31 shards of my soul

      Сырая и невероятно тёмная ночь заявила свои права на бескрайний небосвод. Ритмичное тиканье маятника старинных часов заглушается проливным дождём, идущим за окном. Улицы вечно серого, поэтичного и убийственно тоскливого Санкт-Петербурга заполонила вода. В каждой луже отражается своя маленькая, выглядывающая из-за туч луна. Свет редких уличных фонарей не может пробиться сквозь бушующую стихию, и потому захлебывается в потоках воды, стекая на каменную мостовую вместе с прозрачными каплями. Где-то у окна пятиэтажного дома в историческом районе неспешно догорает восковая свеча, наполняя окутанную мраком просторную комнату еле различимым тусклым свечением, при котором видны лишь размытые силуэты мебели. В самом тёмном углу помещения уже который год стоит одно и то же старое, но от этого не менее уютное, кожаное кресло. Столь же потрёпанный платяной шкаф, приветливо распахнув потрескавшуюся дверцу, будто зазывал обитателей дома заглянуть в него, закрыть за собой скрипучую дверь, почувствовать резкий дубовый запах и очутиться в прошлом столетии; попасть в дивный старый мир, в котором можно навсегда забыть о своих проблемах, куда можно убежать от всех невзгод, взяв за руку самого дорогого человека и бежать по узким улочкам не останавливаясь; в мир, где можно прожить целую жизнь и состариться счастливыми. Но, к несчастью, это лишь обычный старый шкаф, заполняющий квартиру эхом ушедшего времени.       Почти незаметен переход комнаты из полумрака в абсолютную темноту. Над подсвечником взвился ввысь последний ручеёк дыма и рассеялся во мгле, казалось бы, давно заброшенной квартиры. Однако, это вовсе не так, ведь на единственной двуместной кровати, размеренно дыша, придаётся сну одинокая девушка. Её глаза плотно закрыты, из-за чего кажется, будто она и вовсе давно мертва или является лишь частью какой-то картины, написанной рукой талантливого художника, как и эти обсыпающиеся стены, дубовый шкаф, старинное кресло. Изредка разрезающие монотонный гул дождя раскаты грома заставляют девицу вздрагивать во сне. Её каштановые локоны покоятся на подушке, а на бледном лице застыла тревожная улыбка. Улыбка человека, который наконец-то обрёл и теперь так боится потерять.       Сквозь шум дождя слышится скрип медленно открывающейся двери. Легкий ветерок, посетивший комнату вместе с укутанным в пальто мужчиной, колышет листья комнатной герани, стоящей на ветхом подоконнике. Неспешные шаги сопровождаются рокотом советского паркета. Мужчина, словно призрак, подплывает к спящей шатенке, наклоняется над её лицом, холодной рукой проводит в последний раз по её мягким волосам, смотрит в её сомкнутые глаза столь долго, будто надеясь, что она распахнёт их и горячо поприветствует долгожданного гостя. По грубой щеке скатывается скупая слеза, тени соединяются в полуночном мраке, и мужской силуэт, вложив в него все свои необъятные чувства, дарит девушке последний, самый теплый, обжигающий душу поцелуй. Такой, каким вместо слов говорят: ”Похоже, это конец”. Говорят, и уходят, растворившись в темноте; уходят, и больше никогда не возвращаются; уходят по настоящему; уходят так, как ушёл наш герой, оставив самое дорогое сердцу создание задыхаться без него бессонными ночами от горьких слёз. Сглатывая жгущий горло ком, мужчина отворачивается, не в силах больше смотреть на своё солнце, оставившее неосознанно в его сердце самый болезненный ожог. Снова трещат под массивными ступнями половицы, снова скрипит несмазанная дверь, снова ветер врывается в комнату и тоже прощается с ничего не подозревающей девицей, видящей во сне отныне разбитую вдребезги мечту. Входная дверь со стуком закрывается, восстанавливая тишину и спокойствие, прерываемые лишь шумом ливня и раскатами грома. Утром она проснётся, и поймёт, что все-таки потеряла. Потеряла кусочек своего сердца, потеряла свою надежду, потеряла себя.