадьбы, и тогда нам ТОЧНО никто не помешает! — радостно ответила девушка, победно сжимая руку в кулаке. — Ты не посмеешь! — вскрикнул он, привстав с колен. — А кто мне помешает? — улыбчиво задалась Фанни, вопросительно глядя на своего жениха. Ильич не знал, что на это ответить, и предпочел просто промолчать, вновь отведя свой взгляд куда-то себе под ноги. — Вот и отлично, Вовочка, а теперь смотри, как я убью последнего твоего товарища! — облака стали сгущаться только сильнее, вскоре всё небо было затянуто чёрными тучами, а помимо шумного ветра послышались громкие раскаты грома. Перед Ильичом внезапно возникла одна их тех старых страшных виселиц, которые он уже видел. Послышался еще один яростный раскат грома, и под виселицей, с петлей на шее, так же внезапно появилась третья жертва… — Только не… — Феликс~ — ласково промурлыкала Каплан, блуждая вокруг деревянного столба, — да-да, Володенька, это тот самый Феликс Эдмундович Дзержинский… — С-с-снимите с м-меня э-это!.. — хриплым голосом выпалил Феликс, чьи руки были связаны веревкой у него за спиной. — Э нет, котя, я тебя отсюда не сниму. Не переживай, твоя пытка продлится всего лишь каких-нибудь пять-семь минут, а может даже меньше. Смотря, какая петля, а я, знаете ли, женщина, и в видах верёвок не очень-то и разбираюсь… Феликс примолк, его зрачки значительно сузились. Фанни прошла куда-то за виселицу и надавила на небольшой рычаг. Небольшое квадратное отверстие у Дзержинского под ногами открылось, и он упал вниз и хрипло застонал. — В… Воло… кхе… Володя, — хрипло произносил чекист, при этом начиная синеть, — б-бег-ги… кхе!.. Каплан злобно расхохоталась. — Какая жалость, а бежать-то он никуда и не может, — саркастично выдала она, разведя руками. — Ты монстр, Фанни, самый настоящий монстр! — выдал Ульянов на одном духу, — если бы у тебя были сильные чувства ко мне, то ты бы не стала убивать тех людей, которые помогли мне привести эту страну в порядок, очистив её от буржуазии! Именно мы свергли этого тирана, который расстрелял много невинных людей! А ты, ты так благодаришь того, кого любишь?! — ТАК! — резко вскрикнула Фанни, отворачиваясь от задыхающегося Феликса и быстро подходя к Ильичу, — ты не забыл о том, что я обещала тебе кое-что отрезать?! — Нет, не забыл! — дерзко ответил ей Ульянов, полностью поднявшись с колен, — но запомни, дорогая, что угрозами ты никогда и ничего не добьёшься!!! Фанни лишь хитро и подло сощурилась, вращая в руках ножик, а потом вновь обернулась к Феликсу Эдмундовичу, который уже прощался с жизнью и от нехватки воздуха был весь фиолетовый. — Ну что, товарищ Дзержинский, ваше последнее слово, — язвительно произнесла девушка, подходя к еле живому чекисту. — В-Володь, т-ты… — начал мужчина, обращая свой затуманенный взгляд в сторону Ленина, — т-ты был с-сам-мым л-лучшим с-соп-партийц-цем… — Феликс, Феликс, я отомщу за тебя! Ты слышишь?! Я отомщу за тебя и за других! — заливаясь слезами, кричал Ленин, смотря на посиневшего товарища, — знай, ты был одним из самых лучших чекистов!!! Тот услышал его уже как сквозь туман, и через секунду его голова беспомощно свалилась в бок, и он больше не двигался, разве что, сильный ветер колыхал его безжизненное тело… — А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! — засмеялась Каплан, вызывая новые раскаты грома, — Я сделала это! Я устранила их, и теперь больше никто и ничто не сможет помешать нашему счастью, Володенька! — Ф-Ф-Фанни, т-ты… — начал заплаканный Ильич, отводя от нее взгляд. — Самая лучшая невеста?! Знаю! — радостно заорала девушка, поднимая руки вверх. — Н-нет, т-ты самая ужасная женщина на всём белом свете! Я и не догадывался тогда, много лет назад, что полюбил маньячку! Не имеющую ни малейшего сострадания к живой душе. Эти слова очень не понравились Фанни, и она приблизилась к Ильичу вплотную, при этом сердито нахмуривая брови: — Повтори, что ты только что сказал?.. — скрипя зубами, произнесла девушка, кладя руки в боки. — Э-э… Н-ничего, — испуганно пролепетал тот, понимая, что зря это сказал, очень зря. Поэтому Ленин тут же зажмурил глаза и отвернулся, ожидая, что сейчас она всадит в него нож, или, что ещё хуже — отрубит голову топором, как Троцкому! Ведь от неё можно было ожидать чего угодно, Фанни всегда была непредсказуема… Поэтому он замолчал и просто продолжил тихо-тихо плакать. Однако тут откуда-то из воздуха появились странные полу-прозрачные тени, похожие на призраков, и очень знакомые по силуэтам… В глазах Ульянова всё резко потускнело, вместо жуткого леса с деревянными столбами и виселицами стелилась белоснежная пелена. Густой туман запрятал всю ту жуткую картину, которую ещё не давно видал Владимир. «Что это со мной? Неужели, я отключился из-за страха?» — у него сильно помутнело перед глазами, картинка стала немного расплываться, так продолжалось недолго, всего лишь каких-то полминуты. Когда Ленин снова приоткрыл глаза, перед ним, белые, словно колхозное молоко, стояло трое мужских силуэтов, они стояли совершенно неподвижно, смотря на революционера своими пустыми чёрными глазницами. — Р-реб-бята?.. — вдруг спросил мужчина дрогнувшим ослабевшим голосом. — Беги, Володя… Беги… — послышался еле слышный голос убитых сопартийцев, после чего души тут же растворились в воздухе, как и густой туман. Полсекунды или даже меньше Ильич стоял на одном месте, а потом вдруг заметил… что цепи, сковывающие его, вновь сломались пополам! Не медля, Владимир кинулся куда глаза глядят. — Куда это ты собрался, сладенький мой? ~ — дико облизнувшись, спросила Каплан, кидаясь за ним вдогонку. — Я не собираюсь больше здесь оставаться!!! — рявкнул тот, не разбирая дороги перед собой. Владимир бежал очень быстро, оставляя позади себя облако из дорожной пыли, которое вело на то самое старое кладбище. Сердце революционера бешено колотилось в груди, но он всё равно не останавливался, а продолжил бежать дальше в попытках скрыться с глаз безумной жёнушки. — Стой, Володя! Остановись, я все равно тебя убью! — кричала та ему вслед, не останавливаясь. — Уверена? — с лёгкой насмешкой в голосе задался Ильич, слегка повернув свою голову к всё ещё бегущей любовнице, — попробуй меня сначала догнать! Тогда Фанни вдруг молча свистнула, да так, что деревья понагибались к земле. Ильич стиснул зубы и закрыл уши руками, продолжая бежать, не разбирая дороги. Но, к счастью для Владимира Ильича, бежать ему осталось совсем недолго. Вскоре его взору показались большие кладбищенские ворота чёрного цвета. «Отлично! Это мой шанс спрятаться от неё», — промелькнуло в голове Ильича, и он, прискорив свой и без того не медленный бег, забежал на территорию старинного кладбища. — А ну, не так быстро, Володенька, — грозно произнесла девушка, приостанавливаясь на полпути к воротам кладбища, — если не хочешь по-хорошему, то будет по-плохому~ — засунув два пальца себе в рот, девушка свистнула уже чуть громче, нежели было до этого. «И чего она, блять, свистит?.. — подумал Владимир, убегая вглубь кладбища, где было множество старинных могил, — неужели, опять что-нибудь удумала, падла…» Ульянов попытался затеряться среди старых каменистых надгробий, которые со временем поросли мхом, а некоторые из них были наполовину разрушены. Остановившись у одного из надгробий, мужчина решил перевести дух, но вдруг он почувствовал лёгкую вибрацию под ногами: — Э-эт-то что? Землетрясение, что ли?! — перепугавшись, вопросил Владимир сам у себя, начиная паниковать с новой силой. Внезапно из-под земли показались чьи-то костяные руки, и тогда Владимир Ильич Ленин перепугался не на шутку! Он пробовал убежать, но этих рук становилось все больше и больше, они хватали его и не позволяли убежать. — Эй! От-тпустите! — дрожащим от страха и напряжения голосом выпалил Ильич, отпинываясь, но все было тщетно. — Ты никуда не сбежишь, — ласково промурлыкала Каплан, появившись буквально из неоткуда, — ох, Володя, Володя~ Ничему тебя жизнь не учит… — Не тронь меня! — рявкнул Ульянов, но Фанни, естественно, и слушать его не желала, вплотную приблизившись к Ильичу. — Володя, тебе уже пора баиньки, — язвительно и немного блаженно прошептала она, щёлкнув пальцами. В её руках появился не большой стеклянный шприц, с алюминиевой и тонкой, но оооочень острой иглой. Внутри шприца находилась непонятная для Владимира жидкость чернильного оттенка. Девушка резко приобняла мужчину за талию, а затем слегка наклонила над землёй: — Впереди нас ожидает самая жаркая ночь любви! — произнеся это, она резко всадила иглу в шею Владимира. — АААААА!!! Блять… — тот закричал и зашипел от боли, но тут девушка ввела содержимое шприца ему в шею, после чего отстранилась. — Сладких снов, Володенька, — сладко произнесла она, наблюдая, как медленно закрываются глаза ее жертвы. *** Очнулся Владимир в каком-то тёмном и местами прохладном помещении. Он попытался при встать, но не тут-то было — железные кандалы, которые ранее использовались в темницах для ареста заключённых, намертво приковали революционера к железной кровати. — Где я? Что происходит?.. — изнуренно прошептал Ильич, постепенно приходя в себя. По телу отдавала неприятная слабость, отчего мужчина чувствовал лёгкий дискомфорт. — Еще ничего не происходит, но сейчас будет происходить~ — раздался глумливый женский голос, спустя секунду вышла и его обладательница. — Фанни, это ты? — немного напряжённо спросил Владимир, который не видел ничего, кроме кромешной темноты перед собою. — Да, это я, — язвительно произнесла девушка, при этом злобно хихикая, — я же говорила, что ты от меня никуда не убежишь~ — Где я?! — тут же решил задаться Ильич, вращая ослабевшей головой туда-сюда. — Ты в одном из старинных склепов, дорогуша, — сладко ответила ему Каплан, приближаясь к его кровати. Но Ленин не видел этого, зато отчётливо слышал стук женских каблуков об окаменелую поверхность, — здесь и будет происходить с тобою наша первая брачная ночь. — ЧТО?! Какая еще брачная ночь?! Отпусти меня! — рявкнул Володя, стараясь вырваться, при этом понимая, что ничего не получится. — Куда это ты собрался? — Фанни подошла совсем близко и кокетливо положила свою ножку любовнику на пах, — мамочка хочет жаркую ночку любви, и мамочка её получит! — страстно выдала невеста, медленно проводя своим каблуком по интимному месту Владимира. — ЧТО?! — повторил шокированный Ульянов, невольно ерзая, — да отпусти ты меня уже, достала!!! — Разве можно так с невестой разговаривать? — Фанни поставила руки в боки, смотря на Ленина сверху вниз. Тот не ответил ей, ведь слов у него больше не находилось, — теперь я тебя накажу за это~ Вдруг Ульянов услышал, как в глухой тишине абсолютно внезапно чиркнула спичка. Спустя пару секунд в тёмном помещении загорелся тусклый свет от восковой свечки, и революционер узрел свою невесту в крайне непристойном одеянии. На ней красовался узористый кружевной корсет, из-под которого виднелась пышная грудь, чёрные стринги и полу-прозрачные кружевные чулочки на подтяжках. Но на ней был ещё один атрибут, который отчётливо запомнился Ульянову — чёрная фата, та самая, в которой она безжалостно убила его товарищей! — АААААА! Отойди от меня! — рефлекторно крикнул Ильич и опять невольно пробовал вырваться из оков, но, естественно, ничего не вышло. — Ну чего ты меня так боишься, не волнуйся, мамочка просто накажет своего непослушного птенчика~ — сладко проворковала та, усаживаясь в ногах у революционера. — А если будешь плохим мальчиком, то я вставлю тебе в ротик кляп. Ты же не хочешь, чтобы я это сделала? — ласково прошептала она, медленно проводя рукой по обнажённой груди жениха. Ленин и не знал, что ему отвечать на это, с одной стороны, он понимал, что хуже уже быть не может, но с другой, ему не хотелось усугублять ситуацию еще больше. Убрав руку с груди любовника, она завела руки себе за спину и принялась расшнуровывать свой корсет, при этом напивая какую-то романтическую мелодию на французском языке. — Фанни, прошу, отпусти меня! — взмолился бедный Ильич, надеясь, что любовница все-таки пощадит его. — С чего бы это вдруг, товарищ Ленин? — блаженно пролепетала она, откидывая корсет куда-то в сторону. Взору мужчины тут же бросилась пышная женская грудь, на её сосках были наклеены чёрные крестики, тем самым пряча пикантные места на её огромных арбузиках. — ночь еще только началась, так что отпускать тебя я никуда не собираюсь~ Нагнувшись к своему жениху, Каплан принялась нежно целовать каждый участок на его шее, оставляя после своих поцелуев кучу отпечатков чёрной помады. Как ни странно, Ленина это ни капли не расслабляло, напротив, он напрягался только больше. — Володя, мой Володя~ — сладко шептала она прямо на ухо своего супруга, — я люблю тебя, ты слышишь? Люблю! И я готова убить каждого, кто посмеет тебя у меня увести. Ленин продолжал молчать, ничего не говоря, тщетно при этом надеясь, что скоро этот кошмар наконец-то закончится… Отстранившись от шеи Владимира, невеста плавно спустилась чуть ниже. После чего она кинула игривый взгляд на своего мужчину и нежно лизнула один из сосков. «Это должно тебя завести! — решительно подумала Ефимова, продолжая играть с розовыми шишечками вождя, — тебя это всегда заводило, я-то знаю это лучше твоей недалёкой супруги. Вернее — бывшей супруги! Хе-хе». Вова слегка покраснел от такого, но, несмотря на это, он все еще был очень напуган и напряжен, не собираясь расслабляться. «Ну же, Володенька, постони для меня, — думала Фанни, слегка прикусив один из чужих сосков, — давай, ну же~» — Мх… — вождь не выдержал и невнятно заскулил сквозь стиснутые зубы, слегка при этом ерзая на одном месте. — Молодец, Вовочка, какой же ты у меня всё-таки послушный мальчик, — ласково промурлыкала она, кладя руку ему на лобок. — Фанни… — едва слышно обратился к ней Ильич, — я хочу уйти домой, прошу, отпусти меня! — Домой? — в удивлении вопросила невеста, расширяя свои глаза, — теперь это твой дом… Отлепившись от сосков любовника, она вновь уселась в его ногах поудобнее и похотливо посмотрела на его причинное место. — Ч-что ты собираешься делать? — обеспокоенно обратился к ней Ильич, чувствуя холодную руку на своём интимном месте. — Сейчас узнаешь, любимый, — нежно проворковала она, резко хватая Ульянова за его пенис. — Ай! — тот вскрикнул от внезапности и резко зажмурился, чувствуя, как рука Фанни скользит вверх-вниз. Дыхание революционера сильно участилось, а сердцебиение ускорилось в разы. Он слышал хлюпанье собственной смазки и тихое дыхание своей невестушки. Постепенно девушка стала набирать очень быстрый темп, тем самым заставляя Ильича выдавать глухие, но хоть какие-то блаженные стоны. — Ага! Я так и знала, что тебе нравится, — победно высказала Фанни. Немного возбудив революционера, она убрала руку от его органа и словно бы стала думать, что ей делать дальше, как еще помучить жениха… — Мне нихуя не нравится! — огрызнулся Владимир, делая возмущённое выражение лица, — это ты просто с козырей начала, ты же прекрасно знаешь, какие интимные места самые чувствительные, в особенности у мужчин! — Хе-хе, правильно, — сладко проворковала Каплан, хитро прищуривая глаза, — ну а как с тобой иначе? ~ — Ты думаешь только о себе, тебе абсолютно плевать на мнение других! Знаешь, что, Фанни, я долго это терпел, но ты вынуждаешь меня быть таким. Твоё поведение ничем не отличается от поведения пятилетней девочки-эгоистки!!! — взбешённо выдал мужчина, скаля свои белоснежные зубы. — Ах ты ж! — вдруг рассердилась девушка, и комнату сотряс звонкий звук пощечины. Тогда Ильич умолк и просто отвернул голову, при этом хмурясь. — Да как ты смеешь говорить мне такое?! — яростно вопросила невеста в чёрной фате, и на улице раздались шумные раскаты грома, — значит я с ребёнком в животе переживаю за то, чтобы у нас с тобой была счастливая семья, а ты мне говоришь вот такие «приятные» слова?! Ну спасибо тебе конечно, Володенька. — А кто мне виагры в чай подсыпал? А?! — снова огрызнулся Ильич, поворачивая голову к невесте, — я, может, и не хотел этого ребёнка, ясно тебе?! — Ну всё, Володя, за такие слова мне придется тебя очень жёстко наказать! ~ После ее слов в ее руке возник уже знакомый Владимиру страпон. Только вот… Он был больше и толще раза в два, и мрачного черного цвета. Увидев знакомую секс-игрушку, Ленин тут же замолчал. — Что такое, Володенька? — саркастично обратилась к нему девушка, надевая на себя страпон, — язык от страха проглотил? Ленин и на это промолчал, лишь молча мотая головой, все еще тщетно надеясь на пощаду. — Ф-Фанни… н-нет… — наконец жалобно заговорил он шепотом, продолжая мотать головой. — Что нет? Что нет? — злобно спросила та, смотря на побледневшего от страха революционера, — сколько раз я тебя предупреждала меня не злить? Ты же не слушаешь меня, ну ничего, я надеюсь, что преподам тебе урок, и ты наконец-таки запомнишь, что надо слушать свою любимую супругу! Больше ничего не говоря, Ефимова опять-таки закинула ноги любовника себе на плечи и резко вошла прямо без растяжки. — ААААААААААААААА! — завизжал Ульянов не своим голосом, закидывая голову вверх, — Прекрати! Я виноват, сознаюсь, прости меня, дурака!!! — А все, Володенька, поздно~ Не дав Ильичу и время попривыкнуть, Фанни тотчас начала двигаться. Она делала это резко и грубо, чтобы любовнику было как можно больнее. Из глаз бедного вождя уже текли слезы, он орал и орал, не щадя голоса, уже не умоляя о пощаде, ведь знал, что все бесполезно… — Ну что, Владимир Ильич, как вам наша первая брачная ночь?! — саркастично спросила его Ефимова, при этом быстро вращая своими бёдрами. — Прошу, любимаяяяяяя, пощади! — взмолился жених, чувствуя сильную боль в районе жопы, — я этого не выдержу, прошу, прекрати эти пытки!!! — Пытки?.. — шёпотом повторила она, прекращая двигаться, — а это отличная идея, как проучить тебя. Спасибо тебе, Володенька, ты подкинул мне ну ооочень гениальную идею. — Ч… Чт-то ты имеешь в в-виду? — тяжело дыша, осведомился Ильич, радуясь тому, что эта резкая боль прекратилась. — Сейчас ты сам всё увидишь, любимый, — холодно произнесла Каплан, выходя из окровавленного ануса мужчины. Избавившись от секс-игрушки, которая была немного в крови, девушка внезапно щёлкнула пальцами, и в её руках очутился небольшой серебряный ножик. — Н-нет… Только не опять… — залепетал несчастный Ильич, опять начиная мотать головой. — Да, Володя, да… — всё так же холодно выдала девушка, в который раз оседлав мужчину, — уверяю тебя, это твоя последняя ночь. Так что я сделаю абсолютно всё, чтобы она тебе запомнилась~ — Ф-Фанни! — сквозь слёзы обратился к ней Ульянов, понимая, что это конец, — ласточка моя, солнышко ты моё, я люблю тебя! Правда, очень, очень люблю. Просто твой характер бывает очень непредсказуем, а так ты самая идеальная женщина на всём белом свете!!! — услышав сладостные раскаянья своего любовника, Каплан улыбнулась широкой и очень подлой улыбкой. — Странно… Незадолго до этого ты кричал совершенно другое, то, что я самая ужасная женщина, не имеющая сострадания ни к одной живой душе… — задумчиво пробормотала Фанни, вращая в своих руках маленький блестящий ножик. — Ф-Фанни… Но ничего более сказать он не успел, потому что девушка вдруг резко вонзила нож ему в бедро. Почувствовав, как острое лезвие ножа вошло ему прямо в мышцы, пробив мягкие ткани, Владимир Ульянов стиснул зубы и зажмурил глаза! — ААААААА!!! — громко заорал революционер сквозь стиснутые зубы, очень тяжело дыша и быстро-быстро мотая головой по сторонам, будто бы пробовал как-то отвлечься от столь страшного чувства. — Эх, Володя, Володя… — разочарованно прошептала Каплан, резко вынимая окровавленный ножик из бедра революционера, оставляя после него глубокую кровоточащую рану. Тот выдохнул, в глубине души радуясь тому, что эта резкая боль закончилась, но, естественно, расслабляться пока что было рано… — Я никогда не думала, что полюбила вот такого вот лжеца, — продолжала девушка, смотря на своё отражение в лезвии ножа, по которому стекала свежая кровь её возлюбленного, — но очень красивого лжеца~ Не особо долго думая, она, не дав любовнику отдышаться, всадила все тот же ножик ему в предплечье. — АААААААА! Да за что?! — завопил мужчина во всю глотку, при этом хорошенько посадив голосовые связки, — Я же… кхе… л-люблю тебя… — Любовь, Володенька, выглядит немного по-другому, — возмущалась невеста, ставя руки в боки, — любовь — это когда тебе дарят цветы, говорят комплементы и, самое главное — не лгут наглой ложью! «И как я еще сознание не потерял?!» — с откровенным ужасом и паникой подумал Ильич, стараясь не смотреть на свое окровавленное бедро и как можно меньше шевелиться, чтобы не причинять себе боли лишний раз. — А знаешь, что, Володя, — не успокаивалась Ефимова, смотря на своего жениха, который корчился от сильной и неприятной острой боли в районе всего тела, — ты от своих сопартийцев мало чем отличаешься… Так что, думаю, мне не жалко будет тебя помучать, ну а после чего просто убить!!! — ЧТО???!!! — тут Ильич впал в такой шок, что о боли даже на несколько секунд забыл, — УБИТЬ?! Н-но за что?!. — Не надо было лгать, теперь и поплатишься за это!!! — озлобленно рявкнула сумасшедшая невеста, осматривая жертву диким взглядом и выискивая, куда бы еще всадить нож. — Ф-Фанни, прошу, не совершай ошибок! — отчаянно взвизгнул Ленин, наблюдая за тем, как его возлюбленная резким движением руки вытаскивала из него нож, отчего он тихонько вскрикнул, и по его лицу побежали крупные струйки слёз. Но та его уже словно не слышала, а просто продолжала дикими глазами осматривать его и страшно при этом улыбаясь… — Фанни… — напряжённо выдал Ильич, чьи глаза быстро-быстро забегали по слабоосвещённой комнате, избегая сумасшедшей любовницы, что сидела прямо перед ним, — т-ты чего молчишь?.. Однако та и на это ничего не ответила, а вдруг вонзила нож ему прямо в плечо, при этом начиная им слегка вращать. — ААААААААААААААА!!! ФААААННИИИ, ПРЕКРАТИ! БОЛЬНО! — хрипловато вопил Ленин, начиная плеваться кровью, — Т-ты сейчас совершаешь большую ошибку! Кхе… — Я совершаю? Да это ты совершил кучу ошибок! Ты и твои жалкие товарищи!!! — вдруг вспылила та, игнорируя болезненные стоны своего возлюбленного, — Я за тебя переживаю, а ты мне в душу плюёшь! Да тебе вообще всё равно на меня, ты, Вовочка — эгоист! Самый настоящий эгоист!!! Некоторое время она продолжала просто вращать ножом туда-сюда, расширяя и без того огромную рану, прежде чем наконец-то вынула нож из чужого плеча. — А теперь, Владимир Ильич Ленин, я вам даю произнести своё последнее слово… — холодно выпалила девушка, наблюдая за стекающей кровью с холодного лезвия ножа. — Ф-Фанни… Я люблю тебя, прости, если сделал тебе больно, — тут же начал Ильич, откашливая сгустки крови, — я люблю и нашего с тобой малыша… — И бла, бла, бла!.. — кривляясь, перебила его Каплан, жестикулируя левой рукою, — как это мило, Володенька, но пришло время финальной части… Ленин закрыл глаза, приготовившись к самому худшему. Фанни улыбнулась, хорошенько размахнулась и резким движением всадила ему нож прямо в грудь… Острое лезвие ножа сумело пробить насквозь полое сердце революционера, после чего тот только лишь вздрогнул и моментально перестал дышать, при этом как сквозь туман слыша страшный хохот своей любовницы… *** Владимир тут же проснулся в своей кровати, на дворе стояла глубокая ночь, комнату, в которой находился мужчина, освещал яркий лунный свет. — Уф… ну и приснится же такое… — ошарашенно прошептал Ульянов, облокотив свою голову на широкую ладонь. Простыми словами не передать его облегчение, которое накрыло его в ту же секунду. «Это всего лишь сон! Боже, какое счастье…» — подумал вождь мирового пролетариата, вставая с кровати. На часах показывало два часа ночи, а в квартире Иосифа Джугашвили стояла гробовая тишина. Спать Владимиру Ильичу после подобного сна вовсе не хотелось. А еще он уже протрезвел. «От таких-то снов отрезвеешь сразу…» — подумал Ильич, поежившись от холода. «Интересно, а как там Коба поживает?.. — промелькнула мысль в голове революционера, и он на слегка ватных ногах направился к выходу из своей спальни. Он прошел в малую столовую, где ещё недавно хорошенько проводили время два неразлучных товарища, и сейчас там был полнейший бардак и беспорядок! На столе лежали пустые бутылки из-под выпитого грузинского вина, куча грязной посуды, на которой ещё оставались остатки недоеденной закуски, а неподалёку от стола лежал и сам Коба собственной персоной. «М-да… хорошенько же мы с ним «посидели», — подумал Ленин, подходя немного ближе к своему спящему товарищу, — Интересно, а что же снится ему?..»