Тонкая грань

      Он так и не узнал ответа. Пейзаж растворился во всепоглащающей тьме и он оказался на широкой городской улице. На небе висел едва проглядываемый сквозь облака месяц. Орарио спал и не было слышно даже отголосков толпы из питейных заведений, мирно гуляющих парочек, редких для столь позднего времени суток прохожих.       Внезапно, на одной стороне улицы появилась небольшая группа людей закутанных в глухие плащи.       Они передвигались по крышам, некоторые же сопровождали своих товарищей уже по узким переулкам, передвигаясь быстро, в абсолютной тишине, скоординированно.       Фигуры направлялись к центру города, туда, где гордо возвышалась Вавилонская башня. Указ Богини требовалось выполнить без перереканий, а потому они спешно выдвинулись, уличив удачный момент.       Но на полпути через ничем непримечательную улицу их атаковала группа авантюристов. Смертельный дождь из стрел и арбалетных болтов накрыл неизвестных в плащах, но те быстро среагировали и избежали серьезных ранений.       Конечно, людям, что бежали впереди были нанесены незначительные травмы, но вовремя подоспевшие с тыла целители тут же принялись исполнять свою задачу.       Наперерез атаковашим же рванули трое. Высокий и широкоплечий мужчина с длинной катаной наперевес, зеленоволосая девушка с отчетливым шрамом на шеи и жилистый юноша скрывавший нижнюю половину лица под плотно закутанным вокруг шеи шарфом.       Здоровяк столкнулся с девушкой-паллумом, что яросто сдерживала напор возвышающегося над ней почти вдвое противника.       Зеленоволосую лучницу приняли в оборот двое неизвестных, что ловко орудовали с кинжала в обеих руках. Их движения были слаженны, выверены и дополняли друг друга, не давая и шанса девушке со шрамом отвлекаться от своей схватки.       Юношу же встретила совсем молодая девушка с полыхающими в ночи янтарными радужками. Совершив кульбит и вместе с тем крутанув рукой, над ее головой обьявился огромный огненный шар, что мог посоперничать с настоящим солнцем, отбрасывая длинные и дрожащие тени на всю округу.       Издав высокомерный хмык, она, не давая врагам опомниться, отправила шар в самую гущу людей в плащах. Туда, где сейчас располагались целители и искатели дальнего боя.       - Даже не думай, Асару! - взревел юноша и взмахнул одноручным клинком, оставляя за траекторией удара широкую ударную волну, что, расходясь голубыми искрами, рассекла напополам маленькое солнце.       Бум!       Потеряв какую-либо устойчивость, шар огня вжался в размерах в несколько раз, а мгновением позже обратился яркой вспышкой, оглушая всех присутствующих.       Один только юноша устремился к скривишейся от неудачи магичке, которая, встретившись с чернильными зрачками парня, судорожно вздрогнула и поспешно принялась отступать.       - Калу! - пискнула она, беспомощно глядя, как расстояние между ней и юношей стремительно сокращается, а клинок того уже вновь начал источать голубые искры, оставляя после себя едва различимый иллюзорный след, будто мираж.       И уже через несколько секунд парень резво ушел в сторону перекатом от скрытного удара изогнутым кинжалом, что нацеливался тому в области печени. Перед ней и магичкой объявилась, словно из ниоткуда пепельноволосая эльфийка с кроваво-красными глазами и будто застывшим безэмоциональным хладнокровным лицом.       Она, ни говоря ни слова, начала новую атаку, стремясь нанести удар в самые слабые точки легкобронированного врага.       В отличие от юноши, что считал себя вполне сбалансированным бойцом, эльфийка специализировалась на ловкости и маневренности, превосходя на голову авантюриста в скоротечной стычке один на один.       Скрипя зубами, искатель прикладывал все усилия, чтобы вовремя парировать бессчётные послеобразы кинжала, что появлялись из-за поражающей сознание скорости.       Он настолько сосредоточился на их дуэли, что вовсе позабыл о надоедливой магичке, что не преминула воспользоваться предоставленным шансом.       Вот, он еще противостоял эльфийке, как уже в следующий миг оказался окружен десятками языков пламени, кружавших вокруг него и отрезая от прочих членов Паствы.       Импровизированная арена всё сужалась, повышая температуру до предела, плавя доспехи, обжигая кожу, подпаливая волосы. А выбраться же ему просто не позволяли то тут, то там обьявляющиеся шары огня, значительно меньшие по размеру, чем самый первый, но многократно быстрее и юрче.       Но искатель не паниковал. В его черных, как само небо, что уже было окутано плотными тучами, глазах мелькнуло удовлетворение на пару с разгорающейся жаждой сражения.       Подняв вертикально руку ввысь, он с легкой усмешкой превосходства наблюдал, как с лица магички, некогда довольного до предела, будто у кошки добравшейся до лакомства, сходят все краски, а та в быстром темпе побледнела, как лист бумаги.       Простой взмах. Без украс и каких-то ни было заклинаний.       И тут же кольцо огня оказалось разомкнуто, а судьбу оказаться располовиненной магичке предотвратила пепельноволосая эльфийка, что в последнюю секунду столкнула ту с линии удара, но сама заполучив глубокую рану на груди, проходящую от левой ключицы до самого правого бедра, проходя, считай, через все тело.       - Калу! Нет! - воскликнула Асару и, бросив несколько метательных ножей в юношу, бросилась оказывать первую помощь союзнице.       И вновь юношу остановил новый противник, а точнее девчушка, что была ростом максимум по грудь парню, но которая орудовала секирой с него же длиной.       Бах!       Новый враг вошел в очередной бой эффектно, разломав дорожное покрытие в щепки, что разлетелись в разные стороны мелкой дробью.       Благо хорошо сделанный нагрудник защитил парня от небольших ушибов, что могли еще больше снизить его боеспособность.       Мимолетом он бросил взор в сторону своего товарища. Здоровяка, что сейчас активно пользовался помощью двух целителей, недовольно косясь в сторону девушки-паллума и грозя вырвать той волосы за ходы, недостойные войны.       - За что ты так с ним? - устало вздохнул парень, повернувшись лицом к блондинке с озорным блеском в глазках.       - А я то что? Всего лишь дала этому гиганту по яйцам! Я, что виновата, что он настолько высокий, что это оказлось его единственным слабым местом в зоне доступа для такой маленькой беспомощной девочки, как я? - наивно и явственно приторно захлопала она ресницами, спрятав огромную секиру за спиной, хотя даже так она отчетливо была видна.       И даже для пущей убедительности, она якобы виновата пнула небольшой камушек, что "по чистой случайности" нацелился ровно в середину лба парня.       Лёгким взмахом меча он отбил кусок дорожного покрытия, не забыв обречённо потереть переносицу и рассечь на куски еще один "случайный снаряд".       - Я всё не перестаю поражаться твоему коварству, Фире. - позволил авантюрист себе пораженческую улыбку, признавая, что в который раз он был восхищен хитростью и жестокостью этой миниатюрной девчушки.       - О, это так мило. Можно я тогда нанесу один удар в качестве награды? - продолжила строить из себя наивное дитя паллум, вместе с тем нагло закинув свое орудие на плечо.       - Ты хочешь разговаривать со мной в виде двух половинок? - скорчил полную сомнений мордочку юноша.       - Ммм. И да, и нет, пожалуй. - серьезно ответила она, прижав подбородок указательным и большим пальчиками.       - Как же вас сложно понять, золотоглазки... - воскликнул авантюрист и приготовился к новому столкновению. Их разговор дал передышку обеим сторонам, позволяя тем прийти в себя, а целителям оказать помощь уже появившимся раненным, как тяжело, так и не очень.       Но им было не суждено скрестить орудия, так как раздался возглас среди искателей в плащах.       - Отходим. Семья Ганеши уже на подходе. Нам сейчас не нужны неприятности.       - Что же увидимся в следующий раз, Фире, Асару, Калу! - совершил шутливый поклон юноша и возглавил прикрытие для начавших оступать членов Паствы.       - Пока-пока! - радостно помахала тому ладошкой паллум.       - Сбегаешь, поджав хвост! - недовольно буркнула Асару, потирая виски от быстрого истощения маны.       - ... - промолчала Калу, бросив красноречивый взгляд на юношу, обещая самой себе выиграть их следующую дуэль.       Кадэлл же непонимающе наблюдал за все исчезающими фигурами с ночной улицы, вновь погрузившийся в тягучую тишину и спокойствие. О прошедшей скоротечной битве говорили лишь трещины на земле, стенах и крышах построек, небольшие пятна крови и торчащие древки арбалетных болтов, стрел, а также пара метательных снарядов.       Почему он наблюдал эту картину? Как он был с ней связан, и связан ли вообще?       Мириады вопросов всплывали в голове, не давая полностью прийти в себя, вернуть спокойный и хладнокровный настрой.       - Кадэлл... Кадэлл... - тихий вкрадчивый голос становился всё отчетливее и Дерфи обернулся в недоумении, но ничего так и не увидел.       Окружающее пространство вновь обратилось ничем, а юноша был насильно вырван из сна.       ***       Продрав глаза, он обнаружил себя всё на той же кровати в таверне "Хозяйки рога изобилия". Перед ним сидела на табуретке Рю, а ко лбу приложена влажное полотенце.       - Ты пришел в себя... У тебя с самой ночи была сильная лихорадка. Ты бормотал что-то невразумительное, а пришедший целитель и вовсе сказал, что ничем помочь не может, так как даже сильные лечебные зелья не помогли. - обеспокоенно сказала девушка, забирая нагревшийся компресс со лба парня, и опустив его в небольшой тазик с водой на тумбе рядом с ней.       Кадэлл попытался приподняться, но в тот же миг осознал насколько глупой была подобная затея. Всё тело лишилось сил, мышцы словно атрофировались, не давая и шанса на то, что он сможет встать с кровати в ближайшие сутки.       - Лежи. Твой организм еще не восстановился. - напуствующе посоветовала ему эльфийка и приложила новый влажный компресс Дерфи на лоб.       Чувствуя охлаждающую влагу на голове, юноша не заметил, как облегченно вздохнул, а тело охватило желание вновь погрузиться в лечебный сон.       С циклом маны действительно творилось нечто необычное. Казалось, окончательно разломанный круг будет не в состоянии восстановиться или же уйдет немало времени прежде он сможет вернуть былую мощь.       Но всё оказалось совсем наоборот. Вместо одного цикла, началось проявление побочной структуры, что заменяла разрушенные участки системы.       Внутренним зрением парень разглядел, как полуэфемерная новая система проявлялась возле центрального, и еще нефункционирующего цикла маны.       Что из этого выйдет он и сам не знал, но пока что, эта неизвестная структура действовала на благо организму, ускоряя его и так быструю регенерацию и укрепляя клетку за клеткой.       - Спасибо. - сухо сказал юноша, бросив говорящий взгляд в сторону эльфийки. Сколько бы раз он не был на грани, именно она была той, что первой встречала его после возвращения сознания.       Недавний сон напомнил Кадэллу давно забытые образы, фигуру матери. И если так подумать, то именно Рю стала той, что не дала ему пасть окончательно, потерять человечность. Она помогла ему выкарабкаться из лап Смерти не один раз, познакомила с Мией Гранд, и даже после его вступления в Паству Гестии, не переставала заботиться и волновалась о его самочувствии.       Да, пожалуй, для Кадэлла Дерфи именно Рю Лион являлась самым родным человеком на данный момент. Не Гестия, ни Хина или Айз Валленштайн, ни Бэлл Кранел, а эта молодая эльфийка с долгой историей за спиной, как и у него самого, что прошла через те же страдания, испытала те же муки, прочувствовала боль потери близких, познала грязную и уродливую сторону человечества.       Это приносило некое облегчение запутанному парню, что в этом мире есть хоть кто-то, кто точно поймет тебя, без лишних слов поддержит в трудную минуту, рискнет всем ради тебя.       Это подкупало. Ведь для Кадэлла Паства Гестия являлась товарищами, приятелями, можно сказать друзьями, но никак не семьей.       Сначала он и так не относился к ним как-то по-особенному, а после и вовсе канул в небытие, пока его место занял Дэрн, именно для которого Семья Гестии и стала тем прибежищем, которого он искал.       Но, вот только для самого Кадэлла, они не были тем якорем за который он держался. И он сомневался, что подобное произойдет в ближайшем будущем.       А теперь всё так сложилось, что ему придется расхлебывать кашу заваренную его предшественником, потому как строить из себя кого-либо, играть пустышку юноша более был не намерен.       Проведя долгое время в полной пустоте, медленно ожидая исхода, не имея возможности как-то на него повлиять, он многое осознал и понял. И основным из всех его заключений стало то, что ему собственно было абсолютно плевать на всех окружающих.       Равнодушие и безразличие. Вот, что питало его душу и он не более не стыдился подобного.       Отныне он будет тем, кем он и являлся изначально, а не теми бесчисленными масками, что он нацеплял на себя день за днем в первые свои дни в Орарио.