***
– Ваше Величество! Эльза мысленно чертыхается. Выйдя из обеденной, она не успела скрыться за поворотом и теперь будет вынуждена пребывать в обществе деверя. Проклятые правила и условности! Морган ей неприятен, от него исходит опасность для Анны, которая стала для него желанным призом. – Вы что-то хотели, Ваше Высочество? – звучит резче, чем позволяют приличия. Но девушка не жалеет. Наглец, посягнувший на свободу ее сестры, иного не заслуживает. – Я чем-то не угодил вам, королева? – Вестергорд вопросительно поднимает бровь, скрещивая руки на груди. Эльзе странно видеть до боли привычные жесты в исполнении другого человека. Девушка понимает, что сейчас ей остро не хватает мужа, даже несмотря на подслушанный прошлым утром разговор. Маленькая мертвая девочка хочет верить, что Ханс соврал тогда. Его поступки за последний месяц кардинально расходились с его вчерашними словами. – Ни в коем случае, Ваше Высочество, – королева мысленно приказывает голосу звучать ровно. – Оставьте официоз. Для вас я просто Морган, – обворожительная улыбка трогает губы мужчины. Эльза шевелит лопатками, прогоняя желание поежиться. – Хорошо, Морган. Тогда у меня к вам вопрос, – лучшая защита – нападение. – Вы, случайно, не знаете, что значит "витриол"? Если принц и удивлен, то не подает вида. Морган чуть хмурит брови и уходит в размышления. – Хм… Витриол-витриол… Что-то отдаленно знакомое… О! – в травянистых глазах загорается нездоровый блеск. – Это случилось лет… пятнадцать назад. У нас в подвалах дворца есть подобие камеры-одиночки. И там на всю стену написано: "V. I. T. R. I. O. L." Однажды Алекс, наш седьмой брат, заманил туда Ханса и запер там на целую ночь. Родители испугались тогда знатно, всю стражу подняли на поиски. Когда нашли Ханса, тот был ни жив ни мертв, заикался и что-то твердил про какой-то шелест, который якобы живет в темноте. Естественно, комнатушку осмотрели, но ничего страшного не нашли. Какова мораль? Ханс тот еще выдумщик… Эльза испытывает прилив жалости к мужу. Отчасти не его вина в том, что он стал жестоким и циничным. – Вы знали тогда обо всем? – голос королевы все-таки дрогнул от переполнившего ее немого ужаса. – Естественно, – самодовольно отвечает Морган. – Алекс не без моей помощи осуществил свою… проделку. – Это… Это чудовищно! Ханс – ваш брат! Как вы могли с ним так поступить? – ужас мгновенно сменился кипучей яростью. Десятый принц так спокойно рассуждает о по сути бесчеловечных поступках, в которых был соучастником. Эльза злится за то, как поступили с небезразличным ей человеком, и решительно не понимает, как брат может предать брата. – Наша мать уделяла слишком много внимания самому младшему из сыновей. Без нашей… кхм… помощи Ханс не смог бы выжить в этом жестоком мире. Алекс оказал ему величайшую услугу, устроив эмоциональную встряску, – как ни в чем не бывало продолжает мужчина. – И еще кое-что. Эльза, я бы хотел узнать, могу ли я рассчитывать на расположение Ее Высоче… Королева почти теряет контроль. Ее колотит от ярости, и она выдает свои истинные мысли. – Нет! Оставьте ваши планы на Анну! Во-первых, ни я, ни она не захотим видеть вас в качестве ее избранника, во-вторых, Анна уже обручена! Разговор окончен, – девушка разворачивается и ускоряет шаг. – Ваше милосердие к моему брату достойно восхищения, хоть и граничит с глупостью и мазохизмом… Вот только сможет ли он, когда придет время, проявить его к вам? Эльза все-таки вздрагивает от последних слов, шевелит лопатками, чтобы прогнать мурашки. Но не останавливается.***
Ханс восседает на троне и в очередной раз признается себе, что не получает от этого никакого удовольствия. Мысли в голове копошатся, словно трупные черви в гнилой плоти. И все они об одном – жена терпела его все это время, потому что имела доступ к другому мужчине. Гниль внутри: в голове, в крови, в груди – там, где уже оттаяло сердце, лишившись ледяной защиты. Миокард превратился в кровавую кашу, жар от которой насквозь, до костей прожигает телесные ткани. Его ярость причудливо сплетена с диким ужасом. Просто мертвый маленький мальчик боится остаться один. Без Нее. Что Она предпочтет другого… "А Она предпочтет. Ты дал Ей предостаточно поводов, милый". В его голове Ее голос. Он все-таки свихнулся. Боль живет в каждом нервном окончании, хочется кричать до хрипов, бить до голого мяса на костяшках, желательно незадачливого соперника… Сейчас любое безрассудство лучше, чем бездействие. Но Ханс не опустится до импульсивности. Он все рассчитает. Несмотря на боль и огонь, сжирающие изнутри. Король Эренделла зовет капитана тайной полиции и приказывает в тайне ото всех провести обыск в комнате Кристоффа. Он не знает, что именно хочет – а точнее, до боли не желает – обнаружить, но ему кажется, что он поступает, как должно.