Я часто проводила свободное время у подруги в гостях. Поскольку мои пары на тот момент имели место быть разве что в удаленном формате, мне было максимально комфортно выбираться по вечерам из своей одинокой берлоги навстречу приключениям. Тогда на улице уже во всю царствовала суровая московская зима, одновременно снежная и мокрая, однако это не мешало нам встречать холодные дни и вечера в компании друг друга.
Помимо глубоко дружеского отношения Леры ко мне, меня согревал уют ее дома и гостеприимство ее родителей, которые сейчас спорили о том, что бы такого приготовить, да повкуснее, чтобы девочкам — нам — понравилось. Мы же вели оживленную полемику о том, стоит ли выйти на улицу, и будем ли мы звать кого-то еще. Выбор пал на нескольких друзей, и мы условились на променад по парку после обедни. Когда с обедом было покончено, я набрала Маше, а Лера написала остальным. Мы быстро собрались и, ненадолго попрощавшись с ее чудесными родителями, отправились на улицу.
Стоял слегка морозный пасмурный день, но снегопада, к счастью, пока не было. Увидев Машу, мы с радостными криками побежали друг другу на встречу и стали обниматься, чуть не падая в огромные сугробы на тротуарах. Когда смех и возгласы слегка поутихли, я заметила
его.
Паша стоял в паре метров от нас и скромно разглядывал заснеженные деревья, но если уж быть до конца откровенными, сперва он все-таки смотрел на нас и думал о чем-то таком, что заставляло его едва заметно, но очень мило улыбаться. Стоило уловить его мимолетный взгляд, и я тут же смутилась, краснея. Какая радость, что именно в этот момент, точнее сказать день, на улице господствовал легкий морозец, и было весьма очевидно, что румянец на моих щеках вызвал именно он, а не что-то другое. И все же от Леры не скрылась присущая мне черта нелепого поведения в присутствии Паши, и она, подойдя ко мне с максимально довольной, удовлетворенной улыбкой на лице, спросила:
— ну что, ты рада?
Я вопросительно взглянула на подругу, постепенно понимая, к чему она клонит, и смущаясь где-то в глубине души еще больше.
— не прикидывайся, — девушка похлопала меня по плечу и тише, с нескрываемой, безусловно, безобидной усмешкой добавила — Паша здесь, ты рядышком, что еще для счастья нужно?
Лера заиграла бровями, я негромко возмутилась, а затем мы обе рассмеялись.
Сперва наш путь лежал к небольшому парку неподалеку от моего дома, но его траектория неведомым образом стала меняться, и уже в дороге мы стали импровизировать. Пока я о чем-то болтала с Лерой, Маша развлекала двоих джентльменов нашей компании — Влада и Пашу.
Влад был не то чтобы новоиспеченным человеком в нашей дружной компании, скорее самым крайним, кто, так скажем, вступил в нее. Это был парень приблизительно нашего возраста, веселый, общительный, в какой-то мере шумный, что-то вроде двигателя всевозможных процессов. Он первым вызывался на какую-либо авантюру и был главным юмористом нашего стендап-клуба. Помимо всего прочего, парень был довольно красив, и нет, это не то самое описание из всех существующих ныне фанфиков, где главный герой — обязательно сногсшибательный юноша с невообразимыми данными, как физическими, так и духовными. Да, он был довольно симпатичным, так считала я, а уж как считали остальные — вопрос десятый. Но мое отношение к его внешности не меняло моего сугубо дружеского отношения к нему самому. Он иногда напоминал мне Печорина в моих представлениях, такой же кареглазый блондин, разве что без усов.
Но вернемся в реальность. Поскольку мы с Лерой никогда не отличались постоянностью в ходе выбора локаций для прогулок, нас озарило спонтанное решение поехать в совершенно другой парк на соседней станции. Не сказать, что мы успели обмозговать это дело с друзьями, так как прямо у нас под носом развернулась трамвайная остановка, и к ней как раз подходил нужный нам новенький трамвай, в который мы буквально запрыгнули, оторопело созывая остальных. Реакция ребят не заставила себя ждать: Маша, уже привыкшая к нашим выходкам, немного опешила, но встав в соседнем проходе, усмехнулась и продолжила что-то рассказывать парням, Паша удивился, но ничего не сказал, разве что взглянул в нашу сторону слегка недоумевая, Влад же раскраснелся от легкой пробежки и ошеломленно посмотрел на меня и на Леру, с немым упреком в глазах, вроде: «да кто так делает?». Я улыбнулась и огляделась по сторонам, так как в трамвае было достаточно многолюдно, было не очень удобно пробираться сквозь толпу в середину, а то и в конец транспорта, где разместились ребята, поэтому мы решили, что встретимся на улице, тем более что ехать нам оставалось не более двух остановок. Эти пять минут разлуки прошли практически незаметно, так как всем нам было, чем себя занять. Выскочив на улицу, мы столкнулись с новой проблемой: повалил град. В некотором замешательстве ребята укрылись под навесом, я же оказалась под козырьком соседней пристройки, и нас разделил небольшой угловатый выступ стены. К великому удивлению, тяжелая туча быстро уплыла куда-то на север, оставив после себя едва уловимый, плавно кружащийся в воздухе снежок. Изумившись этому необыкновенному, на мой взгляд, явлению, я несколько абстрагировалась от реальности.
Из прострации меня вывел Влад, который подошел ко мне, как мне показалось, слишком близко и что-то произнес. Я пришла в себя и чуть не отскочила в сторону от неожиданности, а затем, вернувшись в нормальное состояние, попросила повторить то, что он только что сказал.
— я спросил, почему тебе так нравится Паша. Я никак не могу этого понять, ведь столько парней вокруг, многие из них красивее и моложе…
Я покраснела, но скорее от возмущения и такого прямого оскорбления моих чувств, нежели от стыда. Желая сказать Владу, что он идиот, и оттолкнуть его, я сделала рывок, но оказалась прижата еще ближе. Блондин крепко схватил меня за талию, не желая отпускать.
— честно, он же старый! Зачем он тебе нужен? Когда рядом есть
кто-то помоложе — парень очень непрозрачно намекнул на себя, и это выбило меня из колеи.
Да, Павел никогда не был нашим ровесником, но это совершенно никак не заботило меня в плане обсуждений и осуждений со стороны, тем более что я была влюблена в него в одностороннем порядке, (так мне казалось), и потому все нотации о разнице в возрасте и прочих несостыковках должны были валиться исключительно мне на голову. И я даже подумать не могла, что когда-то он вот так согласится прогуляться со мной и моими друзьями, в обещанной адекватной обстановке и весьма приподнятом настроении.
Я очень быстро вскипела и захотела ударить Влада, разгневавшего меня за зря, но… (всегда есть это «но») Влад перехватил мою руку и, мгновенно прижав к себе, поцеловал.
Сказать, что я оху… удивилась — ничего не сказать.
Я настолько обалдела, что забыла, для чего мне нужны руки, и что ими можно пользоваться и отбиваться от негодяя передо мной. Когда из-за угла показались Маша с Лерой, Влад все же отпрянул, а я захотела провалиться вниз под землю. Увидев всю живописность этой короткой кинокартины, девушки на мгновение замерли, но затем навстречу нашему «союзу» сделала шаг Маша. Она не собиралась ходить вокруг да около и разбираться в том, что и так очевидно, поэтому произнесла:
— не знаю, что у вас здесь происходит, — и уже проходя мимо, с нескрываемым осуждением в глазах добавила. — но по отношению к Паше это свинство.
И все, что я успела сделать, — проводить ее спину пристыженным взглядом. Лера еще секунду стояла на месте, как-то сожалеюще и в то же время разочарованно глядя в мои глаза. Я понимала, что упрека в ее взгляде нет, ибо Лера знала меня лучше всех на свете и догадывалась, что я никогда не полезу к другому человеку, тем более если его не люблю. Однако взгляд ее выражал разочарование именно сложившейся ситуацией, она сочувствовала Павлу, потому что понимала что-то, чего не понимала я. А мне было так стыдно потому, что со стороны я выглядела не иначе как легкомысленная дура.
Лера последовала за Машей, Павла уже не было. Как потом оказалось, он ушел раньше, не желая участвовать в этом глупом шоу. Я наконец оттолкнула блондина, рявкнула на него недобрым словом и ушла за девочками, прокручивая в голове мысль, что для полного счастья только подобной ситуации мне и не хватало.
Я шла молча, Маша отказывалась разговаривать со мной, а Лера усиленно пыталась разузнать, куда делся Артемьев. Чудесным образом ей удалось выпытать это у него самого, и мы тут же поехали в какой-то паб на Арбате. Абсурдность происходящего волновала меня меньше всего, я в первую очередь хотела объясниться перед Пашей, хотя сама не понимала, зачем, ведь нас, по сути, не связывали никакие отношения, разве что дружеские. И на те я могла уповать с трудом. Однако мое небезразличие к этому человеку подталкивало меня к действию. Разве может человек, увидевший что-то такое, уехать без предупреждения невесть почему?
По приезде, мы разделились и стали искать Пашу, но его словно след простыл. «Если он вообще здесь был» — подумалось мне, и я с тяжелым вздохом плюхнулась на диван. Девочки в несколько расстроенных чувствах отправились к бару, чтобы заказать себе пару не сильно алкогольных коктейлей. Я еще раз осмотрелась по сторонам, но ничего не поменялось, Паши нигде не было.
***
После случившегося я впала в прострацию и с неделю обдумывала то, что случилось, и то, как феерично я провалила все свои шансы на успех. На другой неделе меня настигло чувство безысходности и абсолютной апатии. Я слушала лекции, ездила на практические и почти каждый вечер возвращалась в полупустую квартиру ради того, чтобы покормить кота, посмотреть в экран телевизора и поспать. В пятницу ко мне заглянули родители, вручили мне небольшую елочку, подбодрили и сказали, что зимняя сессия не повод для депрессии. Эта смешная формулировка и визит родителей меня развеселили, я вспомнила, что до нового года осталось всего ничего, и потому стоило взять себя в руки и начать хоть что-то делать. С детским восторгом и глубоким энтузиазмом я нарядила елку, навела порядок в доме и даже приготовила себе отменный ужин. Освободившись к вечеру, я приняла горячую ванну, высушила волосы и позволила себе улечься на диван в полной уверенности в том, что на сегодня больше нет никаких дел, и ничто не потревожит мой покой. Но не тут-то было.
Мне позвонил Савельев. На часах было около девяти, но отчего-то казалось, что за окном уже давно стоит непроглядная ночь.
