Сияй

Первой мыслью Луи было не идти на курсы актерского мастерства. Он не боялся Найла — знал, что у Хорана рука не поднимется на такое ничтожество, тем более в присутствии группы. Но ему было стыдно смотреть Найлу в глаза. Томлинсон не мог сосредоточиться, не мог учить текст, не мог и помыслить о выступлении. Разочаровывать Ниддри не хотелось, позориться — тоже. Показываться на глаза тому, кого он предал, было подобно смерти. Зейн не дал ему пропустить занятия. Он специально заехал за ним рано утром, чтобы помочь Луи подготовиться к новому дню. С ним становилось легче. Малик не просто его успокаивал — он говорил честно, от души, и это работало. Луи так заврался, что ему нужен был кто-то искренний рядом. Кто-то, кто мог бы разделить его боль, не боясь согнуться под её вселенской тяжестью. Ехать в машине Зейна без Найла было непривычно. Луи вообще было непривычно без Найла. Не получать его сообщения, не говорить по телефону. Прошел всего день, а Луи уже чувствовал себя подавленным и разбитым. С тех пор, как они подружились, жизнь Луи всегда была тесно связана с жизнью Найла. И сейчас, без Хорана, в ней было пусто, пусть его и окружала любовь. – Я просто отвратительный, – сказал Луи, когда они вошли в ещё пустой зал и пошли по рядам, чтобы найти себе место. – Мне никогда не было так мерзко. То есть, мне всегда мерзко, а сейчас... я просто за гранью. Зейн обвил Луи одной рукой и слабо боднул лбом. – По-моему это я должен чувствовать себя так, – произнес он со вздохом. – Из того, что я знаю про Вашу дружбу, я вмешался в то, во что не стоило вмешиваться. Что ни говори, Вы с Найлом особенные люди друг для друга. А я был просто декорацией для того, чтобы он сиял ярче. – Ты не декорация, – серьезно проговорил Луи. – Мы не можем выбирать, когда и к кому возникнут чувства. Единственное... мне стоило сказать Найлу. У нас просто не должно было быть секретов. Даже если бы это никуда не пошло. Он просто должен был знать. По глазам Зейна стало понятно, что с этим он абсолютно согласен. Однако в его взгляде не было укора или попытки пристыдить. Только понимание и согласие. Он обнял его ещё крепче, и Луи почувствовал себя в безопасности. Томмо так редко чувствовал себя в безопасности, что ощущение просто опьянило его. – Я люблю тебя, – сказал он, прижимаясь лбом к плечу Зейна. – Так сильно, что даже забываю о том, какой я. – Ты восхитительный, – заверил его Малик и чуть повернул голову, чтобы поцеловать Томлинсона в макушку. – Не забывай об этом. Губы Луи тронула искренняя улыбка. – А, вот и наши голубки, – раздался за их спинами голос Найла. Луи сразу узнал его — это был «режим задиры», в котором Найл ходил всю старшую школу, приставая ко всем и каждому. Он сразу же встал с удобного кресла, чтобы посмотреть на Хорана. Надежда объясниться всё ещё жила, пусть и медленно гасла. – Найл, я... – Я пришел извиниться, – сказал Найл уже своим обычным голосом и подошел ближе, держа руки в карманах. – Не стоило мне тогда психовать. Это всё моё эго. Я пошел на поводу у своей гордыни и забыл о том, что на самом деле важно. Ты прав, Луи, я заигрался, – добавил он и бросил взгляд на бывшего парня. – Без обид, Зейн, но ты никогда мне не нравился по-настоящему. – Взаимно, – откликнулся Малик. – Так что злился я не из-за Зейна. Наверное, меня просто задело, что спустя сколько — десять лет? — у тебя до сих пор есть от меня секреты, – произнес Найл по-настоящему уязвленным тоном. Его боль Луи ощутил особенно ярко. Губы предательски свело. – Я... ни разу не влюблялся, если честно. Единственная любовь в моей жизни — это ты, Луи. Но почему люди считают, что любовь к друзьям менее ценна, чем любовь к своему партнеру? Это заставляет меня чувствовать себя так ущербно. – Это не правда, – сказал Зейн, поднимаясь следом за Луи. – Любовь к друзьям важна не меньше. Это самое настоящее чувство, какое только может быть. Найл встряхнул карманы. Его глаза по-прежнему бегали. – Чувствую себя по-дурацки, если честно. Я плохой человек, – признал он. – Мне нужно было приехать к тебе, не потому что мы встречались, а потому что так поступил бы любой нормальный... – Нет, – ответил Зейн, обнимая Луи за плечо. – Ты бы не поехал в больницу к тому, кого едва знаешь. А мы с тобой едва знаем друг друга. Но если бы кто-то ударил по голове Луи, и даже если это была бы просто ссадина, ты бы... – Я бы и секунды не думал, – сказал Найл, наконец, поднимая глаза. – В общем, я не злюсь и буду рад, если у Вас всё получится. Если не получится, то я найду для Луи кого-нибудь получше. У меня на его карьеру большие планы. Зейн недовольно крякнул, но Луи уже протянул руки и крепко-крепко обнял Найла. Ему так хотелось обнять Хорана все эти дни, и вот теперь он мог сделать это по-настоящему, не чувствуя себя ни предателем, ни лжецом. Найл крепко стиснул его в ответ, боднул лбом в плечо. – У меня нет от тебя секретов, – серьезно сказал Луи. В его глазах щипало, но от безграничного счастья — ослепительного, какого он никогда не испытывал. – Я просто боялся потерять тебя, поэтому ничего не сказал о своих чувствах к Зейну. – А надо было сказать, – ответил Найл, поглаживая его по спине. – Я бы начал вести Ваш инстаграм... Луи тяжело выдохнул. – Ладно, без меня справитесь, у меня и своих дел хватает, – сказал Найл, отстранившись, и его лицо стало привычно-деловым. – По секрету, в Бостоне я познакомился с одним парнем, думаю позвонить ему и спровоцировать его переезд. Я уже всё распланировал, серьезно. – Будешь сиять? – с теплотой спросил Луи. – Нет, мы все будем сиять, каждый в свое время, – назидательно произнес Найл и, конечно, поправил его прическу размашистым движением, чтобы челка лежала лучше. Луи действительно не знал, что можно быть настолько счастливым. Он никогда не думал, что в его жизни может быть что-то настолько важное. Раньше всё казалось таким бесполезным, но теперь вдруг обрело смысл. – Чувствуешь себя лучше? – поинтересовался Зейн, крепко обнимая Луи. – Да, намного, – честно сказал Луи.