Ленин, Ленин и только Ленин!

Наступило утро. Солнце уже давно поднялось в небо, освещая своими длинными лучами прозрачную росу, которая была повсюду, и на деревьях, и на траве, словно тысячи маленьких бусинок, которые посыпались с небес да так и остались лежать на холодной земле… Владимир Ильич проснулся чуть позже рассвета. Он мог бы насладиться пением птиц за окном, но вдруг увидел у себя под боком свою любовницу, мирно посапывающую, и воспоминания из вчерашнего дня так и ударили в голову. «Так, Вова, вспоминай давай, что вчера было… — думал Ильич, пытаясь не разбудить Фанни, которая могла проснуться в любой момент. — точно помню, вчера я пришёл к ней на чай, потом странная дрожь по телу, а затем…» И тут он вспомнил абсолютно всё. Разговор о Наде, его жене, выяснение отношений, крики, чай, после которого он почувствовал себя странно, и Фанни… Которая пыталась его возбудить при помощи конфет, печенья и бананов, как бы глупо или смешно это не звучало. Ульянов вытаращился на стену, в шоке от самого себя. «Чёрт… Это же всё было без презервативов! — мысленно выпалил Ильич, продолжая таращиться в стену. — не дай Бог, если Фанни… Чёрт, нет, не хочу об этом даже думать!» Он собирался встать с кровати, но тут Каплан, не просыпаясь, обняла его вокруг груди и прижалась к нему. «Блин, ещё этого не хватало!» — он попытался аккуратно освободиться от нежных объятий любовницы, но та прижалась к Володе только сильнее, не давая бедняге нормально дышать. Ему пришлось здорово заморочиться, чтобы незаметно выбраться из крепкой хватки Фанни и при этом её не разбудить, но это того стоило — минут через пять он уже не лежал на кровати, а стоял около нее, и как можно тише переодевался. Не хотелось ему будить Каплан… Одевшись, Вова тут же направился в коридор. Пока он обувался, его никак не покидали тревожные мысли о том, что Фанни может быть беременна! «Так, ладно, я не должен об этом думать… Сейчас приду домой, как ни в чем не бывало…» Покинув квартиру любовницы, Ленин быстрым шагом устремился к себе домой. Тревога без устали терзала его душу. Он очень жалел о том, что не предохранился, но размышлять об этом было поздно… Сам виноват — не удержался. Надо было себя контролировать. Идя по мокрой после дождя брусчатке, Владимир Ильич размышлял о том, как бы ему поступить дальше? — А вдруг Фанни действительно беременна? Ой я дурак… — Ленин стал мысленно проклинать себя за то, что вчера, занимаясь сексом со своей любовницей, он не предохранялся. Он и не заметил, как пришёл к частному дому, в котором и проживал. Вокруг было тихо — понятно дело, все ещё спали в такую рань. Стоя на пороге своего дома, вождь нервно размышлял о том, как будет сообщать своей жене об уходе. Он молча засунул свою дрожащую руку в карман и стал шариться в нём в поисках ключей. «Чёрт! Где эти чёртовы ключи?!» — мысленно выругавшись, Ленин запустил другую руку в другой карман и нащупал ключи там, а потом принялся открывать дверь. Его руки так дрожали от волнения, что несколько раз ключи падали на пол. — БЛЯТЬ! — уже сердито выпалил Ленин, в очередной раз поднимая ключи, — ну и влип я, конечно… Ну и влип… Он открыл дверь и тихо вошёл в свои «хоромы», стараясь не разбудить Надю. Однако, едва он подумал о Наде, как его настиг сюрприз… — Ну приветик, мой сладенький революционерчик~ — промурлыкала Крупская, выходя из гостиной. Ленин так опешил, что снова уронил ключи, когда увидел, во что была одета его жёнушка… На её пышном кругленьком теле красовался ярко-красный бархатный халатик, из-под которого выпирала грудь, одетая в чёрный кружевной лифчик. — Привет, Надя, — как-то машинально приветствовал Ильич, поднимая ключи и размышляя над тем, что он сейчас увидел. — Я так скучала по тебе, милый~ — Ооооо… А я-то как скучал по тебе, любимая, хе-хе, — неловко улыбнулся Ленин, отводя свой волнительный взгляд от супруги. — Иди ко мне, — пошло улыбнулась Надя, скидывая с себя халат и протягивая к Вове обе руки. — Т-так. Надя, ты чего? — ошеломлённо выпалил мужчина, делая пару шагов назад. — Я хочу от тебя детей! — воскликнула Крупская, расстегивая свой лифчик. «Детей… Господи, ещё и этого не хватало, что же это за день такой?» — устало подумал Ильич. Откинув кружевной лифчик куда-то в сторону, Надежда тут же бросилась к своему мужу, по-прежнему стоящему недалеко от выхода. — Ну что, мой революционер? Пора бы нам устроить революцию, — с похотью в голосе выпалила женщина, прижимая Ленина к стене. Тот был не то, что не в настроении — он вообще вдруг резко перехотел видеть жену. «Надо как-нибудь соврать и выбраться обратно на улицу…» — подумал Ильич, пока губы жены трепетно покрывали своими поцелуями шейку великого вождя пролетариата. — Мх… Дорогая, я не в настроении, — напряженно и малость смущённо промямлил тот, отводя взгляд от Крупской. — Что такое? — слегка растерянно спросила Надежда, прекращая ласкать вождя. — Я работал всю ночь и сильно устал… Прости, давай в другой раз, — печально ответил Ленин, слегка отталкивая от себя жену. — Устал, говоришь? — не унималась та, — ничего, сейчас мы с тобой расслабимся~ — Надя, я… — но не успел Ильич говорить дальше, как его тут же одарили страстным поцелуем в губы. «Чёрт! Надо срочно как-то сбежать, СРОЧНО! — в панике думал вождь, и тут его взгляд упал на стол, стоящий неподалёку, а на нём лежал дневник, — ТОЧНО! Возьму дневник — и бегом отсюда…» Почувствовав на своей талии ладони мужа, Крупская тихо простонала его имя сквозь поцелуй. Ленин убрал с ее талии одну руку и как можно незаметнее потянулся за дневником. — Мх~ Володя~ — постанывала та, прижимаясь к мужу всё сильнее и сильнее. Тот неохотно отвечал на поцелуй своей уже не молодой супруге, пока тянулся за лежащим на столе дневником. Секунда — и дневник оказался в руке Ильича, он хотел уже спрятать его в кармане своей куртки, но тут почувствовал, как его начинают раздевать… «БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!» — подумал революционер, испуганно вытаращив глаза. Вновь обе его руки оказались на талии Надежды, но теперь он уже оттягивал её от себя. — Что такое? — печально осведомилась Надежда, смотря на растерянное лицо мужа, — тебе не понравилось? — Н-нет, что ты… — замялся тот, — мне очень даже понравилось, просто сейчас я слабый, уставший, да ещё и озяб по дороге… Надя смотрела на него, зачем-то сощурившись. — Знаешь, что? — вдруг заговорил Ленин всё так же неуверенно, — ты бы… Ты бы, ээ… Можешь мне чаю налить? А то я простыл весь… «Это мой шанс сбежать!» — Хорошо, любимый, но пообещай мне, что после мы займемся сексом. А если будешь плохим мальчиком, мне придется использовать наручники! — она говорила это таким похотливым голосом, что Ленину стало реально не по себе… — Обещаю, обещаю, — закивал он головой, пытаясь не думать о том, откуда она достала наручники, и добавил: — обещаю тебе, зайка. Услышав, как её назвали, Крупская мило хихикнула и тут же удалилась на кухню. Ленин убедился в том, что дверь за ней закрылась, спрятал дневник в карман куртки, выбежал из дома и побежал в сторону парка.