Мне позвонил Савельев. На часах было около девяти, но отчего-то казалось, что за окном уже давно стоит непроглядная ночь. Не знаю, почему он решил позвонить именно сейчас и откуда взял мой номер, но стоило ему только представиться по имени, и я поняла, с кем имею дело. Конечно, вопрос «а что ему вообще нужно?», не мог не появиться в моей голове; прежде мы с ним ни разу толком не общались, даже не видели друг друга, а тут вон какая честь. О его существовании я, конечно, знала, как и о его личности, но думалось мне, что он даже косвенно не знает о моем существовании. Однако он всё же знал, кто я, что я, да и от его общения со мной возникало ощущение, будто мы хорошо знакомы.
— так что случилось? — спросила я, немного нахмурившись, меня клонило в сон, и звонок был далеко не тем, чего бы хотелось именно в эту минуту. Затем я взглянула на небольшую светящуюся ёлочку в углу комнаты и подумала о том, что в темноте она бы смотрелась куда лучше. Но выключить свет было решением слишком поспешным, как оказалось. — в общем, не знаю, как мне это стоит объяснять, и что там у вас происходит, — немного уставшим голосом произнёс Савва и вздохнул — и почему я вообще это должен объяснять? — в этот момент его голос, насколько я могу судить, был возмущённым — ты должна приехать, короче. — интересная причинно-следственная связь! Всё та-ак понятно! — протянула я и тихо усмехнулась. — ну не до шуток, Лиза. Я тебя не просто так прошу приехать, будто бы мне, взрослому мужчине, это надо! Ещё я не уговаривал какую-то девушку. Если бы не это чудо в перьях, между прочим наше общее чудо в перьях, я бы даже не узнал твой номер, но пришлось… Я забрал его телефон, в то время как он в полупространственном состоянии втыкал в одну точку. Что уж говорить о том, кто был открыт на главной странице его смартфона, и из-за чего у него был вид унылого котёнка… — чуду тридцать восемь на кону — совсем тихо произнесла я, а затем услышала слова про телефон и остальные сравнительные характеристики. Это было безумно смешно, но в то же время я понимала, что с Пашей действительно что-то не так и это должно быть взято во внимание. — что? — ничего, собираюсь, куда ехать? — на 1905 года, как всегда. Не думаю, что тебя удивит название «16 тонн». — отлично. Скоро буду. Закончив звонок нажатием сенсорной кнопки я пересилила себя — поднялась с кровати, на которой только-только чуть не провалилась в сон, и стала одеваться. «Надеюсь он не обиделся, вела себя как язва» — пришло в голову — «ладно, если что извинюсь перед ним… Что же там с моим чудом в перьях?» — накинув пальто, я схватила ключи и покинула квартиру, отправившись к любимому, незаменимому..... транспорту — метро. Именно. К любимому транспорту, а не то, что могли бы подумать некоторые.***
Несколько спешных шагов спустя я оказалась на месте, точнее рядом с «тоннами». Около пяти минут я просто приходила в себя, успокаивала нервишки, будто мы не виделись год (хотя прошло не больше двух недель). Тут же меня охватило волнение, вдруг я прохлаждаюсь здесь, а там сейчас что-то происходит. Пришлось быстро войти внутрь. Логика, конечно, железная, ничего не скажешь. Людей в пабе было немного, что меня порадовало. Атмосфера была вечерняя, в меру интимная: приглушенный, желтоватый, тусклый свет, тихая музыка, что-то вполне уютное, но в то же время под стать бару. Я осмотрелась, и в дальнем углу, где, казалось, света меньше всего, и только цветные огни за окном немного подсвечивают пространство, сидел он. Обречённо или облегчённо вздохнув, я направилась к столику. Стоило только подойти, как я поймала этот взгляд «в никуда», чуть прищуренный, тоскливый. Паша был пьян. Но сделать такой вывод могли только мы с Саввой, оттого что хорошо знаем Артемьева, наша общая причина переживаний. И ничто в нём никогда не выдаст нетрезвого человека. Обычный с виду мужчина с очень задумчивым выражением лица, ну разве что молчаливый. Очень молчаливый. Я села напротив, понимая, зачем Савельев всё же позвонил мне и позвал сюда. И чёрт возьми, меня слишком сильно волновало, что творится сейчас с человеком передо мной, человеком, которого я люблю. Верно, Савва тоже не хотел пускать происходящее с Павлом на самотёк. В голове сразу же возник вопрос, где, собственно, сам господин Савельев в данный момент? Но, волею судьбы, от него пришло смс, в котором он предложил нам с Пашей покинуть это место, выйти на улицу, проветрить светлую голову Артемьева, а сам господин между тем расплатился бы по счетам и присоединился к нам. «Хороший друг, ничего не сказать. Надеюсь, потом не окажется, что он сам затеял этот марафон» Заметив, наконец, меня, Артемьев «ожил». Ну как ожил, кажется, захотел что-то сказать, но почему-то промолчал. Я взяла его за руку, робко, позволив себе погладить кисть кончиками пальцев, затем взяла за вторую и помогла встать. Подхватив его под локоть, пришлось поправить его взъерошенную кучерявую макушку, после чего мы незамедлительно вышли на свежий слегка морозный воздух. Встав в сторонке, где-то у фонарного столба, я «сравняла» с ним Пашу, надеясь, что так хотя бы легче держаться на ногах. Не то чтобы его шатало, просто мне казалось, что в какой-то момент самостоятельной ходьбы он может просто рухнуть, хотя и шёл он вполне отчётливым, прямым шагом. Интересующимся взглядом я посмотрела в его слегка прищуренные глаза, хотела выведать в них ответ на свой вопрос, который боялась задать вживую. Артемьев, будто в ответ, загадочно взглянул в мои глаза, может, он просто хотел спать или устал, может алкоголь вносил в его светлую голову какие-то странные неопределённые мысли, но только отчего-то он еле заметно улыбнулся и наконец заговорил. — я полный дурак. Паша произнёс это с глупой и расстроенной одновременно улыбкой. Я удивилась, не ожидая, что он начнёт разговор с таких слов, да и вообще начнёт разговор. — дурак. — ты не прав… — почему-то это прозвучало взволнованно. Всего одна его фраза заставила меня нервничать, что уж думать о других словах, которые он мог бы произнести. Полторы, а то и две недели какого-то дурацкого напряжения, молчания между нами хотелось забыть сейчас же и, если бы я знала, что эти две недели повлияют на Артемьева так, что он соберётся решать все проблемы на свете самостоятельно, я бы точно постаралась вернуться в начало и всё поменять! В этот момент я собиралась начать приводить нескончаемую цепочку доказательств о том, что он не прав, но эту идею на корню обрубил Савва, который не вышел из бара, как хотелось бы, а снова позвонил мне. Как бы то ни было, я взяла трубку и в тот же момент, невесть как, оказалась у столба, где только что передо мной стоял Артемьев. Сказать, что я удивилась такой резкой смене «событий» — ничего не сказать. Савельев что-то говорил в трубку, но это пролетало мимо моих ушей, я лишь смотрела на Артемьева, который стоял сейчас передо мной в сантиметрах десяти, и ни о чём не думала. Холодный свет соседнего фонаря освещал его плечи и макушку, падая на моё лицо, но несмотря на то, что лицо Паши было в тени, его чуть прищуренные глаза приятно блестели, а я, как вкопанная, стояла и смотрела на это удивительное зрелище. Наконец, оторвавшись от игр в гляделки, я решила послушать, что там говорит Савва. — ты меня вообще слушаешь? — да-да, хах…так что ты говорил? Он выдохнул и по новой объяснил, что у него есть какое-то дело, поэтому нам не нужно его ждать, сказал, что чуть позже заедет сам, если будет не слишком поздно. Стало ясно, что месье «кудрявый ангелочек», остаётся под моим «присмотром», потому что отправить его одного домой в таком состоянии не смог бы никто из нас.