***
На дворе жаркий июнь, солнце светит, как в последний раз. Хочется просто расплавиться под его жаром, чтобы не искать место, куда оно ещё не добралось. Пытался разбавить обстановку ветер, но и тот был нагрет так, что обжигал лицо. Или девушке только казалось. Она не понимает — это так жарко вокруг, или её гнев достиг пика и она чуть ли не сгорает от этого чувства. Контолировать агрессию ей особенно сложно. Она со злостью сжимает кулаки, а на ладонях появляются следы-полумесяцы.Пыль летит из-под кроссовок девушки, которая, кажется, могла бы и протоптать асфальт до заметных следов. Внезапное решение появляется в голове слишком быстро. Поделиться своими проблемами, обматерить весь мир – вот, что действительно нужно! Ноги сами ведут её по знакомому маршруту. Дойдя до знакомого дома, она поднялась на нужный этаж и направилась к лифту. Эта развалюха идёт до безумия медленно, даже после того, как Бэлла чуть ли не ломает кнопку вызова. Девушка нервно отстукивает пальцами по стене какую-то мелодию, известную только ей. Она достаёт сигарету и закуривает. Мыслей много, даже слишком. Они кружатся в голове, как рой пчёл, заставляя глаза слезиться от мигрени. Из всего этого хауса девушка выхватывает мысль о том, что здесь живёт до безумия ворчливая соседка, которая терпеть её не может. Она, наверное, ровесница этого проклятого лифта, который до сих пор гремит где-то сверху, но никак не соизволит спуститься ниже. — Как же вы надоели, черти! Да выйди ты отсюда, запах стоит такой, что аж дома задыхаюсь! — вспомни солнышко – вот и лучик. Бэлла еле заметно усмехается своей же иронии. — Долго жить будете, тёть Нин! – уже в открытую улыбается Кузнецова, салютируя пожилой женщине сигаретой. — Подавись ты, господи! – эту фразу девушка запомнила уже наизусть. Старушка произносит её каждый раз, как только видит её. – Давайте без богохульства! Просто идите нахуй! – заметив подъехавший лифт, Бэлла кидает сигарету себе под ноги, специально не туша, и, зайдя за двери рухляди, слышит, как соседка проклинает её на всех ей известных языках. Кузнецова резво выпрыгивает из лифта, направляясь к нужной двери. Дёргает ручку и, заметив, что никто не запирался, проходит внутрь. — Здорово, Бэлла! — Артём улыбается во все свои 32, замечая подругу на пороге своей квартиры. Жить одному – скучно, и в такие моменты это особенно ощущалось. — Погнали чаи гонять. Кузнецова улыбается, видя такого счастливого друга. Она знает о его завале по работе, так что видеть его таким – одно удовольствие. — Погнали, конечно — девушка закидывает олимпийку на плечо и разувается, идя за другом на кухню.***
— Я хочу избавиться от тебя и никогда не вспоминать! Я уезжаю на всё лето, чтобы хоть немного отдохнуть от твоих проёбов! — очередная футболка пролетает мимо сумки. Девушка со злостью пинает её, укладывая вещь на нужное место. — Костик, ну… — женщина напротив хваталась за дверной косяк рукой, пытаясь не упасть. — Как же я без тебя тут буду? А Сонечка? Она же соскучится! Упоминание младшей сестры заставило сердце Купер сжаться. Она понимала, что для малышки находиться среди пьяниц – такое себе удовольствие. — Я отвезу её к бабушке, давненько она там не бывала. — девушка обходит мать стороной, ища сестру в других комнатах. Находит она её быстро – та сидит на кухне с кружкой горячего молока и наблюдает за происходящим на улице. — Сонь, поехали к бабушке, она соскучилась уже. С подругами погуляешь! – Костья нежно целует её в лоб. — Поехали! Только я игрушек возьму, подожди! – девочка убегает в другую комнату, оставляя недопитое молоко на столе. Костью эта ситуация умиляет. Ей в принципе нравится её сестра. Когда-то и в самой девушке было столько же задора и радости, но всё со временем меняется. Заметив боковым зрением силуэт матери, её выражение лица заметно тускнеет, а прошлая агрессия вновь возвращается. Как же она от неё устала. — Ты отнимаешь у меня всё, что мне дорого! — женщина закрывает лицо руками, а плечи её подрагивают. Театр одного актёра. — Ты рада до смерти, что тебе мешать пить никто не будет, — Купер берёт несколько вещичек сестры и кладёт их в отдельный пакет. Надо отсюда бежать, не оборачиваясь, иначе её матушка вытянет из неё все жизненные силы, которых и так осталось немного. Девушка замечает Соню у выхода, она старательно натягивала на ноги босоножки, зажав в зубах ухо плюшевого зайца. — Неблагодарная! А вот если б Верочка была здесь, всё бы по-другому было! — мать садится на табурет, который немного косится под её весом и достаёт из кармана халата пачку сигарет. — Завали! — наружу рвётся «ебало», но материться при малолетней сестре, которая внимательно наблюдает за их перепалкой, как-то неправильно. Костья хватает девочку за руку и вылетает из квартиры, громко хлопая дверью. «Сука, знает же, где уколоть» — проносится в мыслях у девушки. Она вызывает такси, потому что идти до автобусной остановки жутко лень, да и, учитывая расписание, уже поздно. Пока сестра отвлекается и разговаривает с одноклассницей, Купер незаметно закуривает, выдыхая дым себе в ноги. Голова болит от недавних криков. Костья крепко задумывается и понимает, как же она устала. От матери, от долгов, от собственного самокопания. Она готова была умолять всевышнего, чтобы эта поездка в лагерь хотя бы чуть разгрузила её мысли. — Кость! Машина приехала! — сестра внезапно оказывается рядом, да так резко, что девушка аж давится воздухом, быстро туша сигарету. — Да-да, вижу. Пошли скорей, бабушка заждалась. — Костья смотрит на наручные часы. До регистрации ещё час, можно успеть.***
— Ну чего там у тебя нового? Рассказывай, а то давно не виделись, — Артём ставит на стол чашку ароматного зелёного чая и сам садится рядом с подругой. — Да ты со своей работой забыл меня совсем! — Бэлла театрально надувает нижнюю губу. — Да нового нет ничего, только мы с тобой ещё долго не увидимся, — девушка улыбается и наблюдает за реакцией друга. — Ты с ума сошла? На этот раз что? — Ладыгин удивлённо смотрит на неё, смахивая чёлку со лба рукой. — Расслабься, меня на месяц в лагерь отправили. Я всех заебала здесь, — смеётся Кузнецова, видя забавное выражение лица парня. Характер Бэллы – не сахар. Вспыльчивая и вредная, так ещё и вредных привычек хоть отбавляй. И пьёт, и курит, и матом ругается (хотя последнее она считает своим талантом). Она и сама понимает, что не каждый может принять её такой, какая она есть, но исправиться не может, как бы не старалась. «Ну и хуй с ним» – думает девушка. Только вот перед бабушкой стыдно, конечно. — Эх, сейчас бы в лагерь с тобой сгонять, — Артём загадочно смотрит в окно, мечтательно вздыхая. Бэлла замечает его синяки, которые пролегли под глазами. Скрепя сердце, она удерживает все не очень цензурные комментарии по этому поводу, понимая, что парню и так сейчас невесело. — Тёмка, тебе 20 лет. Так бы со мной поехал, зуб даю, — Кузнецова шуточно ударяет его по плечу, смеясь. — У меня регистрация через час, мне надо в аэропорт, — грустно подмечает она, встав со стула. — Эх ты, 16-летняя малолетка, — парень обнимает её за плечи, поднявшись за ней. Он всегда считал её своей младшей сестрой, хотя разница в возрасте была не такой уж большой. — Пойдём провожу. Бэлла пихает его локтём в живот, уходя в коридор.Парень поднял сумку и передал её девушке. Та лишь улыбнулась и пожала ему руку на прощание.***
Бэлла летать боялась панически. Взлёт и посадка – просто ад для неё. Она вжималась в кресло, стуча ногтями по подлокотнику. Сидящая рядом женщина пару раз странно смотрела на неё, замечая такое нервозное поведение девушки. Кузнецова даже не обращала внимания на неё, все мысли были только о приземлении, которое, она надеялась, будет удачным. Когда самолёт окончательно остановился на земле, все поднялись и начали уходить, Кузнецова в том числе. Выйдя на улицу, она глубоко выдохнула, оглядевшись вокруг. Пройдя парочку очередей в аэропорту, она наконец смогла вызвать такси, чтобы поехать в лагерь. На улице темнело. Бэлла наблюдала за медленно краснеющим небом. В голове было пусто впервые за долгое время. Она не знает, из-за перенесённого стресса или из-за приближающегося отдыха, но ей это определённо нравится. — Приехали, — оповестил водитель. Расплатившись, Бэлла выпрыгнула из автомобиля. Она пошла к воротам лагеря, у которого уже стоял отряд подростков. Кто-то стоял, кто-то сидел на чемоданах или просто на земле, через слово слушая правила лагеря. Кузнецовой хотелось курить, но делать это здесь было бы слишком экстремально, поэтому она просто ждала, когда их распустят. Началось расселение по комнатам. Детей называли по фамилиям, составляя группу, и говорили номер комнаты. С отвратительным визгом компания подростков убегала из холла. Бэлла морщилась, смотря вслед радостным ровесникам. — Кузне. — хотела громко объявить вожатая, но заметила, что девушка стоит одна, — А, Бэл, 216. — Я одна что ли? — она огляделась, чтобы проверить истинность своих слов. — Пока так. Не знаю, может и подселят кого-то, — вожатая пожимает плечами и скрывается в подсобке. Ничего не сказав в ответ, девушка лениво направилась в комнату. Она была рада тому, что никто не проверял сумки или карманы, ведь у неё везде были распиханы заветные пачки сигарет. Перспектива жизни в одиночку её вполне устраивала. Комната была самой обыкновенной: тумба, двухъярусная кровать с одним матрасом наверху, небольшой шкаф. На ковролине были заметны следы от кроватей, которые, по сути, должны стоять здесь, но сейчас там была только пыль. На подоконнике были заботливо оставлены ланчбокс, постельное бельё и полотенце с названием лагеря «Лесной». Заглянув в ланчбокс, Кузнецова увидела небольшой сэндвич и сок. Желудок девушки отзывается жалобным воем. — Как же есть хочется, — Бэлла в два укуса съедает всё то, что было в небольшой коробочке. С горем пополам заправив кровать, девушка наконец-то достаёт сигареты с зажигалкой. Окно она открывает нараспашку, замечая, что на улице никого нет. В дверь постучали. Кто-то нагло пытался вломиться к Кузнецовой в комнату. Девушка быстро прячет сигареты под батарею, ударяясь лбом об подоконник. — Блять, входите! — кричит она, потирая ушибленное место. Дверь открылась, и из-за неё показался парень с короткой стрижкой и татуировками по всему телу. По виду его было понятно, что настроен он весьма недружелюбно. — Ты кто нахуй? — чемодан незнакомца летит на пол. — Тот же вопрос, — нахмурив брови, Бэлла подходила к нему всё ближе. — Это моя комната. Хули ты тут стоишь, как залупа, — разговор продолжался на повышенных тонах, но они не задумывались о том, что их могут услышать. — Чего нахуй? — Бэлла вмиг сократила расстояние между ними и выкинула его за шкирку, дополнительно пнув. Девушка захлопнула дверь перед его носом, закрыв её на замок.